Притяжение

      Чай нашелся только в пакетиках, да еще и с ненатуральным ягодным вкусом — терпеть не могу такой! Но я упорно делаю глоток за глотком, притворяясь, что все в порядке: чай мне нравится, утро чудесное, голова не болит, полуобнаженный Квон Джиён глаза не мозолит…       Ох, ну почему он никак не оденется?       Вроде бы в Big Bang не лидер, а Тэян страдает патологической любовью демонстрировать свой пресс, разве нет?       — Что-то не так? — спрашивает Джиён с ангельским выражением лица, будто бы и правда не понимает, как вид его обнаженного тела может подействовать на любую молодую и здоровую женщину.       — Кхмм… — я нервно откашливаюсь, прочищая горло, но голос по-прежнему хриплый, — Может быть, ты оденешься? А то мне всякие нехорошие мысли в голову лезут…       — Ха-ха, ну как знаешь. Я вообще-то не специально. Привычка, — легко соглашается Джиён и устремляется обратно в гостиную на поиски того, чем можно прикрыться.       — Привычка ходить голым перед малознакомыми девицами? — срывается у меня с языка вдогонку GD. Сразу же хочется дать себе подзатыльник за несдержанность: Джиён, конечно же, настроен миролюбиво и дружелюбно, но я ведь прекрасно понимаю, о чем будет предстоящий разговор. Зачем лишний раз провоцировать?       — Привычка ходить голым после душа, — со снисходительной улыбкой поясняет вернувшийся на кухню парень.       На этот раз на нем простая белая футболка с логотипом Supreme и черные пижамные штаны. Он выглядит так мило и по-домашнему, что хочется достать телефон и сделать кучу-кучу фоток, а потом залипать на них холодными и одинокими зимними вечерами. Пожалуй, такой Джиён — босиком, без косметики, в домашней одежде и с немного влажными после душа волосами — нравится мне гораздо больше, чем его сценический образ или же обнаженная версия.       — И вообще, после прошлой ночи тебя вряд ли можно считать «полузнакомой девицей». Я бы сказал, мы стали довольно близки, — продолжает разговор Джиён, многозначительно приподнимая бровь. Он усаживается напротив меня и делает глоток из своей чашки.       Наше театральное представление продолжается.       — Ха-ха, можно сказать и так, — неловко соглашаюсь я, выдавив из себя нервный смешок — Но ведь ты не об этом хотел поговорить, верно? А о том, чтобы никто, в особенности всякие журналюги и нетизены, не узнали, насколько мы стали близки?       Джиён одобрительно усмехается и прищелкивает пальцами:       — Молодец, схватываешь налету. Я конечно чертовски благодарен тебе за прошлую ночь. Ты меня не бросила, да и потом… Но, сама понимаешь, о наших с тобой приключениях лучше не болтать. Идет?       Вот оно! Те самые слова, которые я так боялась услышать и вместе с тем так ждала. В переводе с драконьего на корейский это значит: «Ты зачетная девчонка, Тэиль. Спасибо, что не оставила меня замерзать на улице. И целуешься ты классно. Вот только о прошлой ночи молчи в тряпочку и свали побыстрее из моей квартиры, окей?»       Обидно. Обидно-обидно-обидно.       Почему? Я ведь с самого начала знала, что этим все и закончится. G-Dragon — это G-Dragon, а я — это я. Наши жизненные пути иногда пересекаются, но никогда не сольются в один. Потому что я не «та самая». Оказывается, на этом пьедестале восседает принцесса-сердцеедка Ли Хаи. Потому что Джиён не «тот самый». Как бы я не бежала от прошлого, оно всегда со мной, бережно хранится в самом дальнем и надежном уголке моего сердца.       Тогда почему же? Неужели все дело в уязвленной женской гордости?       — Конечно, понимаю. Не переживай, я не из болтливых. Мне тоже не нужны неприятности. Но мы так наследили… — изо всех сил стараюсь удержать лицо и выровнять голос, потому что обижаться в такой ситуации и качать права — глупость полнейшая.       — Если что, агентство замнет, — небрежно бросает GD и потягивается, откинувшись на стуле назад.       А мне вспоминается Сынри и его токийская девушка на одну ночь, которая потом слила всю историю прессе вместе с пикантными фотографиями. И ведь на репутации гулящего макнэ вся эта история почти никак не отразилась: Ян Хёнсок знает, как вести дела. Вот только Сынри мне как-то намекнул, что промахи YG так просто не прощает.       — А я думала, что у вас директора Яна все боятся, и поэтому никто по-крупному старается не косячить…       — Я не все.       Довольный, если не сказать самодовольный, голос. Кошачий прищур и широкая улыбка, обнажающая десны. Домашний и чуточку рассеянный Джиён ушел, теперь на сцене всесильный G-Dragon, который, удостоверившись, что я болтать не буду, через пару секунд укажет мне на дверь. И все, прощай, сказка. Золушке на одну ночь пора домой — и главное ни в коем случае не забыть туфельку. Хотя даже если и забуду, мне обязательно ее вышлют курьерской доставкой.       — Верно. Ты не все, — наклонившись к сиротливо стоящей на столе чашке с уже остывшим чаем, прячу грустную улыбку за ширмой волос.       Кажется, Джиён все же замечает мое подавленное состояние и меняет тактику с шутливой на ванильную:       — Послушай. Я не так начал. Спасибо тебе, Тэиль.       Он пододвигается ближе к столу и, отцепив мои пальцы от спасительной кружки, берет мои ладони в свои, вынуждая поднять на него взгляд. На самом деле это такой интимный жест — взять кого-то за руку, но сейчас все получается как-то скомкано и сухо. Почти по-деловому. Его пальцы ни горячие, ни холодные. И взгляд, как бы Джиён не старался изобразить участие, вовсе не нежный и не заинтересованный. Никакой.       — Честно, спасибо. Ты меня в прямом смысле спасла: от хандры и обморожения, — легкая полуулыбка и искорки смеха в глазах выглядят почти натурально — Давай я в качестве благодарности как-нибудь угощу тебя суши, идет?       Ха-ха, так я и поверила: постоянно занятой Квон Джиён, который даже свою собаку сам не выгуливает, найдет в своем забитом под завязку расписании время посидеть в ресторане со мной. Смешно.       — Да, давай, — с деланной легкостью соглашаюсь я. Все же надо доиграть свою роль, чтобы позже между нами не возникало неловкости.       — Отлично, тогда я тебе еще напишу, — в голосе Квона слишком уж явственно чувствуется облегчение, а мне хочется побыть маленькой врединой и крикнуть, топнув ножкой: «У тебя нет моего номера телефона, обманщик! Мы не друзья в kakaotalk или на Facebook, и ты не подписан на мой Instagram! Как ты собираешься со мной связаться?»       Но я так не поступлю, нет. Я все понимаю. Нас мимолетно потянуло друг к другу от скуки, тоски и пары выпитых коктейлей. Но солнце уже высоко, и пора возвращаться в реальность, где он — друг моего брата, а я — одна из миллиона фанаток, которой просто повезло оказаться сестрой знаменитости.       Проглотив с последним глотком остывшего чая все свои обиды и разочарования, я собираюсь с силами и весьма реалистично (Оскар мне за этот подвиг, Оскар!) выдаю:       — Знаешь, а мне уже пора домой. Тэхо меня наверняка уже потерял.       По глазам вижу, как Джиён мне за это благодарен.       