— Мы уже совсем рядом с целью, Чонин. — Выдыхая едкий дым произнес мужчина. — Осталось всего пару моментов, и мир… Он станет другим.
— Это прекрасно, господин Ву. — покорно отозвался младший и не сводил глаз с хёна. — Каков следующий план действий?
— Бён Бэкхён, сын влиятельного дядьки. — фыркая, Ифань кидает на стол фотку. — Заполучи его любым способом. Даже неприличным.
Ким кивает и, беря фотку, прощается с мужчиной. На выходе он останавливается и поворачивает голову назад. — В каком плане неприличным?
— В прямом. Если надо будет — затащишь его в кровать, понял?
Ему ни остается ничего, кроме как кивнуть. Выходит из кабинета, спускается по лестнице и оказывается в многолюдном холле. Надевает пальто, застегивает пуговицы и идет на работу, все время думая, как же сделать все красиво. Школа встречает его тишиной — урок. Проходит в свой кабинет, снимает одежду и становится верным родине учителем. Десять минут тишины и звонок, после которого так же тихо, но слышатся разговоры учеников и учителей. Резкие крики заставили его выскочить в коридор. Драка — впервые за пол года. Разводили долго — Чонину даже пару раз прилетело.
— Бэкхен, успокойся, — уводя парня в учительскую, он зло сверкнул глазами на старших учеников. — Что у вас случилось?
— Я не знаю, мы просто сидели и…- Бэкхен вновь заревел. Идеальное состояние, чтобы завладеть им.
Мужчина встал, налил воды и незаметно закрыл дверь, чтобы если вдруг их не потревожили. « Они не должны, сейчас урок…» — задумался Ким и приобнял его за плечо, отдавая в руку стакан. — Все, успокойся, они больше не тронут тебя.
Сидят, кажется, минуты две. Карие глаза, что так нежно смотрят на Кая, выглядели безумно красиво. Знакомы они уже более трех лет, знают друг друга, кажется, наизусть. Часто, когда они переглядывались, были те самые «искры». Жаль, что он был младше. — Ты очень красивый, Бэкки…
Вкрадчивый шепот и их губы смыкаются в недолгом, смущенном поцелуе. Прекращается он так же быстро, как Бён потом жадно глотает воду. «Какие мягкие губы» — мелькает в головах друг дружки, заставляя чуть покраснеть. Сидят еще минут десять, нежась в объятиях друг-друга. Отрываться не хотелось, но пришлось. Сначала вышел Бэкхен, а следом и сам учитель — не хотелось вызывать подозрения. Уроки проходят быстро, даже не заметив, как наступила темнота. Осенний вечер встречает ветром и дождем — мерзкая погода. Выходят почти в раз, идут друг за другом, будто один следит за другим. Прощаются взглядами и расходятся.
— Господин Ву, он почти готов. — Закрыв кабинет на ключ, Чонин проходит внутрь и садится в кресло.
— Ты заполучил его? — поворачиваясь к мужчине и так-же выдыхая едкий дым, как и утром, спрашивает Ифань. — Мы не можем тянуть вечно, пойми это.
— Почти, дай мне три дня, я справлюсь. — чуть помедлив, он продолжает. — я попытаюсь управиться.
Тяжело вздохнув, Ву соглашается. Дает Киму поощрение в конверте и приказывает спрятать. Все происходит в миг — забирает, прячет, уходит. Ночь прошла за проверкой тетрадей и мыслями, как же прогнуть Бэкхена. Ложиться в кровать, засыпает. Просыпается ровно в шесть утра, по первому будильнику. Надеть рубашку, брюки, пиджак — уже автоматические действия. В коридоре школы довольно шумно — все что-то бурно обсуждают. Как он узнал позже — завтра будет кино. Фильм хороший, ему нравился такой жанр.
— Господин Ким, — произносит парень, заходя в личный кабинет учителя. Никого не было. — Я могу пройти?
— Да, только дверь. — коротко отвечает мужчина, подняв глаза. — Что-то случилось?
— Нет, все хорошо. — улыбаясь уголками губ и садясь на стул, ответил Бэкхен. — Я пришел по одному делу… Отец достал два билета в кино, может, сходим?
— Если нас увидят, это будет безумный переполох. — переживает Кай, но тут же думает о хорошем, видя улыбку макнэ. — Я согласен, хорошо.
