О профилактике ожогов

Натиск приносит плоды, если ты можешь удержать завоеванные позиции. Баки не удержал. Стив попросил выключить свет в первую же ночь. Надо ли было соглашаться? А как не согласиться? Нацеловались до распухших губ — отрываясь, Стив смотрел жадно, с голодным выражением — взобрались на пик вожделения, балансировали перед полетом в пропасть. Баки ни на что, кроме ладони на члене не рассчитывал. Стив сам предложил. Покраснел, спросил: — А можно я тоже?.. Ну... губами. В смысле, ртом. Баки так ошалел от счастья, что просьба: «Только выключи свет, мне стыдно» показалась мелочью. Хотелось, конечно, посмотреть на Стива, запомнить в деталях первую неловкость, покорный наклон головы, прикасающиеся к головке губы. Но не спорить же? Нет, так нет. В ту ночь Баки думал: «У нас всё еще будет». Наутро стыдливость Стива разрослась до угрожающей помехи. Комнату в мотеле заливал яркий свет, и Баки пришлось выбираться из кровати и задраивать жалюзи — иначе Стив отказывался даже подрочить. К следующей ночи стало ясно, что путь к счастью будет длинным и извилистым. Причуды и стыдливость Стива выстроили линию обороны, сравнимую с противотанковым рвом. «Ты что, как это — днем? Вечером, Баки». «Палец? Туда? М-м-м... Нет. Это может быть больно». Отговорки расстраивали. Выражаясь научным языком, Баки желал стремительного развития сексуальных отношений. Если же говорить попросту, ему до багровой пелены перед глазами хотелось трахаться. Вставить Стиву, подставиться, чтобы вставил Стив, да хотя бы пальцы в задницу заполучить, унимая свербящее желание. «Нет, Баки. Давай ограничимся достигнутым. Я не готов». Ни сыворотка Золы, ни вакцины лабораторий «Гидры» не лишили Баки ума. Набрасываться на Стива? Боже упаси! И дело не в размере сдачи, которую огребешь. Секс — не война. Уговорами можно добиться большего. Этим принципом Баки руководствовался, соблазняя девушек — в годы, когда пытался изгнать из мыслей Стива, и не видел причин что-то менять сейчас, когда Стив ему все-таки достался. Мерзавец Рамлоу крепко подгадил им обоим. Судя по оговоркам, Стив думал, что следующий шаг не принесет ничего, кроме боли и отвращения. Баки рассчитывал на личный пример — он был уверен, что получит удовольствие — и надеялся на любопытство и желание Стива попробовать новое. Новое для них двоих. Куда там!.. «Не надо, Баки. Это неправильно». Логика ставила в тупик. В рот брать — нормально. В темноте. Палец в задницу, даже в темноте — ни-ни. А при свете только целоваться в щеку, больше ничего не обламывается. Баки попытался разведать препятствия. Брезгливость? — Нет, — подумав, ответил Стив. — Мне не противно. Просто... это всё испортит, Баки. Если тебе не понравится, ты же мне не скажешь, и будешь терпеть. А я этого не хочу. — Не попробуешь — не узнаешь, — возразил Баки. — Один палец. Когда я буду кончать. — Нет. Свой отказ Стив подкрепил немедленным выключением света, да еще и в рот три дня не брал — обходились быстрой дрочкой под одеялом. Баки посмотрел на ситуацию с разных сторон и решил ответить таким же пассивным воздержанием. Он помнил, что первая атака удалась на пике ревности, но вмешивать в прохождение лабиринта посторонних не собирался. Началась игра «смотри, но не трогай». Игра без правил, в которой Баки бродил по автодому с забывчиво расстегнутой ширинкой, наклонялся, позволяя Стиву любоваться полоской кожи над поясом джинсов. К ночи, когда гляделки доводили Стива до нужной точки кипения, Баки говорил ему: «Спокойной ночи», целомудренно чмокал в щеку, выключал свет и поворачивался