Подстриги меня

      Что —то едва уловимо щекотало мужчине нос. Румпель сонно поморщился, обнимая руками подушку и пытаясь снова заснуть. При первом же вздохе щекотка вновь появилась на его лице, вызывая желание почесаться или зарыться носом глубже в подушку. Легкое движение у носа и неожиданный чих — лишили мужчину последнего сна.       Он немного испуганно и дезориентировано распахнул веки, жмурясь от лучей солнца и упавших ему на глаза волос. Недовольно вздохнув, поморщившись от вновь защекотавших нос волосков, он раздраженно провел рукой по лицу, пытаясь убрать спавшие пряди наверх. Ворча, когда длинные волоски зацепились за его щетину, нос, уши и в итоге пальцы, заставив при неловком движении вырвать несколько из них.        Румпель болезненно застонал, почувствовав, как собственный чих, неожиданно вырвавший и испугавший, наградил его начинающейся головной болью. Он потянулся к Белль, желая притянуть ее ближе к себе и обнять. Мужчина хотел уткнуться носом в сгиб ее плеча и получить свою долю утешения, когда, наконец, понял, что был в постели совсем один. Нахмурившись, он взглянул на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, вновь с раздражением убирая длинные пряди волос с глаз. Стрелки показывали полдень, что расстроило его еще больше. Хотя, признаться, он уже давно не помнил когда так спал и мысленно поблагодарил Белль за то, что не разбудила его. Румпель не мог сказать подобного своим волосам, что так бесцеремонно выдернули его из крепких лап сна, уже несколько недель, а может и месяцев, не подпуская его к нему.       Поначалу Румпелю казалось нелепым и невозможным, что волосы, которые он носил всю свою жизнь, мешали ему нормально спать. Но спустя несколько недель он убедился, что мешали они ему не только спать, но и есть, и работать, и даже быть с Белль. Его непослушные волосы были абсолютно везде: на кровати и одежде, меж страниц книг Белль и в тарелке, попадали в рот и глаза, щекотали нос. Мужчина становился с каждым днем все злее и раздраженнее, не понимая, как это могло произойти. Еще никогда он не путался в собственных волосах, не способный управиться с ними во время сна. И он еще никогда не врезался в столб, когда ветер полностью заслонял ими обзор или чего хуже был зажат Белль на подушке. Мужчина ворчал и шипел, когда она неловко опиралась на локоть, придавливая его пряди, злясь и обиженно сопя, когда Белль, сквозь хихиканье, пыталась извиниться, помогая управиться ему с ними.       И секс… черт, он теперь все время был снизу! Потому что его волосы щекотали Белль, и ласкать друг друга не казалось таким уж приятным, когда кто-то из них ненароком вырывал прядь волос или начинал чихать. Последнюю неделю, лежа под Белль, он все чаще изучал ее взглядом, задаваясь одними лишь вопросами. Почему женщины не мучаются с волосами? Как ей удается справиться со своими каштановыми локонами? И почему они до сих пор ее не удушили, как это делают его волосы каждое утро? А потом она отвлекала его сладким, затяжным поцелуем, концентрируя все его внимание на ощущениях.       Со временем он стал замечать небольшие резинки для волос, ненавязчиво раскиданные по всей комнате. Поначалу он отдавал их Белль, укоряя в забывчивости и не замечая ее ласковой улыбки. Потом стал сам относить их к ней в шкатулку, и только спустя несколько дней до него дошло, что резинки имели сугубо строгий мужской стиль, и были черного цвета, который Белль никогда не носила в своих волосах.       