От ненависти до любви - один шаг.

Длинные, прямые коридоры. Сухой, затхлый воздух. Деревянный, отполированный до блеска пол. Стены коридора выкрашенные в голубовато-синий, характерный для больницы цвет. Аромат древесины, медикаментов, акварели и овсянки – обычный букет запахов для этого места. Свет, пробивающий сквозь слегка занавешенные окна, подсвечивал мириады пылинок зависших в воздухе, создавая уютную, обыденную атмосферу. Кобылка 25-ти лет, земнопони с шерсткой ослепительно-белого цвета, голубыми глазами и розовой гривой собранной сзади в пучок, мерно шагала вдоль коридора толкая перед собой тележку с едой. На вид суровая, но в душе добрая и понимающая, кобылка знала своё дело как никто другой. Ежедневная процедура – раздать пациентам их завтрак, обычное дело, никаких проблем. Главная, и она же единственная, психиатрическая лечебница Понивиля. Двухэтажное здание стоящее на окраине города, недалеко от городской больницы. Стены розового цвета, множество окон с белыми занавесками, черепичная крыша. Обычное здание окруженное лугами и невысокими холмами покрытыми низкорослой травой. По периметру больница окружена низким, деревянным забором, чисто для эстетического вида. В сильной изоляции не было необходимости, ведь пациенты были в основном спокойные и не агрессивные. Над главным входом вывеска с надписью “Понивильская психиатрическая больница”. Во внутреннем дворе находилась клумба с растущими в ней кустами роз, ромашками и… мятой. Никто не знает откуда здесь мята, но она там была. Так же во дворе, у главного входа, стояли скамейки со столиками. Пациенты и посетители могли тут спокойно посидеть и поговорить. На заднем дворе, около высоченного дуба, стояла пара качель, песочница и небольшой фруктовый сад. Несколько яблонь, пара вишневых и персиковое дерево. Несколько мощных виноградных лоз оплели заднюю стену здания. Само здание условно было поделено на две части, первый и второй этажи. Первый этаж: холл, регистратура, приёмное отделение, кабинет главврача, бытовка для мед-сестёр, столовая, технические помещения и туалет. На втором же этаже были: кабинет врача, маленький спортзал, душевые кабинки, несколько игровых комнат и собственно палаты самих пациентов. Восемь, ровно столько пони находились тут под постоянным присмотром. Было еще и что-то типа третьего этажа, но он не использовался, там была пара комнат где хранили ненужное и запасное оборудование, мебель и т.д. Его все называли “Чердак”. Рэдхарт поступила сюда на работу почти сразу по окончанию мед-колледжа. По началу она собиралась работать в обычной больнице, и даже поработала пару месяцев, но быстро оттуда ушла. Во-первых, большая толпа пони каждый день, ни минуты покоя, во-вторых, почти все пони приходили со всякой мелочью, у кого-то хвост полинял, кто-то в лесу бегал и веткой поцарапал круп, а кто-то от переедания сладостей упал в обморок… Медсестра до сих пор со злостью вспоминает Пинки Пай которую по два раза в неделю к ним привозили… Здесь же Сестра Рэдхарт работала уже 6 лет. Работёнка не пыльная, три раза в день покормить больных, раз в три дня они принимают душ, раз в два дня выходят на прогулку, ну и по мелочи всякое. В основном это всё. Во время прогулок или в перерывах между едой и прогулками у сестры есть свободное время и можно заниматься чем угодно. Рэд обычно читала книги или дремала. Время от времени она на пол ставки подрабатывала и в обычной больнице, её вызывали только в очень серьезных случаях или массовых происшествиях. Ей не сколько деньги нужны были, а сколько возможность помочь нуждающимся. Особый талант кобылки давал о себе знать, такие-то дела. Думая о чем-то своем, Рэдхарт незаметно подошла к двери предпоследнего пациента. Аккуратно поправила белый халат, тихонько постучала, и приоткрыв дверь – заглянула в палату. — Доброе утро, Голди. Как себя чувствуешь сегодня? — глядя на подопечную, спросила сестра. —Доброе, якорь мне в бухту! Чувствую себя превосходно! — махнув копытом заявила кобылка. Голди Ринг, молодая пони, 20-ти лет отроду, шерстка светло-фиолетового