Эго Дэш (A Dash of Ego)

       В отличие от вчерашнего дня сегодняшний завертелся, как юла. Я засветилась в Сахарном Уголке, покупая любимые кексы Скуталу и «случайно» столкнулась с Меткоискателями, которые её искали. Обыскавшие всё вокруг и с ужасом понявшие, что её нигде нет. Хорошо, что я приберегла зелье выносливости на всякий случай, потому что я немного загоняла себя, доказывая свою непричастность. Должно быть я навернула кругов шестьдесят вокруг Понивилля в поисках Скуталу. Конечно же я осталась с пустыми копытами, и после поисков я прокляла весь город. Моя невиновность была почти гарантированна. Ведь какой преступник организует поиски, чтобы найти пони, которую сам же похитил? Поиски прекратились, пока не вмешалась Твайлайт со своей дурацкой магией, чтобы установить точное местоположение пегаски. К счастью, когда она указала на Вечнодикий лес, я её хорошенько встряхнула, теперь она показывала куда угодно, но не в правильное место. Я притворилась, что запаниковала, поскольку Скуталу оказалась в ловушке Вечнодикого леса. А не умышленно саботировала её заклинание. Я бы никогда не стала так рисковать, но Твайлайт была настолько глупа и объяснила, что заклинание поиска потребляет много генетического материала на каждое создание. У них были только обронённое перо и маленькая лужица крови, которые истратились. Больше ничего не было, поэтому повторить заклинание нельзя. Конечно же я метнулась в Вечнодикий лес, не обращая внимания на крики, так называемых друзей пропавшей кобылки. Следующие четыре часа я вела их по нехоженым тропам Вечнодикого леса, наш путь закончился в старом Замке Двух Сестёр. К тому времени они были все истощены, а я — безутешна. Но не с первого раза я уговорила их вернуться в город и поесть. Мне стоило бы стать актёром, а не великим погодником, каких видал Понивиль. Мне всё даётся. В том числе и актёрская игра. Может быть мне стоит прерваться и по-настоящему заняться ею? Ба, а что я сейчас делаю? Всё равно ха-ха, я пошла домой и не хотела никого видеть, потому что я сильно расстроена, что Скуталу пропала без вести. У них быстро оказалась записка, где говорилось, что я не хочу, чтобы меня беспокоили. А потом, когда все пони заснут, я проберусь в ночи. И моё усовершенствованное правильное зелье ночного зрения и немножко зелья выносливости продержат меня в бодрости. Этого хватит, чтобы вздрючить полгорода, если я задалась бы такой целью. Но остальным кобылам придётся подождать — на мой взгляд, была только одна особенная кобылка, которую следует сломить. Я взлетаю над Вечнодиким лесом без забот. За весь день я сделала столько, чтобы вообще не беспокоиться о чём-либо, пролетая над опасным лесом. Хотя я видела скрытые опасности в нём, а они меня — нет. Да и даже если бы и увидели, вы правда считаете, что им удасться поймать меня? Если бы я не пряталась активно, то я рассмеялась бы фланком над этой мыслью. Пролетая над скоплениями чуть выше средних деревьев, я напрягала зрение, разглядывая разлом в лесу. Вот и разлом, значит, и мой новый питомец недалеко. Складываю крылья, пикируя вниз, с лёгкостью уворачиваясь от препятствий в узком разломе земли. Приближаясь к концу, по широкой дуге облетаю гриб и складываю крылья на совсем, идеально приземляясь на все четыре копыта. Моя улыбка после прохождения импровизированной полосы препятствий дрогнула, когда я услышала испуганный крик и звон цепей. Ха, правильно, малявка, твоя хозяйка вернулась, и настало время… Я чуть не захлебнулась, когда открыла дверь и увидела, что мой так называемый питомец освободил три ноги и бешено тряс последним, пока ещё прикованным цепями к коленке, с маниакальным рвением. Дерево сдавалось, и болт, удерживающий цепь, в нём выглядел, словно был готов вырваться в любую секунду. — Как ты смеешь! Она в оборонительном жесте заслонилась свободной ногой, но я уже была рядом. Одним ударом я пробила защиту, а другим нанесла мощнейший удар по подбородку, отбросивший её на опрокинутую деревянную раму. Она лежала неподвижно, а я думала что делать. Сердце