Ну и пусть! Я тоже буду ему благодарна. В конце то концов, мне же повезло! За последние двенадцать часов я узнала GD настолько близко, насколько это позволено посторонним. Да ВИПы луну с неба достанут, только бы оказаться на моем месте! А я? Дура! Обижаться еще вздумала…       Нет, никаких обид. Я буду беречь эту ночь как настоящую драгоценность, сохраню ее в памяти и пронесу — яркой, пьянящей, нетленной — сквозь десятилетия серых невзрачных будней. Взрослея, буду с тоской вспоминать ее. Старея, буду ее смаковать. Вот она, моя юность! Квинтэссенция моей медленно ускользающей молодости!       И однажды, сидя на кухне в ожидании мужа, который как всегда задерживается на работе, я буду нарезать капусту для кимчи и с гордостью рассказывать своей дочери, что в ее годы мама была огонь: богемная тусовка, айдолы и актеры, полумрак клубов, рев музыки, горячие взгляды, текила и сигаретный дым…       С высоты своих цветущих двадцати доченька сначала посмотрит на меня снисходительно, мол: «Да-да, конечно, так тебе и поверила». А потом, собираясь впервые уйти гулять с друзьями на всю ночь, все же спросит: «Мам, а как это было?»       И я расскажу ей о Квон Джиёне.       Погрузившись в мир своих фантазий, я только через некоторое время замечаю, что тяжелая входная дверь в квартиру GD уже давно захлопнулась за моей спиной. А я все так и стою на лестничной клетке и завороженно разглядываю закрытые створки лифта. ***       В такси я рыдаю.       Бедный водитель, коренастый мужичок лет пятидесяти, не знает, что делать. Он переживает, неловко ерзает на сиденье, то и дело с сочувствием поглядывая назад. Он даже предложил мне пачку носовых платков и бутылку воды! Золотой человек! А я ему тут сырость в машине развожу. Так, надо собраться. Прекратить плакать. Если незнакомый таксист так за меня волнуется, то с Тэхо случится сердечный приступ, если он увидит меня в таком состоянии.       В конце-то концов, мир не рухнул. Ну сдал Квон Джиён на попятный после такой, казалось бы, многообещающей ночи. Меня что, ни разу не отшивали? И намеками, и прямым текстом! А лидер Big Bang, между прочим, был весьма осторожен и тактичен, так как нам из-за Тэхо предстоит пересечься еще не раз и не два. И если уж быть абсолютно беспристрастной, жертва тут вовсе не я.       «Какая ты лицемерка, Кан Тэиль! — подливает совесть масла в огонь — Жалеешь себя, потому что для Прекрасного Принца ты оказалась лишь заменой на одну ночь, а сама при этом как хороша! Шлюшка недоделанная. Как же Юнсу-сонбэ? Вы же с ним вроде как встречаетесь, нет? Или раз G-Dragon пальцем поманил, то хороший, надежный, скучный Чхве Юнсу больше не нужен?»       Что тут скажешь, совесть моя права. И вовсе не важно, что до секса с Джиёном у нас дело так и не дошло — в мыслях я спокойно допустила такую возможность. Более того, я была бы на седьмом небе от счастья, если бы GD последовал за мной в спальню вместо ТОПа, а не отрубился на диване, как только наша компания, пошатываясь, заползла в его квартиру.       Дрожащими руками я откручиваю крышку и делаю жадный глоток из бутылки, которую мне ранее дал таксист. В другом состоянии я бы, наверное, не приняла такой подарок: мало ли, вдруг водитель подмешал туда снотворное, чтобы отвезти беззащитную меня в какое-нибудь тихое местечко и убить с особой жестокостью. Но сейчас мне совершенно не до привычной осторожности, порой граничащей с паранойей. Квон Джиён прочно поселился в моих мыслях и не отпускает.       Вот GD ведет нас с Сынхёном к барной стойке, и следующий час проходит под знаком зеленого змия. Текила. Джин. Вермут. Пьяные откровения. Многозначительные взгляды. Бингу-глупости Сынхёна и наш громкий смех. Долька лайма, зажатая в зубах Джиёна. Безмолвный вызов: «Хочешь? Возьми!». И я беру. Тлеющий уголек желания в драконьих глазах разгорается с новой силой.       