Не стыдно

Pov: Юля.

Который год уже… Я потеряна в этом городе. Я потеряна в этом месте. Потеряна в своем проклятом разуме. Потеряна в тебе. И самое страшное — я не хочу, чтобы это заканчивалось. Пусть продолжает уничтожать меня — я давно смирилась и больше не переживаю по этому поводу, но вот как это отразится на тебе? Приходится ожидать самых страшных последствий.       Я вновь очень груба с тобой. Из моего рта желчью выливаются всевозможные высказывания в твой адрес, выставляющие тебя отнюдь не в лучшем свете. За что я так с тобой? Я ничего не могу с этим сделать. А может, не хочу. Знаешь же, что я всегда веду себя глупо под воздействием алкоголя. Мне нет прощения, моя дорогая, я заставляю тебя чувствовать так, будто ты единственная такая лишняя. Поэтому и не надеюсь получить от тебя прощение. Впрочем, я в этом и не нуждаюсь. Ты терпишь меня так долго, пусть и постоянно злишься где-то внутри себя. Так для чего же? Наверное, я никогда не смогу тебя понять. Наверное, точно так же, как и ты никогда не сможешь понять моих «тараканов в голове». Что у меня на уме и что я вытворю опять — не дано понять даже мне. Ты смирилась и выжидаешь очередного промаха, так ведь? Я омерзительна. Была, есть и буду.       Кажется, у меня опять отключен телефон. Да, припоминаю, так оно и есть. Я выключила его достаточно давно, как делаю это обычно, чтобы не слышать уже осточертевшего голоса Taylor Momsen, что каждый раз напевает мне одну и ту же песню, пока ты бесконечно названиваешь мне. Просто прекрати это. Я ведь накурена и пьяна, не дай бог целую чьи-то чужие губы, о которых ты совсем не хочешь знать. Правда губительна.       На самом деле мне даже не стыдно рассказывать тебе про других моих людей, как у нас дела. Правда, потом ты долго плачешь, а я даже не пытаюсь тебя успокоить. Я продолжаю жалеть себя, потому что мне действительно плохо, как физически, так и морально; я не в том состоянии, чтобы помогать еще и тебе. А ты все равно продолжаешь терпеть меня, ведь никого ближе меня у тебя нет — я твой маленький мир, как ты сама выражаешься. Это на самом деле забавно. Угораздило же тебя влюбиться в такую, как я. Врагу такого не пожелаешь, как говорится.       Пожалуйста, просто обними меня сейчас, Милена: это все, что я хочу от тебя на данный момент, будучи у тебя, с тобой. И эта квартира… Честно говоря, в ней никогда ничего особо не менялось. Изредка появлялись какие-то новые вещи, менялись полотенца и простыни на кровати, но обстановка и некий уют этого места всегда оставался прежним. Твой дом можно сравнить с нашими отношениями. Вот только между нами нет никакого уюта. Глупые мысли лезут в мою пьяную голову. И если бы я сказала тебе об этом — ты бы обиделась, в который раз. Обиделась, но не показала бы этого. Вина проедала бы тебя насквозь, хотя виновата лишь я. Ну же, улыбнись, солнце моё, твои грустные глаза мне ни к чему. Улыбнись, как ты делаешь это обычно, прогони мои странные мысли, ведь сейчас мы с тобой вместе. Ты ведь хочешь, чтобы я была рядом сейчас, завтра — всегда. И не надо разговоров, не надо выяснять и без того глупые отношения. Ты не понимаешь ничего из того, что происходит? — я тоже. Давай заснем сегодня вместе: я обниму тебя, и ты на миг забудешь о своей боли, а завтра утром я уйду, оставив тебя совершенно одну, как делаю это обычно. Оставим все как есть, не надо трогать развалины. После них уже не будет красивого высотного здания.       