little Devil

— Я, кажется, сейчас подохну, — брюнет упал на пол в танцевальном зале. — А нефиг было болеть и пропускать занятия, — сказал блондин, оторвавшись от книжки. — Но это ты должен был следить за мной, чтобы я не бегал без шапочки и шарфика, — по-детски сказал парень. — Я тебе не мамочка, — буркнул второй. — Да, потому что ты мой любимый чертенок, — с улыбкой брюнет повернул голову в сторону блондина. — Чонин, сколько раз тебе говорить не называть меня так? — проворчал парень, не отрываясь от чтения. — Много, — улыбка на мордахе Чонина стала ещё шире. — Уже который час? — Почти девять вечера, — ответил Сехун, посмотрев в чониновский телефон, лежащий рядом. — Когда ты успел сделать эту фотку? — разблокировав телефон, спросил Се, когда увидел на заставке себя, целующегося с Чонином. — Пару дней назад, — ответил парень, вставая с пола, и направился к своему чертенку. — Скоро, наверное, охранник придет нас выгонять отсюда, — Чонин сел рядом с блондином, положив свою голову тому на плечо. — Пошли по домам, — Се убрал книжку и положил одну руку на черные волосы своего парня, начиная их перебирать. — Не хочу. Тут есть ты, а дома тебя нет, — брюнет чуть ли не замурлыкал от прикосновений Сехуна. — Пошли ко мне, в чём проблема? — А родители? — Они всегда рады тебе, плюс кому-то же надо скормить кастрюлю котлеток с рисом. — Ни слова больше, я иду к тебе. — Вечно голодный ребенок, — усмехнулся Сехун. — Я много тренируюсь, мне надо восстанавливать силы, а у меня дома два младших брата и сестра, так что мне мало достаётся, — оправдывался Чонин. — И я хочу побольше времени проводить со своим парнем, — после этих слов парень притянул Сехуна ближе к себе, впиваясь в его губы поцелуем. Сехун не любил целоваться в академии: ему вообще не нравилось, когда Чонин переходил грань и начинал лапать его в коридорах учебного заведения. Нет, блондин не стеснялся своего парня, и нет, ему было не противно, просто жилось легче, пока никто не знал, что они встречаются: нет этих странных косых взглядов или дурацких комментариев в их сторону, но в танцзале они были одни, и Сехун был совершенно не против ответить на поцелуй. Он вышел долгим, ленивым. Чонину нравилось вести, быть главным как в поцелуях, так и в постели, а Сехуну нравилось отдаваться полностью своему парню. — Люблю тебя, — прервав поцелуй, прошептал Сехун в губы Чонина. — Чертёнок, я тоже тебя люблю, — брюнет чмокнул Се в носик. — Я когда-нибудь куплю тебе рожки. — Ты еще хвостик купи. Зря я это сказал, — понял Сехун, что ляпнул что-то лишнее по коварной улыбке старшего. — Чего скалишься? Пошли уже домой, — блондин поднял рюкзак и направился в сторону выхода, а Чонин поплёлся за ним.       Закрыв танцзал и отдав ключи охраннику, парни отправились домой. Дома у Сехуна была только мама (отец наверняка снова работал в ночную смену), которая, как и говорил Се, была рада Чониновской мордахе в их доме. Младший думал, что его мама скоро начнёт называть Чонина своим сыном. Ну, а что? Он почти постоянно торчит у них. — Сехун, ты дорисовал то, что вам задавали? — спросила его мама, когда парни вымыли руки и уселись за стол на кухне. — Я её сегодня доделаю, не волнуйся. — Ты её неделю назад разве не доделал? — удивился Чонин, жуя при этом котлету, причём явно уже не первую. — Та была другая, а сейчас нам новую задали, — пояснил Сехун. — Чонин, ты уже столько съел? — Сехун от удивления выпучил глаза, когда заметил, что парень уже берет пятую или шестую котлету. — Шестую. Ну, что? Я голодный. Спасибо, тётя Чоён, было вкусно, — сказал Чонин, поставив грязную посуду в раковину. — Вот видишь, как надо есть, Сехун, а не как ты — раз в день, и то, если напомнят. — Мам, ну не начинай. Всё, мы ушли, — Се направился в сторону своей комнаты. — Доделай домашнее, — напомнила ему мама. — Не волнуйтесь, я за этим прослежу, — ответил ей Чонин. — В душ дуй, а потом следи, — кинул в ответ ему блондин, когда Чонин прошёл мимо ванны, и открыл её дверь в приглашающем жесте. — А ты мне одежду с полотенцем принесёшь? — Чонин по-хозяйски положил свои руки на бёдра Сехуна, притягивая того к себе и проходясь языком по чувствительной коже на шее парня. — Придурок, отвали, — Сехун уперлся руками в плечи Чонина, пытаясь отодвинуть его от себя. — Мама же на кухне, — пытался он воззвать к здравому разуму Чонина, но разве это было сейчас возможно? Конечно же, нет. — Она все равно не видит, —Чонин быстро чмокнул Сехуна в губы и, развернув его за бедра к себя спиной, шлёпнул того по заднице, говоря тем самым «Давай, тащи мне одежду», ну и блондин пошёл её тащить.       