"Не служил — не мужик"

      Просторы Сибири прекрасны, с этим трудно поспорить. Хвойные леса, окружающие бурные реки, придают особый колорит природе страны. Но об этом очень трудно судить, когда ты бежишь, а особенно бежишь в полном обмундировании с вещмешком, наполненным различным грузом весом примерно пятнадцать килограмм, а руки занимает автомат Калашникова.       Антон проклинал всё на свете: от медкомиссии, допустившей парня с конкретным недовесом на службу своей Родине, до старшего сержанта, который поймал одного из сослуживцев на горячем, и теперь наказание приходится отбывать всей роте.       Ветки низких ёлок упорно хлестали бегущего парня по лицу, и ладно бы только это. Ливень, сквозь который почти ничего не было видно, размыл лесную дорогу, превратив в месиво, на котором то и дело поскальзывались бойцы. И так тяжелые ботинки были покрыты огромными комьями грязи, значительно затруднявшими передвижение.       – Рота, ну-ка подтянулись, своих не бросать! – скомандовал старшина, оборачиваясь на подчиненных. – Иначе вместо горячего душа получите еще пару кругов на полигоне.       – Да шёл бы ты, – прошипел под нос Шастун, поправляя ремень автомата и бросая быстрый взгляд назад. Там тащилась ещё парочка солдат, так же имевших некоторые проблемы, с которыми, в общем-то, в армию пускать не должны, но, по-видимому, у военкомата был конкретный недобор, поэтому ребята и оказались здесь. Не дожидаясь отставших, так как те всё же взяли себя в руки и прибавили скорость, Антон сам чуть разогнался, желая, наконец, добраться до казарм и принять горячий душ. С его не слишком крепким здоровьем подхватить грипп – как нечего делать.       И всё же лесная полоса закончилась, и бойцы, преодолев последнее препятствие в виде открытого поля, оказались возле родных казарм.       – Вещи отнести на места, и в душ, – скомандовал старшина, оглядывая подчиненных. – Отдохнуть можете и потом, девоньки! Шагом марш! – Окинув строгим взглядом бойцов, старшина отправился докладывать о завершенном марш-броске.       Солдаты лишь устало переглянулись, а затем направились разбираться с вещами. Автомат было положено сдать в «каптёрку», а вещмешки отправлялись вместе с бойцами в казармы. Вернув оружие на место, Шастун быстро разобрал рюкзак, отдав дополнительные грузы дежурному. Что ж, теперь, по крайней мере, можно спокойно отправиться в душ.       Захватив полотенце и мыло, Антон поторопился забиться в самый дальний угол, чтобы обращать на себя как можно меньше внимания. Всё же одного раза, когда он чуть не попался, вполне хватало. Теперь он предпочитал мыться ночью, когда остальная часть роты спала, а сам Шастун вполне мог получить наряд за нарушение режима. Но выбора не было. Не признаваться же, что ты немножко не той ориентации. За такое по головке не погладят. Однако проблема заключалась совсем не в этом. Его не волновали парни из роты, а вполне себе конкретный человек, старшина, имя которого Арсений Попов. Голубоглазый брюнет сразу как-то очаровал Антона, несмотря на то, что бывал иногда слишком строг и не спускал ни одной шалости. И всё же в глубине души Шастун был уверен, что он не тот, кем кажется. Иногда Антон замечал искру веселья, сверкавшую в бездонных океанах, но она тут же исчезала, когда старшина ловил чей-нибудь взгляд. Именно из-за Арсения Шаст чуть и не засветился, благо, что значительно увеличившееся в объёмах полотенце на паховой области удалось быстро скрыть широкой одеждой. После этого парень и боялся появляться в душевой. Опасаясь, что в какой-то момент туда может снова заявиться Попов с очередной проверкой – в «холопских» душевых старшие по званию просто так не находились. В остальное же время влечение удавалось подавлять, ибо армейские нагрузки выматывали не хуже жаркой ночи в постели с любимым человеком. Жаль, что о таком Антон мог лишь мечтать.       Обжигающие струи коснулись головы, и солдат смог, наконец, хоть немного расслабиться, разминая руками закоченевшую шею. Вскоре начали подтягиваться остальные бойцы, занимая соседние душевые лейки. Антон спокойно намыливался, когда среди простых солдат заметил его. Арсений спокойно двигался в самый конец небольшого помещения среди обнаженных тел. Похоже, что старшине не хотелось добираться до своей комнаты, находившейся на окраине, посему он решил не мерзнуть и принять горячий душ вместе с бойцами. Кто, в конце концов, сможет ему запретить.       