бухало в груди, но не от напряжения, а от гнева. Что мне теперь делать с тобой?.. Копыто врезалось в бок моей морды, отправляя меня на землю. Я опять смотрела на мою кобылку, тоже смотревшую на меня краем глаза. Задние ноги направлены на меня и готовы взбрыкнуть в любой момент. — Н-не подходи! — её падение было уловкой! Умно… Она оглядываясь через левое плечо, её мускулы напряглись, готовые врезать мне, если я приближусь. Я ухмыляюсь и вытираю кровь с губ. Посмотрела на окровавленное копыто и рассмеялась. Она стойкая, как гвоздь, что даже превышает мои ожидания. Сплёвываю последнюю кровь и разминаю шею. Широко раскрываю крылья и приготавливаюсь. Никакого злорадства или требований подчиниться — в этом нет смысла, мы обе знаем что произойдёт, и я не стала зря сотрясать воздух словами. В её глазах не было страха, но лёгкое дрожание коленей и напряжённые мышцы сообщали мне всё что нужно знать. Мне хотелось позлорадствовать о её тщетности всего этого, но она заслужила право на быстрое и относительно безболезненное. После того как я её покорю, всё это будет. Прыгаю на неё справа, воспользовавшись моментом, когда она моргнула. Она поворачивает голову, пытаясь заглянуть за правое плечо. Задние копыта лягают вправо, но меня там уже нет — я вспорхнула влево, облетая её. Теперь она не сможет себя защитить из такого неудобного положения, потому что другая передняя нога всё ещё привязана. Быстро делаю к ней шаг и ударяю правым хуком в голову, но она в последнюю секунду успевает уклониться, грохнувшись вниз. Моё копыто пролетает над её головой, и она прыгает за другую сторону деревянного коня, пытаясь защититься от меня. Я ухмыляюсь и второй раз думаю, что она очаровашка. Постукиваю по дереву, словно собираюсь вскочить на него, а сама вспархиваю крыльями и облетаю сбоку. Она снова притворяется лежащей беззащитной. Мой мощный правый хук врезается в её незащищённый нос, я чувствую, как он ломается под моим копытом. Она шокирована на полсекунды, пока летела и распласталась по земле. Только быстрое дыхание выдавало, что она ещё жива. Ррр! Мне не стоило вкладывать столько сил в последний удар. Мне надо зафиксировать перелом и убедиться что она не захлебнётся кровью или ещё чего. Начнём с начала. Укладываю её обратно на лошадь. В этот раз я не полагалась на мою несчастную деревянную поделку, а прикрепила цепи сразу к каменным стенам. К крепким болтам в стенах, анкеры которых я установила для моего будущего сценария, когда пленник будет крупнее кобылки. Пожав плечами, я всё закончила и проверила их на стресс-тест, подёргав их со всей силой. У меня не получилось сделать с ними что-либо. Не выдернуть, болты словно влитые. Смотрю на Скуталу, её ноги разведены во все стороны цепями, оставленные с запасом. Те крепятся к стенам, свисая с них. Место под ними достаточно, чтобы я могла пройти под ними пригнувшись. Идеально. Ещё раз смотрю на неё теперь сзади и замечаю любопытное зрелище. Её киска до сих пор чуть раскрыта, хотя времени прошло достаточно, чтобы она сузилась. Только если… Я оглядывалась вокруг, не находя фаллоимитатор. Нашла, его чёрная поверхность ещё блестела, а сам он лежал сбоку от стойла. Я так и знала, что она не удержится. Её почитание ко мне ослабило её, что вынуждает меня пересмотреть планы. Однако один вздох вышиб все мои мысли — она очнулась, что впечатляет и даже больше. Я залезаю под её растопыренные ноги, приближаясь к лицу, чтобы выбить дурь из головы. Когда её глаза едва сфокусировались на чём-то, я ударила её по лицу с силой достаточной, чтобы её голова встретилась с прикованной ногой. — Ты делала грязные вещи. — Отлягай себя, — она плюнула в меня комком крови, а я с лёгкостью уклонилась. Из того, что я думала она скажет, эти слова находились далеко не в начале списка. Я улыбаюсь и шепчу моим лучшим голосом Твайлайт: — Такую непослушную кобылку нужно наказать, — я поворачиваю голову, чтобы показать быстро синеющий синяк на губе. — Признаю, последний удар у тебя вышел отличным, Скуталу, — крепко сжимаю обоими копытами