цвета, грива ярко-голубого, единорожка. Кьютимарка в виде золотого ожерелья с тремя зелеными, скорее всего изумрудными, самоцветами на нём. В лечебнице проживает уже почти два года, а попала она сюда после одного неприятного случая. Два года назад она подрабатывала ювелиром, помогала своему деду в старой мастерской. Дела шли не плохо и в один из дней дед купил себе лодку, чтоб на реке рыбачить в свободное время. Взял с собой внуков, нагрузил лодку необходимыми вещами и они отправились в плавание, чтоб эту лодку испытать. Вскоре что-то пошло не так и они перевернулись. Старик попытался сам вытащить мелких, но понял что не сможет. Он выбрался на берег и побежал к ближайшей дороге. На крики деда сбежалась толпа и всепони начали спасать жеребят. Голди вытащили самой последней, к тому моменту она уже не дышала. Её конечно же откачали, но шок и моральная травма оставили свой отпечаток. С тех пор она начала называть себя Кэпом, почти всех вокруг называла трусливыми крысами и обзавелась псевдо-моряцким сленгом. Сама по себе кобылка очень добрая и умная, никому проблем не содает, но в клинике её держат из-за одной маленькой особенности, когда Голди видит реку или озеро, она идет к берегу и прыгает в воду, но плавать она не может. Тело быстро сковывает дикий страх и она камнем идет на дно… После нескольких подобных случаев родители решили не рисковать и привезли её сюда, с тех пор и обитает тут. Голди не унывает, она сдружилась тут с некоторыми обитателями и теперь ей море по колена, так сказать. — Это хорошо. — внимательно, но ненавязчиво наблюдая за Голди, слегка улыбнулась Рэд, — Я принесла завтрак, — Рэд сняла тарелку с тележки и поставила её на столик стоящий у входа в комнату, — тут овсянка с ромашковой подливкой. Услышав о еде, Голди поспешила к столу. Она открыла тумбочку, достала оттуда ложку и уселась за стол, начав уплетать кашу. — М-м-м!!! Отличная баланда! Дорогуша, передай коку мою благодарность. Скажи, что это не дотягивает до уровня тушенной морской капусты, но вполне себе ничего. — Ага, передам.— по привычке подыграла медсестра, — Вот еще компот, — в подтверждение к своим словам, она поставила на стол стакан и налила компоту из графина. Прервав трапезу, пони цвета сирени схватила стакан и залпом осушила сосуд. Допив, она откинулась на стуле, демонстративно потёрла пузико, и взяла в зубы курительную трубку, ранее лежавшую на столе. Первая, вторая затяжка… По комнате разлетелись стайки мелких, мыльных пузырей. Естественно, трубка ведь не настоящая, а игрушечная! “Курильщица” терпеть не могла табачный дым, да и правела данного заведения не позволяли курить, за нарушение могли здорово отчитать или даже наказать. За такое могут оставить без сладкого на неделю, для Голди это был бы конец света. Фиолетовая единорожка, уставившись в окно, смотрела куда-то вдаль, на виднеющиеся силуэты городских построек. После нескольких задумчивых затяжек, Голди отложила трубку и продолжила планомерное уничтожение каши. Рэд ходила рядом и тихонько наводила порядок в палате: застелила кровать, расставила беспорядочно лежавшие на полке шкафа книги, полила горшки с цветами стоящие на подоконнике, спасательный круг висевший в центе комнаты, на люстре, был возвращен на свое законное место – под кровать. Закончив уборку земнопони собиралась было уходить, но вдруг остановилась и замерла, ибо вспомнила кое что. Кое что неприятное… Она обернулась и посмотрела на подругу доедавшую свой завтрак. Будто бы фотографируя на память, она смотрела на энергичную и весёлую Голди, понимая что скорее всего этот светлый образ сейчас будет уничтожен. Нехотя, она обратилась к хозяйке комнаты. — Эм-м… Голди… — Дфа дорогуфа? — ответил полный рот каши… — Я тут принесла тебе письмо, оно сегодня утром пришло… — медсестра достала из кармана халата письмо и протянула его поняше напротив. Голди замерла. Не глядя на собеседницу, она отложила ложку в сторону, пытаясь унять дрожащие от волнения копыта. Сверля взглядом стол - спросила, — От кого оно? — От матери. — коротко ответила Рэд. Мореплавательница