Aishiteru.

— Когда же это кончится? — шептал Инори себе под нос сидя в туалете. Под глазом парня, словно фонарь, сиял только что поставленный синяк. Омега вот-вот готов был заплакать, но человек в соседней кабинке будто сковывал эмоции мальчишки. Так что же произошло буквально 20 минутами ранее?        Японская глубинка. Глухой район на окраине мегаполиса. Обитель не блещущих красотой улиц. Хоть в местечке было чисто - здесь все равно пахло дерьмом. Люди - тому причина. Испорченные мрази, лицемеры, твари. Миллион синонимов, а может быть и больше. Кажется, на сотню душ населения приходился лишь один добрый душой, словно непорочный младенец, человек. Серые дома, вдоль которых идет лишь одна дорога - в школу. Идя по частенько мокрому от дождя (слез фикрайтера) тротуару, можно заметить пару деревьев вишни и сливы, что не цвели уже несколько лет. И вот, спустя несколько минут легкой непринужденной ходьбы, открывается вид на такое же серое здание, огражденное металлическим забором. И лишь только кучка подростков говорит о том, что это школа. Зайдя в здание первое, что бросается в глаза, это длинные пустые коридоры, стены которых увешаны яркими рисунками и плакатами с напоминанием о правилах поведения. Проходишь чуть дальше, видишь синюю дверь в спортзал. Именно тут и произошло действо.        — Ты понимаешь, кому ты сейчас перешел дорогу, маленькая мразь?! — кричал светловолосый парень достаточно крепкого телосложения, держа за волосы мальчика, что на вид был раза в полтора меньше его. Да что он себе позволяет? Ему здесь дозволено всё. Это Аи - местный задира. Учится в третьем классе старшей школы. Имеет свою компашку, которая ходит за ним и во всем поддакивает и потакает. Бить омегу - дело постыдное? Ни капли. Чувство совести и жалости у него будто отрезали вместе с пуповиной. Жестокий, избалованный мальчишка. В свои годы он имел неплохо обустроенную квартиру, доставшуюся ему в наследство от папика, покончившего с собой, и вместе с тем баснословное количество денег. По школе даже бродят слухи, что он приплачивает быдланам, ходящим следом. Но, конечно, об этом не шумят, так как боятся получить в лоб от задиры. Любое слово, даже сказанное с неправильной интонацией, он воспринимает как агрессию. Чем же, собственно, и насолил омежка.       — Я не.. Я не хотел, честно! Прости.. — сквозь слезы мямлил мальчишка. Это Инори, знакомьтесь. Ученик первого класса старшей школы. Обычный, закрытый в себе, наделенный скромностью и немногословностью, омега. Хотя, к чему слово обычный? Омеги, нынче, будто пиздливые ящики, не закрываются до того момента, пока не получат по хавальнику. Из этого-же индивидуума выбивать нужно было именно слова. Реже, безусловно, слова таки выскакивали, и обычно не в тему. Но, в большинстве своем, этого никто не замечал. Немногословность будто вбил ему с рождения отец, что проигрался до копейки и остался в должниках у какой-то шишки. И вот уже несколько пятилеток омежку запугивают, если тот не скажет местоположение недоделка-папаши. Но сейчас не об этом.        Так что-же сделал такое омега, за что и получил под глаз? В попытке защитить невинную жертву очередного избиения группы парней, он ляпнул, что Аи тварь. Да-а-а, такое редко можно было услышать. Но, согласись, дорогой читатель, в порыве эмоций бывает всякое.        Держа омегу за черные, как уголь, но мягкие, как шелк, волосы, Аи кричал тому в лицо, а сзади "защитника невиновных" подпинывали дружки-быдланы. — Мне больно, отпусти! Сука, мне больно! — выкрикнул мальчишка сквозь слезы и с доброго размаха хлыстанул обидчику по щеке. За что и последовал удар в глаз. Потеря сознания. Все, кто были в спортзале, сбежались посмотреть на произошедшее. Лишь только учитель разогнал всех и начал с помощью нашатыря приводить раненного в чувства. Вдохнув пары отвратительного лекарства, тот как ошпаренный вскочил с вымытого до зеркального отражения пола и побежал в сортир так, что только лишь пятки блестели.        Три мгновенья и тот уже в мальчишеской уборной. Подойдя к зеркалу он увидел свое заплаканное лицо, отчего даже немного поморщился. Тоненькая струйка крови текла по румяной пухлой щечке из под глаза. Да уж, по удару альфач "превзошел" Тайсона. Умывшись он вновь посмотрел на себя. До чего же противно ему было это лицо. А кровь вперемешку с соплями, что он развесил в бегу до туалета, буквально довели его до точки кипения. Из карих глаз, словно фонтан, брызнули слезы. Одно телодвижение и омега уже закрылся в кабинке. Было не столько больно, сколько обидно. Ведь, за благое дело, он получил в щщи. Несправедливость! Эта мысль и давила на мальчика. Он жил в мире полном несправедливости и жестокости, что к своим годам уже осознал. Вытирая слезы тыльной стороной ладони он еле сдерживал всхлипывания, так как слышал шуршания в соседней кабинке. И тут стук, что заставило парня проглотить слезы и уткнуться.        — Инори, открой. — постучав костяшкой пальца по двери, спокойным, даже монотонным голосом, произнес учитель. — Пошли в мед. кабинет. Там и разберемся, что произошло. Выходи.