Прелесть этой книги - не столько в литературном стиле или полноте и пользе заключающихся в ней сведений, сколько в безыскусственной правдивости. На страницах ее запечатлелись события, которые действительно произошли. Я только слегка их приукрасил, за ту же цену. (с) Джером К. Джером
***
Северо-западный ветер ещё доносит запах пожарищ, шелестя травой по мягким склонам. Из каменного дворянского дома доносятся звуки лютни. Чьи-то ловкие пальцы бегают по струнам, извлекая необыкновенные мотивы, они разлетаются по площади и скотному двору, по тенистому саду, уносящие куда-то в лесную чащу к феям и эльфам, отвечающим звуками литавр и эоловых арф. Загорелая дородная молодая крестьянка, засучив рукава и выпрямив широкую спину, идёт по дорогое, будто плывёт в знойной дымке, она несёт корзину выстиранного белья, от которого, кажется, идёт пар. Солнце печёт, а на голове её белый чепец, мелкие завитушки светло-рыжих волос липнут к влажной от пота коже, усыпанной яркими веснушками. Такие же веснушки горят на щеках Ирландии. Патрик... Глупый бездельник и пустозвон. Разве можно оставить его без присмотра? Как могло провидение доверить ему целый остров? Артур подозвал прислугу. Молодая деревенская девушка с загорелой красноватой кожей явилась по первому взмаху руки и наполнила пинту пряным ароматным элем. Эти встречи начинали принимать регулярный характер. Светлый трактир, открытые настежь окна и четверо братьев за столом. Кто бы мог подумать, что после всего они смогут спокойно разговаривать? Но сегодня они будут шутить, смеяться, пьяно обниматься, забывая на время о политике. Только вот кто-кто, но Ирландия о делах наверняка не думал. Вон он уже на подходе, отвесил шутливый поклон дородной крестьянке и продолжил свой путь, уже подходя к площади, покрытой редкой брусчаткой, шлёпая босыми ногами по пыльной дороге. По пути, явно попавший под дождь, по щиколотку в грязи, он раздражал и умилял одновременно, неся свои потрёпанные временем сапоги связанными ремнём и повешенными на шею. Вновь кичится своей бедностью... Однако, добравшись до дверей трактира остановился, сел прямо на низенькую ступеньку, о которую входящие сбивали с обуви грязь, и натянул сапоги прямо на грязные ноги. Артур брезгливо поморщился и отвернулся от окна. - Привет, Артур! Я первый? - растерянно оглянувшись, прежде чем заметить брата за столом у окна, Ирландия замахал руками и почти вприпрыжку доскакал до стола. У него было веселое расположение духа. Впрочем, как и всегда. Шут, а отвернёшься, отрежет тебе голову и съест без соли. - Присаживайся, осталось дождаться только Скотта. Из-за ширмы показалась вторая русая макушка. Ирландия ещё раз помахал рукой и притулился рядом с молчаливым Уэльсом. Тот слабо, но приветливо растянул свои губы в улыбке и пожал его руку под столом. Ирландия бросил взгляд на Англию, потом на Уэльс и покусал надтреснутую губу, та начала кровоточить, запустил руку в и без того взъерошенные волосы. - Я помешал вашей беседе? - он понять не мог, почему все молчат. - Нет, просто Уэльс отказывается говорить по-человечески, - Артур усмехнулся, пристально глядя на братьев и особенно на Уэльс. Тот пробормотал что-то малопонятное на валлийском и получил сапогом по колену под столом. - Я буду говорить, не стоит этого делать, - тщательно выговаривая каждую букву на английском языке, произнёс Уэльс. - Так-то лучше, - Артур взглянул на часы и покачал головой. Скотт мог и вовсе забыть о встрече. С него станется. Из всех братьев старший был самым своенравным, хотя и имел свободы больше, чем все другие. - Падди, ты будешь пинту? - подавив зевок, спросил Артур, но Ирландия тут же как-то стушевался и опустил глаза, сжимая обеими руками свой