Две Макарии

В помещении было темно и душно, факелы чадили так, что девушка задыхалась. Шаги ее гулко отдавались эхом в этих стенах. Страшных стенах. На поясе у чернокосой красавицы висел небольшой кинжал, в руках она бережно несла чашу, словно боялась пролить даже каплю драгоценной жидкости. Наконец она подошла к большому камню, осторожно поставила драгоценную чашу и отцепила кинжал от пояса. Несмотря на сложный наряд, легко забралась на камень, и собравшись с духом, поднесла чашу к губам. Напиток отвратительно пах, еще хуже был на вкус, но девушка даже не поморщилась и ни на секунду не показала своего отвращения. Ненужная уже чаша выпала из ее рук и упав на пол, разлетелась на множество кусочков. Красавица легла на спину и прикрыла красные от слез глаза… *** - Чтобы твой брат победил, нужно принести жертву, дитя… - Жертву?! Но у нас ничего нет! - Ничего нет? Неужели у внучки великого Зевса совсем ничего нет? Разве не драгоценный ихор течет в ее жилах? *** Ихор было мало. Дайте-то боги, чтобы половина, но мать могла и ошибаться. Кем была своенравная Деянира, дочерью Ойнея или Диониса? Хорошо, хоть отец был сыном бога… Макария будет молиться, чтобы хоть капля ее крови была угодна богам. Она поднялась на своем каменном ложе, каждое движение давалось с трудом. Огни факелов словно скакали по стенам в бешеной пляске, а в ушах словно стучали барабаны. Руки дрожали, но Макария очень крепко взяла кинжал обеими руками. Она повернула лезвие к себе и высоко подняла руки, при этом подавшись навстречу лезвию. Шумно вздохнула, стук в ушах словно отражался от этих стен и многократно усиливался. «Кровь! Кровь! Смерть!Смерть!» - Ихор, - прошелестела девушка, - ихор. И вонзила кинжал в собственную грудь. *** Она очнулась и со стоном повернулась – ложе было неудобным. Она что, заснула на камне?! Макария с трудом открыла глаза. Потянулась, словно мышцы ее затекли и тупо посмотрела на осколок ритуальной чаши. Ритуальной! Жертвоприношение! Она… не смогла?! Позади, совсем близко, раздался смешок. Макария порывисто повернулась. - Очнулась, красотка? – Вполне дружелюбно сказала девушка, сидевшая на краю ее каменного ложа. Макария села на камень, мельком отметив на груди небольшой разрез. Значит… - Ну-ну, внучка Зевса, - нахмурилась гостья, - думать об этом будешь позже. Выпей! Макария приняла из ее рук небольшую чашку и глоток за глотком выпила тягучий пряный отвар. Голова тут же перестала болеть, а ломота в мышцах прошла… Амброзию, она, что ли, выпила? Девушка довольно улыбнулась. - Угадала. Макария с недоверием воззрилась на нее. Незнакомка словно угадала ее мысли. Неужели это богиня? Но, кто? В голове у нее замелькали статуи из разных храмов – Афродита, пышнотелая и золотоволосая, сухая и черноволосая Артемида, Афина,черные волосы которой уложены в простую прическу… У девушки были рыжие волосы, заплетенные в простую косу, перехваченную зеленой лентой. Зеленые глаза смотрели немного насмешливо, но если приглядеться, но можно отметить, как в них мелькают черные искорки. - Не трудись, - отмахнулась гостья, - статуй мне не ставят. Не ставят, хмм… Но постойте же! Постойте! Видела она эти рыжие волосы и зеленые глаза. В храме Деметры Плодоносной. Неужели сама Деметра… Макария было открыла рот, чтобы приветствовать великую богиню, как богиня разразилась звонким смехом. - Ой, не могу! Ты меня за бабушку приняла, что ли?! Ой, видела бы ты ее… Она же сроду не носит простой косы, что ты… Смешная! На лице Макарии отразилось недоумение, что взывало новый приступ смеха у богини. Отсмеявшись, она откинула со лба рыжую прядь и улыбнулась. - Я – Макария, тезка. Макария! Богиня блаженной смерти! Ой-ой! Маленькая Макария не раз слышала, как шипели на мать соседки, мол, полоумная, не нашла имени другого! И это для единственной-то дочки! Ох, и кара падет, и ладно бы только на дуру Деяниру, так и Макарии достанется! - Моя дочь тоже внучка Зевса, - огрызалась мать, таща дочурку за собой, а Макария едва поспевала за широкими шагами своей вспыльчивой матери. - Макария, где твои ножницы? – дразнили ее дети на шумных улицах Аргоса, и она с ревом убегала домой – кому охота быть смертью? Пусть и блаженной. Блаженная смерть Макария печально улыбнулась. - Ты внучка Зевса, я внучка Зевса… выходит, мы с тобой сестры, Макария, двоюродные… А поди же ты, как повернулась судьба… - Моя кровь, - непослушными губами прошептала Макария, дочь Геракла, - ихор… жертва… принята? Макария, дочь Аида покачала головой. - Счастье твоего брата зависит только от него. Боги здесь бессильны. Значит, все было зря! Черное отчаяние на миг овладело дочерью Геракла, но дочь Аида тревожно оглянувшись, сказала: - А ну перестань! Удивительно, но это привело смертную в себя, и, с непонятной усмешкой, та отметила, что и богини чего-то боятся. - Много бы ты понимала, - недовольно буркнула богиня, но тут же улыбнулась, - не хотелось бы, чтобы сюда явился Танат. Видишь ли… Я тебя у него увела… - Да, - с интересом откликнулась смертная, - а почему? - Мне же про тебя все уши прожужжали. Вот, мол, посмотри, какая наглая смертная… - Я?! - Да не ты… Деянира, дочь Ойнея. - А мать, говорила, что она дочь Диониса… - А кто ее знает, - улыбнулась богиня, - может и Диониса, она на него похожа… Чем-то. - Я и решила взглянуть, но я не могу просто так явиться в мир. Пришлось украдкой, когда случай выдался. Но, все равно, жаль, конечно, что выдался… Макария- смертная помрачнела, а Макария-богиня печально улыбнулась. - На суде держись уверенно, не бойся ни моего отца, ни моей матери. Мать добра к тем, кто жертвует собой, ради других… - А… отец? - А что отец? Не будешь стенать, позволит выпить воды из Леты… только ты уж в следующей жизни такой глупости не совершай! - Ой, страшно! Макария тревожно потерла холодными пальцами виски. Прядки волос высвободились из сложной косы, и мягко вились вокруг ее лица. Богиня встала и обошла каменное ложе, и Макария закрыла глаза, чтобы больше их не открыть. *** Дочь Аида с сожалением глядела на черные пряди волос в своей руке. Ей нравилось наблюдать за дочерью Геракла, неосторожно нареченной так же как и она. Неправы были соседки, сулящие кару Деянире, боги не карают за такие мелочи. Боги вообще редко кого карают, люди сами прекрасно справляются с этим. Макария обеспокоенно оглянулась. Никому прежде она не называла своего имени, и ни с кем не говорила так долго. Никого не напутствовала перед судом. Это было не по правилам… Но разве не может чуточку помочь внучке Зевса другая его внучка?