Шастун с ужасом наблюдал, как Попов упорно двигается к единственному свободному душу, прямо напротив Антона. Закусив губу, парень начал быстрее смывать пену, отвернувшись лицом к стене, чтобы не дай Бог, не взглянуть на то, что обычно было скрыто плотными штанами цвета хаки. Однако даже после марафона по лесу мозг смог скомпоновать яркую картинку, в которой Арсений занимал не последнее место. Вот он медленно проводит рукой вдоль тела, смывая мыльную пену, а затем призывно манит пальцем Антона, предлагая явно что-то не слишком приличное. Шаст едва не застонал вслух, когда представил, как можно развлечься со старшим по званию, но сумел удержаться, понимая, к чему это может привести. Вот только было слишком поздно. Возбуждение, волной прошедшееся по телу, сконцентрировалось в паху. Парень едва не ударился головой об стену, когда осознал, что сейчас у него, похоже, будут проблемы. Попытавшись совсем закрыться в углу, Антон лишь привлек внимание сослуживца. И всё бы закончилось не так плачевно, если бы это был не Слепцов, ярый ненавистник гомосексуалистов, поносивший людей нетрадиционной ориентации чуть ли не в каждой своей речи.       – Эй, смотрите-ка, а Шастун-то у нас оказывается, голубой! – заржав, выкрикнул парень, привлекая внимание остальной роты. – Ну, и на кого из нас у тебя член встает, шпала!? – зло заорал Слепцов. Антон лишь закрыл голову руками, пытаясь скрыться от этого позора. С разных концов послышался смех.       – Отставить! – грозно скомандовал старшина, перекрывая кислород зарождавшейся травле. – Рядовой Шастун, со мной на выход! – приказал Попов, пропуская парня вперед. Тот, понурив голову и ссутулившись, чтобы привлечь как можно меньше внимания, направился к выходу из душевой. В присутствии старшего по званию тронуть его не решились, хотя тычков в бока Антон все равно получил, несмотря на конвой старшины.       – Даже не думай, что кто-то будет с тобой в комнате спать после этого, пидорас! – зло выкрикнул кто-то в спину. Антон только заткнул уши, желая не слышать шипящего шёпота, обещавшего скорую расправу.       Через секунду душевая, наполненная враждебными теперь сослуживцами, осталась позади, и парень смог выдохнуть спокойно. Но что теперь делать было непонятно. Скорее всего, его просто изобьют, если дело не дойдет до чего-то более жестокого. Его вполне могли лишить жизни.       – Шастун, одевайся и шагом марш за вещами, пока все моются. Придешь ко мне! – полушёпотом скомандовал Попов, бросая взгляды на закрытую дверь душевой. – Бегом! – никаких слов Антону больше не нужно было. Он и так был достаточно напуган, чтобы сказать хоть что-то. Бросившись к оставленным вещам, Шастун начал быстро одеваться, стараясь затратить как можно меньше времени. Буквально через две минуты Антон уже мчался в казарму, чтобы забрать вещи. Попов же остался проследить, чтобы никто из роты не успел выйти из душевой, пока парень соберет всё необходимое.       – И как ты так умудрился вляпаться, рядовой? – покачал головой старшина, натягивая штаны.       Конечно, такого парня было трудно не заметить среди одномастной толпы. Рост, и правда, был довольно внушительным. А ещё его эти зелёные глаза, которыми тот то и дело смотрел на старшину. Конечно, Арсу было приятно, но всё же он был мужчиной, и надеялся жениться и обзавестись детьми, а не соблазнять парня, пусть и такого симпатичного. А что тот ему нравится, Попов убеждался с каждым днём всё больше, а потому бедному Антону доставалось всё больше и больше заданий, чтобы тот как можно реже появлялся в поле зрения Арсения. Однако на общем построении Попов всё равно ловил его взгляды, из-за чего напрягался, пытаясь не смущаться. Это было бы слишком для целой роты: зардевшийся старшина. Да его бы просто-напросто перестали уважать. А уж если он ещё и влюбится в этого парня – проблем не оберёшься.       