Убийца золотых рыбок

Больше месяца прошло в молчании. Паша просто не знал, как ответить на последнее сообщение Кирилла, и чем дольше тянулись дни, тем сложнее ему было придумать. В конечном итоге сам факт внезапной отправки сообщения стал казаться неуместным: Кирилл тоже больше ничего не писал и, возможно, посчитал, что Паша своим безмолвием поставил точку в их отношениях. В своей рефлексии Паша не раз задумывался, что это было бы не худшим вариантом, но проблема в том, что от подобных мыслей было больно. Ему не хотелось разрывать свою связь с Кириллом, и в то же время надежда хоть на какое-то восстановление и поддержку этой связи безостановочно таяла. Каждый день после их разговора Паша думал о Кирилле. Даже, можно сказать, каждую свободную минуту мысли неуклонно сводились к рыжему соседу с мертвыми золотыми рыбками. Если наконец отбросить все то, что Паша так долго игнорировал, то становилось все более очевидно, что Кирилл ему не просто небезразличен. Если разложить все на свои места, то становилось почти очевидным, что Паша бесповоротно влюблен. У людей с синдромом Аспергера есть два основных критических состояния в виде срывов и отключений от реальности. Срыв сопровождается агрессией, которая может достигать такой степени, что возникают риски травмировать себя или окружающих. Во втором случае ты просто становишься отрешенным от мира, игнорируя любые внешние сигналы. Такие состояния часто могут быть вызваны высоким стрессом, которого в свою очередь Паша всегда сознательно избегал. У него всего пару раз в жизни были серьезные истерики, когда он срывался, и ему хотелось разбивать все, что попадалось под руку, лишь бы избавиться от навалившегося давления. Сперва Паше показалось, что он вновь приблизился к этой черте, но состояние удушающего страха привело его к постепенному отключению каких-либо ощущений в качестве защитной реакции. Паше так хотелось поехать домой, к родителям, ведь там было место, где он всегда мог почувствовать себя в безопасности. Однако, это означало загрузить маму с папой своими проблемами, а это было последнее, чего Паша хотел. Поэтому он продолжал оставаться в своей квартире, перекладывая стопки бумаг, и надеялся, что вскоре сможет восстановиться и вернуться к прежнему образу жизни. Постепенно становилось легче, и кризис миновал, оставив после себя лишь давящее чувство в грудной клетке. Паша понимал, что все испортил своим побегом — это был поступок абсолютно незрелого человека, который еще и проигнорировал все попытки другого пойти на контакт. Ему проще было зажать уши и сделать вид, что вся ситуация его совершенно не касается. Однако, самый простой путь не значит самый правильный. Все сомнения Паши крутились вокруг вопроса не будет ли он обузой для другого со своими ментальными проблемами. Каково вообще строить отношения с человеком, который в этом плане настолько беспомощный? Все равно, что попросить построить ограду того, кто не знает какой стороной молотка забивать гвозди, и в процессе постоянно бьет по пальцам. Но, с другой стороны, разве можно хоть как-то продвинуться, при этом даже не взяв в руки инструмент? При том, когда просят именно тебя, пусть и по абсолютно безумной, казалось бы, причине. Могли бы привлечь кого угодно, но выбрали тебя, несмотря на твои уверения в некомпетентности. Конечно, ассоциация сама по себе глупая, ведь отношения — это намного сложнее строительства забора. К настоящему моменту Пашу все сильнее раздирали противоречивые сомнения. Он злился на самого себя за то, что диагноз так сильно стал определять его. Разве все психологи единовременно не утверждают, что даже с его синдромом можно вести абсолютно нормальную в понимании общества жизнь? Паша, конечно, был доволен выстроенной зоной комфорта, в которой он в последние годы существовал. Но ведь выяснилось, что его аквариум было так легко разбить, а попытки заново склеить стенки терпели фиаско. Его настоящие желания оказались намного больше. По-настоящему он хотел предпринять хоть какую-то попытку заговорить с Кириллом, отправить то же дурацкое сообщение, в конце концов. О большем и мечтать страшно. В конце концов все свелось к бесконечной войне страха с тем, что в любовных историях называют стремлениями сердца. Однако ошибка в том, что никакая война не может быть бесконечной. Пусть даже без однозначных победителей, но история говорит нам, что всегда есть какой-то итог. Так и маленькая локальная война, разразившаяся в голове Паши, с