Cute little witch

Папайрус почти неделю искал дом этой ведьмы и, пройдя бесчисленное множество лесов и болот, наконец-то вышел на правильную тропу, которая заросла крепкими и высокими кустами, шипы которых могли смело распороть даже кость. Однако Папайруса такие преграды уже не пугали, и к обеду он все-таки вышел на небольшую полянку, залитую ярким искрящимся солнцем, посреди которой стоял прелестный голубой домик округлой формы, словно он был сделан из огромной ягоды. Круглые окошки сооружены из светлого дерева, но при этом плотно задернуты темно-фиолетовыми шторами, из тонкой белокаменной трубы валил легкий дым. Это было совсем не похоже на дом ведьмы, здесь словно жила добрая волшебница. Папайрус аккуратно ступал по мощеной крупным камнем дорожке, вдоль которой тянулись причудливые ягодные кусты с незнакомыми голубыми ягодами на них, а потом дошел до мощной деревянной двери, тоже из светлого дерева. Папайрус постоял несколько секунд, на всякий случай опустив руку на клинок под накидкой, ведь ведьмы были довольно коварными и опасными существами. Папайрус выпрямился и осторожно постучал. Прошла минута, затем вторая, он вновь постучал, но уже настойчивее, однако ответа все не было. Тогда Папайрус отошел на пару шагов и стал заглядывать в окна, и в одном он увидел колыхание штор и даже, как ему показалось, костлявую руку. Он вернулся к двери и вновь постучал. - Ч-что вам нужно? – внезапно раздался тихий тонкий голосок за дверью. Папайрус на мгновения растерялся, а потом прочистил горло и произнес: - Я по поручению моего господина, - с каждым словом Папайрус чувствовал себя увереннее, - ему нужно мощное целебное снадобье. Такое в городе не достать, поэтому я… - Кто рассказал обо мне? Папайрус вновь помедлил перед ответом. - Один бродяга… - Папайрус старался подбирать правильные и точные слова. – Он говорил, что был смертельно болен, но его вылечили, и это было где-то здесь. За дверью воцарилось молчание. Папайрус стоял в ожидании, а потом услышал, как дверь скрипит и приоткрывается, но пока на расстояние короткой цепочки. Папайрус увидел в щели яркий голубой глаз, белое лицо и тонкую костяную кисть. «Все-таки это скелет», - заключил Папайрус. Санс смотрел на незнакомца изучающим напуганным взглядом и молчал. - Я заплачу за снадобье, мой господин дал много золота… - Я делаю это бескорыстно, - тихо и кротко произнес Санс, поднимая глаза на высокую фигуру Папайруса. – Я не продаю свое искусство, я просто помогаю. - Тогда помоги моему господину… - Он умирает? - Н-нет, - сказал быстрее, чем подумал, Папайрус, но потом добавил, - но он получил серьезную травму в битве, и ему нужно скорее выздороветь, чтобы вернуться в бой. - И отнимать жизни других, - грустно закончил Санс и опустил глаза. Папайрус чувствовал, что появившийся шанс начинает ускользать. - Пожалуйста, помоги мне. Я не могу вернуться обратно с пустыми руками, меня тут же казнят, - Папайрус положил руку на дверь и чуть приблизился. – Прошу, спаси меня от смерти. Санс смотрел в умоляющее лицо незнакомца и не видел в нем фальши, только легкий страх, волнение и тяжелую усталость. Санс не хотел нарушать собственные правила, но также он не хотел, чтобы невинных убивали только потому, что знати так хочется. Выбор был действительно болезненный и разрывающий. - Х-хорошо, я помогу, - выдохнул Санс, - но только один раз. После этого, пожалуйста, забудь дорогу к моему дому и никому не рассказывай, где ты получил помощь. - Конечно-конечно, - согласно закивал Папайрус, радуясь. – Я могу войти? – аккуратно спросил он, смотря в блестящие глаза Санса. Он видел в них глубокие раздумья и опасение. Скелет его боится? Надо же, Папайрус всегда думал, что монстры должны бояться ведьм, а не наоборот. - Л-ладно, - очень неуверенно произнес Санс, снял цепочку и медленно приоткрыл дверь шире. Папайрус сделал шаг в дом, немного пригибаясь, чтобы не удариться об дверной косяк. Санс отошел назад, но все еще не спускал глаз с незнакомца. Папайрус стал осматривать домик, который внутри