My huckleberry friend

We’re after the same rainbow’s end, Waiting 'round the bend, My huckleberry friend, Moon River and me. © Moon River (ost «Breakfast at Tiffany’s»)

Бетти мелко шинкует красный лук, рвет свежие листья салата, пока на сковородке скворчат и пышут паром две аппетитные котлеты из рубленной говядины — фарш она приготовила вчера сама. Когда в прошлом году мама поинтересовалась, с чего вдруг дочь так увлеклась кулинарией, Бетти лишь пожала плечами. Не сказать же маме, что она исправно кормит лучшего друга своего лучшего друга, который живет как бездомный и питается не пойми чем, хотя при этом ведет себя, как чертов гурман? Нет, мама определенно не поймет. Бетти сама плохо понимает. Все началось с сэндвичей с тунцом. Потом были бейглы с помидорами и ветчиной, с беконом и сыром. Но вскоре выяснилось, что Джаг обожает бургеры, которые может поглощать в любых количествах, причем Бетти до сих пор не понимает, куда испаряются потреблённые калории. Насколько ей известно, спорт Джаг не жалует, но независимо от количества съеденного остаётся тощим, как фонарный столб. — Все идет в мозг, конечно! — заявляет сам Джаг с набитым ртом. С чего ей вообще пришло в голову таскать Джагу еду? Хороший вопрос. Наверное, когда она случайно узнала, что Джаг живет в аппаратной кинотеатра «Сумерки». В тот день крутили ее любимый «Завтрак у Тиффани», и они с Арчи и Джагом как обычно жевали попкорн, сидя в машине, когда неожиданно изображение на экране задергалось и пропало. — Вот черт! — выругался Джаг и рванул в аппаратную — народ на площадке уже начинал недовольно свистеть. Бетти из любопытства пошла следом — она никогда не заходила внутрь и было интересно узнать, как же выглядит кино «с изнанки». — Ты что, живешь здесь? — ахнула она, увидев узкую кушетку, усыпанную крошками от чипсов, и разбросанные на небольшом столике учебники и тетради Джага, пока он сам возился с бобиной. — Ага, — равнодушно кивнул Джаг, как будто в этом не было ничего из ряда вон выходящего. Обычное дело, подумаешь, любой школьник может жить в старом кинотеатре. — Но как… — Бетти продолжала удивленно осматривать тесную каморку, где практически все место занимал проектор и полки с бобинами. — Не знаю. Где ты ешь? Купаешься, в конце концов? — Добываю пропитание в лесу, в основном ягоды, но иногда мне везет поймать зайца. Голыми руками. Купаюсь тоже голым, в реке. Очень освежает, — серьезным тоном сообщил Джаг, вновь включая проектор — аппаратную заполняет голос Одри Хэпберн, поющей о волшебной Лунной реке и черничном друге. Бетти закатывает глаза. — Я серьезно, Джаг! — Когда как. В школе отличные душевые и столовка, плюс есть «Pop’s». Есть Арчи. Когда все совсем плохо, заглядываю к моему заботливому родителю, но это в самом крайнем случае. По его омрачившемуся лицу, Бетти понимает, что вопрос «почему ты ушел из дома», лучше не задавать. На следующий день она берет с собой в школу один лишний сэндвич. Джаг усмехается, но не отказывается. А через пару недель заявляет, что вообще-то предпочитает домашние бургеры, «хотя в наше время никто их готовить правильно не умеет». Бетти сначала фыркает от такой наглости, но все равно попадается на удочку. Теперь по пятницам у них своеобразный ритуал, почти что «Завтрак у Тиффани», как называет его про себя Бетти — в виде бургеров перед занятиями в небольшом парке возле школы. Бургеры сначала то «слишком сухие», то в них «мало соли», то «с приправой ты переборщила, женщина, есть невозможно» (хотя от бургера и крошки не остается), но чем больше Бетти практикуется, тем сложнее Джагу придираться. В конце концов, когда в очередную пятницу он задумчиво жует бургер с соусом табаско, а после с видом шеф повара ресторана из Мишленовского гида перечисляет ей выдуманные недостатки, Бетти смеется и не выдерживает: — Просто скажи, что он идеальный! Скажи: «Бетти, ты приготовила идеальный бургер!» — Идеал в таком тонком деле, как