её нос, заставив глаза вспыхнуть в ужасе. Я не обращала внимание на крики и хрустящий нос. — Начнём всё сначала. — Бля! Я ударила её ещё раз, но уже не так сильно. — Я вправила твой нос. Сиди на месте, глупая кобылка. Кладу копыто на её подбородок и задумчиво гляжу на нос. Я не врач, но часто дралась и знаю, что делать с вывихнутым носом. Киваю себе, что всё в порядке, и прикладываю тряпку к носу. — Сморкайся, — она сделала это, и я скомкала тряпку и швырнула в стену. Осматриваю её сверху вниз в поисках ещё повреждений, но я ничего не нашла, и мысли вернулись к наказанию. Её губы дрожали, словно она хотела говорить, в глазах плескались ярость и скорбь. Она не успела ничего сказать, а я уже потянулась к знакомому бутыльку у стены. Её гнев мгновенно растаял, сменившись безграничным страхом. Она натянула цепи, едва сдерживая ноги, чтобы не рвануть к выходу. Я приглушила свой смех копытом и подлезла под раскачивающиеся цепи, прежде чем хоть одна из них ударила меня. Зайдя сзади я хихикнула и слегка ударила по её киске. Мой смех испарился, когда я вспомнила, что она сделала с моей игрушкой. — Ты играла с собой? — в моём голосе плескалось разочарование и чуточка гнева. — Не следовало, это тело принадлежит только мне, и никому не разрешено пользоваться им, кроме меня. После моих подразниваний гнев вернулся к ней: — Отлягай себя! Не смей трогать меня. Отьебись… Я вновь хлопнула по её киске, напугав и прервав эмоциональную речь. — Приготовься впустить в свою жизнь течку, — и без лишних подразниваний я откупорила бутылёк и грубо затолкала его в задницу, наклоняя и выливая содержимое внутрь неё. — Какого хуя ты… — с её губ чуть не сорвался стон, но она прикусила их. Через пару секунд я увидела, как бутылёк опустел, осталось может быть пару капель. Вытаскиваю его из её мокрой задницы и капаю оставшуюся каплю себе на язык. Мм-м-м. Неплохо. Её разум поплыл, я точно могу сказать, что магия заработала. Голова качалась из стороны в сторону, лицо покраснело от прилившей к щекам крови. Бессвязные стоны и хрюканья вырывались из её плотно сжатых зубов — она боролась и не хотела показать мне своё растущее возбуждение. Я обошла её и уселась спиной к двери, блокируя собой единственный выход. Она краснела всё сильнее, и я увидела, что она прикусила себе губы с такой силой, что они закровоточили. Я улыбалась и сидела на холодном полу, мечтая чтобы моя растущая эрекция спала… пока что. — Этого афродизиака хватило бы, чтобы все понивильцы хотели бы трахаться, как минимум, час, — я видела, как её лицо скорчилось, когда эти слова дошли до неё. — А я поместила его в задницу, что лишь усилит действие, — я легла на холодный пол и сделала притворный зевок. — Ты будешь сидеть там, пока не начнёшь умолять трахнуть тебя. И только тогда я приду к тебе на помощь. Но не надейся, что я разрешу тебе кончить. Ты освободишься, только когда полностью подчинишься мне. Я видела как её лицо морщилось, находилось в замешательстве, злилось. Но её гримасничания не продлились долго, её задние ноги начали дрожать в цепях. Гремя цепями, что удерживали их, она принялась тереться ими друг об друга — какой-то инстинкт подсказывал как получить облегчение от, скорей всего, пылающего пожара. Поразмыслив, я пришла к выводу, что не стоило использовать такую большую дозу зелья. В прошлый раз предыдущая подопытная сломилась под постоянными волнами возбуждения и сошла с ума. Видимо, этого хватило, чтобы поддерживать постоянную течку в любое время года и делая повседневную жизнь необычайно трудной. Я мысленно пожимаю плечами и делаю отметку, что кобылы слабы. Моя Скутс была сильнее остальных пони, и могла бы дать им фору. Кстати говоря, мой возбуждённый член был очень твёрд. Ему не мешал даже холодный каменный пол, куда я усадила полностью мою киску. Я, натирая пол бёдрами, смотрела, как она пытается сжать ноги или опустить хвост, впрочем безуспешно. Я боролась с искушением потрогать себя, но ни один из комплектов гениталий равноценно не привлекал меня сейчас. Обычно, я не люблю касаться