Еще день он шарахался этих страшных вещей, боясь к ним прикоснуться и едва сдерживал несколько едких комментариев для Белль, все время невинно смотрящую на него и делающую вид, что не понимает его угрюмые, с укором, взгляды. Последней каплей стало то, что в порыве расхваливания и смакования домашней лазаньи, приготовленной Белль специально для него, он засунул в рот вместе с вилкой случайно выбившуюся из-за уха прядь. Громко выругавшись, после того, как ему удалось вытащить волосы со рта и очистить от кусков еды, он молча сделал себе хвостик, пригрозив Белль указательным пальцем и запрещая какие-либо комментарии по этому поводу.       И вот сейчас еще и это. Румпель обреченно вздохнул, вставая с кровати. Оглядевшись, он поморщился, вспомнив, что резинку для волос оставил на полке в ванной. Буркнув под нос ругательство, он сонно побрел в ванную комнату, раздраженно убирая свободной рукой все время спадающие на глаза волосы.       Дойдя до раковины и взглянув в зеркало, он недовольно поморщился, в который раз задаваясь вопросом, что в нем нашла Белль. С отражения на него смотрел замученный, угрюмый мужчина с темными кругами под глазами, множеством морщин и седоватыми волосами. С тех пор, как он потерял магию, прошло больше года. Он долгое время привыкал жить без власти и влияния, занимаясь вечерами самобичеванием и жалостью к себе. Но Белль, его любимая жена, всегда была рядом, утешая и поддерживая, отрицая и приободряя, целуя и обнимая. Она помогла ему справиться с первой апатией и затяжной депрессией. Учила многим вещам заново, от чего он чувствовал себя порой еще хуже, не способный приспособиться или набить руку к тому или иному действию. Совместными усилиями они побороли его неуверенность и неловкость. Со временем к нему даже стал возвращаться тот саркастичный юмор, которым он в былые времена сражал всех наповал и интуиция, которой пользовался при заключении сделок.       Да, у него не было магии, но всегда были знания, что до сих пор необходимы героям. Медленно, но уверенно он становился тем самым антикваром, которого знали во время первого проклятия. Скрупулёзным и дотошным, саркастичным и угрюмым.       Но с отсутствием магии он стал стареть, появилось больше морщин и седины, а волосы стали расти. Его прическа была беспощадно испорчена, а длина волос была уже ниже плеч. Румпель вновь поморщился, поворачивая корпус, чтобы взглянуть на себя со стороны, с ужасом отмечая, что волосы уже доходили до лопаток.       Он задумчиво потянул одну прядь в сторону, подавив желание вырвать ее. На глаза попались маникюрные ножнички Белль, так удачно забытые ею на полке. Взяв их, он озадаченно покрутил в руке, удивляясь, насколько миниатюрными были пальчики Белль, и как она вообще могла ими управляться. Не смотря на это, мужчина решил, что ему необходимо срочно подстричься и желательно сейчас же. Больше никакого дискомфорта и здоровый полноценный сек… сон, поправил он себя, скрыв довольную улыбку, а впрочем и он тоже.       Задумчиво, набираясь храбрости, он переводил взгляд со своего отражения на ножницы, кажущимися крошечными в его ладони и обратно на отражение. Как ему раньше не приходила мысль о том, чтобы подстричься? Почему Белль ни разу не намекнула ему об этом? В конце концов, в городе было полно парихм….а собственно да. Еще не хватало чтобы половина города собралась с попкорном у витрины салона, посмотреть, как Мистера Голда, бывшего Темного и просто владельца Сторибрука: моют, чешут, и стригут. Делая ставки на то, за что цирюльник возьмется в первую очередь: за кончик его уха или же за сонную артерию.       Отогнав мрачные мысли, Румпель с трудом и явно не с первого раза просунул пальцы в два миниатюрных ушка ножниц. Несколько раз щелкнув ими, он решительно, прищурив глаз, наметил, откуда ему следует начать.       