Встает, подходит со спины и обнимает, чуть нагнувшись. Чмокает в щеку и мягко улыбается. « — Я так хочу, чтобы все это закончилось, Чонин…» тихо произносит Бэкхен и сильнее прижимается к мужчине, ощущая неземную теплоту.
— Я люблю тебя, Бэкки. Скоро все закончится. — целуя паренька и запуская язык в его рот, он проходится по ровному ряду зубов и языку.
— Обещай, что не предашь меня. — после поцелуя, весь красный говорит юноша и смотрит на Кая своими ангельскими глазками. Чонин кивает и прижимает его к себе, сдерживая слезы — он обязан предать его. — Эй, отпусти, мне надо на урок…
Нехотя, но все же отпускает. Уроки проходят обычно — пишут, слушают. На переменах — редко смотрят друг на друга. После школы его забирает Кай — идут в кино, на которое их отправил отец Бэка. Идут не спеша, даже держатся за ручку.
— Добрый вечер, я заберу на секунду Чонина? — вежливо улыбаясь и смотря на мальчика, который не мог ответить отказом, он уводит старшего в ближайшую подворотню. — Кай, мы не можем терпеть вечно.
— Ифань, потерпи, не могу же я его с первого раза в кровать кинуть… Это неправильно. — возражает мужчина, ударяясь лопаткой о стену. — Знаю, знаю, уже больше двух недель прошло, но черт, он же такой маленький.
— А раньше тебя не волновало, ты мог и с пяти минут такое сделать. — шипит хён и мерзко ширит на Кая. — Ты что, влюбился в него?
— Чего? нет конечно! — фыркает парень и кашляет. — Ему даже нет семнадцати, Ву. Я не могу просто присунуть ему, пойми это.
— Наверное, когда тебе придет повестка на расстрел, ты сможешь это сделать…как думаешь? — видя смущенное молчание, он сжимает кулак и все-таки успокаивается. — Если до пятницы ты не сможешь это сделать, я обещаю…
Злое шипение на ухо и Кай отворачивается, показывая, что все понял. Двое ребят, что часто ходили в этих подворотнях, слышали все от и до. Молчаливые кивки и они начинают слежку. Хён поправляет пальто и прическу, а после выходит к Бэкхену. Идут мило, Кай незаметно сильнее прижимает к себе тельце. В зале садятся почти на самые последние ряды. Кино было, конечно, интересное, но смотрел он лишь на Бёна. Худые бедра, острые коленки, невероятно теплые руки. Медленно он подбирался к шее — его поцелуи никогда не промазывали мимо. Чонин провел носом по шее и все-таки поднялся на губы, увлекая в долгий поцелуй. В кромешной тьме сложно было увидеть хоть кого-то, но на сером фоне фильма все виделось до невозможности четко. Парочка целовалась, а парни, которые видели это, ликовали. Фильм прошел быстро, они вышли из зала и Кай помог одеться младшему, чуть краснея от ситуации в зале. На улице кромешная тьма и увидев это, хён решает проводить его до дома. Идти было недалеко, да и сам он жил в том же районе. Распрощались на крыльце, так же улыбаясь.
— Не смей говорить, что ты не можешь, Чонин. — грубый голос за спиной напугал, но Ким быстро пришел в себя.
— Ифань, Я не могу. Дай отсрочку…
— Какая еще отсрочка?! Ты знаешь, сколько я тебе уже давал отсрочек? Да ты влюбился как мальчишка, только признаваться не хочешь.
— Я не влюблялся! — возразил мужчина, прекрасно понимая, что он все-таки влюбился. — Я не могу поступить так с ним, Ву. Я вне игры.
— Ну уж нет, если ты начинал со мной, ты и закончишь со мной. — злое шипение и Крис, схватив его за воротник, поворачивает к себе лицом. — Завтра утром крайний срок, ты можешь успеть даже до полуночи, просто нежишься.
— Ладно, ладно! Отпусти воротник, сделаю все.
Рычит Кай и, встав на ноги, прощается с Ву, идя к дому Бэкхёна. Окна находились на первом этаже, что еще лучше. Аккуратно стучит и видит худенький силуэт, идущий к нему. Окно тихо открывается и в него высовывается младший, смущенно улыбаясь.
— Чони, что ты тут делаешь? Уже поздно… — после короткого поцелуя спрашивает парень и смотрит на него, замечая помятую рубашку. — Что случилось?
— Соскучился по тебе, решил вернуться. У тебя все спят? — тихий шепот и он берет в руку ладошку юноши, перебирая аккуратные пальчики. В ответ кивок. — Я зайду?
