***
8 октября, 2012 года
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, белые блики лунного света лениво ползали на кафельном полу рабочего кабинета. Единственным искусственным источником света в комнате являлась настольная лампа, которая то и дело давала сбои. Реджина сидела за своим рабочим столом и устало перебирала бумаги. Завтра предстояло важное городское собрание, где она, как глава города, должна была показать жителям, что налоговые деньги, которые ежемесячно вычитаются из их заработной платы, идут никак иначе, как на обустройство города и повышение уровня комфорта городской жизни. Только цифры все никак не сходились, а голова категорически отказывалась работать. И кто думает, что быть мэром - легко и просто? От мыслей Реджину отвлек знакомый голос городского шерифа, который внезапно появился в отворенных дверях кабинета брюнетки, заставляя ту вздрогнуть от неожиданности: — Когда я проезжала мимо мэрии и увидела слабый свет в окне твоего кабинета, я наивно подумала, что ты просто забыла выключить лампу, когда уходила, но, Реджина, серьезно, ты все еще здесь? Ты время видела? — Свон грозно смотрела на женщину, в её голосе явно слышались тревожные нотки. — Эмма, завтра собрание, ты же знаешь, что горожане что угодно сделают, чтобы придраться ко мне, поэтому у меня заранее должен быть готов ответ на любой их вопрос, — голос Реджины звучал еще более устало, чем она могла себе представить, глаза предательски закрывались, а живот противно урчал, что, в принципе, не удивительно, потому что вряд ли женщина смогла бы вспомнить, когда пища последний раз поступала в её организм. Простояв еще пару секунд, Эмма молча скрылась за дверями кабинета, затворяя их за собой. Реджина озадаченно посмотрела ей в след, однако была слишком вымотана, чтобы анализировать сейчас поступок блондинки. Спустя 20 минут в коридоре послышались шаги и дверь вновь отворилась, только теперь пришедший вновь шериф стоял с двумя бумажными пакетами, из которых исходил столь приятный запах, что живот Реджины заурчал еще больше прежнего. — Прости, но кафе уже давным давно закрыто, поэтому я заехала в ближайший круглосуточный супермаркет. Но не переживай, даже там я нашла для тебе более менее полезную и не жирную еду, — блондинка широко улыбнулась, проходя в глубь кабинета и отодвигая бумаги, занимая их место пакетами. В её взгляде читалась такая забота, которую Реджине прежде ещё не приходилось испытывать, а движения её были такими непривычно плавными и аккуратными, что, казалось, перед ней сейчас стоит вовсе и не Свон. — Эмма, прости, но у меня нет времени даже банально перекусить, если я хочу хоть немного поспать этой ночью, — Реджина виновато улыбнулась, все же благодаря блондинку за оказанную заботу. — Даю слово, ты уснешь сегодня самым крепким и сладким сном. Просто отвлекись сейчас хотя бы на пять минут, ты же наверняка сегодня ничего ела. А затем, обещаю, я помогу тебе разобрать всю эту накопившуюся груду никому не нужных листочков, — блондинка состроила такое выражение лица, которое часто делает Генри, когда уговаривает Реджину на дополнительную порцию мороженного или ещё один бургер. Усмехнувшись про себя, Реджина кивком головы дала понять блондинке, что принимает её условия, откладывая ручку на край стола и принимаясь разворачивать пакеты.***
14 января, 2013 года
Рывком раскрывая дверь в кабинет Реджины, Эмма сейчас выглядела так, словно она пробежала стокилометровый марафон. Грудь очень быстро вздымалась и опускалась обратно, дыхание было тяжелым и хриплым, а колени предательски подкашивались. — Мисс Свон, Вы решили устроить себе бег с препятствиями на пути к моему кабинету? — вид такой блондинки одновременно забавлял и умилял Реджину, что не могло не отразиться на её лице. — Я думала, что что-то случилось! Знаешь, прежде чем писать смс с просьбой срочно приехать в мэрию и с кучей восклицательных знаков, позаботься о том, чтобы твой телефон внезапно не оказался выключенным! — подойдя к большому мягкому дивану, Эмма устало повалилась на него, утыкаясь лицом в маленькую подушечку, лежавшую скорее для декора, и зарываясь пальцами в соломенные волосы. Реджина потянулась к своему телефону, чтобы удостовериться, что он действительно выключен: — Эмма, извини, видимо батарея села. Просто, если бы я написала по-другому, ты бы как всегда где-нибудь задержалась по дороге, а мне нужно было срочно. — Да что случилось то? — Эмма оторвала голову от дивана, устремляя глаза на сидящую за столом женщину. — Я... я написала речь для завтрашнего собрания. У меня появилось пару здоровых идей по поводу перестройки города и, возможно, по появлению новых комплексов. Но для этого придется снести некоторые предприятия, соответственно, многие могут на время потерять работу, но только на время! Я долго думала, как правильнее преподнести эту информацию, чтобы собрать как можно больше голосов ЗА, потому что мне правда кажется, что пора что-то менять...