Где-то глубоко в сознании всплыл резонный вопрос, а почему бы не обратиться к Белль, но тут же был запрятан обратно. Румпелю не хотелось ее беспокоить по пустякам, не смотря на то, что она каждый раз убеждала его, что помогать ему было ей не в тягость, а наоборот. Вздохнув и покачав головой, он застонал, когда волосы вновь упали ему на глаза. Раздраженно фыркнув, сдержавшись от порыва чихнуть, он с ненавистью оттянул прядь волос, что всегда больше всех мешала ему и, примерившись, отрезал ее. Прядка осталась в его руке, а наполовину обстриженный локон все так же продолжал лезть в глаз. Досадно откинув волосы в раковину, он вновь взглянул на себя в зеркало. Длина обрезанного локона была почти той же, что и во времена его прежней прически, но он все равно не хотел ложиться так, как это было несколько столетий подряд. Неужели магия вносила в этот хаос нотку своего спасительного порядка?       Неуверенно взглянув на ножницы в руке, а затем на остриженные волосы, Румпель, набравшись храбрости, решил продолжить свою самодеятельность. Повернувшись боком к зеркалу, мужчина завел руку за голову и, спустя несколько десятков долгих секунд отрезал длинные непослушные волосы. С неким кровожадством и удовлетворением он откинул пучок волос в раковину и повернулся к зеркалу другой стороной. Стиснув зубы, мужчине все-таки удалось состричь вторую половину длинных непослушных волос.       Удовлетворенно взлохматив волосы, он замер, смотря в раковину полную его седовато-каштановых волос.       — Дорогой, ты уже проснулся? — раздался издалека приглушенный голос Белль. Мужчина завороженно смотрел на пряди, пытаясь понять, что же он чувствует после нескольких долгих месяцев мучений и дискомфорта.       — Румпель? — донесся взволнованный голос жены. — Румпель, ты где?       — Я скоро, Белль! — откликнулся он, выйдя из транса. И именно тогда, подняв голову и взглянув на себя в зеркало, он понял, как ошибался. Сейчас, предпринимая суетливые попытки пригладить волосы и убрать за собой беспорядок, он со страхом обнаружил, что торчащие во все стороны волосы, совершенно разной длины были итогом его работы. Запаниковав, Румпель отбросил собранный пучок волос обратно в раковину и схватился за маленькие ножнички, начав крутиться у зеркала в попытке исправить свою ошибку.       — Румпель, с тобой все в порядке? — спустя какое-то время озабоченно спросила Белль, осторожно царапнув ноготками дверь ванной.        — Да, — отозвался мужчина, со всех сил пытаясь придать своему голосу радостные нотки. — Со мной все хорошо, родная, — выдавил он, пытаясь состричь особо торчащий локон, зарычав, когда отхватил больше необходимого.       — Ты уверен? Тебе нужна помощь? — обеспокоенно спросила Белль, прислушиваясь к шебуршанию и тихой ругани за дверью.       — Нет! — неожиданно вскрикнул он и Белль услышала, как что-то упало. — Нет, Белль, — спокойнее ответил он, ругнувшись, когда что-то железное упало в раковину.       Несколько минут Белль боролась с любопытством, то поднося руку к ручке двери, то отдергивая ее. Ей не хотелось смущать мужа и ставить его в неловкое положение. Он итак был по утрам достаточно ворчлив и неуклюж, когда волосы лезли в глаза. Ей не хотелось своим бесцеремонным вмешательством делать его настроение еще мрачнее. За дверью послышался разочарованный вздох.       — Я знаю, что ты все еще здесь, — тихо, расстроенно, произнес он. Девушка только открыла рот, чтобы извиниться и отойти от двери, как услышала его отчаянную просьбу. — Мне нужна твоя помощь.       