Смазанная вереница городских огней. Какофония звуков и образов. Ветер в лицо и снежинки в глаза. Непривычно пустые улицы. Бутылка Бурбона выскальзывает из рук Джиёна и падает вниз, вино окрашивает светлую кожу заднего сиденья в грязно-бардовый. Завтра Сынхён-оппа нас убьет. Кажется, мы проезжаем на красный. Мои волосы лезут нам обоим в рот. Это только в голливудских фильмах главные герои мчатся на дорогущей тачке с откидным верхом, а прическа при этом остается нетронутой. Холодно. На особо резких поворотах кажется, что я выпаду из машины, но GD крепко прижимает меня к себе, горланя во всю мощь своих легких строки из Crayon: «Иди сюда, милашка. Твой парень пусть покоится с миром».       Искры вспыхивают и потухают. Бенгальский огонь похож на одуванчик, расцветший посреди зимы. На крыше YG так тихо, словно весь остальной мир не существует — есть только мы. Джиён оголяет мои плечи и прокладывает дорожку поцелуев к краю корсажа. Таби подло мстит за то, что мы в очередной раз забыли про его скромную персону, взрывая хлопушку прямо над нами и осыпая ворохом мелких конфетти. Мы как ошпаренные отскакиваем друг от друга. G-Dragon, первым распознавший что к чему, гонится вслед за удирающим ТОПом, но Сынхён быстрее: он пробегает уже третий лестничный пролет, когда Джиён только на первом.       Внезапно к нашей гонке по этажам присоединяется бравая охрана YG Entertainment в лице тучного ночного сторожа, который размахивает своим массивным фонариком как джедайским световым мечом и кричит что-то про «нарушителей», «директора Яна» и «звездную болезнь».       Интересно, а он видел, как мы делали селфи с фотографиями звездной семейки YG внизу, а затем разрисовывали моей красной помадой баннеры Winner и Ikon? («Мелкие паразиты! — недовольно шипел Джиён, подрисовывая парням рожки, бородавки и волосы в носу — Совсем не уважают хёна! Вот вам! Вот вам!»). Я в свою очередь заново подкрасила губы и оставила смачный след от поцелуя на лице Кан Сынюна. Ха-ха, что поделаешь, мне всегда нравились парни с гитарами!       Гомон толпы, набившейся в огромный пентхаус где-то в районе Каннам. За окном всеми цветами радуги переливается Сеул. Долбящее мозг техно. Дорогой алкоголь и закуски. Все хотят к нам — с нами — нас. Все лезут поближе: обняться, прикоснуться, утянуть за собой. Сынхёна понесло: он исполняет свой фирменный бингу-дэнс, а толпа восторженно ревет.       Кто-то снимает нас на телефон, но это закрытая тусовка для очень узкого круга лиц, так что наутро эти фото вряд ли взорвут интернет. Я тоже купаюсь в ореоле славы Big Bang и, чувствуя на себе заинтересованные взгляды мужчин и ревнивые женщин, дерзко улыбаюсь в ответ. Джиён замечает мой невинный флирт, грубо сжимает мои щеки и журит, грозя перед носом пальцем: «Не смотри на них. Сегодня ты только моя». Тягучий ком возбуждения внизу живота лишь нарастает.       Кажется, я сижу прямо на том самом месте, где пару часов назад мы разлили вино. После такого брюки останется только выбросить. И о чем это я думаю? Как я вообще могу думать, когда руки Джиёна пробрались под мое пальто, а язык хозяйничает у меня во рту? ТОП ритмично покачивается на переднем сиденье, баюкая на руках бутылку настоящей русской водки, которую мы прихватили то ли в баре, то ли на вечеринке. Он тихонько бурчит себе под нос: «Бл*ть, Ён-а. Это сестра Тэхо. Ты тут целый вечер ее обрабатываешь, а завтра тебя по морде обработает ее брат. Ён-а, мать твою! Животное! Отцепись!» Водитель на замену, вызванный заботливым Сынхёном, и вовсе пытается мимикрировать под цвет салона, делая вид, что его тут вообще нет, и занимайтесь чем хотите.       