Когда Сехун вернулся с чистой одеждой в руках, дверь в ванную была закрыта и слышался шум льющейся воды, но он почти на 100% был уверен, что Чонин не моется, а сидит там и ждёт, когда же его ненаглядное чудо притащится к нему. Сехуну совершенно не хотелось заходить: он знал, что если зайдёт, то его просто так не выпустят, ни при каких условиях, но делать было нечего — хочешь не хочешь, а заходить придется, поэтому он повернул ручку двери и вошёл.       Блондин не успел кинуть чертову одежду на стиральную машинку, как руки Чонина притянули его к себе и прижали к холодной стене. Сехун больно ударился лопатками и головой о плитку, издавая болезненное «ай». Чонин же, не медля, пока губки парня приоткрылись, впился в них поцелуем, а его руки задирали футболку младшего, начиная хаотично блуждать по его телу, который млел от прикосновений и изредка постанывал в поцелуй. Буквально на секунду они оторвались друг от друга, чтобы стянуть с Сехуна футболку, которая очень сильно мешала. Язык Чонина вылизывал знакомый ротик младшего, проходясь по его деснам и снова переплетая их языки. Поцелуй был пошлым, развратным, долгим и тягучим, из уголка губ стекала слюна. Воздуха не хватало, но отрываться друг от друга никто не хотел. Рука Чонина спустилась ниже, на ширинку Сехуна, расстёгивая её и проникая рукой в трусы младшего, начиная поглаживать его возбуждённый член под участившиеся постанывания Сехуна. Он толкался бедрами навстречу руке старшего, второй рукой Чонин схватил Сехуна за осветлённые волосы на загривке, больно оттягивая их, тем самым прерывая поцелуй. Тонкая ниточка слюны тянулась между губ парней. Чонин медленно облизал свои губы и убрал руку с члена младшего под его явно недовольный стон. Брюнет быстро стянул с Сехуна джинсы с бельем и подхватил того под ахуительную попенцию, а младший закинул свои ноги на талию Чонину, скрещивая их и проходясь свои членом по возбуждению партнера. Одна рука Чонина крепко держала Сехуна за бедро, а пальчики второй скользнули к мокрым губкам Се, раздвигая их и проникая в ротик. Сехун начал пошло облизывать длинные пальцы любовника. Чонин вытащил их из ротика Сехуна и приставил к его дырочке, проникая в нее сразу двумя пальцами, отчего младший прогнулся в спине. — Как же я скучал по тебе, такому податливому, — сказал Чонин, активнее двигая пальцами в анусе партнера и находя простату парня под его громкий стон. — Чертенок, будь потише. — Чонин-а~, — сначала простонал, а потом на полном серьезе добавил Се, — просто выеби меня.       Чонина просить дважды не надо, тем более после двухнедельного перерыва, когда он умудрился заболеть, а Сехуна к себе не подпускал ближе чем на метр, со словами «заразишься». Пальцы сразу же заменились членом, а губы накрыли губы Сехуна, приглушая его и свои стоны. Чонин сразу же перешёл на быстрый темп, вбиваясь в любимое тело. Сехун кусался, царапался и громко стонал, потому что тихо не умел — не научили, да и повода для этого не было. Он даже успел каким-то образом поставить пару засосов на шее Чонина.       Надолго парней не хватило. Кончили они почти одновременно: старший — в Сехуна, а тот на живот себе и Чонину, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Чонин опустил любовника на пол, придерживая его, ибо ноги младшего явно не держали. Легкий чмок, пухлые и красные губы из-за укусов и поцелуев, и потянул блондина в душ. Одним разом все не закончилось: пока парни мылись, Сехун сделал Чонину минет, а тот довел младшего до оргазма только риммингом, а после был ещё один секс.       