своей киски, но от зелья было так хорошо, что мне представлялось как здоровенный член вбуривается в мою дырку. Когда мой собственный член вбит по самые яйца в мою кобылку. К счастью, мне не пришлось долго ждать, моя гостья перешла из тихой злости в более мирное состояние. На лице больше не было гнева и печали, оно выражало лишь отчаяние. Она сильнее подёргала цепями и поелозила вперёд-назад по подушке, на которой лежала. Её киска не доставала до подушки. Стон отчаяния донёсся до меня, и она посмотрела на меня. Её взгляд остановился на моём члене. Она резко отдёрнула себя и больше не смотрела в мою сторону, на то, что она хотела. Её отчаяние сменилось почти маниакальным рвением. Я на миг подумала, что мой запасной план не выдержит, но болты и цепи были крепкими и не подавали никаких признаков разрушения. Потребовалась целая минута маниакальной борьбы, чтобы окончательно вымотать её. Она зарыдала, её голова была опущена вниз в поражении. Вскочив от этой возможности, я надрачивала член, он должен быть полностью готов, перед тем как я заговорю: — Наглец, если ты отдалась бы мне, я помогла бы тебе. Попроси стать моей рабыней, и следующие пять часов, пока действует зелье, я останусь с тобой. И конечно позволю тебе кончить, — я размышляла над этим пару секунд и добавила: — Только не больше меня раз. Всхлипывания прекратились, её задние ноги дрожали, когда она пыталась найти облегчение. Я могла бы сказать, что она раздумывает над моим предложением. Вдруг последняя стена разрушилась, и она обмякла. Она медленно и печально посмотрела на меня: — Прошу, трахни меня. Я помахала копытом перед её лицом и попыталась донести мысль ещё раз. — Нет. Повторяй за мной: «Я, Скуталу, торжественно клянусь своей жизнью Рэйнбоу Дэш, что буду личным чехлом её члена (cock sleeve), пока не наступит мой последний вздох», — я подумала немного и добавила. — «И выполнять все её приказы». Она не отводила взгляда, но я видела на лице намёки на борьбу. Я несколько раз вздрочнула член, широко расставляя ноги и позволяя запахам моих тяжелых яиц разноситься по комнате. Эффект был незамедлительным — её глаза прекратили уводить взгляд в сторону, и её внимание полностью переключилось на меня. — Я, Скуталу, торжественно клянусь своей жизнью Рэйнбоу Дэш, что буду личным чехлом её члена, пока не наступит мой последний вздох, и буду выполнять все её приказы, — не идеально, но это лучшее, что я смогла придумать за такой короткий срок. Она приподняла зад и умоляюще на меня посмотрела. — Теперь трахни меня уже. Я должна была бы рассердиться её тону голоса, и мысли, какие её ждут наказания, заполнили мой разум. Всё, что я хотела осуществить — получилось и даже больше. Я тупо смеялась и радостно прыгала. Я нырнула ей под ногу, быстро подпрыгнула и оседлала её. Прежде чем мне предоставился шанс что-либо сделать, она дернулась назад и насадилась киской на несколько дюймов моего мужского достоинства. Она издала стон удовлетворения смешанного, как я могу догадаться, с разочарованием. Без сомнения, этого не хватало, чтобы заглушить ад, горевший в ней. Она ещё несколько раз дернулась на меня, но я придержала её. Я хотела насладится моментом, несмотря насколько сильно она хочет, чтобы я вздрючила её мозги. Я медленно оперлась на неё всем своим телом, её скользкий вход позволил мне с легкостью забраться внутрь до самого упора. Как только я вошла вся, я издала низкий стон наслаждения, наслаждаясь плотным, но не слишком тугим обхватом вокруг моего толстого члена. Внезапные извивания подо мной отвлекли меня от удовольствия. Тело Скуталу скрутилось, будто она приблизилась к оргазму от одного только касания моих яиц по её клитору. Я рассмеялась, с этой кобылкой будет весело — я всегда это знала. Вспомнив в последнюю секунду, что я обещала ей разрешить кончить, я произношу команду и внезапно чувствую, как её оргазм набирает полную силу. Всё её тело дрожало и извивалось подо мной, когда она достигла, наверное, первого оргазма в своей жизни. Всё это время я просто лежала на ней, а мой член