Минута слабости

Он явно, абсолютно однозначно, не мог быть лидером в постели. Это не ощущалось чётко, но проскальзывало во взглядах, украдкой бросаемых на тебя. Ты никогда не одобрял отношения на работе, а он был теперь твоим подчиненным, но что-то цепляло, заставляло смотреть снова и снова. И ты уже не видел ничего дурного в том, чтобы нарушить собственный запрет, тем более, что деловое сотрудничество было временным, до выполнения заказа. Ты не знаешь, что именно ты видишь в нем, но именно оно заставляет позорно искать оправдания собственной слабости. Что ж, если ТЫ обратил на него своё внимание, то он, вероятно, действительно того стоит. В нем не было того слюняво-розового, чересчур манерного кокетства, которые так любят такие, как он. Не было и той слишком томной, пьяной загадочности, атмосферу которой пытаются создать в своих борделях шлюхи, завешивая приват-комнаты красным бархатом, оставляя лишь свет свечей и дым курений. В его движениях нет пошлости, которая нет-нет, да проскальзывает в любом, кто стремится дорого продать своё тело. Нет. Движения были пластичны и элегантны, и каждая поза словно чётко выверена, но им хотелось любоваться, не наброситься и прямо в той подворотне, где тебя застало желание, начать сдирать с него одежду, а именно любоваться, следить за плавным изгибом плеча, наблюдать за тонкими пальцами. Смотреть как на танцора, движения которого пусть иногда и проходят по самой грани, но все же не несут в себе призыва. Тем более, что тело его, как у того же танцора, было тонким, поджарым и пластичным. Но больше, чем тело, тебя привлекает лицо. Чёрные волосы мягко очерчивают скулы, и чуть вьются в вечном легком беспорядке. Черты удивительно тонкие, но в то же время нельзя сказать, что женственные, он скорее походил на фейри из старых сказок. А его глаза! Удивительно яркие, восхитительно зеленые глаза. В его взгляде светилось лукавство, как будто он играет в какую-то, несомненно, интересную, игру, правила которой тебе ещё только предстоит угадать. А эта чуть насмешливая улыбка? «Я знаю, какое впечатление произвёл на тебя». Он был из той категории людей, с которыми так приятно вести маленькие грязные разговоры «я знаю, что ты знаешь, что я знаю» и с удовольствием продумывать очередную двусмысленную фразу, растягивая своеобразную прелюдию, и с весельем слышать в ответ: «О! Прошу прощения, но боюсь, мне придётся отправить эльфа на рынок. К сожалению, я не пью чёрный чай. Но вы ведь согласитесь немного подождать в столовой?». И мучиться маленьким, так сказать, локальным, выбором: предложить вместо ожидания показать дом, а в частности, спальню, или ещё немного поиграть? О, да! И секс, ты не сомневаешься, будет огненным. Но конкретно этот красавец стоит больше, чем одна незабываемая ночь. С него станется с невинным видом заявить, что на первом свидании он может позволить только поцелуй, или ещё что-либо в этом роде. Слишком уж хорошо он знает себе цену, и она не эфемерна, как у тех, у кого она строится лишь на красоте, она подкреплена тем состоянием, которое он заработал сам, и силой магии. Правда магии-то вокруг него почти не ощущалось. Примерно чуть-выше среднего. Но ты не веришь в это. Это просто не возможно – иметь славу и опыт прекрасного артефактора в таком возрасте с таким уровнем магии. А значит, есть два варианта: либо магия его действительно слаба, а добился он всего удивительным талантом и зверским трудом, либо он скрывает магию. И ты больше склоняешься ко второму варианту. В этом нет ничего удивительного. Ты и сам делаешь так же! И твои руки дрожат от желания почувствовать всю силу его магии, которая конечно же вырвется на волю, когда ты будешь насаживать его на себя. Но до этого ещё далеко. Ещё предстоит завлечь, заманить его в свои сети. Очаровать. Ведь это то, что ты умеешь лучше всего после владения тёмной магией. Ещё в школе тебе в этом не было равных, а уж сейчас, когда твоя внешность вернулась к тебе, и на смазливую красоту юности легли прожитые годы, превратив её в зрелость, никто не может устоять. И уж тем более Альферац Люве не сможет. Молодому немцу явно не достаёт опыта. Двадцать пять это не тот возраст, в котором человек уже умеет читать сквозь строки, сразу угадывая подоплеку происходящего. Ты предвкушаешь это и терпеливо ждёшь, когда план начнёт претворяться в действительность. И ты уже благодарен Люциусу за то, что тот посоветовал нанять артефактора из-за границы, а не искать внезапно вылезших самородков-самоучек в Англии. Заслуженные и признанные мастера к тебе вряд ли пойдут. Они сплошь консервативны, а твоя политика сулит перемены. Тем более, после заявлений Дамблдора в прессе, твоя репутация в родной стране не слишком то хороша, пусть у самого Старика-Который-Все-Никак-Не-Умрет не на много лучше, особенно после побега мальчишки Поттера несколько лет назад. Ты даже рад, что несносный мальчишка исчез, ведь Лонгботтом – это не тот человек, которого можно даже представить на месте героя. Но все же иногда так хочется самолично свернуть очкастому гаденышу шею за те мелкие неприятности, которые тот тебе умудрялся причинять. Ты наливаешь в бокал ещё вина и задумчиво всматриваешься вдаль. На губах играет усмешка. Ты мечтаешь, какой будет твоя жизнь, когда закончится это бессмысленное противостояние, когда твои законопроекты наконец обретут жизнь, когда можно будет пройтись по Косой аллее не таясь, а рядом конечно же будет зеленоглазый брюнет с хитринкой в глазах. Ты знаешь, что нельзя строить иллюзии наперёд, чтобы потом не разочароваться, но по другому не можешь. Имеешь же ты право на минутку слабости?