Когда парни вышли из душа, мать Сехуна как-то странно на них посмотрела, но ничего не сказала: видимо, не знала, как, или просто решила промолчать. — Ты сказал, что проследишь, чтобы я закончил рисунок, — сказал Сехун, когда они зашли в его комнату. — Сказал, — Чонин упал своей тушкой на кровать владельца. — Тогда тебе ко скольки завтра в академию? — Сехун упал рядом со своим парнем, обнимая того. — Вроде к 12и часам, а что? — брюнет положил свою голову на макушку Сехуна, начиная перебирать его светлые волосы. — Тогда ты идешь со мной к восьми утра, и не перебивай. Нам сказали что-то необычное придумать, и для этого мне нужен ты. — Чертёнок, ты меня иногда пугаешь, — как-то по-идиотски улыбнулся Чонин. — Сехун, иди сюда, — раздался голос его матери за дверью. — Ох, жопой чую, ничего хорошего не будет, — блондин чмокнул Чонина в губы и вышел из комнаты. — Да, мам, — сказал Се, садясь рядом с мамой, которая сидела на диване в зале. — Сынок, я и не знала, что вы с Чонинам совершенно не друзья. — От этих слов парень немного опешил и, кажется, покраснел. — Эм… Мам, в смысле «не друзья»? — попытался состроить дурачка Сехун. — Сехун, даже не пытайся оправдываться. Твой громкий характерный голосок в ванной вас выдал. — Мам, мы… — парень от смущения начал бегать глазами по комнате. — Погоди, не перебивай. Я все понимаю — молодость, хочется чего-то нового, но, Сехун, с парнем? — его мама развернулась к сыну и взяла его за руки. — Мама, это не то, что ты подумала. Нет, то, но в этом не виновата молодость или поиск нового. Я просто влюбился, прости, — Се опустил голову, уставившись на свои руки в ладонях матери. — Любишь? — Чоён в удивлении уставилась на сына. — Это абсурдно, неправильно, так не бывает. — Я не прошу у тебя одобрения или понимания, просто смирись с тем фактом, что твой идеальный сын оказался не таким идеальным, потому что влюбился в парня. И необязательно девочка должна быть с мальчиком. Иногда что-то идёт не так, и это нормально, — Сехун выдернул свои руки из рук матери, но не поднялся с дивана и не ушёл, потому что нужно было довести разговор до конца. — Если отец узнает, он тебя прибьёт на месте. — Как раз-таки наоборот. Папа нормально относится к однополым парам, я с ним разговаривал на эту тему, и он мне сам сказал, цитирую: «Если вы с Чонином вдруг окажетесь больше, чем друзья, то не волнуйся из-за этого. Как об этом рассказать? Кто-кто, а я точно пойму — сам баловался в молодости таким». И только из-за того, что ты считаешь это ненормальным, я не перестану встречаться с Чонином, — кажется, у женщины от слов ее сына глаз начал дёргаться. — Смиритесь с тем, что мы любим друг друга, — сказал Чонин, выйдя из комнаты, где подслушивал весь разговор, и обнял своего парня со спины. — А, черт с вами. Просто на моих глазах ведите себя, как прежде, — с этими словами Чоён покинула комнату. — Чонин-а, кажется, нужда скрывать мою ориентацию теперь отпала, — с улыбкой проговорил Сехун, повернувшись к старшему лицом. — Это значит, что я могу к тебе приставать теперь, где угодно? — Да, именно это и значит. Ай, Чонин, — брюнет завалил Сехуна на диван, прижав того всем телом. — Теперь ко мне наконец-то перестанут лезть надоедливые девицы, — Чонин провел носом по шее блондина до губ, чмокая его. —Я тебе говорил, что брюнетом ты будешь выглядеть еще сексульнее? — Говорил, и не раз. И ладно, хорошо, я схожу перекрашусь на днях, — счастливую мордаху Чонина от этих слов парня надо было видеть. — Я люблю тебя. — Да-да, и я тебя, а теперь слезь с меня, — Сехун пихнул брюнета в грудь, вылезая из-под него. — Пошли уже спать, а то на часах час ночи, а нам рано вставать.        