Глупо

Эта глупая грязнокровка. Сидит там и читает свою глупую «непонятно-о-чем» книжку. Кусает губу этими своими глупыми зубами, как у бобра. Иногда водит рукой по своим глупым густым волосам. К моему великому сожалению, Гермиона Грейнджер была кем угодно, но никак не глупышкой. Ее постоянно хвалили, как самую умную ведьму ее возраста. Ну хорошо, я тоже был умным. Отец, как всегда, будет настаивать, чтобы я усердней учился, в надежде, что я превзойду Великую Гермиону Грейнджер. Хотя, похоже, что это никогда не произойдет. - Чё делаешь, Малфой? – спросил Гойл и я тут же повернул голову. Вот дерьмо, он ведь не мог застать меня смотрящего на нее. Не мог, ведь так? - Просто…интересно, почему эта противная грязнокровка сидит одна. Я имею ввиду, что никто с ней за столом не общается, - как я уже сказал, какой-то части меня действительно было интересно, почему Грейнджер сидела в одиночестве. Она, как правило, все время сидела рядом с Потным и Уизелом, хотя они не проводили время вместе уже несколько недель. Не то чтобы я смотрел на нее каждый день,но все же… К счастью, ничего не заметив, Крэбб и Гойл начали смеяться над моим оскорблением, в то время, как я обдумывал ситуацию. Если бы кто-то еще был рядом, то парни бы засомневались в правдивости моих слов по поводу этих взглядов на Грейнджер (хотя они, на самом деле, ничего не значат!), но, Слава Мерлину, эти двое – самые глупые телохранители в мире. - Очевидно, кто-то все-таки общается, - гнусаво сказал чей-то голос. Панси Паркинсон подошла к нам, в конец Слизеринского стола, - ходят слухи, что Виктор Крам проводит много времени с ней. Я, наверное, никогда не узнаю, что он в ней нашел, но надеюсь, что все это подстроено для того, чтобы каким-то образом унизить ее. В то время, как остальные смеялись, я почувствовал, как мое сердце сжалось в груди. Грейнджер и…он? Нет, ни в коем случае. Он был полным идиотом и глупцом, хоть и известным, а она была…она была Грейнджер! Я имею ввиду, что да, конечно, он был красивым и уж точно он был лучшим выбором чем Уизел, но Грейнджер нужен кто-то умный, тот, кто мог бы быть ей ровней, кто был бы интересным. Кто-то, кто мог бы вызвать и освободить ту страсть внутри нее. Прежде, чем я действительно понял, что я делаю, я встал. Голос Панси, зовущий меня, отозвался эхом в задней части моей головы, но я, проигнорировав его, просто отошел от стола. Следующим эпизодом, который я помнил, было то, что я стоял напротив нее, прямо за Гриффиндорским столом. Я тонко кашлянул, в попытке привлечь ее внимание. Она подняла на меня глаза, оторвавшись от книги, и простонала: - Боже, Малфой, ты что не видишь, что я занята? Что ты хотел? Действительно, что я хотел? Я никогда не говорил с Грейнджер без необходимости, разве что оскорблял ее вместе с друзьями. Но слух про нее и Крама стал для меня полной неожиданностью, почти шоком. - Я слышал про тебя и Крама. По-моему, он слишком стар и глуп для тебя. Грейнджер покраснела. - Во-первых, - прошептала она торопливо, нервно озираясь по сторонам. Я удивился почему. – Виктор очень умный и всегда слушает то, что я ему говорю. А во-вторых, то что происходит между нами – не твое дело! – она резко запихнула книги в сумку и пулей вылетела из Большого Зала и я, почему-то, последовал за ней. Она, казалось, не заметила меня, пока не дошла до статуи, находящейся за пределами входной двери. Повернувшись, она смерила меня презрительным взглядом, на что я, впрочем, не обратил внимания. - Малфой, почему ты идешь за мной? Уверена, у тебя есть и без того достаточно возможностей, чтобы пооскорблять меня на