отдыхал внутри неё, пока я пережидала. — Как тебе быть моим питомцем? — Очень хорошо, — её лицо исказилось в гневе. — Но мало. Я знала, что она это скажет, потому не оставляя ей шанса поныть, я вышла из неё и с мокрым хлопком резко вбурилась в неё. Мои яйца были полностью покрыты её обильной смазкой. Яйца намокали всё больше и больше, пока наши бёдра бились друг о друга. Я нависала над её головой и видела, как выпал язык из её рта, а задние ноги дёргаются от экстаза. По лицу поползла улыбка, быстро сменившаяся на ухмылку. Она извивалась и дрожала, бормоча бессвязные слова и звуки. Возможно, я немного переборщила… Я рассматривала варианты, двигаясь в ней вперед-назад. Какофония наших тел служила фоновым шумом для моих мыслей. Если я приведу её к оргазму быстро и многократно, то это могло бы развеять действие афродизиака или хотя бы приглушить его, чтобы ей не было так мучительно больно и она могла связно думать. В любом случае нет смысла больше ломать её — она уже сломлена. Со вздохом я вышла из неё и собиралась взять зелье, что даст мне выносливости, что необходима, чтобы выдержать насильственную течку Скутс. Но она в последнюю секунду насадилась на мою головку, вернув её внутрь. Я со злостью оттолкнула её. — Будь терпеливой, шлюха, мне нужно кое-что взять. Я ударяю её достаточно сильно по фланку, чтобы её жопа всколыхнулась, а сама она сморщилась от боли. Однако я удивилась, когда из её губ сорвался стон, который только усилился от прикосновения копыта. Оставляю эту мысль на потом и хватаю зелье, что я надеялась сохранить для другого случая. Я выливаю красную жидкость на бугристую голубую кожу члена. От холода я задрожала, но истерзанный стоны моей новой игрушки того стоили. Мне в голову пришла идея, как проверить преданность моего нового питомца. Не теряя времени, я подлетела к ней и расстегнула застёжки, удерживающее переднюю левую ногу. Она смотрела на меня с широко раскрытыми глазами и прижала ногу поближе к груди. Не уверенная, что я собралась делать, но все ещё невероятно возбуждённая. Я презентовала ей покрытый зельем член. — Втирай, пока полностью не впитается в кожу. Так я избавлю тебя от афродизиака, пока он не свёл тебя с ума. Она посмотрела на своё копыто, потом на меня, разглядывая секунду, и протянула ногу, грубо начав тереть мой ноющий член. Её попытки были неуклюжими, и я хрюкнула от досады. Она отдёрнула копыто и посмотрела на меня — её лицо горело от стыда. Она что-то хотела сказать, видимо, извинения. Но быстро прервала её, фыркнув и выразительно посмотрев вниз на член. С возобновившимся энтузиазмом она бережно и с гораздо большим рвением начала тереть моего жеребца. Где ей не хватало опыта, она восполняла энтузиазмом, и через пару секунд приловчилась с какой силой давить и как двигать по всей длине члена. Спустя некоторое время дрочки я почувствовала, как член нагревается, но все неприятные жжения сразу же исчезли, в том числе и боль. Я оббежала вокруг неё и оседлала, всунув одним рывком бёдер на всю глубину. Надёжно встав на опору, я принялась долбить её молодую киску с максимальной скоростью. В этот раз с её губ не слетало ни крика, ни звука. Она прикусила нижнюю губу, и долбежка проходила в тишине. Признаюсь, мне было интересно, но держала взятый темп, так и не сказав ни слова. Через несколько секунд я почувствовала как второй оргазм начал подкрадываться к нам. Это началось с напряжения мышц у основания её хвоста, и через секунду её киска крепко сжала меня. Ещё раз шепчу команду кольцу и чувствую, как внезапный оргазм достиг пика. — Правильно, малявка, теперь ты моя, не забывай. Её тело и так знало это, разум осознал чуть позже. В этот момент я забыла, что обещала, что она не кончит больше моего раз. Это мало что значит, ведь полное подчинение завершено. От её небольшого кивка сердце было готово выпрыгнуть из груди. Улыбка рассекла мою морду, и надавила на её матку. — Твоё тело принадлежит мне, да мой питомец? — я акцентировала каждое слово жестким толчком, что заставлял дрожать её оргазмируещее