Есть ли кто-нибудь здесь, кто тоже потерян, ранен и одинок? И все твои цвета, они становятся одним цветом крови?
Лэнс не знает, когда это происходит впервые. Он просто резко начинает чувствовать у себя в горле и лёгких что-то постороннее. Что-то, что ему нестерпимо мешает и причиняет дискомфорт. Сначала он ссылает это на обычную простуду и с горем пополам соглашается выпить какие-то лекарства, что притащил ему Коран. После той мерзкой зеленой жижи, что тот так любовно называет «съедобной едой», Лэнс относится ко всему незнакомому с опаской. Но он не чувствует жара, усталости или головокружения, ему просто тяжело дышать. Теперь каждодневные несколько часовые тренировки он старается укорачивать и уйти к себе в комнату как можно быстрее, потому что после часа упражнений ему становится только хуже. Команда верит, и он поддерживает ложь о простуде еще дольше, но он все равно замечает внимательный взгляд Пидж, который впивается в его спину прямо между лопаток и пробирает насквозь. МакКлэйн устал играть на публику и симулировать кашель, потому что от этого становится все тяжелее. А потом он понимает. Случайно вспоминает, что когда-то в детстве мама рассказывала одной из его сестер красивую и романтическую историю, где в итоге все закончилось замечательно. Лэнс смотрит на россыпи алых лепестков, которыми усыпана вся кровать с белоснежными простынями. Он горько усмехается, потому что лепестки выглядят как капли крови, он смеется громче, когда понимает, что среди этих лепестков также присутствует его кровь. Лэнс никогда не верил в это. Всегда считал, что это обычный вымысел для девочек-подростков, что любили красивые романтические истории любви, с не менее красивыми домыслами. Помнил, как загорались глаза его сестры на мамины истории и закатывал собственные, потому что не верил. Что вообще такое любовь? Как можно назвать любовью то, что ты начинаешь отхаркивать лепестки цветов, которых с каждым днем становилось все больше. Которые с каждым днем убивали тебя все быстрее. Лэнс не считал это чем-то красивым или романтичным, это, черт возьми, было омерзительно и до такой степени несправедливо, что Лэнсу хотелось завыть в голос, словно раненной псине. Когда он доходит до комнаты и за ним закрывается автоматическая дверь, то ноги сразу подгибаются, он падает на давно содранные коленки и закрывает рот рукой, сотрясаясь в приступах кашля. Он задыхался, кашлял, пытался сморгнуть слезы, что каждый раз появлялись в уголках глаз и спасти одежду от темных капель крови, что ручейками стекала с подбородка, и окрашивала пол красным. Если раньше приступы длились всего минуту или две, то сейчас они длятся чуть ли не с пятнадцать минут. Пятнадцать минут невыносимой боли и отвращения к самому себе и к человеку, который виноват в этом. Парень падает на бок и кашляет еще сильнее, потому что поза чертовски неудобная, но он настолько слаб, что не может пошевелить и пальцем руки. Когда он чувствует, что чьи-то чужие руки хватают его за плечи и стараются поднять, то не чувствует облегчения, разве только кашлять стало слегка удобнее. Он не смотрит на неожиданного спасителя, а сверлит мутным взглядом пол и приводит дыхание в порядок. Он просто устал. - Лэнс? Пидж. Конечно, это была Пидж, милая Пидж, которая всегда была очень наблюдательной и умной для своих лет. Лэнс моргает и вытаскивает изо рта последний алый лепесток и с перекошенным лицом бросает его к остальным. Они оба бледные, только вот Пидж перепугалась до смерти, а у Лэнса все лицо в кровавых подтеках и лепестки цветов между пальцами. - Что случилось? Что это? Она смотрит на лепестки в кровавых пятнах и не решается прикоснуться к ним, так же, как и не решается прикоснуться к Лэнсу, что кривит губы в болезненной улыбке. - Ханахаки. Коротко и хрипло бросает он и неуклюже поднимается, опираясь одной рукой о стену. Приступ прошел, и стало немного легче, только вот в легких все еще что-то чешется. - Не совсем понимаю… Лэнс и сам до конца не понимает. Он просто пытался понять это с самого начала болезни, с самого того дня, когда с его губ слетел первый бархатный лепесток и изящно опустился на его смуглую ладонь. Лэнса даже не удивило то, что лепесток принадлежал красной, ярко-алой розе. Господи, как же банально. Кит, в самом деле, был похож на дикую красивую розу, которую невозможно было укротить. Дотронешься, то сразу получишь ранки от его «шипов». Лэнс чувствовал эти шипы, потому что они как раз и раздирали его легкие и горло, оставляя после себя ощущение, будто он съел стеклянную крошку. Роза – символ настоящей любви, только вот Лэнс не видел в этом никакого романтического подтекста. Не тогда, когда с его рук стекала собственная кровь, окрашивая все вокруг себя красными разводами. - Я в порядке, Пидж, мне просто нужно немного отдохнуть. - Какое здесь в порядке? Лэнс, ты откашливаешь кровь с лепестками - это ненормально. Ненормально, да. - Все хорошо, это пройдет, честно. Он улыбается и даже не старается поверить в собственные слова.***
