Один день из жизни сэра Хэллсинг

Тяжела жизнь протестантских рыцарей туманного Альбиона! Порой сэру Хэллсинг казалось, что эта фраза стала ключевой в её жизни. Особенно часто ей так казалось по утрам, когда будильник звенел ровно в семь часов. Так и сегодня. Железная леди Альбиона нехотя села на кровати, потянулась и, нашарив рядом с собой на тумбочке очки, тут же водрузила их себе на нос. Окружающий мир приобрёл чёткость. Интегра спустила ноги с кровати… - Алукард! Три пары глаз нехотя открылись и с укором воззрились на хозяйку. Однако этот молчаливый укор не оказал на Интегру ни малейшего воздействия. - Вон из моей спальни! Чёрный и лохматый пёс нехотя встал и затрусил прочь. Хлопнула дверь. Сэр Хэллсинг мрачно закуталась в халат и прошлёпала в ванную комнату. Тяжела жизнь протестантских рыцарей туманного Альбиона. Особенно по утрам. Особенно в понедельник. Особенно, когда верный дворецкий вежливо и чуть извиняющееся произносит: - «Искариот» на связи, сэр Хэллсинг. Интегра неспешно допила чай, аккуратно поставила чашку из тончайшего фарфора на блюдечко и, подцепив трубку кончиками пальцев, довольно брезгливо, поднесла её к уху: - Хэллсинг слушает. - Протестантская свинья! - Католический ублюдок! -«Вот и поздоровались», - подумал Уолтер, который прекрасно всё слышал, благо, голос у епископа Максвелла обладал свойством пронзать барабанные перепонки. - Какого чёрта ты надоедаешь мне с самого утра, Максвелл?! В трубке что-то громыхнуло, католик вскрикнул и наступила тишина. - Эмм... Максвелл? - Хэллсинг! Забери своего монстра отсюда! – громогласно ожила трубка. – Они на пару с Алексом мне весь Ватикан разнесут к чёрту! - Я так сожалею… - сожаления в голосе Железной Леди не было ни капли. - Ты сожалеть будешь, когда я счёт предоставлю! – взвыл Энрико. – Эти дегенераты разбили наш боевой вертолёт! -«Боевой вертолёт?!» - Ааа!!! Убирайтесь отсюда! Трубка упала, раздались выстрелы… -«Проклятая дипломатия», - скривилась Интегра и громко рявкнула в трубку – Алукард! - Да? – мгновенно отозвался из-за плеча вампир. Леди Хэллсинг кивнула Уолтеру, чтобы тот подал ей ещё чашечку чая, и ледяным тоном поинтересовалась: - И что же ты забыл в Ватикане? - Римлянин дурно отзывался о Вас, моя Госпожа, - явно издеваясь, вампир снял шляпу и подмёл ей пол. Немного. Но оскорбительно. - Тогда почему ты не свернул цыплячью шею этому хорьку? Причём тут Палач? – сухо поинтересовалась Хэллсинг. - М… потому что у хорька не может быть цыплячьей шеи? – предположил носферату. – Потому что Палач мне попался под ноги? - С глаз моих долой. Марш в подвал, займись общественно-полезным трудом. Стены покрась у себя там. - Я – великий носферату! – оскорбился Алукард. – Я управлял народами! - И у Серас тоже покрась тогда. Великий носферату. Алукард сдержался. Аргументы на леди не действовали, а красить весь особняк ему тоже не улыбалось. Вампир удалился гордо. - Ещё чаю, сэр Хэллсинг? - Нет, спасибо. - Сэр Хэллсинг! - Бернадотте, по какому праву вы таким бесцеремонным образом врываетесь в мой кабинет? – Интегра внимательнейшим образом изучала документы и сводки новостей, покрывавшие в несколько слоёв всю поверхность её письменного стола. Потому не удостоила наёмника взглядом. - Сэр Хэллсинг, у нас закончились деньги, - ослепительная улыбка улетела в пустоту. Прямодушие настоящего солдата не сработало. - Я выделяла средства на обмундирование на прошлой неделе. - Ну дык упырей-то много, а средства-то одни… - Бернадотте, вы ищите себе неприятностей? - Ну… Интегра наконец-то оторвалась от бумаг. И брови тут же сошлись на переносице. - Бернадотте, вы небриты и выглядите так, будто пили всю ночь. - Я брился с утра! - Вторую часть предложения вы отрицать не стали… - Кхм… - Вы пили, Бернадотте? – отложила ручку Интегра. Капитан «Диких гусей» гордо промолчал. - Бернадотте! Отвечайте! - Простите, шеф, я думал, это был риторический вопрос… Пил. - Бернадотте! - Всё не так однозначно! - Объяснитесь. - Я вчера проводил следственный эксперимент. - Господи… - Дело в том, - таинственным голосом продолжил Пип. – Что мне в руки попала непроверенная информация… По сообщению одного официального источника, если в слове «виски» поменять три буквы, то… - То что? - То получится «водка»! Леди закрыла ладонью лицо. - И я, так сказать, вчера проводил эксперимент… может ли изменение обозначений повлечь за собой подмену… - Бернадотте. - Да? - Вон. - А деньги? - Вон красить подвалы вместе с Алукардом! Пип грустно промаршивал к двери. - Бернадотте. - Да? - В следующий раз, когда будете бриться… становитесь поближе к бритве. А то вас как-то… не задело, - спокойно проинформировала его леди и вернулась к документам. - Сэр Хэллсинг… Интегра медленно повернулась к Виктории. Девушка, покраснев, стояла перед ней, сжимая в руках какой-то каталог. - Да? – глава организации Хэллсинг закурила, пуская клубы сигарного дыма. - Вы мне не поможете сделать выбор? - Конкретней. - Я не знаю, брать с кружевами или вот этот, со шнуровкой… Серас протянула каталог нижнего белья Интегре. Железная Леди пристально посмотрела на покрасневшую вампиршу, потом на каталог с изображениями, потом снова на Викторию. - С кружевом бери, - наконец, произнесла Интегра, подтверждая свои слова облачком дыма. – Тебе пойдёт. - Спасибо, сэр Хэллсинг! - А мне закажи со шнуровкой. - Слушаюсь, сэр Хэллсинг! -«Тяжела жизнь протестантских рыцарей туманного Альбиона», - подумала Интегра, с удовольствием растянувшись на подушках. Очертания предметов стали нечёткими – очки покоились на тумбочке у постели. В тишине ночной комнаты раздался едва слышный шорох. - Шпион, тоже мне… - фыркнула леди Хэллсинг. – Ладно уже. Но только на коврик, у кровати. Пёс по имени Алукард довольно подмигнул ей тремя парами глаз и свернулся на коврике. Чтобы потом, когда Интегра задремлет, плавно перекочевать на кровать, в ноги. - Доброй ночи. На особняк Хэллсинг опустилась тишина.