Пусть утащат ночью в лес злые волки

— Я не кусаюсь. Не бойся меня, Курильщик. Курильщик пожимает плечами и отводит взгляд. Он и правда боится Слепого. — Я не говорю, что я не монстр, вовсе нет. Я действительно монстр и чудовище, самое страшное из ныне живущих в Доме, но… Курильщик, я не причиню тебе вреда. Эрик отворачивается, даже пытается отодвинуться, но у него ничего не получается, руки дрожат, а ноги… — Ты постоянно отворачиваешься от этого знания, но уверяю тебя, мы не сумасшедшие. Дом — не то, чем кажется. И ты тоже можешь увидеть его Изнанку. Если захочешь. — Разве это не особая привилегия? — Я могу это устроить. Только если ты захочешь. Ну? — Слепой дышит на Курильщика чем-то влажным, запахом, похожим на запах сырой земли и леса вообще. Неужели не врёт, не играет, как это делают остальные? — Хорошо, — Курильщик кивает и снова повторяет, — хорошо. — Ночью я разбужу тебя, будь готов. Слепой улыбается тонкими губами, прислушиваясь к дыханию Курильщика. Оно спокойное, даже очень, как и у всех спящих. Сердце мерно стучит, качая кровь, а не частит, как это часто бывает. Слепому даже жаль прерывать сон Курильщика, но Лес не ждёт, да и Бледный обещал. Вожак четвёртой трогает состайника за плечо, слегка сотрясая. Чёрные ресницы Курильщика вздрагивают, и он тихо просыпается. Слепой тут же подвозит коляску и помогает пересесть. Выбраться из спальни удается довольно быстро и тихо. Они едут по коридору, не освещаемому ничем. Курильщик трёт лицо ладонями, пытаясь согнать с себя сонливость, и оглядывается по сторонам, привыкая к темноте. Слепой везёт его, пока под босыми ногами его не начинает шуршать чуть влажная трава. Курильщик смотрит на Лес во все глаза, подрагивая плечами. Бледный останавливается, потом обходит коляску, смотрит на лицо Курильщика, вполне даже наслаждаясь зрелищем. Ему — зрячему на Изнанке — доводилось видеть мало лиц, но у Курильщика оно довольно симпатично. Эрик замирает, вглядываясь в лицо Слепого, в блеск уже зрячих глаз. Потом недоуменно смотрит на протянутую ему руку. — Вставай. Ты можешь. И Курильщик снова доверяет, опирается, встает и чуть не падает в траву. Ноги его держат, он стоит, снова стоит, как будто не было этого затяжного периода езды на коляске, будто он никогда не был… инвалидом. — Чувствуешь? Лес принял тебя, он дал тебе то, чего у тебя не было. Ты ему даже нравишься, он любит такое внимание к себе, — Слепой улыбается. Курильщик всхлипывает как-то гортанно, делает несколько шагов вперед. У него мокрое от слёз и пота лицо, ему трудно во всё это поверить, но это всё есть. Он нагибается, срывает травинку, жуёт её и плюется — горькая! Его глаза сияют от этого нового для него знания. Он посвящен в одну из главных тайн Дома, он чувствует силу Леса, силу Изнанки, и ему от этого больно и горячо, так щекочет в груди, и хочется одновременно смеяться и плакать. Он оборачивается, но Слепой уже так близко, что между ними остаётся совсем небольшое расстояние, и Слепой преодолевает его первым, целуя Курильщика в губы, совсем невинно, но и это заставляет Курильщика вздрогнуть. Когда они уходят, Курильщик долго не может успокоиться, и постоянно спрашивает, а смогут ли они вернуться, и прогуляться подальше и подольше, а почему Слепой — монстр, и Бледный на всё кивает, запоминая в себе лицо Курильщика и его эмоции, а ещё — мягкость его губ, какой-то молочно-ореховый запах тела, и ещё многое, многое…