Приступы появляются, когда Кит находится где-то поблизости. Приступы немного ослабевают, если Кит касается Лэнса хоть немного, даже если это касание – удар при тренировке. После того случая, Пидж не отходит от Лэнса ни на шаг, что радует парня, но не настолько, что это смогло ослабить его боль хоть немного. Лепестки все также проталкиваются сквозь стиснутые зубы, а колючие шипы неприятно колют стенки легких. Все было бы не настолько ужасно, если бы его не таскали туда-сюда. Но Заркон никогда не спит, Лэнс, может быть, ему даже посочувствовал, но когда он видит очередную разрушенную планету и перепуганный до смерти народ, то сразу же посылает его в своей голове раз так тридцать. Ему никогда не становилось плохо вне замка, но сегодня ему особенно нездоровится, что он даже чувствует, как Синий Лев переживает за него. - Я в порядке, приятель, - хрипло тянет Лэнс и хлопает дрожащей рукой по панели управления, даже не задумываясь, что сейчас его слышит вся команда. Горло привычно стягивает режущей болью, а привкус алых роз неприятно оседает на языке. Чудесно. Если бы они были на Земле, то он, скорее всего все равно не согласился бы на операцию. Вырезать цветы - значит лишиться всех чувств к человеку, в которого ты влюблен. Эта любовь душит Лэнса, но у него не хватило бы смелости отказаться от нее. Он кашляет раз, два, а потом сдирает с головы шлем и падает с кресла, зажимая рот рукой. Не обращает внимания на то, что они сейчас в открытом космосе, и он бросил Льва без управления. Ему просто больно, до разодранной грудной клетки и жгучих слез, которые срывались с его глаз, и падали на пол пилотской кабины. Парень не слышит взволнованных голосов команды, но слышит лишь короткое «Лэнс» от Кита, прежде чем упасть на спину и потерять сознание.***
Когда Лэнс открывает глаза, он видит перед собой стекло и сразу понимает, что его снова запихнули в капсулу. Капсула ему никак не поможет, но ребята, скорее всего, просто не знали, что с ним делать. Когда Лэнс выходит из душного помещения и идет вперед, то он не думает ни о чем. Когда Лэнс находит остальных, то его легкие сжимаются, а перед глазами появляется пелена. Они все сразу оборачиваются на него, и Ханк сразу же сгребает его в объятия, от чего Лэнс кривится в гримасе боли. Грудь все еще болела, потому что красивые алые розы никуда не делись. И не денутся, кажется, никуда. - Как ты, Лэнс? – Аллура заботливо, словно мама проводит рукой по его волосам, едва касаясь их, но парень все равно чувствует тепло ее кожи. Только вот это тепло не греет его. - Я в порядке. Ложь. Очевидная и открытая ложь, в которую никто не верит. Лэнс смотрит на застывшего позади остальных Кита и отводит взгляд, потому что даже смотреть на него – это боль. МакКлэйн хочет сказать что-то еще, возможно, что он сейчас немного поспит и снова придет в форму, но его прерывает собственный кашель. Только не снова. - Блять. Он смутно осознает, что происходит вокруг него. Скорее всего, они все переполошились и крутятся рядом, не зная чем помочь. Лэнс тоже не знает. Помочь ему сможет только то, если он признается в своих удушающих чувствах, а ему ответят взаимностью. Но он не может сделать этого, потому что Кит холоден с ним. Хорошо, Кит холоден со всеми, но именно к Лэнсу у него проявляются особенные эмоции, и они все негативные. Лэнс видит, как Кит любит помогать Пидж с ремонтом чего-либо, помогает Ханку с готовкой, хоть толку от него там ноль. Разговаривает и обдумывает что-то с Широ и прочее, а от Лэнса он постоянно уходит. Кривит нос, закатывает глаза и оставляет его одного с болью в груди и тоской в глазах. Лэнс ревнует. И эта ревность заставляет его цветы расти в геометрической прогрессии. Он приходит в относительное «себя» в собственной комнате, которую узнает сразу же по запаху геля для душа и стиранных простыней. Его усаживают на кровать, пока он не убирает руки ото рта и из него на пол снова сыплются лепестки. В этот раз их больше, они все падают и падают, пока Лэнс хрипит и едва успевает стереть с уголков губ кровь. Он не