— Конечно, пошли.
Тихо пробираясь через комнату родителей, Бён открывает дверь, проводит внутрь Кая и ведет в комнату, запирая ее на ключ. Сидят сначала молча, а потом, в обнимку, обсуждают все подряд. Хён изредка задевает темы с изменением мира, на которые Бэкхен покорно кивает. Чуть позже макнэ уже сидит на коленках, положив голову на плечо.
— Чонин, скажи прямо, для чего я тебе нужен? — открыто начинает юноша, переплетая пальцы рук. — Только честно, я приму все.
— Твой отец нужен Ву для продвижения в народ другое движение жизни. — Ожидая пощечины или что-нибудь похуже, Кай закрыл глаза и принялся ждать. — Прости, что использовал тебя.
— Чони, все хорошо, — целуя в щечку с щетиной, парень наконец-то спокойно выдыхает. — Отец специально дал мне билеты, чтобы я поговорил с тобой об…
— Хватит, я не хочу слышать такое мерзкое с твоих губ. Все, тише, я сам разберусь. — добрый поцелуй в лоб и мужчина гладит Бэка по плечу, смотря в темноту и думая. — Все будет хорошо, зайчик.
Однако, даже после разговора, Кай продолжал то и дело намекать. Его разум полностью подчинился Крису, промывая мозги всем и каждому. Из него был отличный психолог. Руки хёна скользили по теплой коже спины, забираясь под футболку и обвивая талию. По коже пробежали миллионы мурашек, парень никогда не ощущал такого, в отличии от Кая.
— Кай, это больно? — тихо спросил Бэк, чуть отстраняясь от мягких губ. — я боюсь…
— Помнишь, что я говорил тебе три года назад? — Шепчет мужчина, осторожно целуя нежную кожу на шее. Футболка младшего медленно поднималась выше и выше, а скоро терпения Чонина не хватит даже на то, чтобы просто снять ее.
— То, что ты никогда не причинишь мне боль, — сводя ноги от новых ощущений, так же шепчет мальчонка.
— Если я обещал, я так и сделаю.
И Кай ведёт рукой по бедру, направляясь к коленке. По коже младшего прошли мурашки, безумно заводя хёна. Чем больше растёт возбуждение, тем меньше на них одежды. Юноша сильно стесняется и краснеет: он лежит перед своим же учителем голый. Сам учитель не смущён даже мыслью, что сейчас лишит его самого ценного. Увлекая в поцелуй, старший принимается растягивать своего мальчика, надеясь не причинить боли.
— Будет больно — начинай сводить ноги, хорошо? — с мягкой улыбкой просит Кай, целуя в уголок губ и куда только можно, чтобы отвлечь от пальцев.
— угу, — коротко мыча, в голове у него крутится лишь новое ощущение между ног.
Чонин, тем временем, аккуратно вводит один палец и постепенно вводит второй, но чтоб все шло как по маслу. Худенькие ножки немного подрагивают и изредка сводятся вместе, но в основном преград для них нет. И никто не мешает им, что безумно радует старшего. Решив, что хватит, место пальцев заменяет член, обильно чем-то смазанный. В полумраке Чонин прочитал «увлажняющий крем», а разбираться ему не особо хотелось. Легко толкаясь в растянутый анус, рука мужчины еле успела закрыть рот Бэкхёну, чтобы тот не сильно громко стонал.
— Будешь тише — все будет идеально, Бенни. — целуя в кончик носа, уверяет Кай. — Помнишь наш договор? Больно-своди ноги.
Увидев слабый кивок, Чонин продолжил входить дальше: аккуратно толкается, гладя бока и живот, целует шею и грудь, иногда кусая соски и просто нагло целуя губы, зная, что Бэкхёна это заводит. А как только он вошёл до половины и не останавливаясь продолжил, хрупкие ноги сразу уперлись в его бока. Положив палец на губы и остановившись, Кай чуть подождал и принялся выходить. Сначала все было медленно: Бен привыкал, а Чонин не хотел портить мальчику первое ощущение от секса. Некоторыми моментами позже мужчина уже в среднем темпе толкался в тело, обводя бока и бедра, сжимая упругие ягодицы. Руки Бэкхёна обвились вокруг шеи хёна, заставляя прикоснуться телами и целоваться, чтобы не было большого акцента на действиях внизу. У Бена внизу сильно сводило, ибо до этого момента он ни разу не делал ничего подобного. Ножки обвили талию и иногда сводились, но уже от удовольствия.