Утром ничего необычного не приключилось: парни встали, оделись, умылись, затолкали в рот по бутерброду и отправились в академию. Только на этот раз Чонин бессовестно положил свои руки на бедра Сехуну, приобнимая его. Младший до последнего не говорил, нафига ему понадобился Чонин с утра пораньше в академии. А когда попросил ключ у охранника от мастерской, сказав, что у него сроки горят по сдаче работы, ему без проблем его дали. — Так нафига я тебе сдался-то? — спросил Чонин, когда они вошли в мастерскую. — Во-первых, ты мне всегда нужен, а во-вторых — раздевайся, — Сехун подошел к шкафу с кисточками и красками. — Чертёнок, здесь же камеры, — проговорил брюнет, указывая на одну из них на потолке. — А ты только о сексе и можешь думать. Рубашку, говорю, стягивай, — блондин подошёл к ничего не понимающему парню с палитрой различных красок, набором кистей и баночкой для воды. — Ладно, — все ещё как-то недоверчиво сказал Чонин, но рубашку начал расстёгивать, пока Сехун раскладывал все принадлежности на столике. — Снял, молодец, а теперь иди сюда, — позвал парня Се. — Сехун, ты меня пугаешь, — Чонин встал почти вплотную лицом к младшему. — Избушка-избушка, повернись-ка ко мне задом, а к лесу передом, — скомандовал Сехун, а Чонин со смехом развернулся. — Да не волнуйся, ничего страшного я делать не буду.       Сехун пристально осмотрел спину Чонина, подмечая красные полосы от его же ногтей. «Хорошо, что хоть не до крови расцарапал», — подумал парень, разглядев еще и пару засосов на шее, которые были видны даже со спины. Оценив всю проблему, Сехун пришёл к выводу, что от своей идеи он все равно не отступится. Он взял в руки кисточку, обмакнул её в воде, затем в черной краске, и прорисовал изогнутую линию на лопатке Чонина. — Я тебе что, холст? — дернулся старший от прикосновения кисти к своей коже. — Сейчас — да, и не дергайся, а то выйдет криво, косо и некрасиво. — Что хоть рисовать задумал? — На лопатках будут крылья ангела, которые превращаются в крылья демона, а вот здесь, — Сехун ткнул в район чуть выше поясницы. — Хочу нарисовать дьявола, убивающего архангела. — И почему я не удивлён? Стой, погоди. То есть, ты хочешь сказать, что мне придется светить своим телом перед толпой твоих однокурсников? — неожиданно всполошился Чонин. — Как будто ты стесняться будешь. Не ври мне-то хоть. — А, ну да, тоже верно, — пожал плечами Чонин, за что получил по затылку от Сехуна, ударившего его со словами «Я сказал тебе не дергаться». — У тебя во сколько сдача меня, ну, работы то есть? — В 12 препод сказал, чтобы все наши художества были на его столе, только я вот не знаю, как тебя туда положить, — рассмеялся Сехун, с Чонином на пару.       Когда Сехун закончил рисовать крылья и перешёл к рисованию дьявола, то в дверь постучали, и в мастерскую вошла милая девушка, которая, при виде полуголого Чонина, так и осталась стоять в дверях. — О, Сохён, привет, — поздоровался Сехун, не прекращая работы. — Ты тоже не доделала работу? — Эм… я-я… д-д-д-да, — кое-как, запинаясь, промямлила Сохён, покраснев при этом. — А ты что т-т-тут д-д-дел-л-лаешь? — Се, слушай, ты бы пожалел своих однокурсниц, а то вот одну уже довели мы с тобой до полуоброчного состояния. Смотри, как покраснела. — Не буду я их жалеть, мне сказали соригинальничать, вот я и оригинальничаю. Сохён, проходи, не стесняйся.       Девушка вошла в мастерскую, закрывая за собой дверь, и, не смотря на парней, уселась за самый дальний холст, доставая свою почти доделанную работу. — Сехун, я устал стоять, дай своему холсту немного передохнуть, — заканючил Чонин. — Хорошо, мне тоже нужен перерыв, только не смей спиной к чему-либо прислоняться, — разрешил Сехун. — Не волнуйся, не буду, — Чонин развернулся на 180 градусов и, пока Сехун не понял, поцеловал его. Парень думал, что ему сейчас врежут за его наглость, тем более, что они находились в стенах академии, но блондин наоборот притянул Чонина к себе ближе, углубляя поцелуй. Бедная Сохён, которая наблюдала за всем этим. У нее даже кисточка выпала от шока из рук. — Я думал, ты меня прибьёшь за это, — сказал Чонин, отрываясь от губ Сехуна. — Я же сказал, что можешь домогаться меня в академии, — с этими словами Сехун как ни в чем не бывало направился по направлению к красной как спелая помидорка девушке, упорно делающей вид, что ничего не видела и вообще она тут рисует. — Сохён, а ты