оказался намного больше, чем снаружи. Он был просторным, в центре находилось кострище, над которым висел котелок, а в нем что-то медленно кипело. Сначала Папайрус подумал, что это какое-то страшное зелье, но потом уловил сладкий травяной вкус и понял, что в котелке варится еда. На стенах были развешаны пучки трав и грибы, а также тянулись полки со склянками и книгами. В дальней части дома стояла лестница, которая вела на второй этаж, скорее всего, к кровати. В остальном убранство было скромным, из мебели только большой стол для работы с травами, на котором располагалась толстая раскрытая книга, да пара стульев и лавочка вдоль стены. Еще был плетеный ковер, который скрашивал пустующую часть дома. Папайрус также осмотрел скелета с ног до головы, отмечая, что ему дали не совсем достоверную информацию, и милая ведьма оказалась милым ведьмаком. При этом наряд у скелета был такой, что его легко было перепутать с девушкой. Пестрые голубо-белые колготки в горизонтальную полоску, высокие сапожки на небольшом каблучке, короткие синие шорты и такого же цвета корсет, который сверху прикрывался накидкой с длинными рукавами и плащом до пояса. Удивительно, но на скелете была даже шляпа, только не широкая и громоздкая, как это обычно бывает, а довольно маленькая и милая. Папайрус отметил, что вид ведьмы ему очень понравился, вызывая коварную улыбку, однако он слишком долго глазел, поэтому поспешил откашляться и напомнить о сути дела, потому что Санс стоял на месте и боялся отвести взгляд. Он очень осторожничал и был крайне недоверчивым к незнакомцам, особенно которые сами его ищут. - Мне бы хоть один полный флакон, - Папайрус немного смягчился, - если можно. - Я не уверен, сколько у меня осталось… Какая там травма? – Санс все-таки переборол свой страх и повернулся к незнакомцу спиной. - Его ранили… ммм, в грудь стрелой, насколько я помню. Рана затянулась, но пошло заражение крови. Санс копался на самой верхней полке с флаконами, но его роста не хватало, поэтому он встал коленом на стол, а потом и вторым, чтобы лучше видеть снадобья, которые стояли глубоко на полке. - Тогда может мне дать… - Санс обернулся и резко дернулся, чуть не выронив случайный флакон. - Не дергайся, - холодно произнес Папайрус, его доброжелательности и след простыл. Он наставил клинок на грудь. - Обманщик, - огорченно выдохнул Санс, а потом швырнул флакон в лицо и рванул со стола. Флакон попал Папайрусу по черепу и чуть не угодил в глаз, а потом упал на пол и треснул, выливая под ноги какую-то пахучую жидкость. Папайрус закашлял, глаза резко заслезились. Санс бежал к своей волшебной палочке, чтобы заклинанием отбросить врага на сотни километров от этого места и дать такую встряску, чтобы он никогда не вспомнил дорогу обратно. Санс стянул палочку со стула и наставил на Папайруса, все еще находясь на полу. Однако нацелить заклинание он не успел, потому что Папайрус резко накинулся и выбил палочку из рук. Санс царапался и кусался, а потом больно ударил по паху, и пока Папайрус скорчился от боли, он выполз из-под него и вновь потянулся к палочке, однако в спину внезапно что-то плеснуло. Санс задрожал, тут же отмечая знакомый запах. Это запах миликулы – цветка, из которого делают релаксанты и парализаторы. Санс тут же крупно задрожал, а потом упал грудью на пол и шумно задышал от мгновенного расслабления. Он силился двинуться, но его тело больше не подчинялось, превращаясь в бесчувственную оболочку. Санс повернул голову и увидел над собой Папайруса, который с жестким лицом держал флягу, из которой был выплеснут релаксант. Постояв пару секунд и убедившись, что раствор действительно подействовал, Папайрус закрыл флягу и убрал за пояс, а на лице тут же заиграла довольная коварная улыбка. - А я боялся тебя, - Папайрус громко усмехнулся. – Ты самая легкая ведьма, что мне доводилось преследовать. Однако, я готов признать, - Папайрус опустился на одно колено перед обездвиженным Сансом, - тебя было непросто найти. - Ох… охотник, - произнес Санс вялым языком. Он