Беги

Беги… Она его поняла, не сразу, но всё же. А он смотрел на неё, всё не веря. Беги… Это был обычный день. Не солнечный, но и не дождливый. Серый. Никакой. Но для них он был лучшим, ведь это был день их совместной вечности. Сначала. А потом был Торчвуд, крики, пальба, и смерть, и кровь… Алая, текучая — человеческая, и желтоватая, вязкая — инопланетян, смешались на небольшой улочке Лондона под металлическим брюхом дирижабля. Он нашёл её там поздно. Она едва была в сознании. Он взял её с асфальта, осторожно, словно тополиную пушинку. Она чуть улыбнулась. Её глаза закатились. Он не знал, что делать, когда её тело окутало почти волшебное сияние золота. Не знал, что думать, когда страшная кровавая дыра в её теле затянулась в потоке света. Не знал, что чувствовать, когда она открыла глаза. Они ничего не знали, но понимали, что теперь всё изменится. Беги… Торчвудские лаборатории стали им почти домом. Они не знали, что произошло, стремились открыть тайну. А когда поняли, то увидели стену между собой ужаснее той, белой, что разлучила их в прошлом. Когда ей становилось страшно от осознания, он прижимал её к себе, стараясь подарить миг счастья и спокойствия. Теперь он понимал её. Он хотел бы быть ближе, но они оказались по разные стороны. Оставалось лишь печально смотреть друг на друга, прижимая к сердцу обрывки и ошмётки их любви. Они потеряли надежду, забрали в себя её, как старые пыльные воспоминания, тёплые, но уже прошедшие. Она боялась зайти дальше черты, после которой уже не вернёшься, а он знал, видел, помнил. И понимал. И прощал. Но до сих пор не верил. Беги… У него появилась семья. Его жена была самым прекрасным на всей Земле человеком. Его девочка была самой лучшей дочкой, какую можно было представить. А она была самым близким другом. И она простила его за такое предательство. А он её. Он нашёл чуть менее опасную работу — полицейский. Она же лезла в самое пекло сражений. Он прекращал свой бег, а она двигалась с ускорением. И каждый был по своему счастлив. Они пытались продлить свой миг, но с каждой секундой становились всё дальше друг от друга. Беги! Он увидел её на своём пороге, разбитую, сломленную. Она смотрела в никуда абсолютно сухими, покрасневшими глазами. Он отвёл её на кухню, приготовил чаю, а она сидела, наблюдая за его действиями. Он дал ей чашку и вопросительно посмотрел на неё.  — Мама умерла сегодня. И вдруг из глаз покатились одна за другой слёзы. Прозрачные, словно гранёное стекло, они срывались с её щёк, текли по шее, падали на пол. Он прижал её к себе, она ухватилась за него, словно он мог спасти её из этой трясины чувств. Но он не мог. И знал, что когда-нибудь затянет её. И она тоже знала. Но они не перешли пока черты. И не перейдут. Потому что знают. На следующий день он впервые за последние годы переступит порог Торчвуда. Беги… Он не знал, кто из них испугался больше его пробивающейся седины. Он или она? Она не знала, что и думать, когда, вернувшись через пять лет командировки, увидела его морщины. Его жена не знала, что с ней, но каждый раз в уголках её глаз появлялись слёзы при виде его подруги. Его дочь не понимала, почему она неизменна. Почему она — константа в её жизни. И не понимала, почему это так больно. Беги… Он проводил все вечера в одной из лабораторий Торчвуда, потому что знал, что ей она будет нужна. Он улыбался, поглаживая её почти выросший бок. Он проводил её к могиле отца, потому что в то время она была где-то в Африке. На этот раз она почти не плакала, но он знал, что не в душе. Он привёл её домой к брату. Он видел слёзы радости от встречи. Тони, состоятельный мужчина с семьёй, называл её старшей сестрой и рассказывал о своей жизни. А она слушала и улыбалась сквозь слёзы. Она тогда сказала, что это, наверное, их последняя встреча. И он понимал почему. Беги, пожалуйста, беги… Он ждал её у здания Торчвуда. Она опаздывала. Она находилась в вихре времени, но не чувствовала его. Как и он когда-то. Она пришла через неделю и ужаснулась. А он усмехнулся и сказал, что опаздывал раньше и на большие сроки. Они медленно шли по коридорам и поднимались на лифтах — оказывается трость не слишком ускоряет шаг. Она держала его под руку, а все вокруг почтительно расступались. А когда она увидела её, то впервые за долгое время из глаз потекли слёзы. Старая обшивка дерева, трещинки в краске, ручка, ключ, консольная — он всё создал по памяти. Она гладила коралл, рычаги, экран, обложку толстого рукописного самоучителя по управлению… Она слышала новорождённую ТАРДИС, укрепляла телепатическую связь с ней. Они обе были одиноки во всей Вселенной. Один единственный бессмертный человек, владеющий вихрем времени, одна единственная ТАРДИС, выращенная на Земле для неё. Она обернулась на него, а он ей улыбнулся и сказал:  — Беги, Злой Волк, беги…