Blood Lust

Лондон XIX столетия — город контрастов. С одной стороны, он был столицей крупнейшего государства в мире — Британской империи, экономическим и политическим центром мира, а с другой — городом, где в трущобах, практически без средств к существованию, жили миллионы бедняков. В 1855 году был создан Столичный комитет по работам, контролировавший городское строительство и создание инфраструктуры. В 1888 году этот орган ликвидировали, а административные функции были впервые возложены на выборный орган — Совет Лондонского графства. Но был и другой, негласный правитель — Гильдия Наемников. Свет луны скользил по дорогому алому покрытию небольшой комнаты. Множество полок и книг, разбросанных везде, где только можно. Отовсюду торчали смятые, исписанные листы бумаги. Похожие, в ровной стопке покоились на изящном письменном столе. Огонь в свечи колыхнулся, угасая, оставляя после себя тонкую линию дыма, шедшую вверх. «Диагноз: шизофрения» — Почему… — мужчина крепко держал подростка за руку, не позволяя тому убежать. Кровь огромным пятном растекалась по его рубашке, капая вниз, с ручки ножа, выходящего из-под ребер с противным хлюпаньем. Мужчина нежно улыбнулся, смотря в прорези мешка на голове, стоявшего, напротив. Перед глазами двоилось, во рту был привкус металла. Его карие глаза смотрели лишь с нежным упреком. Он еще такой ребенок. — Мы вылечим тебя, Джек. — фигура молча наклонила голову на бок, резко вытаскивая оружие из очередной жертвы. Тот свалился к ногам, теряя сознание, но не отпуская липкую руку. На душе было как-то непонятно-тоскливо. Хотелось поверить, но разум мог лишь смеяться, желая еще больше крови. Он не мог забыть те страдания, что перенес от рук людей несколько лет назад. Нет, его диагноз уже давно поменял статус на: серийный маньяк. Это точка невозврата. Падения. Полного краха сознания, и перехода на откровенные желания. А желание было лишь одно — заставить больше людей страдать, захлебываясь в собственной желчи. Какая ирония, тот, кто его породил валяется у него в ногах, истекая кровью. «Нет, нет… Такая смерть была бы для тебя слишком прекрасна, Джейкоб. Ты еще не почувствовал вкус отчаяния. Но не волнуйся, я его тебе подарю.» *** Открыв глаза, первое, что он увидел перед собой — была кушетка. На ней, лежа лицом к нему, мирно спал ужас Лондона. Взглянув на окно, ассасин отметил довольно позднее время суток. «Сколько же я проспал?» В нос резко ударил запах медикаментов и спирта. Захотелось чихнуть, но помешала острая боль в боку. Посмотрев вниз, он без удовольствия отметил расстегнутую рубашку с пятном, и на животе — заштопанную рану с немного сползшим бинтом. «Швы наложены аккуратно, видно, старался, гаденыш.» Мысли так и скользили в ехидстве. Он дернул руками, чуть не падая от смеха внутри. Его, его (!), главу гильдии убийц, связали веревкой. Нет, а почему не зефиром? Толку бы было больше. Он вывернул одну кисть, медленно вынимая ее из оков. Это не заняло много времени, и вскоре мужчина стоял над кроватью, держа в руках пару ремней. «Даже не думай, что тебе это сойдет с рук, гаденыш…» *** — Эй, Джек, пора вставать. Проснись и пой, мой милый братик. — наигранно слащаво протянул Джейкоб. Он с нескрываемым злорадством смотрел на фигуру юноши перед собой. Бледная кожа и тонкие, изящные кисти руки, ярко контрастировали с черным ремнем. Шокированный, непонимающий взгляд серых глаз распалил брюнета сильнее, чем стройная, в меру подтянутая фигура. — Джейкоб… — почувствовав холод, подросток опустил глаза вниз. Он был раздет до гола и намертво прикован к кушетке. Сознание охватила ярость. — Чертов ублюдок! Подонок! Предатель! Извращенная Мразь! — он попытался свести ноги вместе, чтоб хоть как-то прикрыться. Щеки немного алели. Было непривычно и мерзко. Хотелось сжаться в комок. Увидев попытки юноши сдвинуть колени, мужчина расплылся в нечитаемой улыбке. — Что, стыдно? — кадык нервно дернулся. Он повернул голову на бок, не желая смотреть в сторону своего мучителя. Он даже не мог представить, что именно будут с ним делать. Изобьют? Изрежут? Вскроют? Выколют глаза и вырвут язык за предательство братства? Мужчина присел на край матраса, касаясь оголенной кожи бедра. — Успокойся, и получай удовольствие. — Гори в аду, шавка альянса… М?! — ему в рот всунули комок тряпок, заглушающий ругательства и крики. Рука на бедре нежно прошлась до колена, резко вжимая в матрац. Послышался щелчок, и мужчина плавно перетекает в ноги убийце, крепко удерживая одну, освобождённую. Его вторая рука невесомо коснулась талии, идя чуть вверх, перебираясь на живот, очеркивая пупок, и сползая к…?! Блондин с шоком, и непониманием смотрел на руку, которая едва коснулась основания его члена. Он покраснел, вздрагивая, когда рука полностью накрыла, и сжала чувствительную, затвердевающую плоть. — Ты убивал проституток, но ещё ни разу не был в постели ни с одной из них. — Брюнет хмыкнул, продолжая не замысловатые ласки, наклоняясь к груди