Dum spiro spero

Они познакомились, когда только-только въезжали в общежитие университета. Казались соседями по комнате, а после – хорошими друзьями. Вместе делали домашнее задание, иногда ходили на местные вписки и были «просто друзьями, просто лучшими друзьями». Частенько зависали в видеоиграх, спорили о всякой ерунде, просматривали изредка олдфаговский «Доктор Кто». Джинджер любил доставать его всякими вопросами, да и просто изредка висеть на его шее. Обнимались они часто. «Ведь тактильность – наше все», – говорил Джин и обнимал до хруста костей своего друга. Это устраивало обе стороны, никто и не жаловался. Но почему-то Рам не понимал, откуда взялась эта ревность, когда Джин стал общаться еще с кем-то так же тесно, как и с ним. Джинджер был забывчивым человеком и Рам с этим фактом как-то смирился, но когда в очередной раз ему пришлось добираться в одиночестве до корпуса университета, Рам начал немного негодовать. Он понимал, что этот момент должен был однажды произойти, как когда-то, но не понимал, как скоро. — Рам, рам, рам!.. — тыкал Джин пальцем в плечо оного. — Рам, ты что такой угрюмый? — сказал он, когда Рам обернулся, — Что-то случилось? «Ты случился». — Ничего, просто не выспался. Джин округлил глаза и потряс друга за плечи. — Прости, прости, я опять ушел без тебя. Просто ты так сладко спал, что я думал, что ты решишь прийти ко второй паре. Да и Манаман попросил помощи с докладом. Рам лишь отмахнулся, убрал руки Джинджера и пошел дальше до нужного кабинета. Было время, когда они уже были знакомы. Любили друг друга до звезд в глазах, держались за руки, целовались и в рассветы, и в закаты, и в то, что было до этого и после. Вновь и вновь признавались в любви. Были и ночи страсти и полные любви. Вот только Рам не понимал, почему он все это помнит, и зачем это ему. «In the end as you fade into the night. Who will tell the story of your life?».* Многие, при виде этих двоих, задавали вопрос: «Встречаетесь ли вы?». Ведь в такое время это не открытие и никакое не происшествие, что два парня могут встречаться. Но Джинджер хватал под локоть Рама и, немного погодя, говорил: «Мы просто друзья, ничего более». Да и в институте они значились как самая горячая не-парочка. Джинджер над этим всегда подсмеивался и говорил, что более абсурдной вещи в жизни не слышал. Но почему-то когда их вновь кто-то из новеньких спросил, не встречаются ли они, Джин ответил на этот раз не так радостно и немного с оттяжкой. Иногда Раму все это казалось чьей-то неудачной шуткой. Ведь какой нормальный человек будет помнить свою прошлую жизнь? Но когда его однажды за ворот футболки поймал мистер Моно, то некоторые вопросы были решены. — Вау, Рам, не ожидал тебя вообще увидеть! После того падения как-то не срослось у многих с реинкарнацией, особенно у бывших ангелов и демонов. Но оказаться в человеческом теле – вверх абсурда! — он все говорил и говорил, будто те были старыми знакомыми. Раму потребовалось несколько минут, чтобы вообще понять, кто перед ним стоит, — Рам, ты вообще узнаешь меня, а то как-то неловко вышло? — Да, да. Мистер Моно прищурил один глаз. — Где Джинджер? Вы же с ним чуть ли не прилепленные ходили! — если бы до этого Рам не знал его, то подумал, что того и в самом деле заботила их судьба. — Он сейчас готовиться к сессии. Моно что-то хмыкнул себе под нос, вытащил из кармана чупа-чупс, всунул его Раму и куда-то смылся. Оный все еще остался стоять на месте несколько секунд, тупо пялившись в протянутую вещь, а потом, запихав ее в один из многочисленных карманов своего рюкзака, поспешил уйти оттуда. После этого встречались они неоднократно, иногда подтрунивая над Джином, но тот предпочитал игнорировать его. Потом был Манаман. Лучезарно улыбался, всегда уводил куда-то Джинджера и не умел вести себя дружелюбно. Часто ни за что говорил обидные колкости в адрес Рама, но тому было глубоко наплевать. Иногда надоедало вести себя, будто не произошло ничего важного. Ведь в конечном счете, жизнь все та же.

***

Это началось примерно месяца два назад. Смотрел во сне в чужие глаза и медленно утопал. Какие-то необъятные и непонятные чувства вызывал образ напротив. Будто какая-то частичка паззла нашла свое законное место. Он никак не мог объяснить это чувство радости, которое возникало каждый раз при виде Рама. Ведь именно его образ из раза в раз являлся ему во сне. Сначала он все списывал это на стресс из-за грядущих экзаменов, но сны снились каждый день, будто какие-то воспоминания, давая о себе знать и по сегодняшний день. Поначалу это немного пугало, но позже Джинджер начал задумываться о написании любовного романа. Это были какие-то отрывки из чужой жизни, где только лица были заменены. Ведь и в самом деле не существует ангелов и демонов, тем более не существует организации, где бы они работали бок о бок. Где бы Люцифер вязал судьбы людей, а ангелы любили демонов. Ведь, по сути, Джин был скептиком, который считал, что люди – всего лишь машины, в которых случаются сбои. Сама по себе идея быть дитем ангела и демона немного пугала и навевала желание изучить это как можно больше. Тем более, если бы он был либо ангелом, либо демоном, то был бы бессмертен. Однажды был сон, после которого на глазах у Джина выступили слезы. Сон, где он, сквозь боль, держал руку Рама, смотрел тому в глаза и шептал: «Смотри мне в глаза, смотри. Может быть, мы встретимся вновь. Может не в следующей жизни, может через одну. Мы встретимся и будем так же счастливы, как и тогда. Прости». Его рука ослабла, а сквозь пелену кровавых слез он увидел его лицо. Тот кричал, звал его. Сил оставалось лишь только на то, чтобы сомкнуть глаза. Что же случилось с тем мимолетным счастьем? «And who will remember your last goodbye?»** На этот раз Джин решил все рассказать соседу. На что тот отреагировал весьма спокойно – сдержанно, можно сказать – и попросил смотреть на ночь поменьше всякой ерунды. Тогда они поссорились в первый раз. Нет, они и раньше ссорились, но так крупно – в первый раз. Но что-то все же не давало каждый раз покоя, вспоминая это последнее «Прости». Это чувство было схожим с парадоксом или дежавю. Однажды он просто посадил перед собой в их комнате Рама, заставил смотреть в его глаза и говорить все, что знает. Потому что Джин хоть и не был проницательным человеком, но все же видел, что с его другом что-то творится. — Что я могу тебе сказать? Ничего такого, — ответил он. Тот все прятал свой взгляд, смотрел куда угодно, только не на него. Тогда Джин, будто прикинув в шутку, потянулся к Раму и поцеловал его. Так же, как и когда-то, зарываясь бледными пальцами в его черные волосы, немного их оттягивая, углубляя при этом поцелуй. ««Cause it's the end, and I'm not afraid, I'm not afraid to die.»*** И тогда он вспомнил. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый взгляд, пропитанный безграничной любовью. Вспомнил то самое неловкое признанье в любви, которое как раз сказал он первым. Вспомнил, что было до этого, что было после. Как падали ангелы, как он умирал на руках Рама, обещая вновь встретиться. Вспомнил обещание, которое давал множество жизней назад.