Сидни Харрис
***
Признаться, всегда смеялась над теми, кто начинал размышлять при мне о смысле жизни. Это же просто какая-то глупость. Живи да радуйся! — Какой смысл ты всё ищешь? — возмущалась я у себя в голове. — Зачем вообще о чем-то размышлять? Но недавно стала ощущать, что мне чего-то не хватает. В мозгу бегали вопросы, которые я не могла четко для себя сформулировать. Всё стало словно безразлично. Ну, допустим, живешь ты, учишься — а дальше что? Зачем? Ради чего? Где мой свет в конце тоннеля? К чему нужно стремиться? Бинго! Я поняла, чего мне не хватает! Не хватает именно его — смысла в жизни! Может быть, это из-за того, что я не знаю, куда поступать? Хм, конечно, мы определились — КУДА! И говоря „МЫ“ — я имею в виду решение родителей на мой счёт. Им ведь „платить деньги за учебу“. Родителям же лучше знать, какая „профессия востребована и доходна“. Верно? Какой смысл говорить о своих желаниях и предпочтениях, если всем на них насрать? Да, я буду не дизайнером, а стоматологом. Всю жизнь мечтала ковыряться в гнилых зубах. „Ура!“ — мозг плюнул сарказмом. В чем смысл ходить на нелюбимую работу? Я считаю, что работа должна нравиться, чтобы ты мог самореализоваться. „В деньгах“, — считают родители. Это ваш смысл, не мой! Но кого интересует моё мнение? Я унылое говно без права голоса. В конце концов, родители будут проживать мою жизнь, или я? Риторический вопрос. Уже второй час всматриваюсь сквозь темноту в потолок и пытаюсь найти тот самый смысл жизни. А он вообще есть? Что я за дно? Даже заснуть нормально не могу! У меня сто процентов затяжная полоса неудач, ибо ощущение того, что я просто „гоняюсь за чёрным котом“, не оставляет меня ни на секунду. Родители напрягают, подруги — полные дуры, им только за старшеклассниками побегать. Учителя? Как. Же. Они. Задолбали! Ладно, хорошо. Я не глупый ребёнок и прекрасно понимаю то, что проблемы и печали бывают у всех. Просто нужно перетерпеть, переждать. Но опять же, а смысл? Потом ведь всё равно новые проблемы начнутся. За несколько лет у меня накопился целый ком, но я же не резиновая. Просто в один прекрасный момент я сорвусь, и всё! Чёрт. Ну вот, сейчас опять заплачу. Как всё бесит! Ненавижу. Чувствую себя птицей, запертой в клетке. Бьюсь крыльями о неё, но только прутья слишком крепкие — не сломаешь, не вырвешься. А мне бы лишь немного свободы, чистого воздуха полной грудью и денег. В голове столько идей, чем бы хотела заниматься. Вот если бы… Всегда, когда я говорю эту фразу, отец спокойно спрашивает: „Есть разница между ловлей рыбы и тем, что ты стоишь на берегу, смотришь как идиот на то, как другие её ловят?“ Ответ очевиден — конечно, разница есть! Но как её ловить? У кого-то есть и снасти, и все условия, а у тебя ни-че-го! Тогда мама добавляет свою коронную фразу: „Срать захочешь — штаны снимешь.“ Как бы тоже верно! Но вот только я не просила совет… На этой „веселой“ ноте обычно наш разговор заканчивается. Спасибо за понимание и помощь — в кавычках. Задолбало: думать и принимать решения. А что от них зависит? Правильно. Ничего! „Пока живешь в этом доме, будешь слушаться нас!“ — любимая фраза родителей. Один раз психанула! Рванула к входной двери с криками: „Я ухожу, мне от вас ничего не нужно“. Отец медленно открыл дверь и, глядя мне в глаза, сказал: „Иди! Ежика голой жопой не испугаешь“. Такого я точно не ожидала. Развернулась и поплелась в свою комнату. А куда бы я пошла? На вокзал? Потом была длинная лекция о том, как я не ценю всё, что для меня делают, и о том, что мы с сестрой „привыкли жить на всём готовом“, привыкли красиво одеваться, вкусно кушать и вообще красиво жить. Не обошлось и без сравнительных примеров о том, какие хорошие девочки растут у маминой подруги — учатся в институте, поступили на бесплатное отделение, что немаловажно… САМИ!!! Сами с усами, блядь! Зачем меня сравнивать с кем-то? „И я поступлю, какие проблемы?