чувствовал неладное, нутром чуял, но все равно захотел помочь. Его учитель всегда говорил, что Санс рано или поздно поплатится за свою доброту. Видимо, этот момент настал. - Он самый, - довольно произнес Папайрус, а потом протянул руку, - и на моем счету уже несколько ведьм, десяток оборотней и даже один вампир, – Папайрус потрепал щеку Санса. – И ты скоро присоединишься к моему списку достижений, а потом я получу неплохую награду. - Я же… - обида закипала в Сансе, ему было страшно. – Я же никому плохого не делал, - Папайрус повернул его на спину. – Я никого не трогал! - Может и так, - пожал плечами Папайрус и вновь вытащил свой длинный и тонкий серебряный клинок, которым он протыкал души своих жертв, - но заказ есть заказ, меня не волнует, почему за тебя назначили награду. - Пожалуйста, не надо! – слезы навернулись на глаза Санса. – Я отдам все, что у меня есть, прошу! Только не убивай! Папайрус хладнокровно смотрел на умоляющего скелета, на его трепещущие от страха глаза и голубой невинный румянец на щеках. Он скользнул взглядом ниже и увидел, как плотно костюм облегает косточки, как в отчаянной панике светится и бьется душа. Черт возьми, а этот скелет до невозможности хорош собой. Да, Папайрус видал ведьм и посексуальней, от которых стояк едва ли не по лбу бил, но этот малыш… Он разжигал что-то иное и глубокое в Папайрусе, что-то по-настоящему извращенное, коварное и липкое. Папайрус все больше ловил себя на мысли, что он хочет оттянуть смерть такой прелести. Конечно, не в его правилах развлекаться с жертвами, да и в большинстве своем умирали они с диким боем, и Папайрус не часто ловил такие моменты слабости, но здесь он явственно хотел поступиться своими принципами и опробовать ведьмочку. Санс смотрел широко распахнутыми, напуганными глазами на своего убийцу и надеялся, что тот внезапно передумает, пощадит его, смилуется или примет откуп, но тот молчаливо застыл, а на лице читались размышления. Это зажгло надежду в Сансе, однако озадаченность незнакомца вскоре сменилась довольной и похотливой улыбкой, а меч стал приближаться. - Знаешь, не в моих правилах играть с добычей, - Папайрус нацелил лезвие на таз, - но раз ты так просишь, то я немного «подумаю» над твоим предложением. Папайрус разорвал шорты и колготки одним точным движением, оголяя таз. Санс распахнул глаза в ужасе и заскулил: - Н-нет! Только не это! Пожалуйста! - Расхотелось жить? – Папайрус в миг стал серьезным и навис над безвольным дрожащим Сансом. Выбор у того был отвратительным. Как говорится, из двух зол… - Я х-хочу жить, - прошептал Санс и отвернулся, не в силах больше видеть довольное лицо мучителя. Папайрус довольно рассмеялся, а потом схватил Санса за челюсть. - Тогда не кусайся, - и впился требовательным поцелуем. Санс замычал, но больше ничего не мог сделать. Он не смел сопротивляться наглому холодному языку, что проникал в его теплый рот и исследовал все уголки, а потом завлекал язык Санса в ответный поцелуй. Санс осознал, что ему не хватает воздуха, а дышать носом он совсем перестал от волнения. Папайрус разорвал поцелуй и посмотрел, как это милое создание под ним тяжело дышит, высунув голубой язычок. Пресвятые боги, как же этот скелет может быть таким восхитительно возбуждающим. Папайрус не мог остановить своего внутреннего зверя, который рвался наружу, словно почуял свежий кусок мяса. Папайрус хотел бы избавить тело Санса от одежды и полапать открытые косточки, но костюм в облипочку был таким сексуальным, что Папайрус не хотел портить этот образ, поэтому вновь впился поцелуем, а рукой начал натирать соединение тазовых костей. - Не стесняйся, - ворковал Папайрус между поцелуями, - покажи свои прелести. Санс чувствовал себя очень странно, под релаксантом он не мог себя контролировать, и сейчас магия жила словно своей жизнью и делала все по своему желанию. Санс даже не думал о возбуждении, но оно пришло и сформировало небольшой нежно-голубой член и узенький вход под ним. Папайрус победно усмехнулся, нащупывая уже не голую кость, а