— Ах, Кай, я скоро… — шепчет Бэкхён, пока иногда у него сводит дыхание от нарастающего удовольствия внизу. — Ка-ай…
А пока Чонин соображал, что же делать: помочь младшему кончить или он справится сам, то мальчик уже излился себе на живот, протяжно мыча в подставленную руку. Семя старшего оказалось там же, ведь он вовремя успел вытащить. Пока кай одевался, Бэкхён успел сходить в душ и вышел к мужчине, укутываясь в халат.
— Мы увидимся завтра? — выходя на улицу за старшим, тихо спрашивает Бен. — Не молчи, прошу тебя.
— Бэкки, понимаешь… — закусывая губу, сильно переживает хён, укладывая руку на талию мальчика. — Завтра у вашего класса нет уроков у меня. Если только ты придёшь в учительскую.
И сразу же Бэкхён, который хотел зареветь от несправедливости, счастливо кидается на шею и целует, понимая, что тот его не предал. И Чонин уходит.
***
— Какой он глупый, — усмехается Ифань, услышав фразу, что все сделано. — И как же ты наладил с ним контакт, а, Чони?
— Не твоё дело, Крис. — бурчит Кай, вспоминая ночь и тяжело вздыхая. — Могу я получить свою долю и идти?
— Ох, конечно, вот только… мы договаривались, что не будет ни одной тайны в этой истории, а сейчас ты сам нарушаешь свой же договор. И не стыдно тебе, Чони, скрывать от меня секрет успеха?
— Я должен рассказать тебе, как отымел его? — злится мужчина, сверкая глазами. — отдавай долю и я пойду на работу.
— Так все-таки, вот оно как… — протягивая конверт и загадочно улыбаясь, произносит китаец. — Ты поднялся в моих глазах, Ким.
На последних словах громко хлопает дверь: Киму противно от самого себя. В школе его так же встречает тишина. Вообще, уроков у него сегодня нет, но он пришёл ради Бэкхёна. Он влюбился, как маленький мальчишка. Пока шёл урок, Кай успел проверить тетради и выпить чаю. Не перемене он просто смотрел в окно и наблюдал за серым небом, которое вот-вот соберётся в грозу.
— Господин Ким? — услышав до боли знакомый голосок, он поворачивается и видит Бэкхёна. — Можно?
— Нужно. Закрой дверь. — строго говорит мужчина, смело направляясь к испугавшемуся мальчику.
— Что слу… — хотел было спросить младший, как вдруг его заткнули поцелуем, при чем довольно грубым: не как раньше, с мягким кусанием верхней губы и языка во рту, а прокусыванием до крови и неприятным ощущением от поцелуя. Такие поцелуи обожал Чонин. Как только хён оторвался, Бэкхён со страхом взглянул на него. — Что с тобой?
— Я просто люблю тебя, Бэкхён. Храни вот это до определенного момента. Ты поймёшь, до какого. — протягивая маленький красный мешочек в хрупкую ладонь, говорит Чонин. — Иди на урок, уже звонок был.
***
— К расстрелу по причине «предание родины» приговорены такие люди, как… — внимательно слушает Ким, сжимая зубы от страха. Ему хочется реветь, но чтобы Бэкхён не видел это. — Ким Чонин.
И в тело Кима вонзается больше сотни пуль: безумно больно и страшно, когда на виду у всех тебя убивают, да ещё и по такой причине. К счастью, это все фантазия. Однако, Чонин реально стоит и слушает, кого приговаривают к смерти. Он слушает внимательно, но не слышит себя. Может, пока он придумывал это, его действительно приговорили? В толпе он видит до боли родное лицо: Бэкхён и родители прямо сейчас смотрят на него. Хотелось сорваться с места и подбежать к парню, обнять и сказать, что он — самый родной человек. Но его отводят в сторону, но зачем?
— Будь счастлив, что ты не оказался прямо сейчас под пулями. — ширит Крис, сжимая зубы и ожидая, пока с Кима снимут наручники.
— Что случилось? — задается вопросом Кай, слыша сзади выстрелы.
— Один добрый человек решил тебе помочь. Твоё счастье, что ты не такой глупый, чтобы сразу предавать.
И Чонин понял: если бы не Бэкхён, его так бы и расстреляли с остальными.
Самый родной человек для Ким Чонина — Бен Бэкхен. 