в общем, послушаешь? — закончив предложение, Реджина сделала самое невинное выражение лица, исподлобья смотря на оторопевшую на мгновенье блондинку. — Речь? Серьезно, Реджина, речь? Я бежала как ошалевшая через весь город, чтобы послушать речь? — раздражительно зарычав, Эмма снова уткнулась носом в подушку, однако через несколько секунд вновь подняла глаза на брюнетку, уже мягко улыбаясь, — как ты мне дорога... Слушаю я твою речь, — подперев подбородок обеими руками, Эмма внимательно уставилась на Миллс. И вновь зазвучал такой завораживающий и успокаивающий голос, который всегда разливался музыкой по сердцу Эммы.***
25 декабря, 2013 года
Уютная семейная атмосфера и такое особенное праздничное настроение витали в воздухе, заражая собой каждого, кто едва переступал порог дома на Миффлин Стрит. В этом году Рождество было решено праздновать в доме у Реджины, так как сама она вряд ли согласилась бы прийти к Прекрасным, наверняка посчитав это неуместным, а оставлять её одну в такой праздник никому не хотелось. С самого утра не переставая суетиться, сейчас Миллс более менее успокоилась. Гости уже давно расположились в гостиной в предвкушении праздника, а сама брюнетка устроилась на кухне около окна, вглядываясь в белые пушочки снега, которые падали с неба с предельным изяществом. Полная луна ярко освещала площадку перед домом, а ветер то и дело покачивал ветви замерзшей яблони, которая сейчас, усыпанная маленькими снежинками, казалась еще красивее. — Хей, — в дверях кухни появилась Эмма, растерянно топчась на одном месте, — у меня для тебя есть один подарок, — блондинка смущенно улыбнулась и прикусила нижнюю губу, заглядывая в глаза Реджине. — Эмма, это было не обязательно, ты же знаешь? — Знаю, но я не могла прийти к тебе без подарка в Рождество, — Эмма улыбнулась более уверенно, все же сокращая расстояние между ними. Медленно опуская руку в маленький подарочный пакетик, а затем также медленно доставая оттуда темно-синюю бархатную продольную коробочку, Эмма перевела взгляд на Реджину: — Подумала, что красный будет слишком вульгарным, поэтому темно-синий, — словно оправдываясь, пролепетала блондинка, протягивая коробочку Реджине. Раскрыв свой подарок, Реджина ахнула про себя: на мягкой подушечке располагалось тоненькая цепочка из белого золота, на которой красовался невероятной красоты кулон - лебедь с длинной шеей, голову которого украшала маленькая корона. Этот подарок однозначно был слишком дорогим и слишком личным для подобного рода отношений, которые связывали Эмму и Реджину. Всё сейчас казалось слишком. Увидев озадаченный взгляд брюнетки, Свон заметно обеспокоилась: — Я.. Эмм.. Я просто подумала, что тебе понравится и что… Может это будет напоминать тебе меня и... — блондинка замялась, пытаясь подобрать слова, которые бы еще сильнее не усугубили ситуацию. — Эмма, спасибо, он правда очень красив, но не стоило, — немного грубее, чем хотелось, отчеканила Реджина. Виновато поджав губы, но все же выдавив из себя подобие улыбки, Эмма медленно кивнула, покидая брюнетку и следуя в гостиную к остальным. Весь остальной вечер она казалась отстранённой, лишь изредка отвечая на реплики Прекрасных и почти не участвуя в общем диалоге.***
2 марта, 2014 года
