My name is what?

      Мы не подружимся. Нельзя дружить с тем, кто тенью ходит по пятам, стянув до самого носа темный капюшон, кто говорит свистящим шепотом в самое ухо, кто будит каждую ночь и мерещится в зеркалах.       Мы не подружимся. Ты не будешь усаживать меня за стол, чтобы поговорить целесообразно, потому что «так принято, так ведь делают люди». В конечном итоге я... нет, ты перевернешь шаткий стол на трех ножках и пробьешь сбитыми костяшками дыру в хлипкой, почти картонной стене. Уйдешь в ванную и будешь выть под аккомпанемент журчащей воды — лишь бы не услышали домашние, лишь бы тебя не заметили ни при каких обстоятельствах. Ванная. Ты всегда сюда сбегаешь, несешься испуганным кроликом — только сверкают пятки — поворачиваешь щеколду и выдыхаешь. Спасся? Нет, идиот, глянь-ка в отражение.

Страшно?

      Где бы ты ни был: на улице, в окружении толпы, в сраном клубе или в компании друзей — ты не избавишься от призрачного чувства, что за тобой наблюдают. Черным по белому, прямо как в детстве, лишь с тем учетом, что смола уже добралась до самого горла и насильно вливает пылающий кипяток тебе в рот. Жгучее чувство. Мы тренируем его с тобой каждый день. У тебя наворачиваются слезы, а я бью под дых, ты пьешь таблетки, на что я пачками глотаю твою слабость.

У каждого свои методы.       Ты мысленно прорабатываешь пути отступления — они набатом гремят под самым моим ухом. Потому что я_в_твоей_голове, дорогой, потому что ты сам материализовал меня когда-то в прошлом. Приемы у школьного психолога пошли насмарку: теперь ты меня видишь. Разговоры с родными замкнули тебя еще больше.

Ты в загоне и я твой пастух.       Все, что нас не убило, заставляет биться в тягостной агонии, а ты думаешь, что лучшебыубило. Ты хочешь избавиться, смыть с шеи и рук черную краску, хочешь запечатать на баррикадах сознания и ограничить доступ, хочешь избавиться от удушья и не бояться открытых дверей. Только ты поймешь слишком поздно, что без меня ты никто, что я делаю тебя сильнее. С каждым новым ударом, с бессмысленным воем в темноту.       – Ради бога, только не открывай глаза, – ты выдыхаешь и сглатываешь, лежишь на спине, словно тебя припечатали прессом к кровати. Почти не дышишь и шепчешь не спасающую тебя молитву, а глаза зажмурены. Ты не веришь в меня, не хочешь верить.       – Просыпайся, Тайлер. Сегодня мы снова не спим.