тело. Она отпустила хватку нижними губами и прошептала чуть громче, чем я могла расслышать: — Да, моя госпожа. Моя улыбка грозилась разорвать мне губы, если бы могла ещё быть сильнее. Не я научила её этим словам, она сама знала, как себя вести. она родилась, чтобы служить моему члену (cock sleeve). Как любая другая пони быстро падёт, так и она идеально подходила, чтобы служить мне. Я была в восторге, что довела её до первых оргазмов. Их пришлось отложить на несколько секунд за-за зелья. Потеряв эти драгоценные секунды, я наверстывала упущенное и старалась привить верность ко мне. — Хочешь моей спермы? Ты была хорошим питомцем и заслуживаешь награды, — она продолжала впиваться в губу, но я заметила, как она кивает — но мне нужно большее. — Скажи своей госпоже, что тебе надо! — я ударила её по фланку второй раз — намного сильнее, оставшись без ответа на вопрос. — Мне нужна твоя сперма, госпожа. Дай мне, прошу, дай-дай, — жалобно всхлипнула она и уронила голову. — Хорошая шлюшка. Сама знаешь, что не сможешь обойтись без моей спермы внутри себя. Обещаю, с этого дня ты не сможешь обходиться без неё, — я почувствовала вспышку гнева, и мои мышцы напряглись. Но она ничего не сказала. Прекрасно, сопротивляется до конца, даже когда ей никто не может помочь. Я откинула голову назад и замедлила безумные толчки, но не остановилась совсем. Мои задние копыта упирались в землю, а я беспощадно трахала извивающуюся кобылу. — Можно мне кончить, госпожа? Рычание вырвалось из моей глотки: — Только после меня, — мой оргазм приближался… Внезапно я почувствовала, как её бёдра прижались к моим — был разительный контраст — до этого она просто лежала и бездействовала. И не только это: её свободное копыто прижалось к моей щеке, а бедра — завращались. То немногое, что удерживало меня — разбилось, и волна удовольствия накрыла меня, когда на смену зелья пришло чистое удовольствие. Я чувствовала пульсирующие яйца, и перед тем как упасть на спину тяжело дышавшей Скутс, что приняла вес с высоким стоном, мне удалось сформулировать последнюю мысль. И я отдала команду кольцу. Она несомненно почувствовала, как мощная струя спермы ударила в её матку. С каждой пульсацией её тело повторяло ритм. Её киска плотно обхватила меня и держала. О богини, такое чувство, что она собралась меня выдоить, и у меня не оставалось выбора, как дать отчаянной кобылке все, что произвело моё тело. Вся сперма, казавшаяся бесконечной, влилась в матку. Я наклонилась вперёд, к её копыту, что всё ещё прижималось к моей щеке. Наши оргазмы медленно угасали. Мы обменялись взглядами, сказавшим мне, что я и так знала. Она хочет ещё. Я улыбнулась и нежно погладила свои бёдра. — Не волнуйся, у меня есть ещё много. Её улыбка казалась настоящей, но она быстро отвернулась от меня и убрала копыто. Я люблю каждую секунду её сопротивления. Через минуту мой член затвердевает внутри неё, и она уже стонет, как шлюха в течке. А я подбираю ритм, что буду держать несколько часов подряд.

* * *

В итоге её обе дырочки были заполнены спермой, что просачивалась и стекала в небольшие лужицы на каменном полу. Странный взгляд в глазах и неестественные движения — действие афродизиака — исчезли. За это время она несколько раз повторила клятву подчинения мне и настолько сломилась, что начала спрашивать, можно ли ей трогать саму себя или пошевелиться. Поскольку её воля была сломлена, я расстегнула все ремни. Но она не убежала и даже не вздрогнула от оказанного ей доверия. Не ушла, даже не взглянула на дверь. Мы лежали после неистовых потрахушек на холодном полу, сжимая мой обмякший член, что находился в её переполненной спермой киске. Её глаза смотрят вниз, избегая взгляда. Её копыта лежат на моих плечах так, словно она не уверена можно ли ей давить своим весом на меня, хотя я ей разрешала. Одна из задних ног лежит на моём бедре, крепко прижимая меня к себе. Думаю, второй ногой она сделала бы тоже самое, будь у неё силы поднять их — после её двадцать первого оргазма она не могла их чувствовать. Всё же я могла сказать, что