Наяву

— Алексис Джейкоб Паркер, мне надоело. Я медленно поворачиваюсь к Алексу. Не знаю, что он мне скажет, но слышать я этого не хочу. Наверняка сейчас начнёт что-то врать про работу (в полиции десять лет служит), про ночные дежурства и неотложные вызовы... Начнёт делать всё, чтобы я не узнала. Чтобы я не узнала, что у моего благоверного есть любовница. Сначала это казалось мне глупым. У Алекса, у моего Алекса кто-то есть? Ну чушь ведь! Тогда, тринадцать лет назад, Алекс клялся мне в вечной любви, а десять лет назад мы поженились. Сейчас у нас двое детей, дочка Джейн и сын Джонатан, мы счастливы в браке... По крайней мере, мы были счастливы. Почему были? Да потому что мужик, которого всё устраивает, не будет заводить себе любовницу! Наверняка это какая-нибудь фифа с силиконовыми буферами, которой я и в подмётки не гожусь! Ах Алекс, Алекс, безумно я тебя люблю, и так же страстно ненавижу. Сволочь ты, Паркер. Я подам на развод, уеду к маме и заберу от тебя детей, и всем, что будет нас с тобою связывать, будут алименты, которые ты будешь нам платить. Тебе понятно, милый муж? Чёрт, я же про себя сказала!.. — Мне надоело, Паркер, — я стараюсь говорить чётко и спокойно, но голос мой всё равно предательски дрожит. Ну же, Эшли, соберись, тряпка! — Мне надоело, что ты не ночуешь дома. Мне надоело, что я ничего о тебе не знаю, — ха-ха, Эшли, ты и не должна знать о его любовных похождениях. — Мне надоело жить в неведении, Паркер. Я замолкаю. Алекс, возможно, немного опешил от такого поворота событий. Конечно, он никак не ожидал, что я смогу высказать ему в лицо всё, что о нём думаю. Сволочь. Как я с ним жила? Если подумать, он лгал мне все годы нашего знакомства. Как он говорил, что его родители мертвы, а они пришли к нам на свадьбу; как он говорил, что служил в Аду, хотя его папочка никогда не подпускал его к своему любимому детищу; как он клялся мне в любви, чёрт бы его побрал! К горлу плотно подступил комок, а на глаза стали наворачиваться слёзы. Я не хочу, чтобы Алекс видел, как я плачу, поэтому снова поворачиваюсь к окну. Но Паркер расценивает этот жест как смертельную обиду. — Эшли, — он мягко обнял меня за плечи, и я невольно вздрогнула. Только его прикосновения заставляли меня вздрагивать, словно я пятиклассница, к которой на улице подошёл незнакомый дяденька. Только от Алекса веяло опасностью, страшной опасностью; я не знала, как её объяснить, но она так манила... Наверное, фифа тоже на неё повелась. Или это я одна такая дура? — Уйди, — тихо попросила я. — Нет, — ответил муж. — Что нет? Что нет? — я уже достаточно пришла в себя, для того чтобы занять позицию нападающего. — Нет, Паркер, если я чего-то не знаю, ты мне скажи, да-да, скажи! Представляешь, с женой можно делиться секретами, если ты не знал! Расскажи мне, что ты скрываешь от родной жены? А? Что? Или, может быть, не "что", а кого? — Что ты несёшь, Эш, — Алекс устало присел на валик дивана, прикрыв глаза. — Ладно, я расскажу тебе, только успокойся. Паркер пошёл на кухню за успокоительным, а я подумала, что всё же люблю его. Такого подлеца, такого гада, такого... такого Алекса, такого родного Алекса. — Ну, — начал он, напоив меня валерьянкой, — поскольку через два часа у меня начинается дежурство, буду говорить кратко и по существу. Дело в том, Эшли, что существуют оборотни... А хотя это ты и без меня знаешь. Конечно, Паркер, как же мне этого не знать! Мне, дочери знаменитого охотника на нечисть Дина Винчестера - и не знать, что на свете есть оборотни! Нет, замечательная у моего благоверного логика, тут ничего нельзя сказать. — Так вот, Эшли, оборотень - это не всегда человек-волк. — Ну, ясно. Сейчас он скажет, что кроме волков-оборотней, оказывается, есть летучие мыши-оборотни, а сама я замужем за Бэтменом. — Помимо волков, люди умеют превращаться во многих других животных, например, в мышей, котов, или зайцев. Но самый нераспросранённый вид метаморфоз - это... — тут Алекс замолчал, делая театральную паузу, для пущей эпичности, — это совы. Смотри. Алекс медленно поднял руки кверху, соединив их наверху ладонями вместе. Тотчас же его охватила пелена густого красно-серого дыма, скрывшая его от моего взора. Я обошла пелену, в которой скрывался мой муж, кругом, в надежде хоть что-то увидеть, - ничего. Пусто, как в голове у Джонатана. Неудачный ребёнок, весь в папашу. — Паркер , это уже не смешно! — я совершенно по-детски топнула ножой, втайне надеясь, что Алекс просто так шутит, и, видя, что я почти на него обиделась, прекратит своё дурацкое представление. Красно-серое облако постепенно рассеялось, и из него на свет показался... не-ет, не мой муженёк. Из облака показался филин, светло-серый филин, гордо распушивший пёрышки и выпятивший грудь вперёд. Смешной розыгрыш. Нет, правда, это очень смешно. — Браво, Алекс, — я захлопала в ладоши. — Я рад, что тебе понравилось, — ответил голос моего мужа. Голос шёл откуда-то спереди, но я никак не могла понять, откуда. Никаких странно-подозрительных теней в квартире, никакого скрипа половиц... Неужели мой Алекс и вправду превратился в птичку? — Это правда? — медленно спросила я, на что птичка, горячо замахав крылышками, ответила: — Да, — и подлетела ко мне, удобно устраиваясь на моём плече. Я невольно улыбнулась: такая же привычка и у Алекса, моего Алекса - он тоже любит использовать моё плечо в качестве подушки. — Больше у тебя нет от меня секретов? — спросила я. — Нет, — ответил Паркер. Было немного странным слышать это от филина, но наверное поэтому я ему поверила. Теперь у нас всё будет хорошо.