Однако сегодня Арсений понял, что стена, скрывающая его чувства от окружающих, дала хорошую трещину. Несчастный взгляд пойманного на столь щекотливом деле Антона практически вырвал душу, и Попову просто захотелось закрыть парня от всего, чтобы никто не смог причинить ему вреда. Но и как старшина он не мог позволить произвола на вверенной территории. Поэтому поторопился вывести Шастуна из душа, а сам остался, чтобы проконтролировать ситуацию. Надеясь, что парень успеет дойти до его квартиры, пока остальные моются. Но, видимо, судьба решил по-другому, подослав солдата с приказом явиться к полковнику. Конечно, Попов не смог ослушаться, однако на сердце было очень тяжело.       Антон как раз заворачивал за угол казармы вместе с вещмешком, набитым собственной одеждой, когда почувствовал, как ему накрыли рот рукой, а затем резкий рывок и удар о стену. Резкое соприкосновение с каменной поверхностью словно вышибло из парня весь дух, заставляя зажмуриться. Следующий удар пришелся в живот, и Антон рефлекторно схватился за поврежденный участок, пытаясь заглушить нарастающую боль.       – А ты думал, так просто отделаешься, пидор? – злой усмехающийся голос раздался прямо перед лицом Антона, и тот всё же решился открыть глаза, чтобы увидеть обидчика. Слепцов. Конечно, можно было даже не сомневаться, что солдат решится на это. Рядом с вожаком стояли еще несколько парней, однако присоединяться к насилию пока не торопились. Словно волчья стая, они выжидали, когда жертва будет достаточно слаба, и не придется слишком сильно трудиться.       Шастун понимал, что шансов на спасение у него нет. Несмотря на всю свою жилистость, он ни за что не сможет справиться с этими бугаями, если бы Слепцов был один, то у Антона была хоть небольшая, но всё же возможность спастись. Пусть даже бегством. Но сейчас все пути к отступлению были закрыты: сзади — каменная стена, сбоку – двухметровый забор с колючей проволокой, а впереди – уроды, способные на любое преступление, чтобы доказать, что таким, как Антон, здесь не место.       – Знаешь, а я ведь считал тебя нормальным парнем, но вот оно как повернулось… – глубокомысленно изрек Слепцов, проводя кулаком по лицу Шастуна. – Не хорошо, когда член встает на сослуживцев, неприятно…Противно даже. – Антон, прикрывая предплечьями лицо, пытался понять, куда придётся следующий удар. – И мы сейчас научим, что так быть не должно, – ухмыльнувшись, бугай со всей силы впечатал кулак Антону в лицо, в секунду преодолев препятствие в виде скрещенных рук . Удар был настолько мощным, что Шаст почувствовал, как у него дробятся кости носа, а во рту появляется металлический привкус крови. Ещё один удар снова пришёлся в живот, заставляя парня скрючиться и упасть на землю.       Через секунду на парня обрушился пинки тяжелыми ботинками, и, кажется, число нападавших увеличилось. Антон лишь закрывал голову руками, пытаясь сохранить хоть что-то в целости. Он кое-как смог извернуться, чтобы удары приходились только на спину, другую сторону закрывала стена. Несколько пинков пришлись по ногам, а затем его, похоже решили просто затоптать. Шастун лишь молча терпел экзекуцию – любой звук мог лишь сильнее разозлить псов, добравшихся до лёгкой добычи. По лицу градом катились слёзы и, смешиваясь с кровью из разбитого носа, падали на землю. Ему казалось, что это никогда не закончится. Но, похоже, Господь услышал его молитвы.       – А ну отвалили от него! Оставить! – громовой голос, разнесшийся, казалось, на километр вокруг, заставил солдат замереть, а затем броситься врассыпную.       Он не успел. Он не успел. Единственное, о чем мог думать Арсений, пока торопился из кабинета полковника – черт бы его побрал. Вот именно сейчас этому старику понадобилось обсудить детали завтрашней операции. Но Попов не мог отказаться. Куда ему, старшине, тягаться с полковником. Арс со всех ног бежал к казарме парня, надеясь, что тот все же успел уйти, прежде чем до него добрались сослуживцы. Возле соседнего павильона Попов захватил несколько бойцов, ибо боялся, что один просто не справится. Кто знает, на что способны эти негодяи.       Так и есть. Заметив четырех человек, избивавших рядового, Попов пришёл в глубочайшую ярость, заорав даже не армейские приказы, а какие-то слова, словно из ближайшей подворотни. Солдаты тут же бросились бежать, пытаясь скрыться с места преступления. Рядовые, пришедшие вместе со старшиной, направились вдогонку, не ожидая каких-либо приказов – всё и так было понятно. Арсений же поторопился к Антону. Развернув парня к себе, Попов замер, увидев залитое кровью лицо.       – Мрази, – прошептал старшина, осторожно проверяя остальные части тела. Шастун лишь тихо поскуливал, прижав колени к животу. Только это хоть немного спасало от каждой новой волны боли. Ему казалось, что удары до сих пор сыпались на него градом. Пережитый стресс заставлял сознание отключаться, так как последнюю пару секунд парень продержался на чистом адреналине.       – Всё хорошо, рядовой. Я рядом, – тихо произнес Арсений, сжимая в руке бледную кисть Антона. К счастью, старшина всегда носил с собой мобильный телефон, и бригада медиков уже была в пути. Благо, что идти не слишком далеко.       Через пару минут Шастуна, находящегося в бессознательном состоянии, уложили на носилки и унесли в лазарет. Арсений же предпочел остаться, чтобы разобраться с солдатами, скопом напавшими на беззащитного. Уж Попов постарается, чтобы всё для них закончилось не лучшим образом.       Ждать пришлось не долго, бойцы, бывшие более опытными в службе, притащили четверку, бросив буквально под ноги Попову. Парни уже были изрядно помяты, одежда была заляпана грязью и мокрой травой. Значит, погоня была не слишком простой. Солдаты, притащившие рядовых, отошли чуть в сторону, ожидая дальнейших распоряжений.       – Слепцов…Слепцов…– грозным шепотом протянул Попов, глядя на парня сверху вниз. – Псы подзаборные! Смелые, когда четверо на одного! Встать с колен, Слепцов! – Громко проорал старшина, дергая солдата за рукав. Поднявшись, парень с ненавистью посмотрел на Арсения.       Поставленный удар пришелся точно в челюсть, заставляя голову рядового мотнуться в сторону. Следующий хук с левой Слепцов отразил, поставив блок. Ему больше нечего было терять, позволять же избить себя за просто так казалось слишком унизительным. Остальные трое предпочли убраться от разгорающейся драки. Однако остались под бдительным надзором пришедших со старшиной солдат.       Попов же просто впал в неконтролируемую ярость. Ему так сильно хотелось наказать провинившегося перед ним бойца. Заставить молить о пощаде, о которой даже не пытался заикнуться Антон. Арсений уклонялся от ударов Слепцова – всё же годы тренировок не проходят просто так, боец же, изнуренный прошедшей погоней, и куда более неопытный, чем старшина, всё больше выдыхался, из-за чего старался нанести как можно больше ударов, не пытаясь защитить собственное тело.       Буквально через пару минут Попов повалил солдата на землю и, усевшись сверху, просто лупил по лицу, вкладывая всю свою обиду за Антона. Бойцы, наблюдавшие со стороны, наконец, осознали, что пора прекращать это избиение "малышей", и оттащили сопротивляющегося старшину. Лицо Слепцова превратилось в кровавое месиво, через которое едва заметно проступали начавшие опухать глаза. Попов всей мощью своих легких выпускал воздух, пытаясь вновь не сорваться. Уж слишком сильно чесались руки.       – Всех к генералу. Сейчас же! Шагом марш! – громко скомандовал Арсений, глядя, как полуживого Слепцова поднимают с земли. Ему было наплевать, что его могут лишить звания. Он наказал мразь, возможно сломавшую жизнь человеку. Арсений пошагал вслед за конвоирами.       – Да какого хрена ты себе позволяешь, Попов!? – генерал Шеминов возмущенно смотрел на друга, стоявшего перед ним, понурив голову. Стас уже успел разнести всю шайку-лейку по косточкам, отправив всех в изолятор, куда для избитого должен был подойти врач. Конечно, генералу не хотелось повторения. – Как ты-то мог до такого опуститься? – Арсений лишь тяжело вздохнул, понимая, что действовал на эмоциях.       – Я не жалею, – жёстко ответил Попов, подняв взгляд. – Он заслужил это.       – Но можно же было решить это по-другому, – вздохнул Стас, понимая эмоции друга – всё же они служили вместе довольно давно. – Ты представляешь, что поднимется, если это выйдет за пределы части? Старшина избил рядового.       – А рядовой собрал стаю, чтобы лишить жизни сослуживца. Такой вариант, ты думаешь, всех устроит? И все просто закроют глаза? – Арсений, прищурившись, посмотрел на Шеминова.       – Ты прав, несомненно, прав, Арс. Но всё же я не понимаю, что тебе так сорвало крышу. Обычно ты действуешь более рассудительно. – Попов лишь повел плечом, не желая отвечать на этот вопрос. – Ладно, свободен. Я постараюсь разобраться с этим. Можешь не сомневаться, что эти получат по полной. Просто будь осторожен, ладно? – Стас просительно посмотрел на кивнувшего друга. – Свободен.       Покинув кабинет генерала, Попов направился прямиком в лазарет. Светлая палата встретила мужчину тишиной – Антон мирно спал на кровати. Лицо было наполовину замотано марлей, видимо, вызванные из города врачи наложили гипс, и сделали всё необходимое, чтобы привести парня в норму. К руке был подключен катетер с капельницей. И, в целом, Шастун выглядел чуть лучше, чем несколько часов назад.       – Здравия желаю, товарищ старшина, – тихим шёпотом произнес Антон, проснувшийся, едва заслышав тихие шаги, и попытался встать, чтобы отдать честь.       – С ума сошёл, рядовой? Лежи смирно! – строго скомандовал Попов, заставляя Шастуна чуть сжаться, однако улыбка, последовавшая за речью, всё же позволила парню немного расслабиться.       – Спасибо Вам, товарищ старшина, – чуть слышно произнес Антон, отводя глаза в сторону. Ему сейчас было почему-то очень стыдно, хотя во всём случившемся и не было его вины. Арс, взяв стул, устроился ближе к солдату, чтобы тому не приходилось напрягаться, приподнимая голову.       – Не за что, Шастун, ты ни в чем не виноват, – так же тихо ответил Попов, не зная, как продолжить дальше.       – Я рад, что ты остался цел…– замолчав, Арсений поднялся, так как не знал, как дальше вести себя с этим парнем. Отойдя к двери, старшина оглянулся, чтобы встретиться с умоляющим взглядом солдата. Зажмурившись, Попов изо всех сил вцепился в ручку двери, а затем, рывком развернувшись, подошёл к изумленному Антону и наклонился, даря легкое прикосновение губами. Шастун же, обхватив свободной рукой шею мужчин, углубил поцелуй, не желая оставаться ни с чем.       Через пару мгновений Арс всё же смог оторваться от парня, и ошалело посмотрел в его глаза. Антон улыбался, довольный таким исходом.       – Так, рядовой Шастун, а ну-ка принять горизонтальное положение и выздоравливать! – выдал смущенный Арсений, после чего поторопился скрыться за дверью. Парень лишь тихо рассмеялся, кажется, его обидчики, сами того не зная, помогли ему.       Пару месяцев спустя.       – Черт, Арс, давай быстрее! – Антон нетерпеливо притопывал ногой, ожидая, когда же Попов, наконец, разуется.       – Шаст, если ты будешь меня так гнать, то я никогда не закончу, – ехидно ответил Арсений, начиная как можно медленнее развязывать шнурки на армейских ботинках.       – Так, всё, достал! – Шастун тут же подлетает к Попову, впиваясь в губы. Он и так ждал слишком долго. Арс лишь мысленно усмехается, обнимая парня. Всё же, несмотря на все предрассудки, они смогли ужиться вместе. Все проблемы остались позади, и о них напоминал лишь чуть искривленный нос, который Антон не пожелал исправлять, сославшись на то, что это память об их первом поцелуе. Попов лишь покрутил пальцем у виска, услышав подобное объяснение.       Парней, избивших Антона наказали, отправив в тюрьму. Слепцову грозил хороший срок, остальным же досталось чуть меньше. Самого Попова подобная участь обошла стороной – хорошо иметь в друзьях генерала, особенно, когда об этом не знают остальные. В его службе ничего не изменилось, а Шастуну через пару дней после происшествия выдали военник, не желая, чтобы повторилось нечто подобное, и довольный парень отбыл домой, оставив Арсения в растрепанных чувствах. Мужчина так и не смог разобраться в себе. Однако через пару дней Антон, открыв дверь, увидел перед собой Попова, державшего в руках небольшой букет и бутылку виски.       – И всё же я оказался прав, – улыбается Антон, проводя пальцем по груди мужчины, когда они вместе лежат в постели. Арсений недоуменно поднимает бровь, не понимая, о чем идет речь. – Ты оказался очаровашкой. – Попов лишь закатил глаза на такое определение. – Ну, серьезно. На плацу орал на бойцов, а в душе милая ромашка.       – Выпорю, – строго произнес мужчина, бросив на Антона взгляд из-под ресниц.       – Как будто кто-то против, – ухмыльнулся парень, наклоняясь к Попову.       – Шааст…– успел протянуть старшина, прежде чем его заткнули поцелуем.