Твои глаза

Раньше я редко задумывался о смерти. Несмотря на то, что она была совсем рядом со мной каждый день. Вечные битвы, сражения, экспедиции, походы. В каждом приключении я, именно я, мог умереть, но почему-то фрау жалела меня каждый раз. Каждый раз, кроме этого дня…       Битва подходила к концу. Хоть мы и превосходили противника числом — наши ряды седели с каждой ярой атакой недруга. Там, впереди, где только началась эта адская мясорубка, остался только фарш, закованный в тяжелую броню пикинера. Ближе к нашим, еще пока живым, рядам, картина не менялась — враг спокойно маневрировал между неповоротливыми телами изрубленных солдат, отсылая на тот свет, словно под роспись, очередного человека. Рог протрубит последний, четвертый, раз, и все закончится быстро — не успеешь моргнуть и глазом. Раньше я редко задумывался о смерти. А теперь, глядя на испуганные лица своих солдат, невольно задумываюсь о том, что зря я не зажег свечу Творца, зря не помолился Перворожденным об их возвращении домой. Может, это и не помогло бы, может, это ложь, придуманная ради денег, МОЖЕТ! Но перед смертью даже солдату необходимо знать, что по ту сторону жизни его будут ждать. Чтобы фрау была не такой мучительной. Не такой больной.       Рог затрубил в последний раз. Если бы нам дали больше времени, я бы перед смертью собрал наш отряд и по старинке дал добро на клич. Но времени не было. Враг приближался. Я взял на себя самую проворную. В наших краях женщинам нельзя было сражаться. Это считалось позором семьи и будущего поколения, потому-то барышни то и делали, что молились Перворожденным о рождении мальчика. Сейчас я стал понимать, что такое слабое существо, как эта проворная, изрубила не одну линию обороны, так еще и смеет хищно улыбаться мне. — О чем ты спросишь Ши* перед тем, как уйти к Перворожденным? — Спросила она очень красивым, но необычным голосом. Драться пока девушка не лезла, давала мне время подумать. По мима ее кидаться на меня больше никто не собирался. Бой был честным, если так посудить. — Почему в глазах такой девушки, как ты — ненависть, боль и жажда убийства? Она улыбнулась. Черные волосы упали на ее хрупкие плечи, в зеленом взгляде я увидел Смерть. — Да ответит она на твой вопрос… Волосы тенью упали на мое лицо. Я даже не успел среагировать, как хваленные Аривские доспехи проткнули чем-то очень холодным. Я хотел посмотреть на своих братьев, но глаза тяжелели и закрывались… В этой темноте оставалось лишь тяжелое тело, спутанные мысли и вишневый запах волос. — Ты спросил у меня, почему в глазах такой девушки — ненависть, боль и жажда убийства… Дурак, мог задать ведь более важный и волнующий тебя вопрос! — Меня волновал только он… — Потому что я и есть Смерть. — Голос был настолько нежен, что я растворялся в нем полностью. — Тело, которое ты видел, лишь оболочка. Я гораздо больше, чем просто имя, я гораздо сильнее, чем какая-либо вера, я нежнее рук матери, строже голоса отца. Вы нарекли меня Смерть. Вы нарекли меня Ши. Нарекли Творцом. Перворожденным. Я не буду чем-то одним, я… — Все это. Она снова улыбнулась. Тело прекратило меня слушать окончательно. И я понял, что задал правильный вопрос. Иначе она бы мне на него не ответила. Все встает на свои места лишь со смертью. Она одна знает тайны и времени ход. Ну и, каким будет наш исход. В круговерти.