Вишнёвая помада

      Они нашли друг друга. Такие разные на первый взгляд и такие похожие, если их историю копнуть поглубже. Одинокие. Идеальные. Неприступные. Они нашли свою семью друг в друге. Одной это помогло вылезти из затягивающего её болота анорексии, другой — оправиться от смерти родственной души.       Последняя, сбегая из злополучного городка, как некогда поступил её брат, которому свезло значительно меньше, встретила Эмму Чоту в одной из уютных кафешек города. Девушка увлечённо поглощала сборник стихов, кажется, Буковски, но никак не эти вкусные маленькие пирожные, которые всей душой обожала Шерил, наплевав на возможность испортить фигуру, как и на шанс быть неправильно понятой, подсаживаясь к шатенке.       С тех пор они встречались всё чаще, много болтая, пытаясь привить друг другу вкус к жизни, пока, наконец, не решились признаться, что у обеих выработался вкус только к одному — друг другу.       Эмме так нравилась та вишнёвая помада подруги, что столько раз оставалась у неё на губах, и все эти красные наряды: «Никто не умеет носить красный так, как ты», — призналась она однажды на одном выдохе. «Очень страстно», — ответила рыжая, игриво улыбнувшись.       Но она никогда не навязывала его больше, чем следует, давая Эмме совершать ошибки в виде болотно-зелёных шторок или горчичного джемпера. Блоссом нравилась эта детская наивность и та сильная личность, что на самом деле жила в хрупкой девушке, сопящей под боком. Она всегда принимала защиту, в частности от брата, но ей так нравилось давать её Чота, особенно когда та совершала маленькие подвиги: съедала кусочек своего любимого зефира.       Они все ещё хранили свои тёмные воспоминания и тяжёлые душевные раны, но справлялись гораздо лучше, поддерживая друг дружку. Они ещё никому не сказали, Шер многозначительно намекала, но лишь на прекрасного принца, с коим закрутила роман, в телефонных разговорах с Вероникой. Сейчас их это совсем не волновало. Они лежали, глядя в глаза друг друга, и обе тонули.