— Так нечестно, мам! Ты жульничала! Заходя домой после трудного рабочего дня, Реджина услышала голос Генри, который упорно доказывал что-то своей второй маме. Женщина проследовала в гостиную, не без улыбки наблюдая, как мальчик пытается выпросить у Свон второй раунд в новой видеоигре. Заметив Реджину, Генри заметно оживился: — Привет, мам! Скажи Эмме, чтобы она не жульничала и дала мне право отыграться! — Генри притворно надул губы, складывая руки на груди. — Мисс Свон, да как вы посмели жульничать против нашего сына? — Реджина наигранно пригрозила женщине, чем вызвала у той короткий смешок, после чего продолжила, — вообще, я советовала бы вам уже закругляться. Эмме наверняка пора домой, Генри. Я уверена, что завтра она позволит тебе отыграться, так, Эмма? — Да, твоя мама права, пацан, завтра доиграем, — после недолго замешательства проговорила блондинка, не отрывая взгляд от Реджины. Еще несколько секунд простояв на месте, женщина скинула с себя пиджак, плавно направляясь в ванную комнату, по привычке виляя бёдрами. — Ма, ты в порядке? — голос сына оторвал Свон от изучения закрытой двери ванной, за которой уже пару минут назад скрылась Реджина. — А, да, все отлично, пацан. Просто задумалась , — Эмма попыталась сделать более менее равнодушный вид, однако состояние, в которое она успело погрузиться, не хотело её отпускать. — О чем задумалась? — Генри лукаво улыбнулся, чуть сощурив глаза и склонив голову в бок. В такой позе он был точная копия Реджины, и Эмма невольно улыбнулась своим мыслям. — Будешь много знать, скоро состаришься, — передразнила его Свон, также наклоняя голову в правую сторону и складывая руки на груди, — ты знаешь, что ты чертовски похож на свою маму? — Она тебе нравится, да? — Генри старался смотреть на Эмму как можно взрослее, будто он правда понимал, что чувствует женщина. Мгновенно побледнев, Эмма что-то невнятно пробормотала, затем раздраженно добавив, что Генри слишком много времени уделяет своим сказкам и что не всегда люди, которые ладят друг с другом, обязательно являются родственными душами или что-то в этом роде. — Мне уже правда пора, Генри, увидимся завтра, — после этих слов Эмма пулей вылетела из дома на Миффлин Стрит, пытаясь успокоить собственное сердцебиение и волнение, пожирающее всю её грудную клетку. Попалась. По несчастью, или к счастью, Реджина прекрасно слышала их разговор и даже наверняка знала, какое выражение принимало лицо Эммы, когда она отвечала на вопросы Генри.***
11 сентября, 2014 года
Часы показывали двадцать минут первого ночи, за окном уже несколько часов беспрерывно лил дождь; тепло от искусственного камина, который создавал иллюзию потрескивания обгоревших веток, приятно окутывало тело брюнетки, сидевшей в мягком кресле напротив. Погрузившись в чтение, женщина могла позволить себе на время отвлечься от всех забот, которые её волновали, забыть обо всех предстоящих делах и просто отдохнуть. От приятного занятия Реджину отвлек дважды коротко прозвучавший дверной звонок. Еще до того, как открыть дверь, Миллс уже наверняка знала, кто за ней скрывается. Вряд ли кто-нибудь другой нашел бы хорошей идеей прийти к Реджине в такое время. — И почему я не удивлена тебя видеть? — Отворив дверь, женщина устало улыбнулась и отошла в сторону, позволяя блондинке зайти в дом. — Генри дома? — пропустив реплику Реджины мимо ушей, сразу же спросила Эмма. Она выглядела напряженной, грудь её тяжело вздымалась под шумными вздохами, а глаза блуждали из стороны в сторону, стараясь не останавливаться на брюнетке. Такое поведение, вероятно, не сулило ничего хорошего. По крайней мере, Реджине точно так казалось. — Нет, они с Марком решили устроить поход с палатками. Но не переживай, дальше ворот дома я им уходить запретила, так что сейчас они, вероятно, разбивают лагерь прямо на поляне перед домом Марка, — Реджина коротко рассмеялась, пытаясь направить разговор в непринужденное русло. — Я не знаю, догадываешься ли ты, зачем я пришла, но… — Эмма, казалось, была вся в своих мыслях, и совсем не слушала Миллс. Реджине удалось почувствовать еле слышный запах алкоголя, исходивший от блондинки. Вряд ли она выпила достаточно, чтобы действительно опьянеть, но этого количество явно хватило бы, чтобы развязать себе язык. — Может, чаю? — Реджине явно не нравился настрой Эммы. Смутно она, конечно, догадывалась, о чём та хочет поговорить, но до последнего старалась сменить тему разговора. — Реджина, ты когда-нибудь спрашивала себя, почему я вновь и вновь прихожу к тебе? — Этот вопрос был задан слишком в лоб. По плечам брюнетки пробежался холодный озноб. Даже если бы она знала, что сегодня случится этот разговор, вряд ли она бы смогла должным образом подготовиться. Вряд ли к такому вообще можно подготовиться. — Эмма… — Реджина старалась говорить как можно мягче и спокойнее, что