теплую мягкую магию. Папайрус пару раз провел по члену рукой, просто ради интереса, а потом спустился ниже и просунул сразу три пальца внутрь. Че-е-ерт возьми! - Вот что значит жить в далекой глуши. Тебе не одиноко, а, малыш? Санс совсем залился краской, такие разговоры его смущали, и он действительно давно ни с кем не был в близком контакте. Не то, чтобы он сильно хотел, но одиночество сказалось на его нынешней реакции. - Б-больно, - Санс с силой стиснул зубы, ощущая наглое вторжение в себя. - Не хочу тебя обнадеживать, но если сейчас больно, то я точно порву тебя своим «клинком», - и гортанно рассмеялся, наблюдая ошалевшую реакцию, - так что готовься, малыш. Папайрус решил, что довольно ласк, поэтому скинул с себя мешающую накидку, отстегнул ремни с оружием и другими вещами, спустил штаны и высвободил стоящий член, который уже сиял оранжевой магией и желал развлечься. Санс охнул, когда его взяли за плечи и потянули вверх, заставляя сесть. Тело было ватным, Санс едва мог держаться в одной позиции, поэтому им можно было играть как куклой. Папайрус усадил Санса к себе спиной, подхватил под колени и развел ноги в стороны, а потом приподнял все тело и наставил вход на свой член. Санс протяжно закричал и запрокинул голову, ударяясь черепом об плечо. Это было чертовски больно, магию просто разрывало изнутри огромными размерами. Санса трясло, лоно сжимало постороннюю магию и пыталось вытолкнуть. Папайрус зашипел. - Перестань так сжиматься, малыш. Ты меня раздавишь, - однако Папайрус не мог больше терпеть этой жаркой узости, поэтому начал двигаться, медленно насаживая Санса на себя. Из глаз Санса покатились крупные слезы, потому что ему было невыносимо больно, однако через расслабленное тело боль пробегала иначе: она внезапно стала смешиваться с чем-то странным, превращаясь в настоящее возбуждение. Санс ошалел с самого себя. Ему нравится, когда его насилуют? - Какой же ты узенький, - шептал Папайрус, наслаждаясь словно девственным магическим лоном, которое с неохотой растягивалось, но при этом жадно сжимало тебя и не хотело выпускать. Папайрус тяжело задышал, малыш был неожиданно хорош. Санс чувствовал боль все меньше, ее сменяло извращенное удовольствие, а потому Санс начал стонать, не в силах сжать челюсть. Он пытался, и порой звуки заглушались, но это не всегда получалось. Папайрус понял, что пытается делать Санс, поэтому положил ему руку на челюсть и засунул туда пальцы, раскрывая рот и позволяя звукам беспрепятственно вылетать. - Даже не думай молчать, - Папайрус резко вошел, - тебе же нравится. - Нет… хах, - толчок, - мне не… - толчок сильнее. – Мне не нра…а-а! - Не обманывай себя, малыш, тебе нравится мой огромный член, - Папайрус ускорил темп, отчего Санс стал стонать практически без перерывов. - Не-е-ет! А-а! Сансу было дико стыдно за свое поведение, он уже не понимал, что делает и что говорит, зачем-то облизывая чужие пальцы языком. Он не ожидал, что в нем останется говорить только похоть, заставляя делать непристойные вещи. Внезапно Папайрус отпустил одну ногу Санса и завалился вместе с ним на бок, продолжая врываться в податливое тело, а свободную руку он опустил на маленький голубой член и стал жестко и грубо надрачивать. У Санса потекла слюна изо рта, до того он не мог контролировать струящуюся по телу похоть. Ему было так хорошо, но так стыдно, что он просто потерял рассудок, он превратился в инстинкты и оголенные желания. Папайрус двигался так быстро и резко, что кости звонко стучали друг об друга, а ногу Папайрус задирал все выше и выше, желая сложить Санса пополам. Он был близок к разрядке, но он также хотел довести Санса до пика, ведь от него еще никто не уходил не удовлетворенным. Папайрус больше сконцентрировался на дрочке, а потом еще жестко укусил Санса за шею, отчего тот протяжно закричал, как подстреленный зверек. Санс был так близко, он не мог поверить, но он готов был кончить от того, что его грубо насилуют. Это такой позор, но Санс не мог совладать со своим телом, поэтому сдался и кончил