Лифт ползет вверх мучительно медленно. Пятый этаж. Седьмой. Одиннадцатый. Прислонившись к стенке, чтобы не потерять равновесие, Джиён обнимает меня со спины и игриво шепчет на ухо: «Ну скажи же! Джиён-оппа. Джи-ён-оп-па.» А я в ответ глупо хихикаю, упрямо качаю головой и тяну руки к Таби: «Сынхён-оппа! Сынхён-оппа!»       Боже, что я натворила! Несколько раз смачно ударяюсь головой о пассажирское сиденье, нагоняя страха на несчастного таксиста.       Поцелуи в гостиной. Поцелуи на крыше. Поцелуи в баре. На улице. В такси. На лестнице. В лифте. На чьей-то вечеринке. Кажется, ни один мужчина меня так много не целовал! А Квон Джиён придавался этому занятию с таким упоением, словно он — мучимый жаждой путник, бредущий среди песчаных дюн, а мои губы — это колодец с прохладной родниковой водой.       Как же так? Неужели для Квон Джиёна все это ничего не значит? Неужели эта ночь — лишь незначительный эпизод, который можно вычеркнуть из биографии, просто захлопнув за моей спиной дверь? Неужели то безумное притяжение между нами ощутила только я? И через неделю G-Dragon уже забудет, что когда-то целовал Кан Тэиль?       Нет. Нет-нет-нет. Эта ночь — особенная! Пожалуйста, пусть она будет особенной! Пусть станет новым началом. Пусть…       Но склонность к самоанализу и самокопанию не дает мне сдаться в плен иллюзиям и раствориться в радужных мечтах. Я ведь просто обманываю себя, принимаю желаемое за действительное. Мне хочется верить, что эта ночь была волшебной. Хочется верить, что я наконец нашла своего Прекрасного Принца, и все, что мне осталось, это его завоевать. Боже, мне так отчаянно хочется верить, что притяжение между нами — это любовь.       Но это не так.       Это не любовь, а побег. От самих себя, от Юнсу-сонбэ, от Мидзухары Кико, от Ли Хай, от… от Бора. От необходимости принимать решения и брать на себя ответственность за собственную жизнь. От своих обязанностей, толпы фанатов и неадекватных коллег. От раздирающего нас изнутри одиночества.       «Соберись, тряпка! — с силой хлопаю ладонями по щекам и заставляю себя сделать еще несколько глотков воды, — Будь смелой и взгляни правде в глаза. Ты плачешь не из-за Квон Джиёна, без зазрения совести распрощавшимся с тобой после ночных приключений. Ты плачешь из-за себя любимой. Тебе себя жалко. На месте GD мог быть любой другой — только бы он вскружил тебе голову.       Все эти годы ты методично занималась самообманом: встречалась с мужчинами, признавалась первой, отвергала сама и была отвергнута, вот только не из любви. Ты просто глушила симптомы болезни разноцветными пилюлями — младше тебя и старше, перспективными и неудачниками, симпатичными и не очень. И все это вместо того, чтобы разобраться раз и навсегда непосредственно с очагом заразы, отравляющей твою душу. Ты разбивала сердце себе, разбивала сердца другим, а лекарство от вируса «Чан Бора» так и не нашла. Что сказать? Молодец!       И вновь разочаровавшись, ты сворачиваешься калачиком и скулишь от жалости к себе как побитая собака, хотя на самом деле ты та еще сука. Хватит! Джиён использовал тебя, ты использовала его. Вы квиты. Никаких чувств, никаких обид, поняла?»       Процесс самобичевания прерывает несмелый вопрос водителя:       — Агасси, может быть, нам у аптеки остановится? Купим что-нибудь успокоительное? Или покушать чего? Знаете, мне вот всегда помогает. Съешь что-нибудь вкусное — и сразу легче на душе. Вы еще не завтракали?       