головной убор, будто выжимал половую тряпку. - Ты же знаешь, у меня нет лишних денег... И я оставил дома свою казну. - Не беда, здесь наливают в кредит, - пренебрежительно взмахнул ладонью англичанин. На что ещё он надеется? Неужели на то, что Артур предложит его угостить? Жизнь сама по себе жестока. Ирландия вдруг веселеет, пожимает плечами и зовёт прислугу, что вскоре приносит ему пинту эля, которую он намеревается пить так долго, насколько возможно. Скотт опаздывает. Артур немного расслабляется, а Уэльс начинает говорить о погоде, старательно подбирая слова и выговаривая каждую букву, при этом бросая на Артура неуверенные взгляды. Тот же пьёт эль, следя за братьями с высокомерной улыбкой. Ирландия неуклюже рассказывает анекдот про самого себя и кисло улыбается, когда братья взрываются смехом. Скотт появляется внезапно, будто свалившись откуда-то с луны. На его ногах светлые гольфы и забавные ботинки, а килт едва прикрывает бледные колени. - Рад видеть вас всех сегодня, как никогда! - он стискивает в бесцеремонных объятьях каждого. Ирландия снова начинает успокаиваться. - Ты опоздал! - Артур прищуривается, но Скотт будто его не слышит. - Что за пойло у вас? - он морщится, заглянув в пинту Артура, двигает его к окну и садится рядом. - Начинайте меня благодарить, я спасаю вас от этой скукоты, - достав из-за пазухи увесистую фляжку, он плескает каждому в пинту понемногу своего домашнего виски. - Я не буду это пить! - Англия заглядывает в кружку с презрением. - За Великобританию и Королевскую корону! - восклицает Скотт и поднимает вместо пинты флягу. - За это грех не выпить...***
Прислуга приносит свечи, за окном совсем темнеет и начинает холодать, свежий ветерок врывается в распахнутые окна. - Как же я люблю вас, братцы! - Англия навеселе, он пьяно улыбается, обнимается со Скоттом и целует в губы подвернувшегося под руку Ирландию. Он соображает плохо, поэтому заигрывается и поцелуй получается совсем не таким, каким он его планировал. Не братским. Непозволительно долгим, что даже Скотт затихает. Где-то далеко, словно через вату шумят весёлые голоса, в соседнем зале играет маленький оркестр, а пары выстроились в ряды и полетели в пляс, словно заработал шумный механизм, и стук каблуков, хлопки ладоней, смех разносятся не только по трактиру, но доносятся даже до площади. А сноб получает удовольствие от поцелуя с деревенщиной. Ирландия упирается ладонями ему в грудь, но отталкивать не спешит. Болезненное чувство рыдает маленьким комочком в груди. Он знает другого Англию. Того, что не один раз переплывал пролив только чтобы что-то отнять у него и избить до полусмерти. До маленького островка в Атлантическом океане больше никому нет дела. Англия шумно вздыхает, оторвавшись от чужих губ ради глотка воздуха. На глазах Ирландии слезы, он вытирает их, размазывая грязными руками по лицу. Скотт серьёзно следит за ними обоими, рыжие брови сведены к переносице, сигарета, зажатая в пальцах, почти смята. Он и не заметил, как Уэльс положил голову ему на плечо и на полном серьёзе собирается дремать. В такие моменты он сам мог возненавидеть Артура, в бессилии сжимая кулаки, но сделать что-то серьёзное малышу Англии просто не мог. - Падди, ты поспишь сегодня со мной? - посоловелый пьяный голос Артура резко сменяется безумно-возбуждённым и обратно, пока он говорит. Ирландия кидает на Скотта испуганный взгляд, молящий о помощи. Тот качает головой и поглаживает волосы дремлющего на его плече Уэльса. Они мягкие, не такие, как у Артура. Их приятно касаться, он выдыхает табачный дым ему в лицо, наблюдая, как тот доверчиво его вдыхает, закашливается, беспокойно трёт нос, но продолжает дремать, пригревшись. За окном поют сверчки. С