сопротивляющегося подростка. — Ты ещё слишком юн для этого, Джек. — он провёл носом от соска, до ключицы, прикусывая ту. Послышался сдавленный стон. Член вовсю сочился смазкой, пачкая руку и бедра. В сознании был развал, мысли исчезли, все тело отдавалось приятной неге. Подросток откинул голову назад, выгибаясь, натягивая ремни на себя. Белые капли усеяли плоский живот, стекая по ладони мужчины. Кляп выпал, и юноша тяжело дышал. — Думаю, этого вполне хватит для смазки. — он перехватил свободную ногу под коленом, поднимая, и отводя в сторону. Взору открылась маленькое, нежно розовое отверстие. — Знаешь, Джек, мужчина с мужчиной тоже могут заниматься тем, что делают так ненавистные тебе проститутки. — Юноша, будто очнувшись от сладкого сна, с непониманием посмотрел в сторону своего бывшего наставника. — Это невозможно. Я резал женскую плоть, и примерно могу представить этот мерзкий процесс сношения, с помощью органов, находящихся в женском теле. Таких не существует в телах у мужчин. Если говорить более простым языком, то ни моё, ни твое тело не может впустить в себя… — Ты ошибаешься. Мужчины могут заниматься этим друг с другом. Они используют… — он наклонился к самому ушку, касаясь входа в ещё совсем юное тело. Почувствовав прикосновение, мальчишка вздрогнул, инстинктивно сжимаясь. Палец осторожно обвел колечко, смазывая снаружи, — Это место для входа — резко проникая внутрь. Подросток вскрикнул, в уголках глаз появились слёзы. Внутри тянуло, ощущение было странным, непривычным. Слезинка очертила щечку, но у самого подбородка была поймана чужим языком. — Мне больно… — голос Потрошителя дрожал — Оно не для этого… Ах! — палец толкнулся вперёд, задевая что-то внутри. Тело подкинуло над матрасом, будто прошибая током. Мужчина улыбнулся, добавляя второй. — Н-ненадо! Странно! Это странно! Хватит! — заливась краской и слезами кричал Джек. Внутри все хлюпало, при каждом движении. Пальцы свободно входили, терзая девственной вход. Издеваясь, лаская простату, растягивая нежные стенки. Парень бился в агонии, выгибаясь, издавая стоны, ставшие музыкой. Пальцы с хлюпом покинули тело. Послышался второй щелчок. Вторую лодышку отвели в сторону. Руки мужчины приподняли покрасневшие бедра. Входа коснулось что-то больше, и твердое, толкаясь внутрь. Парень прогнулся, откидывая голову назад, с ужасом раскрывая глаза, сжимая зубы. Его заполнило внутри что-то большое, и нестерпимо горячее. — Расслабься.- шепот на ушко знокомым, таким возбуждающим голосом, дал лишь обратный эффект. Стенки сжались сильнее, до этого плотно охватывая напряженный член внутри. Парень ощущал буквально каждый миллиметр горячей плоти в себе. Обьем, изгибы, все это будто отпечатывалось в его теле, которое теперь принадлежит этому мужчине. Первый толчок выбил из лёгких весь воздух, следующий заставил вскрикнуть, и против воли поддаться вперёд. Джек насаживался на твердую плоть до конца, не жалея себя. Тело горело, спереди приятно тянуло, а ниже все просто пылало. Не думая ни о чем, Джек не помня себя, безумно стонет, умоляя, и скрешивая ноги за спиной. — Прошу, поцелуй. Хочу. Почувствовать губы! Прошу! — Мужчина двигался медленно, в начале жалея девственную, приятно-узкую дырочку. Он делал неспешные толчки, давая привыкнуть юноше под собой. Ему не хотелось рвать эту приятную узость в невинном до сего дня теле. Но ответные толчки и мольбы о ласке снесли последние тормоза. Хрупкую преграду смело волной похоти и желания. Он накинулся на покрасневшую кожу, целуя, посасывая нежные соски, кусая тонкую шею. Он сорвался на бешеный, жестокий ритм, с силой насаживая мальчишку под собой до конца. Одной рукой придерживая за талию, другой он расстегивает ремни на руках, в бешенстве просто разрывая чертову крепкую кожу. Он резко вышел из мальчика, переворачивая того на живот, приподнимая алые ягодицы. Дырочками была так призывно раскрыта, подрагивая внутри, что он не смог удержаться. Юноша закрылся лицом в старые простыни, сжимая со всей силы кисти на них. Так приятно и жарко. Он почувствовал что-то скользкое сзади. Он прикрыл рот ладонью, чтобы сдержать, наверное, самый громкий и пошлый стон. Губы дразнили, посасывая нежные стенки, проталкивая внутрь язык, смазывая сильнее, чтобы любовник растаял от наслаждения. Сладкое наказание не смело закончится. Даже, когда губы покинули его тело, ревниво перемещаясь на шею, вылизывая и целуя острые лопатки, а член снова вошёл в его развращаемое тело. Резкие толчки не утихали, ускоряясь до невозможности. Подросток не мог выдержать такого натиска любовника в свой первый раз, выгинаясь, он, со стоном, кончил, не прикасаясь к себе, сжимаясь внутри. Не выдержав тесноты пленника, Джейкоб, сжимая тело того в руках, с тихим стоном излился прямо в внутрь него, откидываясь на мокрые простыни. По бедрам Джека текли тонкие белые струйки. Его тело крепко сжимали в объятиях. Он не был уверен в своём дальнейшем будущем, но в эту ночь его не тревожили голоса.