Белль медленно повернула ручку, открыв дверь. Ее взгляд сразу же остановился на муже в поисках проблемы. Мужчина удрученно сидел на крышке унитаза, его плечи были поникшими. Он тщательно пытался скрыть глаза спадающими, неровно остриженными волосами, пристыженно сверля взглядом пушистые тапочки Белль.       Девушка удивленно открыла рот, заметив изменения в его внешности. Медленно переведя взгляд с него к раковине, она увидела свои маникюрные ножницы, которые она искала несколько дней, и срезанные пепельно-каштановые пряди волос.        — О, Румпель… — ласково выдохнула она, сделав шаг к раковине. Белль с сожалением провела пальцами по остриженным прядям, запоминая их мягкость. Мужчина опустил голову ниже, желая провалиться сквозь землю. Теперь она будет смеяться над ним. Зачем ей такой жалкий… — Милый, почему ты не позвал меня? — мягко произнесла Белль без намека на смех. Румпель судорожно вдохнул, потеряв связную цепочку мыслей, когда она аккуратно коснулась его торчащих в разные стороны волос. Ее рука ласково погладила по голове и он, пристыженный собственными мыслями, прикрыл глаза. Белль не смеялась, не осуждала, вопреки его догадкам, она была рядом и дарила ему ласку. То, чего ему всегда не хватало. Ее прикосновения, голос, поцелуи, любовь. Его сердце пропустило удар, когда Белль мягко запустила пальцы в остриженные волосы на затылке и стала массировать кожу головы, расслабляя и развевая страхи.       — Я… — он запнулся, подбирая слова. К горлу подкатил комок и Румпель с усилием сглотнул, пытаясь обуздать накатившие эмоции. — Я не хотел тебя беспокоить, — кончики его заостренных ушей предательски покраснели, вызывая у Белль прилив умиления и желание затискать смущенного мужа в объятиях.       — Ну, — с улыбкой произнесла она. — Без меня у тебя тоже неплохо вышло, — она переместила ладонь к его алеющему уху, что выглядывало из его волос. — Ты выглядишь очень… — Белль хотела сказать мило, но вовремя сдержалась. — Непривычно, — кончики пальцев коснулись его горячего уха, прогладив по ушной раковине, когда он недовольно засопел.       — Белль, я похож на чертового воробья, — пробурчал он, и в подтверждение своих слов нахохлился, пытаясь увернуться от ее руки.       — Воробушек, — хихикнула Белль, подходя к нему между его разведенных ног и, обняв за шею, поцеловала в макушку.       — Смейся-смейся, — повержено пробормотал он, сильнее сжав ладони в замок.       — Ну, не обижайся, — ласково отозвалась она, прижимая его к своему животу. Oн не двигался, сердито сопя в домашнюю футболку Белль. — Мне всегда нравились твои волосы.       Румпель фыркнул, обдавая кожу сквозь футболку горячим дыханием.       — Ты врешь, — глухо пробормотал он, не отстранившись, а лишь неуверенно, экспериментально, потершись носом выше живота.       — Чуть-чуть, — лукаво произнесла Белль, вспоминая, как мучился ее муж последние месяцы. Она любила его шелковистые волосы, но язык не поворачивался ей предложить что-то более радикальное, чем невинные подкидывания резинок для волос. — Я не знала, что ты хотел подстричься.       — Чуть-чуть, — невнятно повторил он за ней. Белль ласково перебирала его волосы на затылке, снимая напряжение и успокаивая его.       — Ты уверен? — с сомнением произнесла она, неопределенно взглянув на макушку.       — Был, — буркнул Румпель, неуверенно коснувшись кончиками пальцев ее бедер.       — Просто у тебя… Румпель тяжело вздохнул, обвивая ее ноги и прижимая ближе к себе.       — Белль, я видел себя в зеркале. Я похож на чертового воробья.       — Моего любимого воробья, — тепло отозвалась она, пытаясь хоть как-то отвлечь от мрачных мыслей Румпеля.       — Все будут смеяться надо мной…       — Что? — она застыла, неверяще взглянув на его лохматую голову. -Румпель, не говори глупостей. С чего им смеяться? — нахмурившись, спросила Белль, попытавшись отстраниться от неуверенного в себе мужа.       — Мм… — он упрямо заворчал, сильнее сжав в плотном кольце рук ее ноги.       — Румпель, дорогой, посмотри на меня, — Белль ласково взяла его лицо в ладони, кончиками пальцев погрузившись в волосы и заботливо рисуя маленькие круги на висках большими пальцами. Он нехотя отстранился от нее, вцепившись пальцами в подол ее длинной футболки, боясь, что в любой момент она подтвердит его слова и уйдет. Он прятал от нее взгляд, смущаясь самого себя. Покачав головой, Белль склонилась к нему и поцеловала в лоб. Брови мужчины удивленно взметнулись вверх, а взгляд сфокусировался на ней, с недоверием изучая ее. — Никто не будет смеяться. Поверь мне. Давай я помогу тебе, м? Немного подравняю кончики, — она пробежалась пальцами по его вискам, заправляя торчащие пряди за уши. — Они, конечно, удивятся смене твоего имиджа, но смеяться точно не будут.       — Врешь? — едва слышно произнес он. Белль отрицательно покачала головой. — Чуть-чуть?       — Ничуть, глупый, — она едва ощутимо поцеловала его в кончик носа. — Никто не смеялся, когда понял, что тот чертенок с вьющимися волосами, которого они все знали имеет прямые каштановые с проседью волосы.       — Ты реакцию мисс Свон не видела, после того, как она вернулась из Зачарованного Леса, — кисло пробурчал он.       — Но мою реакцию, думаю, ты помнишь, — с улыбкой произнесла она, видя, как его губы медленно растягиваются в глупой улыбке. Отстранившись от него, она взяла из раковины ножницы и игриво взъерошила его волосы. — Давай придадим тебе устрашающего вида, — подмигнув, торжественно произнесла она.       — Этими ножницами? — с ноткой отвращения и обиды к ним, спросил Румпель. — Белль, они совсем крошечные!       — Недавно тебя это не смущало. Мне только подравнять. Главную работу ты уже выполнил и… вполне не плохо, — увлеченно произнесла Белль, убирая несколько волосков с его лба.       — Что я должен сделать? — обреченно выдохнул мужчина, понимая, что хуже уже точно быть не может.       — Совершенно ничего, милый. Просто расслабься.       Белль потянулась к расческе и, встав перед ним, стала расчесывать непослушные пряди или то, что от них осталось. Румпель умиротворенно прикрыл глаза, вновь обняв ее чуть выше колен. Улыбнувшись, Белль бережно проводила гребнем по его тонким, все таким же мягким волосам. Седины стало чуть больше, а острые кончики ушей все еще алели. Белль игриво провела большим пальцем по острому кончику уха и Румпель недовольно заворчал. Однажды, Белль имела неосторожность сравнить его уши с эльфийскими и он еще несколько часов дулся на нее, тщательно пряча уши за спадающими волосами. С тех пор это вошло у него в привычку. Он отвлекался лишь тогда, когда Белль подходила к нему вплотную, начиная нашептывать на ухо не скромные слова и забывался, когда она игриво покусывала мочку уха, дрязняще проводя по раковине языком.       Румпель мгновенно затих, когда Белль, склонившись, вновь поцеловала его в макушку. Расчесав и придав волосам более менее приличный вид, она взглянула на него новым взглядом. Да, Румпель действительно хотел, как лучше. Белль с сожалением поджала губы, понимая, что ей придется остричь буквально все оставшиеся его пряди, чтобы иметь возможность сравнять длину и придать ему более серьезный и собранный вид.       Взяв ножницы, она стала состригать ненужные кончики. Но сколько бы она не старалась, ей все равно не удавалось довести его образ до идеальности. Недовольно выдохнув и отбросив ножнички обратно в раковину, Белль потянулась к шкафчику и взяла с полки электрическую бритву мужа.       — Белль? — взволнованно, но тихо произнес Румпель, немного сжимая ее ноги горячими ладонями. Его брови невинно изогнулись, но глаза оставались закрытыми.       — Я тут, все хорошо, — задумчиво произнесла она, изучая бритву. Белль много раз видела, как ею пользовался муж, но все-таки ей не хотелось оставить его без этих острых ушек.       — Что-то случилось? — он нахмурился, прислушиваясь к ее дыханию. Глаза мешали открыть упавшие на ресницы состриженные волоски, да ему и не хотелось, если была вероятность того, что он мог увидеть в ее взгляде разочарование.       — Просто осталось несколько последних штрихов, — Белль включила бритву и Румпель попытался отстранится от нее.       — Это моя бритва? — его голос предательски надломился. — Белль, я не думаю, что тебе стоит…       — Тш… — шикнула она на него, успокаивающе погладив по затылку. — Доверься мне.       Он болезненно скривился, когда Белль впервые, экспериментально, коснулась бритвой его головы. Не услышав криков, Белль облегченно вздохнула, порадовавшись, что Румпель, видимо, подумал об этом так же и расслабился следом за ней. Она аккуратно, но тщательно провела лезвием у основания шеи, а после уделила особое внимание его вискам. Муж потешливо фыркал и старался не извиваться, когда спадающие волоски щекотали его нос или другие голые участки его кожи.       Выключив и отложив бритву в сторону, Белль облегченно рассмеялась, когда Румпель попытался сдуть щекочущий его щеку волосок.       — Я помогу тебе, — нежно произнесла она, подув мужу на лицо и сдувая весь этот беспорядок.       — Спасибо, — смущенно пробормотал он, и его кончики ушей вновь заалели. Белль сделала себе отметку, что ей стоит все-таки сказать ему о такой особенности, теперь, когда его острые ушки могли видеть все, ему стоит быть предупрежденным о таких мелочах. Она заботливо очистила его плечи и несколько раз провела расческой по коротким волосам.       — Вот и все, — радостно произнесла Белль, ласково приподнимая его подбородок. — Посмотри на меня, милый, — с улыбкой сказала она. Румпель неуверенно поднял веки, с какой-то надеждой и взволнованностью взглянув ей в глаза.       — Ну… как? — спустя несколько долгих секунд спросил он, когда Белль продолжала, улыбаясь, рассматривать его и любоваться своей работой.       — Красивый… — выдохнула она, завороженно разглядывая его острые, не скрытые теперь прядями скулы, аккуратные ушки и открытые глаза. — У тебя очень выразительные глаза.       — Белль, ты обещала мне устрашающий вид, — ворчливо произнес он, не сумев, вопреки своим словам сдержать счастливую улыбку.       — Как насчет устрашающе красив? — хихикнула она, взяв его за руку и потянув за собой.       — Белль! — возмущенно воскликнул он, послушно поднимаясь за ней. Девушка мягко подтолкнула его к зеркалу, вставая позади него. Ее ладони накрыли плечи, стряхивая несколько волосинок и спустились вдоль рук. Румпель хотел сделать ей ехидное замечание, но так и застыл с открытым ртом, удивленно таращась на свое отражение. Он замер, не веря, что этот мужчина, в отражении был он сам. Белль медленно обвила руками его талию, положив ладони на мягкий живот.       — Нравится? — мурлыкнула она, прижавшись кончиком носа у него за ухом. Тяжело сглотнув, Румпель медленно кивнул, не отрывая взгляда от них. Он с удивлением разглядывал себя, видя знакомые, но и одновременно чужие ему черты лица. Были ли у него когда-то настолько короткие волосы? Наверное, никогда.       — Это… необычно, — тихо произнес он, ощутив приятную дрожь. Руки Белль медленно ласкали кожу над резинкой его пижамных штанов, а она, как кошка, потерлась у него за ухом.       — Такой мягкий, — довольно мурлыкнула она, поцеловав Румпеля в шею. Ее пальцы медленно скользнули вдоль дорожки темных волос, идущих от пупка и Румпель почувствовал, как вся его кровь устремляется вниз живота. И все было бы хорошо, если бы не его предательски заурчавший живот, оповестивший о голоде.       — Ну просто чертовски замечательно, — смущенно заворчал он, когда Белль, расхохотавшись, уткнулась ему в плечо носом, и крепче обняв его за талию, прижала к себе.       — Пойдем, я сделала нам завтрак, он уже почти остыл, — с улыбкой произнесла она, приподнявшись на носочках и поцеловав Румпеля в щеку.       — Белль, — умоляюще застонал он, поворачиваясь в ее руках к ней. Склонившись, он с надеждой поцеловал ее губы.       — Сначала завтрак, потом, может, десерт, — лукаво произнесла она, ускользая из его объятий.       — Белль! Какой десерт, сегодня арендный день! — хватаясь за последнюю соломинку воскликнул он. Румпель пошел за ней, но тут же замер, проведя ладонью по лицу. — Боже, сегодня арендный день… — испуганно произнес он, бросив неуверенный взгляд на свое отражение.       — Все будет хорошо! — радостно воскликнула Белль, на выходе из их спальни. — Я жду тебя внизу!       Вздохнув и, по привычке проведя рукой по волосам, он ругнулся, не почувствовав длинных прядей. Ему долго придется отвыкать от этого родного для него жеста.       Приведя себя в порядок и облачившись в темный костюм, что, по его мнению, наиболее был устрашающим, Румпель спустился вниз, где вкусно пахло яичницей с тостами.       — Вау! Я говорила, насколько ты хорош? — завороженно воскликнула Белль, увидя его на пороге кухни.       — Сегодня еще нет, — со смущенной улыбкой произнес он, притягивая подошедшую жену к себе и оставляя на ее губах затяжной поцелуй.       Они вздрогнули, когда тишину дома нарушила трель звонка.       — Я ненавижу этот город, — пробурчал он, прислонившись свои лбом к ее.       — Или его героев, — недовольно пробормотала Белль, отметив, что должна уже привыкнуть к тому, что герои никогда не дают им уединится. Когда в дверь забарабанили кулаком, она отстранилась от мужа. — Иди, они к тебе.       Фыркнув, мужчина нехотя побрел к выходу и, на мгновение замешкавшись у ручки, резко распахнул дверь.       — Чем обязан, мисс Свон? — сквозь зубы, мрачно произнес он. Растрепанная Эмма, замерла с зависшим на пол пути к двери кулаком и удивленно открыла рот.       — Эм… Э… — она ошарашенно таращилась на новую прическу Голда.       — Внятнее, дорогуша. Я не собираюсь провести на пороге весь день, — скучающе произнес он, услышав тихое хихиканье из кухни.       — Боже мой, Эмма. Мы теряем время, неужели ты не можешь просто взять и… — возникшая из ниоткуда Реджина резко затормозила, едва не врезавшись в Свон и так же уставилась на Голда.       — Может, тебе удастся помочь вспомнить мисс Свон родной язык? — насмешливо произнес Румпель, наслаждаясь произведенным эффектом. Белль была права, он не выглядел глупо или смешно, скорее все остальные на его фоне были таковыми.       — О, прекрати паясничать, черт! — собравшись с мыслями, воскликнула Реджина. Голд лишь скептично изогнул бровь, протянув руку к двери, намереваясь закрыть ее. — И Мерлина ради, признавайся!       — В чем? — невинно произнес мужчина.       — Для чего твои волосы? Магия? Зелье? Сделка? Ради всего святого, я всегда знала, что ты не остановишься!       В кухне что-то разбилось и он услышал заливистый смех Белль, молча захлопнув дверь перед незваными гостями, он поспешил вернуться к своей забавляющейся и бесцеремонно хихикающей жене.

КОНЕЦ