Чай с Весной

      Мы остались наедине в чужой квартире, на чужой кухне. Нас было шестеро, но четверо решили идти встречать рассвет на набережную. Я же, как и моя будущая собеседница, остались дома. Мы не были знакомы ранее, что и вызвало неловкое молчание между нами в первые минуты нашей общей ночи.       Солнечная девушка, светившая мне в два часа ночи — единственное описание, которое я мог составить в своей голове глядя на нее. Большего и не требовалось, ведь события, происходившие в ночное время, остаются мутными, но самыми нежными.       Общаться мы начали резко, запойно, словно это был последний диалог в нашей жизни. Обсуждали все подряд: музыку, живопись, поэзию, фотографию, наших учителей, друзей и прочее. Мы делились всем так, будто были старыми друзьями, потерявшим друг друга множество лет назад.       Мы пили вино, молодое и домашнее. Я поделился с ней тем, как я обычно его пью. Её это удивило, ведь мало кто смешивает алкоголь с чаем, тем более с апельсиновым.       Дождавшись полного закипания чайника, я налил кипяток в наши кружки и смешал все с вином.       «Яблочное вино и апельсиновый чай. Прекрасно, правда?»       Она лишь кивала, наслаждаясь новым и непонятным для неё напитком.       Вы когда-нибудь цитировали любимые стихи шёпотом, сидя в темноте, наедине с необычным человеком? Если нет, то вы многое потеряли. А мы же в ту ночь были готовы на многое, бросая вызов привычному и обыденному. Бродский, Пастернак, Маяковский, Блок — множество очень личных строк для двух маленьких людей в большом импровизированном мире, ограниченном обычной кухней. Мы создали свой мир так же мгновенно, как и влюбились друг в друга.       О, эти ночные беседы, после которых появляется чувство влюбленности. Они были так же прекрасны, как и моя собеседница в ту ночь. По взглядам и дыханию мы понимали эту взаимность. Мы ускорили наше восприятие настолько, что нам хватило этой ночи навсегда.       Она рисовала на наших руках цветы сирени своей гуашью. Мы оба любили сиреневый цвет; мы окрасили ранний утренний туман в сиреневый. Гуашь в последствии быстро исчезла, и я запечатлел ее тень в этих строках.       Наступал рассвет, и мы, уже не одинокие и дорогие друг другу, отправились спать, не дожидаясь наших друзей. Этой ночью мы решили исполнить наши сокровенные мысли и осуществили, как оказалось, нашу общую мечту — мы спали на балконе, благо на улице был июль. Уже светало, и мы долго перед сном смотрели на пустые улицы.       «Я люблю тебя» — сказали мы одновременно. Без лишних мыслей мы взялись за руки и легли спать на пледе, служившем нам постелью.       Проснувшись утром, мы все так же влюбленно смотрели друг на друга, но оба понимали — этой ночью мы изжили все то, что могло произойти между нами, поэтому смотрели друг на друга в последний раз.       Я называл ее Весной, и больше мы не никогда не встречались.