с протяжным стоном, изливаясь на пол. Папайрус был доволен своей работой, поэтому, не давая опомниться, резво задвигался в измученном лоне и вскоре кончил внутрь, совершенно ни о чем не заботясь. Наконец-то тело покинула чужая магия, и Санс облегченно выдохнул, пускай и почувствовал себя опустошенным и вновь одиноким. Он опять упал на живот, но в этот раз совершенно не хотел двигаться. Он был вымотан и даже готов умирать. Папайрусу было обидно убивать такую прелесть. В действительности этот скелет не был похож на могущественную ведьму, скорее на простого ученика, у которого хорошо получались снадобья. Папайрусу обещали за эту милую голову три тысячи золотых, которых бы хватило на пару месяцев безбедной беззаботной жизни, но Папайрус видел в этом тельце свои перспективы, только нужно грамотно разыграть карты. - Знаешь, - протянул Папайрус, вставая с пола и приводя себя в порядок, - после такого секса даже убивать тебя жалко. Пожалуй, - Папайрус сделал небольшую паузу, - я подарю тебе жизнь, так и быть, - на эти слова Санс обернулся, - но ты будешь должен очень много мне за это. Папайрус усмехнулся, видя растерянное и уставшее личико с голубыми дрожащими глазами. Санс не решался задавать вопрос, поэтому за него вновь заговорил Папайрус. - Статуса раба вполне хватит, чтобы окупить твой необъятный долг. Санса парализовало до глубины души, он был по-настоящему шокирован. На глаза вновь навернулись слезы. - Тебе повезло, что я сегодня такой добрый, - Папайрус нашел мешок в углу и стал скидывать туда все флаконы и склянки, что стояли на полках. Санс не мог остановить закипающую в груди истерику. Он не хочет быть рабом, он не хочет кому-то служить! Он хочет просто спокойствия и умиротворения вдали от обезумевших ушлых монстров. Быть рабом – это быть марионеткой, безвольной куклой, которая только слушается приказов. Сансу было больно даже представлять такое, его глаза забегали по дому в панике и увидели палочку, которая лежала возле камней костра. Это был шанс, пока его враг сделал ошибку и отвернулся. Папайрус едва ли не напевал себе под нос, радуясь грядущим перспективам, совершенно не обращая внимания на ворочавшегося на полу Санса, поэтому когда он обернулся, его застало врасплох то, что Санс уже не лежал, а сидел, наставив на него палочку двумя дрожащими руками. Папайрус видел, как тело Санса отчаянно сопротивляется релаксанту, а также он видел ярость, которая горела в мягких глаза. - Убирайся, - прошипел Санс, дрожа и плача. – Иначе я убью тебя. - Ты же одуванчик, пере… - рядом с Папайрусом сверкнула голубая молния, и в стене образовалась дыра, края которой запахли горелым. От этого у Папайруса заныло левое плечо, которое помнило попадание ведьминских заклинаний. Кость потом собирали буквально по кусочкам. - Уходи, - повторил Санс, - и никогда не возвращайся! – и всхлипнул. Папайрус понял, что играть с огнем у него в этот раз не получится, и стал медленно двигаться к выходу, оставив мешок на полу. Он все время смотрел на Санса, который не сводил с него палочку, и начал жалеть о своей потере. Ему даже стало обидно от того, что он на минутку расслабился. Папайрус вышел за дверь, и Санс палочкой захлопнул ее, а потом прочитал заклинание, которое окутало дом и окрестности розовым щитом, который рос и рос, толкая Папайруса в опасные кусты. Вскоре, когда щит растаял, дом исчез прямо на глазах. Папайрус не мог в это поверить, он пробежал поляну вдоль и поперек несколько раз, но на ней была только пустота и короткая зеленая трава. Папайрус сжал кулаки, а потом громко закричал. Санс дополз до стены и оперся на нее, выпуская палочку из ослабевших рук. Он очень устал, такое количество заклинаний выматывает даже опытных и сильных волшебников. Санс пытался восстановить дыхание, но истерика подкатывала к горлу и все-таки вырвалась протяжным скулящим рыданием. Санс припал головой к плечу и плакал, ему еще никогда не делали так больно, он был на волоске от гибели. Санс расплакался горькими слезами, осознавая весь минувший ужас.