что придумала? — спросил Сехун у нее. — Я? — как-то слишком громко спросила девушка. — Да вот, ничего умнее, как вместо холста использовать обои не пришло в голову, — более адекватно уже сказала Сохён. — Но я думаю, что получилось ужасно. — А давай спросим у независимого человека, ужасно или нет получилось. Чонин, иди сюда, — позвал своего парня Сехун. — Что? — спросил Чонин, подойдя к ним и обнимая Сехуна сзади за талию. — Как тебе работа Сохён? — Эм, думаю, неплохо, но мой чертёнок все равно лучше рисует, — Чонин поцеловал Сехуна где-то за ухом. — Ой, прости, я не хотел тебя обидеть, если что, — сразу же извинился парень перед девушкой. — Сохён, прости его за прямолинейность. — Сехун-оппа, а можно спросить? — повернулась девушка к парням. — Ненавижу, когда девчонки называют тебя оппой, — пробубнил Чонин. — Спрашивай, — проигнорировал Сехун слова парня. — А вы, что, встречаетесь? — девушка указала пальцем на двоих парней. — Почти три года как, — ответил Чонин на вопрос девушки вместо Се. — Посмотрите на него, как гордится этим. Разворачивайся давай, мне ещё архангела рисовать, — на эти слова Чонин только потопал на место, становясь, как надо. — Вау, — только и смогла выдать Сохён, когда увидела разрисованную спину брюнета.       По окончанию работ все трое вышли из мастерской, Сехун отдал Сохён ключи и попросил ту отнести их охраннику. Когда оба парня шли по оживлённым коридорам академии, каждый пялился на Чонина, кому не лень было. Ну, не каждый день видишь шатающегося по учебному заведению полуголого парня, с отлично разрисованной и красивой картиной на спине и не менее ахриненным телом. Хорошо, что ещё из преподавателей никто не встретился по пути, а то как-то не особо хотелось им все объяснять.       Когда они дошли до нужной им аудитории, уже прозвенел звонок, и Чонину очень сильно влетит за то, что он опоздал, но бросать своего чертёнка он был не намерен. — Простите за опоздание, — сказал Сехун, когда открыл дверь в класс. — Не стой на пороге, клади свою работу на стол и садись, — проговорил учитель. — Простите, но это будет весьма проблематично — положить его Вам на стол, — Сехун потянул Чонина за руку в центр аудитории и развернул того спиной к учителю. У бедного преподавателя глаза на лоб полезли от увиденного. — Эм, Сехун, я знал, что ты что-то интересное выдумаешь, но это, — он указал пальцем на Чонина. — Уже слишком, знаешь ли. И вообще, Чонин, как ты на это согласился? — А вы думаете, меня спрашивали? Взяли, притащили сегодня в академию с утра пораньше, так еще и разрисовали вдобавок, — оправдался парень. — Не канючь. Я ничего не сделал, чтобы тебе не понравилось. Так Вы мне поставите зачет? — спросил Сехун у преподавателя. — Поставлю-поставлю, только сфотографируй своё художество и завтра в распечатанном виде принесешь, причем в цветном, —сказал учитель. — А ты вали отсюда, а то девушки в тебе уже дырку протерли: скоро слюни изо рта потекут. — Простите, дамы, но я занят, поэтому все планы, которые вы строите по завоеванию меня в своих головушках, не сработают, — сказал Чонин, при этом поклонившись. — Сехун-а, отдай мою рубашку, или мне в таком виде весь день шататься? — на эти слова Сехун протянул старшему рубашку, а тот, со словами «спасибо, милый», ударил блондина по заднице и ретировался. «Ему только дай волю», — пронеслась мысль в голове Сехуна, когда он шёл к своему месту. — Сехун, только ты Чонину как-нибудь засосы на шее в фотошопе замажь, а то сильно в глаза бросается. А на себе хотя бы ворот рубашки приподними, — кажется, настало время Сехуна краснеть. — Хорошо, учитель, — промямлил Се, делая воротник рубашки стоячим.        По окончанию пары Сехун сразу же отправился в своему парню в зал для тренировок. Отделение «современных танцев», где тот и должен был быть. По поводу того, что его могли не пропустить, блондин не волновался: все знали, что Сехун часто дожидался Чонина в зале, да и преподаватель был не против — всяко лучше, чем бы он таскался по академии без дела.       