Забота незнакомого человека трогает меня до глубины души: на глаза вновь наворачиваются слезы, но я, запрокинув голову, упрямо шмыгаю носом, растираю ладонями мокрые щеки и пытаюсь совладать с собственным голосом:       — Н-нет, еще не з-завтракала. Но н-ненадо ост-танавливатьсся. И п-простите за бесп-покойство.       — Айгууу, бедная барышня! — продолжает сердобольный таксист — Что ж Вы плачете то так горько? Из-за парня? Вот подлец-то, а? Ничего, Вы молодая и красивая. Мы Вам гораздо лучше найдем! Ну-ну, не плачьте. У меня у самого четыре дочери, так что гляжу я на Вас, и сердце разрывается. Эх, начистить бы шею тому засранцу! Будет знать, как доводить до слез таких милых девушек!       От слов шофера все внутри наливается теплом. Он напоминает мне Тэхо. С самого детства брат всегда чувствовал, когда мне было плохо. Болела ли я или просто грустила — он находил меня везде, где бы я ни была, крепко-крепко обнимал и, укачивая в объятьях как маленькую, шептал на ухо всякую ерунду: «Не плачь! Смотри, какие милые котики! Давай возьмем одного себе?» или «Айгу, дура ты у меня, ой, дура».       После коронного «айщщщ, что за &@$*# обидел мою нуну? Сейчас пойду и веки ему на коленки натяну!» я обычно сдавалась и начинала рассказывать, какая беда со мной приключилась. И от одного только факта, что я не одна — у меня есть Кан Тэхо, солнце светило ярче, и неприветливый мир казался добрее.       Вихрастый, высокий и смешливый Тэхо, который всегда на моей стороне. Мой родной дурачок-тонсен, который на самом деле должен был родиться старшим братом. Моя вторая половинка. Чище и светлее, чем я. Даже сейчас, просто подумав о нем, чувствую, как на душе становится легче. Рыдания, душащие меня, отпускают, а слезы, размазанные по щекам и подбородку, начинают высыхать.       Что это я, в самом деле, так расклеилась? Сейчас буду дома, обниму Тэхо крепко-крепко и все пройдет. Будет новый день, новая жизнь, новый мир. Пусть Джиён и дальше пишет песни, кутит с друзьями, спит с моделями, влюбляется и расстается. Я тоже пойду дальше.       К тому моменту, как такси въезжает на охраняемую территорию элитного квартирного комплекса, где снимает апартаменты брат, я уже полностью владею собой. Расплатившись за поездку и сердечно попрощавшись с водителем, я вылетаю из такси и бегу к подъезду.       Полуденное солнце над головой подернуто сизой дымкой, изо рта вырываются облачка пара, мороз приятно холодит вновь разболевшиеся после рыданий виски. Набирая код от подъезда, я жадно вдыхаю морозную свежесть, заряжаясь холодом и спокойствием.       В лифте я даю себе обещание воспринимать все философски. Я уже большая девочка, пора делать выводы и учиться на своих ошибках.       Во-первых, Квон Джиён мне ничего не должен: ни влюбиться по уши после ночи пьяных поцелуев, ни кормить суши в благодарность за спасение. У него своя жизнь, у меня своя. Точка.       Во-вторых, я наконец поняла, что не люблю Юнсу. А значит порядочнее всего будет с ним расстаться. Может быть, лидер Big Bang и не стал для меня «тем самым», зато наглядно показал, что я не думаю о сонбэ как о своем мужчине. G-Dragon позволил мне испытать на собственной шкуре, какого это — быть кому-то заменой. А Чхве Юнсу, щедрый, честный, улыбчивый Юнсу, достоин настоящей любви, а не иллюзий и лжи, в которых я погрязла. Хорошо, что официально мы встречаемся всего две недели — протяни я с расставанием дольше, было бы гораздо больнее и ему, и мне.       Решено. Завтра я приглашу сонбэ в кафе и честно поставлю точку в нашем коротком романе. Потому что Юнсу-сонбэ этого заслуживает. Где-то там, впереди, его ждет добрая и милая девушка, которая оценит по достоинству его настоящего, примет со всеми слабостями и недостатками. И потому что этого заслуживаю я. Однажды, ослабив стальную хватку, прошлое выпустит моё сердце из своих острых когтей, и я снова смогу искренне полюбить. Нельзя терять надежду.       