“, — кричу из комнаты. „Как у тебя всё просто!“, — возмущается мама. Блядь. А почему у меня должно быть СЛОЖНО? Просто не понимаю этого. Да, кто-то серьезно подходит к решению проблем в шестнадцать лет, а кто-то и в пятьдесят живет в „розовых очках“. Кому-то везет, кому-то — нет. Все же люди разные, и судьбы, разумеется, тоже разные. Возможно, именно из-за того, что от меня все чего-то ждут, сравнивая с другими, я не чувствую себя уверенно? Может быть, поэтому ничего не хочется делать? Ведь дочурок маминых подружек мне никак не переплюнуть, да? Почему я вообще должна на кого-то равняться? Я хочу быть просто человеком, чтобы меня воспринимали и любили такой, какая я есть. Так хочется быть ПРОСТО самим собой, а не кем-то! В носу закололо, и уже подумала, что снова заплачу. А хрен там, даже слез нет! Голова раскалывается от безысходности, нет сил. Надоело медленно вытекать из дырявой бочки слабой струей. Хочется всего и сразу. Наверное, это гребаные гормоны! Подростковый кризис и меня не миновал. Совершенно не хочется существовать. Хочется лишь закрыться от всех, вставить наушники в уши, включить свой любимый плейлист и тупо смотреть в стену. Весь. Чёртов. День. Иногда даже просто хотелось умереть. Чтобы больше ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Устала. Представляла свои сцены смерти — жуть! Разумеется, это всего лишь фантазия, мысли, и я себя не убью. Не хочу огорчать родителей. Это единственное, что меня удерживает. Они растили меня, мамочка ночами не спала, как не спит моя старшая сестра из-за моего пупса-племянника. Это забавно — маленькие детки! Но я замуж не выйду! Зачем это надо? Смысл? А пацаны, кстати, все придурки. Ладно, может быть, не все. Вадим из соседнего дома — ничего такой. И сестра у него клёвая. Тусили с ней всё лето, а когда начался учебный год, к счастью, последний для меня, как-то потерялись. Ну, она же на два года меня старше — студентка! Глядя на неё, такую уверенную в себе, сексуальную, веселую, реально хотелось быстрее вырасти и окунуться в эту студенческую жизнь. Здорово, если бы мы жили с ней в одной комнате в общаге. Ох! Когда я уже отсюда свалю и буду жить самостоятельно? Перебираться в столицу всё равно придется. Точно! Надо как-нибудь позвонить сестре Вадима и спросить по поводу квартиры. Ну а что? Вместе веселее и платить меньше. Можно и в однокомнатной обустроиться, и спать на одном диване — мы же девочки. Черт! А ведь отличная идея. Все-таки поразмышлять о серьезном иногда помогает. Это — как анализ себя, что ли, для того, чтобы убедиться в правильности своих действий. Если я сейчас чувствую себя комфортно — значит, я всё делаю правильно. Ведь у каждого своё восприятие каких-то ситуаций, реальности… Черт! А в этом есть смысл. Лежу и улыбаюсь. Что-то устала я… Пять минут тишины — прекрасно. Вдруг я обращаю внимание на странную деталь. Моя правая рука каким-то образом оказалась в трусах. Причем, не просто лежит на лобке, а поглаживает его. Как только я это поняла, захотелось спуститься ниже, но не давала мысль „что я делаю?“. Рука скользит глубже, и средний палец прокладывает дорожку снизу вверх, раздвигая лепестки. Господи, как же приятно. „Это неправильно! Остановись!