силы возвращались к ней — мышцы начали невольно подёргиваться. Ещё немного, и она сможет полноценно стоять на ногах. Я вздыхаю, понимая, что на это потребуется время и так и должно быть. Без сомнений, сейчас, наверное, утро, и меня ждёт целая рабочая смена по поиску «пропавшего» друга. Та ещё изнурительная работёнка. Она смотрит на меня: — Госпожа, что не так? Простите, если я что-то неправильно делала, — моя обезоруживающая улыбка оборвала её речь, что она собиралась сказать. — Я думаю, насколько сильно я буду занята завтра, и насколько я опоздаю… э… опоздала, — я почесала голову копытом. — Простите, что задержала вас, госпожа. Прошу, отдохните немного, — она оглядела залитую кровью темницу. — Я могу остаться здесь, если хотите. Я улыбнулась, зная, что она полностью сломлена. Но ей здесь больше нечего делать. Кроме того. Я хочу, чтобы она служила в моем доме и горничной, и вместилищем спермы (cum dumpster). Кроме того это место я собираюсь использовать в дальнейшем. Чего я не могла бы сделать, будь оно занятым. Я взъерошила её гриву и рассмеялась: — Прекрасно мыслишь, Скутс. Но ты мне нужна под боком, когда потребуется что-нибудь сделать или опустошить мои яйца. Она так восхитительно краснела, что я на миг подумала, чтобы завершить мой план оплодотворения эквестрийских кобыл и оставить все только ей. Но мысль исчезла, когда я поняла, что хоть и она удовлетворят меня теперь, но она не продержится долго. Другие пони тоже заслуживали подарка, и было бы жестоко не дать ощутить им то удовольствие, что сейчас испытывает Скуталу. Я убрала копыто от её гривы и открыла дверь, впуская прохладный утренний ветер. Я видела, как Скутс дрожит и с трудом встаёт на ноги. Медленно идя за мной. Увидев улицу она ахнула и посмотрел на меня, молча прося разрешения говорить. Я отрицательно покачала головой. — Запрыгивай на спину, малявка. Мы летим в твой новый дом, — я слегка присела, оставив место, чтобы она могла заскочить. Она колебалась, не решаясь запрыгнуть. Я повернула голову и улыбнулась. Скуталу вскочила и махала крошечными крыльями, чтобы приземлиться на мою спину как можно плавнее. Вроде и правильно поступает, но мне стоило бы напомнить, что я не фарфоровая кукла — не разобьюсь. Я встала и поправила новый вес, центрируя его, чтобы нагрузка на крылья распределилась равномерно. Разогналась, насколько позволял маленький пятачок перед входом, и прыгнула в ночь. Она сжалась, от чего я улыбнулась, почувствовав настоящий чудесный полёт с этой кобылкой ещё раз. Я оставила заметку, чтобы просто неторопливо и долго полетать в небе, когда возьму следующий выходной на работе. У меня слишком долго не было времени, чтобы насладиться таким простым чудом, как полёт. Хотя я размышляла о планах, я отвлекалась на сложные участки маршрута и выбралась из расщелины и воспарила над Вечнодиким лесом. Свет наполовину вставшего утреннего солнца и ещё довольно яркой луны помогли мне увидеть мой облачный дом вдалеке. Пробив собой слой облаков, я почувствовала, как шею крепко обняли маленькие копытца. Я напряглась — моё тело было готово вырубить её в любую секунду. Но, кажется, она сама это заметила и ослабила хватку. Спустя пару напряженных секунд я расслабила мышцы, сосредоточившись на полёте. Мне захотелось спросить, что она делает, но свистящий ветер вокруг нас не давал возможности задать вопрос, и я отложила его, пока мы не доберёмся до безопасного места, до моего дома. Или я должна сказать нашего дома, поскольку я вдохнула новую жизнь в горничную/сборщице спермы (cum dumpster). Она немного сползла по моей спине назад, когда я заходила на посадку. Ничего страшного, этого мало, чтобы сбить меня с курса. Если появятся причины, чтобы летать с ней, то я её проинструктирую в следующий раз, чтобы она больше меня не пугала так. Я присела, позволяя ей слезть с меня, но она опять колебалась, не решаясь шагнуть на облака. — Малявка, ты же пегас. Всё будет хорошо. Немного успокоившись после моих слов, она поставила копыто на пробу. Заметив, что то не провалилось