наступлением осени достигла своего поворотного момента. Солнце все еще не торопилось рано садиться, и воспоминания о теплых летних ночах не остыли в памяти горожан. Однако город наполнился сентябрьской суетой, которую ни с чем не спутаешь. Когда Паша закончил заниматься делами по учебе, то за окном уже были поздние сумерки. В квартире похолодало, так что Паша накинул толстовку и подошел к окну, чтобы закрыть его, а после засмотрелся на загорающиеся окна в домах напротив. Интересно, чем сейчас занят Кирилл? Снова он появился в мыслях. Паша чувствовал, что до боли скучает, и ему очень хотелось не то, чтобы поговорить, а хотя бы увидеть своего соседа. Последовал вдох, который словно собрал всю имеющуюся смелость на то, чтобы заставить тело двигаться в нужном направлении. Паша нацепил на ноги кеды и вышел в подъезд к противоположной двери. Нажал на кнопку звонка. В этот самый момент в голове словно прояснилось от внезапного щелчка, и захотелось развернуться на пятках и дать деру. Однако Паша остался на месте, тем не менее позволяя себе надеяться, что соседа нет дома. Послышались приближающиеся шаги, а затем спустя пару мгновений тишины, скрип задвижки. Дверь распахнулась. Судя по тому, что Кирилл не стал интересоваться, кто там, перед этим он посмотрел в дверной глазок. — Привет, — поздоровался Паша. — Не помешал? — Привет, — невооруженным глазом было заметно, что Кирилл в легком замешательстве. — Нет, не помешал, я вот только из магазина вернулся. — Да, прости, что без предупреждения, наверное, мне стоило сперва написать тебе, — Паша и сам не ожидал от себя, что сможет говорить предложениями длиннее трех слов. — Как дела? Как твои рыбы? — Может, зайдешь? — Кирилл улыбнулся, пропуская Пашу в квартиру. — Рыбы живы-здоровы, к чему я даже успел привыкнуть. Надеюсь, ничего не случилось? — Нет, у меня все в порядке, — не моргнув глазом соврал Паша, стаскивая с себя кеды. Явно не все было в порядке, и сейчас в душе назревала паника, и сирены в голове собирались бить тревогу. Оказавшись в квартире соседа, он абсолютно не знал ни куда себя деть, ни как продолжать этот разговор. Кирилл молчал, явно предоставляя Паше возможность объяснить настоящие причины своего визита. Не могли же они в самом деле делать вид, что между ними ничего не было. — Я чайник собирался поставить, — вздохнул Кирилл, прерывая неловкую паузу. — Пойдем на кухню. — Хорошо. На кухне Паша сел на табурет и сложил ладони, нервно хрустнув пальцами. Кирилл нажал на кнопку электрического чайника, в котором тут же зажглась синяя подсветка. — Я ждал, что ты напишешь, — сосед облокотился о столешницу. — Уже думал, что ты меня в ЧС занес. — Прости. — Мне кажется, ты уже извинялся за это? — Да, но все же не совсем… Мне не стоило игнорировать тебя, это было так глупо и по-детски. Но на самом деле я просто не знал, что ответить, а после уже не хотел тебя донимать. Хотя, это не совсем так — на самом деле я просто боялся и все. — Меня боялся? — Нет, не тебя, а того, что будет дальше, — Паша понял, что не может усидеть на месте и тоже встал, чтобы быть напротив своего собеседника. — Я ведь тоже не всегда в курсе, что и как будет в будущем, — пожал плечами Кирилл. — Но сейчас мне бы просто хотелось лучше тебя понимать. — Мне тоже, — усмехнулся Паша. — Но я ведь сам не помогаю тебе в понимании. — Да, мне было бы проще, если бы ты говорил напрямую, чего ты хочешь, но с другой стороны и давить на тебя не собираюсь. В любом случае, знай, что я на тебя не в обиде ни за что. Это я к тому, если вдруг тебе некомфортно будет продолжать наше общение, — под прямым взглядом Кирилла становилось не по себе. — В таком случае я просто хотел бы более очевидного финала. — Я… Я правда не хотел бы этого, — Паша почувствовал, как от стресса похолодели пальцы. — В смысле, я не хотел бы переставать с тобой общаться и видеться. — Боже, да ты явно хочешь короновать меня во френдзоне, — внезапно Кирилл расхохотался. И этим смехом он словно хотел сбросить с себя все то напряжение, которое весомым грузом упало ему на плечи, стоило увидеть своего соседа за дверью. За последнее время Кирилл не мог перестать изводить себя и корить за совершенную глупость. Вместе с тем он понимал, что не мог бы просто вечность только вздыхать по своему другу, который не давал однозначный реакции на неуклюжий, но флирт. В конечном итоге стоило содрать этот пластырь. Конечно, если Кирилл еще знал, как все обернется, то сделал бы все помягче. Или нет, и он