Двери лифта медленно открываются.       На пороге квартиры, прислонившись боком к косяку распахнутой настежь двери, стоит Тэхо с кружкой кофе и ждет меня. Наверное, услышал характерный сигнал домофона, когда я набирала код внизу, и вышел встречать. Брат, растрепанный, в домашнем растянутом свитере, протяжно зевает и смешно морщится, потирая уставшие глаза.       — Ну наконец-то явилась! Мне спрашивать, где ночевала ты или рассказывать, где ночевал я? — по тому, как резко с Хо слетает маска сонливости, вижу, что его просто распирает от желания поделиться со мной очередным эпизодом своих амурных похождений.       — Айгу, вряд ли ты мне расскажешь что-то новое! Опять очередная актриса-айдол-богатая наследница-сумасшедшая фанатка? Мы все это уже проходили, — отвечаю я, улыбаясь. Пожалуй, даже искренне.       — А вот и нет! Ты не представляешь, что случилось. Короче говоря, мы с Сынри решили…       Он не спрашивает, почему у меня красные глаза и тушь размазана по щекам. Не спрашивает, где я была и кому он должен «натянуть веки на коленки». Он просто закидывает свободную руку мне на плечи и, продолжая болтать о Сынри, бармене и какой-то вечно недовольной фотографше, тащит меня в сторону кухни.       Оттуда пахнет чем-то вкусным. Ммм…свежей выпечкой? Стоп. Неужели братец Хо заказал нам круассаны из Эмери?!       Я поднимаю на Тэхо полный надежды взгляд и с замиранием сердца читаю ответ в его глазах: «Да, нуна. Я заказал гору вкусняшек из твоей любимой пекарни и взял на сегодня выходной. Круассаны, эклеры и макаруны ждут тебя на кухне, приставка — в гостиной, а единственный и неповторимый брат — прямо у тебя под боком. Мы будем объедаться свежей выпечкой, играть в The Witcher, смотреть Властелин Колец. Или возьмем велики и поедем кататься по набережной, плевать, что на улице дубак. Сделаем все, что ты захочешь. Так что не плачь больше.»       Тэхо, мой родной дурачок-тонсен. Я никогда не скажу этого — смущает, да и такие слова, произнесенные вслух, кажутся чем-то извращенным и неправильным — но знай: я люблю тебя больше всего на свете. Ты — то, ради чего я живу. Та единственная причина, по которой я не сдалась, не сдаюсь и никогда не сдамся.       Я буду бороться. Буду смело открывать глаза после очередного ночного кошмара. Буду жить, потому что рядом есть ты. Я хочу стать для тебя настоящей старшей сестрой, поддержкой и опорой. Я хочу делать для тебя все то, что ты изо дня в день делаешь для меня. Прости, что я такая слабая и бесполезная. Прости, что я обуза. Крест, который вот уже пять лет ты несешь на своей спине.       Я никогда не произнесу этого вслух. Но мне и не надо, верно? Ты и так все знаешь. Ты всегда понимаешь меня без слов. Порой это пугает, порой это невыносимо: ты знаешь обо мне то, чего не знаю я сама. Но я люблю тебя, братишка, слышишь?       — Чего ты так на меня уставилась? Бррр, жуть! Мороз по коже, — насупившийся Тэтэ обхватывает себя руками и растирает якобы замерзшие предплечья, — Выбирай давай, пока я не передумал: Властелин Колец или велики?       А меня переполняет счастье. Вот так просто. От макушки до кончиков пальцев. Солнце-Тэхо озарил мой темный мир, изгнав всех демонов обратно во мрак.       — Велики! — довольно изрекаю я, вгрызаясь в горячий, нежный круассан, и запиваю апельсиновым соком, который заботливо налил для меня тонсен.       И да, официально заявляю: пресловутая телепатия между близнецами все-таки существует.