сквозь облако, она поставила второе и наконец спрыгнула с меня, в ожидании новых приказов. И только сейчас я заметила тепло стекающее по спине и капающее по фланкам. Я фыркнула и оглянулась, чтобы увидеть след от спермы. Вот конские яблоки. Видимо Скутс не полностью опустошалась перед полётом. Я посмотрела на малявку, она сжимала задние ноги с низко опущенной головой. Я попыталась зло потопать, подходя к ней, но облака лишь пыхтели, что почти заставило улыбнуться меня. Почти вплотную стоя к ней, я прокашлялась, заставив взглянуть на себя: — Ты меня замарала, — я позволила повиснуть угрозе в воздухе чуть дольше, чем следовало бы. Всё её тело дрожало, я видела как брызнули слёзы. Нда, перестаралась. — Но я прощаю тебя, готовь вилку — будешь счищать. Она посмотрела на меня с надеждой в глазах и оглянулась на сперму, стекающей по моим фланкам и даже заднице. Клянусь, я увидела, как она облизнула губы. — Но сначала идем внутрь, — разочарование вспыхнула на её лице, и она отошла в сторону, позволяя открыть замок и распахнуть дверь. Зайдя внутрь, я услышала, как она задыхается от восторга. Я пробыла в непонятках с секунду. Пока не поняла, что она не летает и вряд ли видела внутренности облачного дома. Хотя мой дом был большим по стандартам поселений городских типов, в Клаудсдэйле он классифицировался бы как средний, в лучшем случае. Но зная в каких местах бывала Скуталу, наверняка он выглядел для неё как роскошный особняк. Я ухмыльнулась. Комната слева от меня была для гостей и теперь будет комнатой Скуталу. — Добро пожаловать домой, малявка, — я толкнула её копытом, чтобы хоть как-то прервать её удивление. Она помотала головой и посмотрела на меня. Я думала, что она взорвётся от восторга. — Спасибо, госпожа, — всё, что она смогла сказать и сразу же упала в такой низкий поклон, что могла бы поцеловать пол. Я распушила пёрышки, выпятила грудь и проглотила всё это. мне не хотелось рассказывать о её комнате, я приказала стать и присоединиться ко мне в ванной. Она смотрела на меня с любопытством, я же улыбалась и жестом пригласила подняться по лестнице на второй этаж. Не дожидаясь нелетающего пегаса я мощным взмахом крыльев долетела до своей комнаты и выключила бортовые огни на доме — солнце почти встало, нет смысла подсвечивать его. Когда осознание дошло до меня, моё лицо встретилось с копытом. Мне определённо придётся использовать ядрёную смесь из кофеина и зелья выносливости, чтобы выглядеть завтра бодрячком. И я сомневаюсь, что смогу хоть чуточку поспать. — Что случилось, госпожа? Я повернулась, увидев, как Скуталу входит в комнату с низко опущенной головой и глядя в пол. — Нет, ничего. Просто мне надо сварить одно особенное зелье, чтобы бодрствовать завтра… ррр… сегодня, — я почесала затылок, дурацкие длинные ночи меня подставили (сильна. Сидеть третьи сутки на стимуляторах. прим. переводчика). Внезапно я почувствовала, как что-то мокрое трётся о мой фланк — я чуть копыта не отбросила. Кобылка сделала осторожный шаг назад, пряча язык. Чувство вины на лице заставило заговорить её первой: — Вы про это говорили, госпожа? — присмотревшись повнимательнее, я заметила, что Скуталу покачивается взад-вперёд, перебирая копытами и смотря в пол. Я рассмеялась и толкнула задницу на её, чтобы она продолжала. — Ты быстро учишься, мой маленький питомец. А теперь собери всё моё семя и засунь, куда следует, — богини, да у меня отлично получаются грязные разговоры. По спине пронеслась дрожь от этих слов. Я чувствовала, как её язык ласкает мою спину и фланки, быстро собирая пролитую сперму, копытами же она собирала сперму из своих растянутых дырочек и всё это отправляла в рот. Она преданно не потеряла ни капли, и я раздумывала о её награде, когда её язык поднимался всё выше и выше. Я думала, что ей дать, когда язык остановился на мгновенье. Моё лицо скривилось от гнева, я хотела спросить, но услышала её писк и едва тихий вопрос: — Мне можно лизать вас там, госпожа? — Можно. И чтобы киска и яйца сверкали, — я подавила смешок и убрала хвост в сторону.