Предложение

С тех пор, как Юри переехал в северную столицу, прошло два года. Два финала Гран-при подряд он брал золото, но обещанной Виктором свадьбы так и не случилось. Из общения с Кацуки тет-а-тет Юра знал, что Виктор постоянно уходил от темы и всячески морозился. Юри страдал, Юра тихо бесился. Поначалу их отношения не складывались никак, но со временем Юра проникся к Кацуки своеобразной симпатией. Он часто чувствовал себя в компании Виктора и Юри третьим лишним, оттуда как-то сами собой возникли прогулки без Виктора, внезапные походы в кино и прочие глупости. Пару раз Юра даже умудрился "украсть" Кацуки с тренировки. Никифоров потом страшно бесился, да и Яков тоже. Да и чёрт бы с ними, тренировки у него были чуть ли не каждый день, а выставка кошек бывает далеко не каждый. Ну, кого ещё в отсутствие Отабека туда позвать? Словом, всё сложилось спонтанно-незаметно, Юри был идеально ведомым партнёром. Не без закидонов характера, но Юра всяко чаще взрывался. И Кацуки понимал, прощал, относился к этому легче и спокойнее, чем остальные. Однако, признаться в чувствах.. Не было в этом смысла, ведь Юри крепко сидел на игле под названием Виктор Никифоров. Когда Юре в очередной — неизвестно какой по счёту — раз довелось увидеть слёзы, он не выдержал. — А знаешь что? Давай встречаться. Юри от неожиданности забыл, что плакал. Плисецкий по опыту знал, что шокировать Кацуки лучший вариант — тот сразу прекращал нытьё и впадал в ступор. А в данном случае ещё и в задумчивость. Удивление там тоже было, но какое-то не слишком явное. Юра тут же отвёл взгляд и сделал вид, что очень занят разбором шкафчика. Он копался в шмотье и говорил, говорил. — Меня, знаешь ли, достало поведение Виктора. Я бы мог намылить ему шею, но тебе ведь тоже будет больно. Поэтому.. — Спасибо, Юра. Но ты не должен делать этого из жалости. — Я не из жалости! Понятно? — Рявкнул Плисецкий и тут же одёрнул себя. Юри выглядел испуганно, но, кажется, его зацепило. Может, теперь он додумается бросить проклятого старика? Ну невозможно смотреть, как эти двое жуют кактус. Хотя Виктора судя по всему всё устраивает. — Извини. "Чёрт"! Юра хлопнул дверцей шкафа и посмотрел на Юри. — Я жалок, верно? Так нагло воспользоваться ситуацией. Но я всего лишь сказал то, что давно хотел. И это было не спонтанное решение. — Но.. Юри не успел договорить. Плисецкий подхватил рюкзак, подошёл ближе, приложил палец к его губам. — Тшш. Не говори сейчас ничего. Просто подумай. Сколько ещё это может продолжаться? *** Юри пребывал в растерянности. Шока не было, именно растерянность. Он давно подозревал, что нравится Плисецкому. Слишком уж сильно изменились их отношения со времён совместного проживания в Хасецу, да даже с его переезда в Питер. И всё же не ожидал он такого поворота. Он всей душой любил и желал Виктора, и за своими чувствами не замечал никого вокруг. Он полагал, что с Юрой они просто хорошие друзья. Но если подумать, - а много ли вообще у Плисецкого было друзей? С его стороны это явно великое усилие - дружба с соперником, дружба с тем, кто забрал у него потенциального тренера, а потом и взлетел на пьедестал выше него самого. Возможно, Юра больше заслужил все эти победы и медали. По-крайней мере Юри поймал себя на мысли, что золото его совершенно не греет, как и непонятные отношения с Виктором, а вот предложение Юры.. В тот день он собирался очень долго. И ещё дольше шёл к дому. Наверное, впервые за два года ему не хотелось возвращаться к Виктору. *** Проходят сутки, другие. Юри не выходит на связь, а его телефон оказывается недоступен. Юра с горечью думает, что Кацуки наверняка проболтался Виктору, и тот снова запудрил ему мозги. А то и увёз куда-нибудь, чтоб отвлечься, и развлечься самому, разумеется. На реакцию Виктора ему как-то плевать, тем более, что её и не было. Иначе у Юры бы уже телефон разрывался, а то и дверь бы сносили с петель. Юра ненавидел Виктора за то, что тот не отпускал Юри и не хотел ничего серьёзного с ним. Сколько бы он не утверждал обратное, реальность кричала об этом. — Прости, Кацуки, но тут я бессилен. Я не смогу принять решение вместо тебя. Юра лежит и плюёт в потолок. Нечасто он себе это позволяет, но иногда нужно давать телу отдых. Мышцы после тренировки приятно побаливают, в голове пустота, только сердце немного ноет, но его легко успокоить рюмкой виски. Месяц назад Юре исполнилось восемнадцать, и теперь он с чистой совестью и вполне официально держит в заначке бутылку виски. Впрочем, до сих пор непочатую. День неумолимо клонит к вечеру, за мыслями Юра не замечает, как в дверь звонят. Один раз робко. Другой — уже настойчивее. Дедушка должен приехать только к концу недели. Отабека он ожидал увидеть не раньше, чем на очередном этапе соревнований. Кого принесло? Не обременяя себя вопросом, кто же там нарисовался, Юра открывает дверь настежь и чуть не сносит ею Юри, — тот мнётся с ноги на ногу, очевидно, замёрз. Он постоянно мёрзнет в Питере, и кажется уже сам к этому привык. Пару мгновений они просто смотрят друга на друга. — Я подумал, и я хочу попробовать. — Заявляет Кацуки прямо с порога, — мне нужна стабильность. Юра вдруг улыбается как когда-то давно, когда впервые угощал Юри пирожками с кацудоном. И с ответом он не раздумывает. — Поверь, я смогу тебе её дать. Затем жестом предлагает войти. Кацуки вспыхивает румянцем, кланяется по привычке и заходит внутрь. Юра мягко закрывает за ним дверь.