спиной. Он ждал прикосновения, действия, а получал только обиженное сопение. Стив пыхтел, отворачивался, притираясь крепкой задницей — это вызывало ломоту в яйцах — и, вдоволь повздыхав, засыпал. Противостояние затянулось на неделю. Стив возобновил утренние пробежки — наматывал круги вокруг стоянок, где они парковались на ночевку — через три дня добавил к ним отжимания и приседания, и сожалел, что в автодоме невозможно повесить боксерскую грушу. Отжиманиями и приседаниями Баки откровенно наслаждался. Стив, разгоряченный пробежкой, валился в сугроб, шумно выдыхал, и заставлял свое тело работать, как отлаженную машину. Таял снег, таял Баки, пожиравший взглядом перекатывающиеся под кожей мускулы. Не таял только невидимый барьер, отгораживающий их от прикосновений при свете. Интуиция подсказывала: «Выжидай». И Баки выжидал, призывая на помощь терпение снайпера. Не было счастья, да несчастье помогло. На очередной стоянке Баки залюбовался на взмокшего Стива, рассеянно поводил рукой позади себя — возле забора лежала куча хлама, засыпанного снегом — шагнул назад, намереваясь присесть, и поскользнулся. Он плюхнулся на кучу со всего размаху и вскрикнул от неожиданности. Какая-то скотина положила поверх хлама доску с торчащими трехдюймовыми гвоздями. Один из этих гвоздей воткнулся Баки в правую ягодицу, пропорол мышцу и новые джинсы, и заставил оросить снег каплями крови. Стив изменился в лице. Вскочил, ощупал Баки от загривка до пят, выслушал бормотание: «Ничего страшного, к вечеру заживет» и подхватил на руки. Это рассмешило и польстило одновременно. Баки скрыл улыбку, зарывшись носом в мокрые волосы Стива, и без протестов позволил занести себя в трейлер. Узкий проход к спальному месту не был рассчитан на передвижение с партнером на руках, но Стив справился — только сбил привинченное к стенке зеркало. Зеркало Баки поймал: еще не хватает, чтобы разбилось. Не надо нам больше ссор и несчастий. Полуметровое зеркало удалось пристроить в углу, пока Стив опускал Баки на расстеленные одеяла. Полированная гладь послушно отразила гусей в строительных касках, перепуганное лицо Стива и рекалибровку пластин на бионической руке. — Лежи! — скомандовал Стив. — Не шевелись! Я сейчас! Перед носом мелькнули мокрые кроссовки. В кухонном отсеке раздался грохот. — Что случилось? — спросил Баки, сбрасывая туфли и расстегивая ширинку. — Я хотел коробку с мазями из холодильника достать, — смущенно ответил Стив. — Они в холодильнике, потому что их надо хранить при температуре... — Достал? — Баки стянул джинсы вместе с трусами — все равно выбрасывать, и вывернул шею, чтобы посмотреть на постыдную травму. — Да, — в подтверждение слов Стив появился с коробкой в руках. — Только дверца холодильника оторвалась. Случайно. — Починим, — пообещал Баки. — Или новый купим. Дай мне салфетку, я кровь сотру. — Лежи! Я сам! Стив уселся на пол, разложил аптечку, вытряхнул содержимое коробки с мазями, зашуршал упаковками, что-то забормотал. Баки смотрел на его отражение в зеркале — сосредоточенное, раскрасневшееся, хмурившее брови. Сам он выглядел, как типичный участник немецкого порнографического фильма. Джинсы с трусами валялись рядом с одеялом, кожаная куртка и хвост клетчатой рубашки контрастировали с обнаженным задом, а черные носки обеспечивали стопроцентное попадание в образ. Зеркало бесстрастно отражало игру в доктора: Стив извел груду салфеток, долго и пристально смотрел на переставшую кровоточить ранку. Ухватил тюбик с мазью, потряс и придавил. Раздался громкий и непристойный звук. Пластиковая упаковка