наступлением темноты слуги закрывают окна, боясь, что налетит мошкара. В соседнем зале джига сменяется мазуркой. Артур вскакивает и начинает танцевать, несмотря на то, что ноги его держат плохо, пока не валится на какого-то рабочего, сидящего за соседним столом. Тот грубо отталкивает его, и он падает на Скотта. Обругав мужика, он смачно целует брата в лоб и, пошатываясь, направляется на улицу проветриться и отлить. Перед глазами у него всё плывёт и двоится. Член уже почти стоит, пока он достаёт его из штанов и, придерживаясь за стенку, справляет малую нужду в затемнённом переулке. Рука скользит по твердеющему органу и стон удовольствия вырывается откуда-то прямо из груди. Перед его глазами стоит лицо брата, его влажные глаза полные страха и сомнения. Артур знает, как Ирландия его ненавидит. Но не понимает, почему сам не может от него оторваться.***
Падди дрожит. Прижатый к стене, он едва может дышать от переполняющего его страха. Поцелуи и прикосновения вызывают отвращение. Он должен ненавидеть, но не может, грубая ласка просто сводит его с ума. Артур слишком пьян, пьяно шепчет о том, как обожает каждую его веснушку, ощупывая худые бока под старым поношенным свитером. Неуклюже наступает ему на ногу, снова впиваясь в губы, ирландец отвечает укусом. Скотт укладывает уснувшего валлийца на софу. Тот что-то бормочет во сне, от него пахнет элем и подмешанным в него виски. Ресницы Уэльса дрожат, он улыбается, Скотт укрывает его пледом и уходит к стенке, где после ощутимого тычка под рёбра, Ирландец больше не сопротивляется, только пытается спасти свою одежду, которую Артур пытается порвать, поэтому снимает сам, предугадывая каждое движением брата. Скотт подкрадывается сзади к Артуру, жадно следящему за каждым движением Ирландии, и заключает его в объятья. - Ты же не хочешь делать ему больно, правда, малыш? - "малыш" хотел, и об этом говорил влажный огонь в зелёных глазах. Скотт смотрел на это с долей жалости к Ирландии, но и понимания. - Отвянь, гоблин... Падди сегодня мой, - выхватив из ножен короткий клинок, Артур с неестественной для пьяного ловкостью выскользнул из чужих объятий и тут же ткнул острием клинка в шею Скотта, оставив там лёгкий порез. - Твой-твой, лесная фея, я только хочу, чтобы вы оба получили удовольствие. Не стоит омрачать этот день, - скрипя зубами, Шотландия поднял руки, не отступив, но отклонившись, насколько это было возможно. Наблюдая за перепалкой братьев, полураздетый Ирландия попытался незаметно отползти по стене в сторону двери, но остановился, как вкопанный, когда клинок вонзился в стену прямо у его плеча, едва не задев. На лбу появилась испарина, он вытерся рукавом распахнутой рубашки. Эти братья... Ну как их можно было не любить? Артур, который никогда не забывал о его существовании и заботился, как только мог, чтобы он не сбежал, да не разбогател. Скотт то и дело наведывающийся к нему вместе с Артуром. Сколько его людей уже поселились на берегах Ирландии, выдавив самих ирландцев из собственных жилищ?! Уэльс, милый парень, который вроде бы и не принимает особого участия в "заботе", но всегда посмеётся, услышав шутку про глупого недалёкого и дикого рыжего брата. - Может быть, я пойду? - с усилием он вытащил клинок из стены. - Вам и без меня хорошо... - Молчать! - Артур уже забрался рукой под килт Скотта, слизывая тёплую кровь, проступившую на порезе в углублении между тонкими ключицами, пока тот сжимал его волосы в кулак. - Что здесь происходит? - Падди вздрогнул во второй раз: выговаривая каждую английскую букву, Уэльс сидел на софе и сжимал заряженный мушкет. Щёлкнул, взводясь, курок. Патрик выронил клинок, Уэльс опустил мушкет и зевнул. - Ни на минуту вас оставить нельзя...