кинула кроткий взгляд на бумажку. — И что там? — Не знаю, сама прочитаешь. Голди аккуратно выхватила письмо, быстро открыла его и начала читать. Повисла неловкая тишина. Через минуту она дочитала и скомкав бумажку – отправила её в мусорное ведро. — Ну, что там? — секундная пауза, — Всё в порядке? Единорожка широко улыбаясь ответила, — Да, всё в норме. Пишут что скучают по мне и что у них всё в порядке. Через месяц возможно приедут проведать. — Ясно, это очень хорошо. — Рэдхарт, доверившись приподнятому настроению подруги, решила больше не задавать вопросов, — Тогда я пойду. Нужно еще твою соседку покормить, — сестра нежно потрепала подопечную за гриву, в знак доверия, и пошла к выходу, — оставляю тебя одну, будь умничкой. — с этими словами старшая кобылка выкатила свою тележку в коридор, прикрыла дверь и направилась к конечной точке своего “путешествия”. Медсестра направилась к последней палате. Морально подготавливая себя к предстоящей встрече, кобылка в мыслях повторяла, — Спокойствие, только спокойствие. Всё будет нормально, сейчас быстро покормлю её и пойду спать. Просто зайду, поставлю тарелку и выйду. Ничего страшного, задержалась на пару минут, она и не заметит. — проехав пару метров, тележка остановилась, — Черт! Тарелку забыла… — развернувшись на месте, Рэд неохотно поплелась обратно. Постучав в дверь, она быстро заглянула в палату, — Извини дорогая, я забыла…. тарелку…. Младшая кобылка сидела за тем же столиком, прикрыв мордашку копытцами и тихо ревела. Не обращая внимания на гостью она лила слёзы и периодически шмыгала носом. Редхарт было неудобно, застав подругу в такой момент, это было слишком личное, но и уйти она тоже уже не могла. Выждав паузу она неспешно подошла к кобылке, присела рядом, положила копытце ей на голову и нежно, успокаивающе начала гладить. Младшая немного притихла. — Расскажешь? — ненавязчиво спросила сестра. Голди замерла на секунду, будто обдумывая ответ. — Они… они продают мастерскую, — Голди снова залилась слезами, — Мою мастерскую! Дедушка оставил её мне, сказал что верит в меня, сказал что верит в то, что я продолжу его дело… Эта мастерская всё для меня! А они… просто продают её. — Ред прижала фиолетовую кобылку к себе, приобняв, — Они поставили на мне крест. Выкинули как мусор. — фиолетовая обреченно плюхнулась мордочкой в белоснежную грудь, — Хотя, чего тут удивляться, я и вправду мусор, не нужная, лишняя. Больная, кобыла! Странно, почему они еще возятся со мной? Лучше бы меня тогда не спасали… — Рэдхарт не знала что и сказать. Да и имела ли она право лезть в это дело? — Знаешь, Голди… Это прозвучит банально, но ты не права. Я не в курсе всех обстоятельств в твоей семье, не знаю что они о тебе думают, но одно я знаю точно – ты нужна Мне. Ты очень важна для меня. Ты моя подруга, одна из лучших моих подруг. Лучик солнца в моей жизни. У тебя есть некоторые проблемы, но мы все стараемся тебе помочь, и ты сама стараешься над их решением. Пони которая старается, решить свои проблемы и ошибки по определению не может быть мусором. Я уверена, твои родители не продавали бы столь важную вещь для тебя, если бы не было серьезной причины. Да и жизнь на этом не кончается. Знаешь, в один из дней твоя проблема будет решена, и ты вернёшься домой. И, так или иначе, в твоей жизни будет смысл, я верю в это. Я знаю это. Что бы не произошло – всё идет к лучшему, вот увидишь. — Голди подняла глаза и кротко посмотрела в глаза кобылки напротив. — Ты правда так думаешь? — спросила пони, почти перестав плакать. — Правда. — искренне улыбаясь ответила Рэд, — Знай, я всегда присматриваю за тобой и верю в твои успехи. — сказала белоснежная пони и чмокнула подругу в ухо, от чего та засмеялась и притворно попыталась увернутся. — Вот, вытри соплюхи и отбрось все переживания. — Рэд достала из кармана носовой платочек и дала его Голди, — Приведи себя в порядок, через час у тебя встреча с доктором, а я пойду к Скрю. Кобылки еще посидели так пару минут, и когда пациентка успокоилась, медсестра забрала пустую тарелку и пошла по намеченному маршруту.