действительно остолоп. Только сейчас Кирилл заметил, что лицо Паши залила краска, и даже позволил себе насладиться этим моментом. Он действительно был рад видеть этого парня, и очень хотелось его обнять. Да гори оно все синим пламенем, френдзона так френдзона. Хотя тот же Слава всегда говорил, что хорошую вещь зоной не назовут, но было бы кого тут слушать. — Я не думал об этом, — пробормотал Паша. — После моих выходок было бы удивительно, захоти ты со мной продолжать нормальные отношения. — Если ты такими окольными путями пытаешься узнать, нравишься ли ты мне по-прежнему или нет, то я упрощу тебе жизнь. Да, ты мне нравишься, красавчик. Нет, ну смущать Пашу стоит выделить в отдельный вид удовольствия. Тот ничего не мог ответить на выпад Кирилла, как бы ни хотел. Стоит ли признаться в ответ, и если да, то как это лучше сделать? Или на самом деле попытаться оставить все как есть? Или подождать, пока все уляжется в голове, и тогда уже предпринимать какие-то шаги в плане отношений? Чайник закипел с щелчком кнопки, и Кирилл отвел глаза от Паши, словно бы намереваясь разлить по чашкам кипяток, но в то же время не сдвинувшись с места. Его длинные пальцы вцепились в столешницу так, что костяшки побелели. Паша сделал еще шаг, приблизившись к соседу так близко, что они могли почувствовать дыхание друг друга. От этого напряжение все росло вместе с недосказанностью. Поэтому Паша чуть ли не коснулся кончиком носа до лица Кирилла, прикрывая глаза от смущения, но в то же время не оставляя никакой двусмысленности в своих намерениях. Кирилл положил ладонь ему на затылок и поцеловал. Поцелуй вышел довольно неуклюжим, потому что в первые секунды Паша слишком много думал, как правильно это нужно делать. Но затем ему удалось расслабиться, позволяя Кириллу целовать себя, и осторожно вторя его движениям. Парни оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание, и второй поцелуй был уже более уверенным, если не сказать, горячим. Паша чувствовал пальцы Кирилла в своих волосах и то, насколько тесно их тела сейчас находятся друг к другу. После поцелуя он аккуратно обнял Кирилла, утыкаясь в его плечо. От него так приятно пахло. Паша чувствовал что-то сродни легкому возбуждению вперемешку с нарастающей тревогой, и глушил свое желание вновь убежать и спрятаться за запертой дверью. В конце концов, это он принял решение, и он будет нести за него ответственность и последствия, какими бы они ни были. — Ты как всегда полон сюрпризов, –Кирилл издал смешок, за которым он прятал растерянность, и в то же время безумное счастье. — Не могу сказать, что эти сюрпризы всегда приятные, — с легкой улыбкой ответил Паша, наконец отстраняясь. — Эй, тебе не нужно стараться сию же минуту пытаться измениться, — Кирилл протянул руку и потрепал Пашу по волосам. — Я этого не хочу. — Да, я все же не уверен, что это так легко делается, если вообще возможно. Поэтому я не испытываю каких-то ложных надежд, и не хотел бы давать их тебе. Мой аутизм — не приговор, но то, с чем необходимо научиться жить людям рядом со мной. Иногда это похоже на американские горки. — Я не против помочь тебе пристегнуться, если использовать твою метафору. К-хм, прозвучало пошло, но ты понял. Если я как-то могу быть тебе нужен, то я готов. Просто дай мне больше возможностей, чтобы покорить тебя своим очарованием. Например, позвать тебя на свидание. Можно в какое-нибудь малолюдное место или на поздний сеанс в кино. На самом деле, теперь любое времяпрепровождение будет романтичнее наших походов на пустыри. — Кино звучит неплохо, сто лет туда не ходил, — Паша в любом случае никогда не был на свиданиях, так что для него все это будет в новинку. Но с Кириллом это не так страшно, с ним можно вести себя естественно. В то же время Паше будет очень приятно, если рядом окажется тот, кто подскажет, как вести себя в разных социальных ситуациях. — Прости. — За что? — Паша вынырнул из своих мыслей. Ответом на вопрос был еще один поцелуй от Кирилла, который вновь притянул Пашу к себе. — Ну и как мне теперь удержаться? Оказывается, ты умеешь не только снимать, но и накладывать проклятия, — выдохнул тот в чужие губы. Паша понимал, что если Кирилл будет его ориентиром в окружающем мире, то сам он готов стать в ответ чем-то не менее большим. Он по-настоящему теперь этого хочет. Он улыбнулся и поцеловал Кирилла в ответ. Целовались они в тот вечер действительно много. Теперь их явно связывало больше, чем лестничная площадка и золотые рыбки.