совершенно не соответствовало её внутреннему состоянию. — Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему я порой дрожу под твоим взглядом или нелепо улыбаюсь даже на самые обычные твои фразы? — голос Эммы становился настойчивее, что буквально вдавливало женщину в пол. — Эмма, пожалуйста… — Ты когда-нибудь спрашивала себя, почему я забочусь о тебе? Знаешь, я ведь мало о ком забочусь… Неловкая тишина повисла между ними. Было настолько тихо, что даже шум холодильника казался сейчас каким-то убийственно громким. Реджина совсем не могла найти, что ответить, пока Эмма терпеливо ждала. — Почему ты молчишь, Реджина? — глаза Эммы были словно стеклянные, в них нельзя было прочитать ни одну эмоцию; голос её звучал твёрдо. Сложно было не понять, что она действительно хочет услышать ответ. — Эмма, я не знаю, что ответить тебе, — честно призналась брюнетка. Словно провинившийся ребенок, она стояла, опустив взгляд в пол - совсем нетипичное поведение для королевы. Подойдя вплотную к Реджине, Эмма медленно приблизила к ней свое лицо, утыкаясь носом в её щёку. Горячее дыхание опаляло кожу так, что начинало казаться, будто на этом месте обязательно останется красный след. Послышался предельно тихий голос, который спокойно можно было бы принять за слуховую галлюцинацию или вовсе не услышать, не будь Реджина сейчас так внимательна: — Реджина, я тебя… — Нет! — женщина резко отпрянула от блондинки, с трудом ухватившись за спинку кресла, — не говори... — наспех переведя дыхание, Реджина посмотрела на Свон, которая явно не знала, куда себя деть, — Эмма, сейчас правда уже очень поздно. Тебе наверное лучше пойти домой. К тому же, я правда очень устала и уже хотела лечь… Прости... Последний отчаянный и до боли пронзительный взгляд, а затем смех. Горький, отравленный смех, исходивший сейчас из уст блондинки, казался Реджине таким жутким, что она невольно отпрянула назад. — Два года... два ебанных года, — взгляд Эммы стал совсем пустым, а сама женщина начала нервически сгибать костяшки пальцев до противного хруста. Ещё раз горько усмехнувшись, Эмма развернулась на месте и резко рванула к выходу, оглушая Реджину хлопком двери. Это был последний раз, когда блондинка выходила из дома на Миффлин Стрит.***
26 февраля, 2017 года.
Ни один человек, знающий, что такое любовь, и получивший в жизни достаточно разочарований из-за неё, не сможет не заметить, что его любят. Он не сможет не заметить затуманенный взгляд, волнующие тело краткие движения, нежный трепет речей. Все человеческое существо в этот момент говорит - я люблю! И Реджина не была исключением. Она не могла не замечать пылких взглядов смущающейся Эммы, словно весь её мир заключён лишь в одной брюнетке. Она не могла не замечать, что их даже самые кроткие встречи дают Эмме пищу для души, и ей хочется встречаться вновь и вновь, и всегда ей будет мало, никогда она не сможешь вдоволь насытиться красотой и грацией королевы. Реджина не могла не замечать, как отчаянно Эмма жаждала прикосновений, как желала почувствовать мягкую кожу брюнетки, в надежде, что когда-нибудь женщина растает. Ведь прикосновения... такая интимная и несоизмеримо важная деталь человеческой жизни. Можно говорить что угодно, убеждать в чем угодно, даже глаза можно заставить обмануть, сделав взгляд твердым и непроницаемым, но прикосновения... они выворачивают нутро наизнанку, не дают ни малейшего шанса на спасение: стоит только электрическому разряду пронзить твое тело, как всё, что ты тщательно пытался скрыть, окажется на поверхности. Реджина не могла не замечать, что была для Эммы всем... И она позволяла Эмме любить себя, закрывая глаза на последствия. Позволяла восхищаться собой, а затем впитывала в себя все эмоции, которые испытывала блондинка, наполняя этим светом всё внутри себя. И сейчас, оглядываясь почти на три года назад, больше всего она жалеет о том, что когда Эмма пришла к ней в последний раз, она не остановила её. Что позволила ей уйти. Реджина смахнула с правой щеки одинокую слезу, сильнее сжимая левой рукой тот самый кулон, который уже почти три года она ни разу не позволяла себе снять. Возможно, когда-нибудь она сможет расстаться с ним, так же как и с мыслями об Эмме. И, кто знает, возможно, когда-нибудь она перестанет думать об этом каждую чертову бесконечную ночь, вновь засыпая в одиночестве.