бургеры, недостижим! — Бетти стукает Джага по плечу. — Но ты на верном пути. Кроме пятниц они встречаются почти всегда только в компании ни о чем не подозревающего Арчи, или случайно сталкиваются в школьном коридоре, кивая друг другу как мало знакомые люди. Перебрасываются ничего не значащими фразами. Ровно до утра пятницы, когда Бетти просыпается на час раньше, чтобы успеть пожарить котлеты, оставив парочку в холодильнике для папы. Они встречаются с Джагом в парке ровно в восемь пятнадцать — обычно Бетти поджидает его на скамейке под огромным старым дубом. Когда на горизонте появляется знакомая худая фигура, она непроизвольно улыбается и сообщает что-то вроде «Сегодня с перцем чили, чтобы у тебя язык сгорел от сарказма», пока Джаг бросает рюкзак на траву и устраивается рядом. Но все меняется, когда Полли попадает в больницу. Когда погибает Джейсон. «Завтраки у Тиффани» теряются в череде омрачённых тяжелыми мыслями будней. Арчи отдаляется от них обоих, живя какой-то новой, тайной жизнью, и с Джагом она теперь пересекается реже, пока не решается позвать его в редакцию школьной газеты. И очень удивляется, когда совершенно случайно узнает, что «Сумерки» собираются сносить — Джаг даже не удосужился сказать ей об этом. На следующий день после прощального сеанса, она ловит Джага в школьном коридоре. — Тебе есть, где жить? — задает Бетти вопрос в лоб. — Имеется пара наметок, — уклончиво отвечает Джаг, перекатываясь с пятки на носок. — И на сегодня? — Подумывал о мужском туалете — уютненько. Бетти закатывает глаза. Джаг точно не из тех людей, кто будет просить о помощи даже в самой безвыходной ситуации. — Пошли, переночуешь у меня хотя бы сегодня. Родителей все равно не будет допоздна. *** Что такое «дом», настоящий дом, Джаг не знал никогда. Или знал, но очень короткий отрезок времени и очень давно. После того, как мать ушла, и они вдвоем с отцом переехали Ривердэйл, понятие «дом» смазалось, превратилось в утопию. «Дом» больше не пах маминым шоколадным печеньем по выходным, а вместо ее голоса Джага будил звон разбитого стекла, громкая музыка или стоны шлюх за стенкой. То, что стал называть «домом» отец, по факту лишь притон «Южных Змеев». В двухэтажном здании, которому не помешал бы капитальный ремонт, постоянно торчали байкеры и их подружки. Собственно, поэтому Джаг и сбежал жить в «Сумерки» в четырнадцать лет. Отец, судя по всему, заметил отсутствие сына не сразу, потому что возник на пороге аппаратной только через неделю. Привалился плечом к дверному косяку, лениво осматривая новое жилище сына. — Что, теперь тусишь здесь? — Да, атмосфера поприятней. Постояв еще минуту, отец молча кивнул и ушел — вот так просто, даже ничего не сказав. Джаг старался убедить себя, что ему плевать. Причем плевать уже давно, лет с семи, но засадить кулаком в стену после очередного «душевного разговора» хотелось каждый раз. Или заорать во всю глотку — а ведь Джаг всегда считал себя сдержанным парнем. Живя в «Сумерках», он хотя бы до минимума сократил общение с отцом, чтобы избежать лишних проблем. И на самом деле пока плохо представлял себе, что делать дальше. Но такого дома, как у Бетти, у Джага не было никогда. Он чувствует себя не в своей тарелке, стоя на мягком ковре в центре совершенно ванильной комнаты. Кажется, он за всю жизнь не видел столько розового цвета: розовые обои, розовое одеяло, розовые цветы на, удивительно, белом трюмо. Джаг сам себе кажется черной уродливой кляксой посреди этого сахарно-розового натюрморта. Дружба с Бетти, пожалуй, одно из самых неожиданных событий в его жизни с момента переезда. Невероятней стала бы разве что дружба с Шерил. Джага точно не назвать болтливым, а с Бетти уютно именно молчать. Между ними никогда не возникало того мучительного чувства неловкости, когда не знаешь, как продолжить натянутую беседу. Если сказать было нечего, они просто молчали, наслаждаясь пятничными завтраками. Идеальные бургерные