Твёрдый переплёт

      – Хорошо, хорошо, я понял. Кое-как ты умудрился достать себе бабу. Дальше что? Зачем ты её СЮДА притащил? Или теперь Геральт твой пример для подражания, и ты решил…       – Заткнись, Ламберт. Во-первых, она не «моя баба». А во-вторых, она НЕ здесь, так что, как видишь, под чужой юбкой я не прячусь.       – Убедил. Но опять-таки – почему ты привёл её СЮДА?!       – Это несколько сложнее…

***

      Он не успел даже переступить порог корчмы, как услышал сдавленный визг.       «Прекрасно».       Эскель нехотя перевалился через порог, встал на месте и хорошенько огляделся. В шинке было людно – не удивительно, солнце было высоко, но вот мелко моросящий дождь раздражал, а воздух был влажным и холодным. Почти каждый стол был занят, в основном местными, некоторые пили, играли в кости, гвинт или бесцельно всматривались в пустоту; пара целителей и семейка низушек. В зале пахло пивом, мясом… и старой засохшей блевотиной, которую никто не убрал. В помещении было достаточно тепло.       Визг, скорее всего, издавала девка-прислужница, которую он заметил сразу же. Она была высокой и худой, с длинными светлыми волосами и одета в одно из тех платьев, которые показывали достаточно, чтобы надоумить пьяных мужиков заказать ещё одну кружку эля, просто чтобы лишний раз глянуть на её грудь. Когда он сделал ещё один шаг вглубь залы, девка отступила к дальней стене.       «Отошла так далеко, насколько это только возможно.»       Поправив мечи на спине одним лишь пожатием плеч, Эскель прошёл к батмару, за которым стоял хозяин, смотрящий на гостя с подозрением.       – Пиво. Еду. И комнату, будьте добры.       Старик взял противную вонючую тряпку и начал вытирать деревянную поверхность батмара.       – Еду – пожалуста. Пиво – тоже. Но комната… Прости, милсдарь ведьмак, но полно уж всё. Не можно тебе тут переспать.       Эскель издал недовольный звук, слегка похожий на кряканье, чем вызвал отвратительный смешок у прислужницы, которая, не отводя глаз, смотрела на его шрамы.       – Что на счёт хлева?       – Хлева?       Он подавил тяжёлый вздох.       – Слушай, добрый человек, мне нужна крыша над головой на ночь. Дождь в ближайшее время не остановится, и если ты не хочешь давать мне одну из комнат…       – Такведь заняты комнаты все! – повторил хозяин, со злостью бросая тряпку в жирную мышь, которая поспешила спрятаться в укромном уголке между бочкой и батмаром. Он промахнулся всего на пару дюймов.       – Хорошо, раз уж все комнаты заняты, я прошу вас позволить мне спать в хлеву. Здесь много комнат, и…       – Не полошно спать постояльцам в хлеву, – корчмарь посмотрел на него с пренебрежением. – Энто недурная корчма, глаголю. Сам наместник, сталбыть, земель этих, захаживал сюды два года взад!       «И с тех пор ноги его здесь не было.»       Эскель стиснул зубы.       – Хорошо. Тогда пиво и еды. Я голоден.       – Деньгу вперёд, милсдарь ведьмак, – старик скрестил руки на груди и сделал, как ему казалось, мужественное и суровое лицо. Больше походило на то, что дед страдал от запора.       Глаза ведьмака блеснули, он достал из кармана несколько монет и бросил их на стол. Корчмарь быстро их сгреб обоими руками.       – Сталбыть, по рукам.       – Рад это слышать, – сухо ответил Эскель.       Стараясь сохранить выражение лица как можно более безразличным, он обернулся и осмотрелся, остановился на самом тёмном, тихом углу.       «Черт.»       Единственное уединённое место было занято престарелым купцом и двумя шлюхами, которые прижимались к старику с двух сторон. Одна из них достаточно открыто указала на него пальцем и что-то шепнула своему клиенту – мужчина неестественно громко засмеялся, гогот прошёлся эхом по всему залу. Один взгляд на лицо Эскеля заставил его заткнуться. Воцарилась жуткая тишина.       Все уставились на него, на некоторых лицах был страх, на других отвращение, а на третьих все сразу. Выждав минуту, Эскель решил сесть на скамью за свободным столом и, будто по невидимому сигналу, болтовня началась опять с новой силой. Его сапоги оставляли мокрые следы на полу. Когда он прошёл мимо стола, занятого семьёй низушек, один из детей внезапно завопил, но мать его быстро успокоила.       Ведьмак сел к стене, прислонился к ней спиной и закрыл глаза на секунду. Он скрестил руки на груди и сдавленно зевнул.       «Хреновый конец хренового дня.»       Для начала его прошлый заказчик обул его на хорошенькую сумму за терроризировавшую деревню бруксу, просто потому, что он принёс голову, а не всё тело. Аргументы о том, что тело подлежало уничтожению, дабы наверняка избавиться от твари (как он говорил всем клиентам раньше), не работали. Жирный войт был до безобразия упрямым, сидел в своем кресле, в которое еле помещался его зад, и кричал на Эскеля, пытаясь устыдить словами вроде «лентяй», «бездельник» и «байбак». Учитывая его новую рану на предплечье от когтей бруксы, он не остался особо доволен итогом, в конце концов, он получил всего половину обещанного. В довершение всего, Василёк потерял подкову через час после того, как они уехали. Поиск кузнеца в этой забытой части мира мог занять годы, особенно если передвигаться пешком, а цены были настолько высоки, что за одну подкову пришлось бы выложить половину имеющихся монет. Эскель тихо зарычал от досады.       «Этого бы никогда не случилось с Геральтом, – подумал он. – Геральт бы обязательно встретил на своём пути какую-нибудь магичку, которая наколдовала бы новую подкову для Плотвы, а затем и кровать, где он бы благополучно поимел и ночлег, и чародейку.»       Кожа вокруг раны чесалась. Она не была глубокой – Эскель проверил – но ему всё равно нужна горячая вода, чтобы промыть её должным образом, да и сон не повредил бы. По-видимому, ничего из этого он не получит, как и чужой помощи. Велен с самого начала был ужасным выбором.