треснула, Баки увидел белый промельк и ощутил, как на пострадавшую пятую точку шлепнулось что-то холодное и липкое. Как медуза. — Ой... Я... — Стив растерялся до багряных пятен на скулах. — Мазь не та. — Прогревающая? — вскинулся Баки. — Нет-нет! От ожогов. — А-а-а... Это ничего. Вдруг в следующий раз на сковородку сяду. Стив приоткрыл рот, становясь очаровательно похожим на встревоженного кролика. Сведенные брови отражали работу мысли, взгляд прилип к белому шматку мази, плюхнувшемуся в ложбинку между ягодиц. Баки приподнял бедра, позволяя липкости чуть-чуть растечься, и предложил: — Размажь. Для профилактики. Движение повторилось в зеркале. Локти смяли одеяло, гуси закивали, мельтеша касками. Баки поморщился — распоротая ягодица ответила всплеском боли — осторожно сменил позу и встал на колени, прогибаясь в пояснице, приникая подбородком к гусиным каскам. Куртка и рубашка сползли к лопаткам, член прижался к животу, демонстрируя Стиву полную боевую готовность. Баки завелся с пол-оборота: от собственной уязвимости, от предвкушения неизведанного. Он никогда не желал и не пробовал других мужчин. Ни до сыворотки, ни в дни служения «Гидре», ни после. Только одного. Только Стива. И был уверен, что ему понравится и брать, и принимать. Он вильнул задом — бесстыдно, как кошка по весне — и это сломало невидимый барьер. Стив перестал хмуриться, протянул руку и медленно провел от ямки на пояснице к поджавшимся яйцам, распределяя быстро греющуюся мазь. Баки ахнул, подставился, зазывая палец проникнуть в тело. Зеркальный Стив обрел решимость и толкнулся внутрь, стекленея взглядом. Было видно, как он оценивает свои ощущения, ловит отклик Баки. — Глубже, — не приказ, просьба. — Стив, шевелись, или я сейчас оттрахаю гуся в строительной каске! Трахать одеяло Стив ему не позволил. Задвигался, разминая, растягивая вход под себя. Баки насаживался на пальцы, шалея от новизны и удовольствия. Он не ошибся — принимать Стива было до одури приятно. Мазь от ожогов делала движения скользкими, вкрадчивыми: так лазутчик проходит все линии заграждения, чтобы подложить бомбу в нутро охраняемого форта. На третьем пальце у Баки позорно разъехались колени. Он улегся, притираясь готовым лопнуть членом к одеялу, двинул бедрами, пытаясь достичь разрядки. — Нет! Стив заставил его подняться. Ловким движением спустил тренировочные брюки, и начал дразнить — не проникая, массируя вход головкой члена, втирая нагревшуюся мазь в кожу. Вставил только тогда, когда Баки отчаянно взвыл от разочарования — потеряв волю и разум, превратившись в комок обнаженного желания. Принять Стива оказалось не так уж и легко. Первый десяток толчков Баки привыкал, ерзал, помогая найти нужный угол проникновения. А потом растерял отголоски боли и завыл уже от наслаждения. Зеркало — все так же бесстрастно — отразило, как он кончил без прикосновения к члену. Как повис обессиленной тряпкой в сильных руках Стива, пока тот догонял его, быстро и отчаянно. Изображение исчезло под хриплый крик: достигнувший оргазма Стив впечатал Баки в одеяло, не жалея гусей. В трейлере воцарилась тишина, нарушаемая жалобным урчанием сломанного холодильника. Баки лежал и лениво думал; «Знал бы заранее — еще на прошлой неделе отобрал бы у того бродячего йога доску с гвоздями. А ведь и мысли не мелькнуло. Стоял рядом со Стивом, смотрел на представление, даже купюру в банку кинул. Пожалуй, надо будет озаботиться реквизитом. Поискать в сети, там что угодно продают и покупают. Доску с гвоздями, доску с ножами и мешок битого стекла. Для профилактики ожогов».