отношения. А бургеры, по мнению Джага, самая крепкая основа для любых отношений. Бросив рюкзак в угол, он спускается вниз и идет на волшебный запах из кухни. Бетти действительно готовит идеальнейшие, прекраснейшие бургеры, за которые Джаг мог бы запросто продать душу дьяволу, и по которым изрядно соскучился — но ей в этом никогда не признается. Вот и сегодня, проглотив свою порцию почти не жуя и облизывая пальцы, Джаг заявляет: — Пресновато. Но есть можно. Бетти лишь фыркает, отправляя тарелки в посудомоечную машину. *** Принимая душ, Бетти вдруг начинает нервничать — она никогда не ночевала с парнем в одной комнате, даже с Арчи, хотя дружат они с детства. Кем ей приходится Джаг Бетти не уверенна — партнером по сытным завтракам? Конечно, они друзья, но совсем не такие, как с Арчи. Последнего Бетти знает вдоль и поперек, а вот молчаливый, сторонящийся других учеников Джаг — словно кот, гуляющий сам по себе. Никогда не знаешь, что у него на уме. Тщательно почистив зубы, Бетти расчесывает волосы, затягивая в пучок на макушке, и надевает свою самую скромную пижаму — всю сплошь в мишках Тэдди. Критически оглядев себя в зеркале (фланелевая ткань скрывает все изгибы тела — идеально, для сегодняшнего вечера), она делает глубокий вдох и возвращается в спальню. Джаг сидит с ноутбуком на одеяле, постеленном на полу. — Пишешь? — Бетти садится рядом, заглядывая в экран. — Так, наброски для статьи, — кивает Джаг, а Бетти замечает кое-что необычное — зеленая шапка валяется сверху на рюкзаке. Примятые темно-каштановые кудри на ощупь такие же мягкие, как и на вид. Бетти почти испуганно одёргивает руку, поймав удивленный взгляд Джага — кровь приливает к щекам. — Прости! Просто, кажется, я впервые вижу тебя без шапки. У тебя… прикольные кудри, — выпаливает она, тут же жалея о дурацком комментарии. — Чтобы не слышать такое, я их и прячу, — хмыкает Джаг. Бетти вдруг осознает, что они сидят близко-близко, касаясь друг друга плечами. И приходит ее время удивляться, когда рука Джага неожиданно оказывается на ее затылке. Джаг целует ее осторожно, будто сомневаясь, но от этого легкого прикосновения по коже бегут мурашки, собираясь где-то внизу живота. Ноутбук съезжает с коленей Джага и со стуком падает на пол — это отрезвляет. Джаг вздрагивает и отстраняется, а Бетти прикусывает губу, смущенно заправляя за ухо выбившийся локон. — Как-то неловко вышло,  — говорит Джаг спустя мгновение, нервно барабаня пальцами по крышке ноута не глядя на Бетти. — А по-моему, неплохо, — тихо отвечает Бетти, на что Джаг оборачивается. —  Я просто хотел сказать тебе спасибо. За все. За твои пресные бургеры в частности. Бетти улыбается. — Всегда пожалуйста. *** Убедившись, что дверь заперта на ключ, на случай, если мама решит неожиданно нагрянуть в комнату рано утром, Бетти укладывается на кровати и тушит ночник — окно задернуто плотной шторой, чтобы их не заметил Арчи, поэтому комната погружается в абсолютную темноту. Но уснуть никак не получается. Бетти старается лежать спокойно, но удается с трудом. Судя по шороху одеяла с пола, Джаг тоже ворочается. — Джаг? — Мм? — Ты не спишь? — Как видишь. — Пол жесткий, если хочешь, ты можешь… можешь спать со мной. В смысле, на кровати. Мы поместимся здесь вдвоем. В комнате повисает тишина, нарушаемая, как кажется Бетти, только оглушительным стуком ее сердца. Но вот раздаются тихие шаги, и кровать проседает под чужим весом. Они лежат неподвижно, застыв каждый на своем краю кровати, боясь пошевелиться — Бетти чувствует, как затекает и немеет плечо от неудобной позы. Сколько это продолжается, Бетти не знает, но не выдерживают они одновременно, практически синхронно переворачиваясь лицом друг к другу и сталкиваясь при этом руками под одеялом. Бетти ловит и слегка сжимает его ладонь. В темноте не разглядеть лица, но руку Джаг не убирает, крепче стискивая ее пальцы. — Спокойной ночи, Бетти. — Спокойной ночи, мой бургерный друг*.