Чувства. С твоими чувствами ко мне у тебя все так просто. Ты любишь меня, продолжаешь оставаться верной, несмотря ни на что. Ждёшь меня у порога, самая красивая в этом платье. Мне до сих пор очень тяжело поверить, а уж тем более понять то, как такая чуткая и добрая девчонка смогла полюбить такую, как я. А что же чувствую я, кстати говоря… Это на самом деле идиотизм. Разве у меня остались хоть какие-нибудь чувства, хотя бы капля неравнодушия к кому-либо? Вот и вопрос, на который ни я, ни ты не можем дать ответа. Кажется, я уже давно убила это в себе. — Да ты не должна любить меня! — кричу я, срываясь практически на истерику в очередной раз. Полупустая бутылка падает из моих рук так же, как и я падаю на пол в твоей прихожей. — Не должна… — тихо шепчу скорее для себя, нежели тебе. Мне плохо — плевать на всё и уж тем более на тебя — убеждаю себя сейчас. Ты тихо, боясь пошевелиться, стоишь и только наблюдаешь за мной. Мне даже не надо смотреть, чтобы понять, с каким выражением лица ты глядишь на меня. Палитра недоумения, жалости и тоски проступает на твоем милом девичьим личике, я больше, чем уверена в этом. — Прости, но наверное мне придётся опять пойти против твоей воли. — я слышу, как ты говоришь это через слёзы, на одном выдохе, и тихо пробираешься ко мне. — Иди сюда. — после твоей фразы меня вновь передергивает. Нежность в твоём голосе губительна. Я ненавижу всё это в тебе. Как ты можешь оставаться такой доброй, когда я посылаю тебя к чёрту? — Прекрати, ну же… Как ты так можешь?.. — бормочу я, пытаясь отпихнуть твои теплые руки от моего тела. Они неприятны мне, но в то же время я так хочу прикасаться к тебе снова и снова, чувствовать тебя рядом. Ну не дура ли? — Не надо, оставь меня здесь умирать, уйди. — Эй, — твой слабый голос, твои всхлипывания бьют меня снова. Бьют больно, оставляя на израненном сердце новые алые полосы. — Пойдём, тебе надо помыться и протрезветь. Я пихаю тебя куда-то в сторону, но внезапно слышу твой вскрик. Это до чертиков меня пугает, и я словно прихожу в сознание после долгого сна. — Ми… Милен? — своим охрипшим голосом спрашиваю я. Ты пытаешься улыбнуться уголком своего рта, а потом показываешь мне свою тонкую руку, где прямиком в ладони виднеется крупный осколок стекла от моей разбитой бутылки. Он зашёл не так глубоко, но эта картина выступающей крови и твоего побледневшего лица кажется мне ужасающей. — Боже… — шепчу я, хватаясь за голову. — Ничего страшного, не смертельно же. Надо… Надо просто обработать сейчас, а потом я провожу тебя мыться и спать. — каждое своё слово ты говоришь непринужденно, и это отчего-то так злит. Ярость накрывает густой пеленой, и я снова не в состоянии себя контролировать, в отличие от тебя. Контроль над собой у тебя в совершенстве. — Я тебя ненавижу, чертова сука! — словно не своим голосом кричу я. — Ненавижу, слышишь? Ты всегда думаешь о других, но никогда о себе! Блять… Я вызываю «скорую» сейчас же. — Срываюсь с места и бегу к своей сумке, где должен лежать телефон. Ты плачешь так тихо, в моей голове только кровь и осколок. Я чувствую подступающую рвоту: то ли от алкоголя, то ли от твоей руки, то ли от обоих пунктов. — Всё хорошо будет, — тараторю я, пытаясь набрать номер. — Хорошо… Будет… И у тебя, и у меня, у нас. Понимаешь, Милен? — Я люблю тебя, Юль. И мне вовсе не больно, — зачем-то говоришь это, а мне не удается понять, про что ты: про наши взаимоотношения, или свою ладонь. — Иногда я тоже думаю, что ненавижу тебя, испытываю такую же ненависть, как и ты ко мне. Но потом понимаю, что все с точностью наоборот. Я давно хотела сказать об этом тебе, — твоя рука, да и ты сама начинаешь дрожать. — Как бы я не хотела, я не смогу уйти от тебя. Ты — все для меня. Без тебя нет и меня, — облокотившись на стену, прячешь глаза. И хорошо. Все происходит слишком быстро и внезапно, что меня саму бросает в слезы. Я на самом деле ненавижу эту глупую «чистоту» в тебе, каждый раз надеюсь, что ты врешь, играешь со мной, как это делаю обычно я. Я стараюсь сдержаться, но все напрасно. Хорошо, что ты не видишь моих слез. Одним своим видом ты, именно ты, пробиваешь меня на нескончаемую истерику и непонятные чувства. — Я, кажется, тоже тебя люблю, Милена. — отвечаю я с вымученной улыбкой на лице, сквозь слезы, которые размыли всю мою косметику. Улыбка моя выглядит настоящей, как никогда. — Прости. — добавляю в конце. Ты не спрашиваешь, зачем я извиняюсь, потому что в тебе закончились силы. И хорошо. Ведь от чего же я улыбаюсь тебе, если снова наврала?..