Сехун только открыл дверь и хотел по-тихому прошмыгнуть в свой любимый уголок, где никому не мешал, но он так и остался стоять в дверях с гримасой шока и злости на лице.       В центре зала ЕГО Чонин целовался с какой-то бабой. Сехун мог бы подумать, что это все могло быть для совместно танца на 14 февраля, но уж слишком правдоподобно Чонин совал свой язык в горло этой корове — так не целуются для роли.       Сехун дождался, пока парочка отлипнет друг от друга, и только тогда подошёл к Чонину, и с криком «Скотина!» заехал ему звонкой пощечиной по лицу. Со слезами на глазах он хотел развернуться, чтобы выбежать из зала, но Чонину потребовалась ровно секунда, чтобы понять, что произошло и успеть схватить Сехуна за руку, притягивая к себе. — Се, ты все не так понял. Мы просто репетировали. Я ТЕБЯ люблю. Нашёл, к кому меня приревновать — к этой дуре. Я даже танцевать-то с ней не хотел, но препод заставил, сказав, что я идеально буду смотреться с Кристал. У меня и выбора другого не было, ты же знаешь, что я тут учусь на птичьих правах: стоит мне один раз сказать «нет», как меня выгонят отсюда пинком под зад. Чертёнок, милый, прости меня, — пока Чонин говорил, Сехун бил его, орал, требовал отпустить, обзывал изменщиком, сукой, сволочью, а Чонин только крепче прижимал его к себе. Им было пофиг, что за ними наблюдает вся группа вместе с преподавателем. — Я не верю тебе, ты слишком натурально для гея целовал эту шлюху! — продолжал вырываться Сехун из крепких объятий брюнета. — Кристал, блять, скажи ему, — обратился Чонин к девушке. — Ничего я не буду говорить, — фыркнула девушка. — Сука, — только и кинул Чонин ей. — Сехун-а, ну посмотри на меня, — Чонин приподнял за подбородок лицо блондина, который уже почти перестал бить его, и их глаза встретились, — Милый, ну поверь мне, пожалуйста. Ты же знаешь, я не умею врать. — Придурок, — тихое сехуновское и несильный удар кулаком в грудь Чонина. — Успокоился? — спросил Чонин, вытирая слёзы на щеках Сехуна. — Господи, нашли, из чего драму строить, — съязвила Кристал. — И сдалась тебе, Чонин, эта ревнивая истеричка? — Мнения сук не спрашивали, — вместо ответа яростно прошипел брюнет. — Верю, — четко сказал Сехун и притянул Чонина для собственнического поцелуя. Ну не мог блондин долго злиться на своего парня, и конечно же он знал, что Чонин его любит и не променяет на какую-то бабу. Просто в тот момент Сехун не смог проконтролировать гнев, но сейчас здравые мысли взяли верх над гневом, которого и след простыл. — Сонсенним, а можно Чонин не будет участвовать в этом выступлении к 14 февраля? — спросил Сехун, прерывая поцелуй, но обнимать старшего не прекращая. — Кхм. Эм, — не зная, что ответить, учитель начал почесывать шею. — А, чёрт с вами. Минхо, будешь вместо Чонина выступать, — мужчина ткнул в какого-то парня среди однокурсников Чонина. — Спасибо, — в голос поблагодарили учителя Сехун с Чонином. — Я не согласна с ним танцевать, — начала привиредничать Кристал. — А вот твоего мнения действительно никто не спрашивал, — обратился учитель к девушке. — Вы, двое голубков, валите уже отсюда, — махнул он в сторону выхода, как парни тут же быстро ретировались.       Они шли по пустым коридорам академии в обнимку и с дурацкими улыбки, как у придурков. Как влюблённых придурков. Но вдруг Чонин резко остановился и прижал Сехуна к стене. — Чертёнок, тебя надо бы наказать за то, что ты устроил сцену ревности, — Чонин провел мокрую дорожку языком от шеи до мочки уха парня, начиная играться с ней. — Но… это же ты виноват, — на выдохе сказал Сехун. — А я так не думаю, — за этими словами последовал нежный поцелуй в щёку блондина. — Так что таскай вот эти рожки, — Чонин вытащил из своего рюкзака рожки черта и нацепил на белобрысую макушку Сёхуна, — Целую неделю. — Нашёл, блин, повод нацепить их на меня, — Сехун поправил дурацкие красные рожки у себя на голове. — Тогда пошли уж меня перекрасим, а то что за чертёнок-то получается с белыми волосами? — Наконец-то я снова увижу тебя брюнетом, — Чонин схватил Сехуна за руку и потянул к выходу из академии.