“ — я в шоке отдергиваю руку и пытаюсь восстановить уже участившееся дыхание. Чёрт! Пару часов назад я ныла сама себе, что жизнь — дно, а сейчас собираюсь мастурбировать с мыслями о девушке. Девушке? Бес попутал? Я ж не лесбиянка какая-то! Нужно придти в себя. Дышу, шумно выдыхая воздух, как-будто задуваю свечи на своё шестнадцатилетие. Пытаюсь успокоиться и не думать о… о… ней… воображаемой госпоже. Вот черт! Что за напасть?! Моё воображение выдает её губы, которыми она целует меня в шею, посасывая и вызывая щекотку. Ах! В сознании бродят эротические образы подруги, которая заводит мою руку за голову, властно прижимая к постели, а пальцами второй руки забирается в трусики. Я отчётливо слышу её голос, то, как шепотом командует мне: „Раздевайся, моя девочка“. Я покорно скидываю футболку на пол и стягиваю под одеялом бельё. „Убери его, я хочу тебя видеть“, — шепчет воображаемая госпожа. „Да, да“, — задыхаюсь от стыда, но всё равно покорно слушаюсь. Откидываю пушистое одеяло и закидываю на него ногу, отодвигая её как можно шире, и слегка сгибаю в колене другую. Левую руку прячу под подушку, фантазируя, будто связана моей любовницей. „Хорошая девочка“, — хвалит внутренний голос до мурашек по всему телу. Правая рука, словно навигатор, начинает изучать и ласкать тело, искать чувствительные точки. Шея, между грудью и… вот она, маленькая твердая горошина, которая передала сигнал вниз живота, когда я сжала ее двумя пальцами и покрутила. Рот приоткрывается в немом стоне, и всё, на что меня хватает, это повернуть голову и уцепиться зубами за подушку. Покрутив один сосок, я обхватываю другой и сильно его сжимаю, вертя головой и представляя, как моя госпожа командует: „Терпи, моя хорошая“. Я оттягиваю сосок и выпускаю, заставляя его гореть и чувствовать легкое жжение. Вздрагиваю от накатившего волной возбуждения и прерывисто вдыхаю воздух, обжигая им лёгкие, сдерживая отчаянный стон, чтобы угодить моей госпоже. Бегло пробегаю по животу, бесцеремонно раскрываю лепестки треугольника и заставляю себя не смыкать ноги, быть покорной. Смачиваю пальцы в выделившейся смазке и скольжу вверх, к чувствительному твердому бугорку. Появляется ощущение, что вот-вот взорвусь от накатываемого волнами удовольствия, которое словно разрывает мою грудную клетку. Внутренний голос умоляет терпеть ещё… ещё… не разрешает сдаваться, не разрешает стонать. А сама тихо поскуливаю в подушку, пока пальцы продолжают настойчиво приближать меня к оргазму. Внутренние мышцы начинают ритмично сокращаться. Волны удовольствия накатывают одна за одной, выключая сознание. Тело на секунду замирает в ожидании кульминации, и слышны лишь моё хриплое дыхании и быстрые удары сердца по рёбрам. „Давай, кончи для меня, детка, — умоляю я себя внутренним мягким, но требовательным голосом госпожи, — Давай, моя хорошая, давай!“ Пальцы заходят на последний круг и приводят меня к долгожданному финалу. Всё тело дрожит и не слушается, каждая мышца сладко сокращается, распространяя приятную, головокружительную слабость. Я жадно хватаю ртом воздух и тяжело дышу. Сердце колотится так, будто пробежала 100-метровку на время и установила рекорд. „Отличная реакция, — хвалю себя мысленно. — Умничка». И как только последние волны оргазма покидают меня, чувство стыда начинает заливать щеки краской. Как же стыдно! Что я сейчас сделала?! Я извращенка? С чувством вины я нахожу майку и быстро натягиваю её на себя. Чёрт! Где трусы? Хватаю телефон и свечу им над кроватью в поисках утерянной вещи. Вот они! Собиралась порассуждать о серьезном, а получилось как всегда! Собиралась решить проблему, а прибавила себе ещё одну — фантазии о девушках! Кажется, о смысле жизни придется подумать завтра, потому что на сегодня с меня уже хватит. Я закрываю глаза, стараясь отогнать от себя все посторонние мысли, и делаю глубокий вдох. Что же. Спокойной мне ночи!