знает, сколько ему осталось, потому что лепестков слишком много, а если их много, то значит, что болезнь стала прогрессировать еще сильнее, чем прежде. Теперь мысль об операции не кажется ему ужасной, но они далеко от Земли, и даже технология Алтеи не спасет его. - Дыши, Лэнс. Чужие руки ложатся на его спину и боль уменьшается. Лэнс давится, но уже не от лепестков, а от неожиданного и давно забытого облегчения. Ему легко. - Кит? Звучит тихо и жалко, но руки на спине двигаются в успокоительном жесте, и парень чувствует, как цветы внутри постепенно уходят. - Почему ты молчал? – Кит смотрит на него внимательно, пытливо, и Лэнс жмурится, потому что не видит в них привычного холода и безразличия. Его бесит, когда кто-то жалеет его. - Даже если бы я сказал, то это ничего бы не изменило. Они молчат. Лэнс смотрит на свои ноги, которые усыпаны нежными алыми лепестками. Впервые за последнее время ему не хочется вскрыть свою грудную клетку и вырвать эти розы к чертям. Кит смотрит на него, в комнате тускло, поэтому Лэнс не может определить какое у него сейчас выражение, все, что ему сейчас хочется – это поспать. - Я испугался, - тихо признается Кит, и его уши немного краснеют. - Что? - Когда ты внезапно перестал нам отвечать, мы сильно запаниковали. Особенно Пидж, она перехватила твоего Льва, и мы все последовали за ней в замок. Она ничего не говорила, только торопилась попасть к тебе в кабину. Ты лежал на полу весь в крови, без сознания и усыпанный лепестками. Широ понятия не имел, что делать, единственное до чего мы додумались – это доставить тебя к капсуле. Ты был таким бледным и хрупким, что я сам чуть сознание не потерял. Я волновался… Он замолчал, а Лэнс уставился на него, расширив глаза. Сердце билось как ненормальное. - Ханахаки, да? – Кит наклоняется и берет в руки горсть лепестков, Лэнс тянется, чтобы остановить его. При контакте с цветами любой может заразиться. - Не стоит… - В Гарнизоне у одного из парней была такая болезнь. Оранжевые лилии постоянно обнаруживались рядом с ним, ему пытались помочь, но он отмахивался и говорил, что трогать лепестки не стоит. Он мучился с месяц, а потом согласился на операцию. Никто так и не узнал, кто стал причиной развития болезни, да и он не стал рассказывать. Он взял один лепесток и внимательно на него посмотрел. - Кто этот человек, Лэнс? Он спрашивает тихо, почти шепчет, но в пустоте комнаты и в черепной коробке Лэнса эти слова звучат не тише атомной бомбы. Он ведь знает. Прекрасно знает, но зачем-то играет с ним. - Думаю, что это очевидно, - Лэнс отворачивается и встает, чтобы убрать все это. А потом он ляжет спать, чтобы забыть этот разговор. - Ты молчал. - Ты обвиняешь меня, Кит? – Лэнс стоит в середине комнаты и смотрит на Красного Паладина, пока тот смотрит не менее пристально. - Сколько ты еще собирался это утаивать? Он молчит. Потому что не знает ответа на этот вопрос. - Какая тебе разница? – не то, что он хотел спросить. - Потому что это я, ведь так? Из-за меня ты чуть не умер, почему ты молчал, Лэнс? – он встает напротив МакКлэйна. - Отвечай. У Лэнса начинают дрожать руки. Кит сердится, он зол, и сейчас от этого обвиняющего взгляда никуда не деться. Лэнс чувствует разочарование Кита, и ему становится еще больнее, когда острые шипы роз снова царапают его легкие. Он отступает и сгибается пополам, ловя руками лепестки. Крови больше нет, потому что все пространство занимают цветы, удушающий запах роз становится все сильнее. Лэнсу хочется, чтобы это закончилось как можно быстрее. - Лэнс, - руки Кита обхватывают его лицо, заставляя выпрямиться, парню плевать, что его слезы сейчас текут по чужим теплым рукам. – Эй, дыши, все хорошо. Ты ведь молчал, потому что боялся? Боялся? Нет, он был в диком ужасе. - Ты не хотел говорить вообще, что было бы, если ты умер? Умер, так и не узнав всю правду. - Какую... правду? - Что я люблю тебя. Кит целует его. Лэнс хочет оттолкнуть Кита, лепестки все еще пробивались сквозь зубы, но Кит держал его крепко, а Лэнс за последнее время стал слишком слаб, чтобы давать кому-то отпор. Его даже Пидж смогла бы сейчас на лопатки уложить. Кит углубляет поцелуй и проникает языком в рот Лэнса, касается им нежных лепестков, и пара штук оказывается у него во рту. Лэнсу хочется сказать, что это отвратительно, но он слишком растерян, чтобы оказывать сопротивление. - Люблю тебя, Лэнс, слышишь? – Кит бросает на пол кроваво-алые лепестки роз. Лэнс чувствует, как дышать стало проще. Лэнсу хочетсяТы задаешь себе вопрос: придет ли когда-нибудь твой шанс?