зельях, так что незачем меня преследовать. Я действительно не слышал ни слова из того, что она сказала, так как слишком сосредоточенно разглядывал ее. Впервые за несколько месяцев я видел ее вблизи. Ее зубы стали мельче, чем я помнил. Ее глаза тоже стали ярче. А ее губы…Раньше я никогда не обращал на ее губы внимание. - Малфой! Ты вообще слушаешь меня? Я испуганно отвел взгляд от ее великолепных губ. Вот дерьмо, я делал это снова. Снова вот так разглядывал ее. - Не совсем, Грейнджер, но, так или иначе, я все равно никогда не прислушивался к твоим словам. - Тогда, почему ты еще здесь? Ты сталкер, или просто решил испортить мне выходной день? Я закатил глаза. - Как я сказал ранее, Грейнджер, я слышал о тебе и Краме и это меня заинтриговало. Как он мог заинтересоваться такой грязнокровкой, как ты? По-моему, это нелепо. Ее лицо снова вспыхнуло. Мило. - И как я сказала раньше, мои отношения с Виктором – не твое дело! – она повернулась на каблуках, чтобы уйти, но я схватил ее за руку. Она в шоке на нее посмотрела. Я первый раз прикоснулся к этой грязнокровке. - А он хорошо целуется, Грейнджер? - Ч-что? П-по-почему ты м-меня спрашиваешь? – она повернулась ко мне, но не вырвала свою руку, которая все еще находилась в моей ладони. - Я полагаю, это – любопытство, - я сделал шаг вперед, она же отошла на шаг назад, - удивительно, как такой чистокровный волшебник как он, смог поцеловать такую поганую грязнокровку, как ты, - снова мой шаг вперед и ее назад, - и понравилось ли ему, - еще один шаг вперед и ей уже некуда было отступать. Она была прижата к стене, но все еще не вырывала свою руку из моей хватки. Она не смотрела на меня с испугом. Если бы она испугалась, я бы, наверное, смирился бы и отступил. Но вместо этого, она посмотрела на меня с огнем в глазах. Она была в ярости. - Беря во внимание то, сколько раз он это делал, то ему, скорее всего, это нравится, - сказала она. Меня обуяла внезапная ярость, при мысли о том, как они целовались в кладовке, в библиотеке или в любом другом месте. И моей первой мыслью о том, что сделать, для того чтобы избавиться от этого гнева была мысль о поцелуе. Я наклонился и прижался своими губами к ее. Она замерла на мгновение, давая мне время насладиться поцелуем. Ее губы были мягче, чем я думал, а ощущение ее тела, впервые так близко прижатого ко мне, было намного лучше, чем я мог представить. Я провел рукой по ее волосам, притягивая ее еще ближе. Это было то, что я так сильно хотел сделать все это время, я просто не понимал, как сильно я жаждал этого. Вдруг она меня оттолкнула и я сразу же затосковал по приятным ощущениям ее близости. - Малфой! Черт возьми! Что ты делаешь? – ее щеки пылали, волосы выглядели растрепанными больше, чем обычно, потому что я провел по ним рукой, взлохматив их. Я захотел поцеловать ее снова. Я просто хотел смотреть на нее. Но сейчас мне нужно было сделать так, чтобы все это выглядело, как игра. - Ты только что ощутила настоящий поцелуй чистокровного волшебника, Грейнджер, - сказал я с усмешкой. Я повернулся и пошел прочь, не в состоянии справиться с улыбкой. - Ты…ты…ты ПРИДУРОК, Малфой! – она неистово закричала. Я не остановился и не повернулся, чтобы ответить. Я просто ушел. Если честно, то я не знал, куда я шел. Мое тело сотрясалось необъяснимой дрожью, от которой я не мог отделаться, я не мог даже четко думать. Я поцеловал ее, чтобы доказать ей свою точку зрения, я начал повторять себе это снова и снова. Это была единственная причина, почему я сделал это. Черт, почему я хочу поцеловать Гермиону Грейнджер? Она ведь просто глупая грязнокровка.