хХх
Цифры на разбитом экране четвертого айфона Луи, который он не выбрасывал лишь из-за уважения к древности, показывали, что он опаздывал всего на тринадцать минут. После того раза, когда Томлинсон приехал на место съемки с опозданием в два дня, объясняясь «пробками», никто не ждет от него пунктуальности, так что сейчас он, считай, приехал заранее. Лиам встретил его в коридоре, как всегда, с телефоном у уха и в классическом черном костюме. Рядом с ним джинсовые шорты и майка с марихуаной Луи смотрелись, мягко говоря, странно. Пейн молча кивает парню, указывая свободной рукой в сторону своего кабинета, и продолжает бурчать что-то в телефонную трубку. Луи жаль его, честно. Хотя работа Томлинсона и не требует особых усилий (разве что, физических), он позволяет себе шикарный отдых каждые два месяца, когда Лиам, кажется, даже не знает, что такое «выходные». Он заходит в кабинет, толкая дверь с излишней силой, зная, что привлечет этим внимание. В конце концов, он должен любить внимание, раз снимается в порно, верно? – Привет всем, – весело здоровается он, сразу двигаясь к столу, чтобы, назло Лиаму, занять его место главного менеджера. – Как настроение? – Полвторого, Томлинсон. Как всегда, вовремя. Луи морщится, узнав голос Гримшоу – ему не приходилось работать с этим парнем, потому как он был одним из тех одержимых извращенной порнухой менеджеров, которых Томлинсон старался избегать. К тому же, он явно не менял прическу уже лет как десять. Серьезно, ему кто-нибудь говорил, что люди перестали использовать так много геля еще в прошлом веке? Луи должны дать награду за то, что он сдержался и промолчал в ответ. Насколько он ни недолюбливал Гримшоу, им придется работать вместе, так что. Он переводит взгляд на другого парня в комнате. Первая мысль, которая проскакивает в его голове, это – «я хочу трахнуть его». Конечно, он встречает сексуальных людей чаще, чем необходимо, и мысли вроде этой появляются у него постоянно, но, черт, если это и есть тот мальчик, с которым ему придется работать, то он абсолютно точно не против. – Привет, – улыбается мальчик, у него кудрявые волосы и аккуратные зубки, и он, кажется, несовершеннолетний. Зная предпочтения Ника и его нездоровую любовь к детям, это вполне может оказаться правдой. – Привет, – Луи усмехается и откидывается в кресле Лиама, закидывает ноги на стол, абсолютно не заботясь о важных бумагах, что могут лежать там. – Ты..? – Гарри, – кивает кудрявый и поправляет волосы. Он одет в простую белую футболку, и Луи с удивлением замечает несколько татуировок, разбросанных по предплечью. Томлинсон не отвечает, но продолжает хищно улыбаться, разглядывая мальчика. Его пристальный взгляд, очевидно, смущает Гарри, но тот продолжает молча сидеть и выглядеть как миленький цветочек. – Простите за задержку, – Лиам прерывает размышления Луи о том, насколько рот Гарри вместителен на самом деле, и недовольно смотрит на Томлинсона. – Теперь нужно обсудить все детали, верно? Зная, что уже и так заставляет шатена делать то, что он не хочет, Лиам не говорит ни слова по поводу своего занятого места и садится в кресло рядом с Гарри. Луи уже немного жалеет о принятом ранее решении. – Да, детали, – с абсолютно не присущим ему профессионализмом начинает Ник и открывает папку, которая до этого бездельно лежала на его коленях. – Томлинсон, ты в курсе об основной направленности съемок, верно? Луи кивает и быстро смотрит на Гарри. Внимание мальчика направлено на Ника, что совершенно не нравится парню; кудрявый продолжает кусать губу и перебирает пальцы, выказывая волнение. – Мы планируем семь фильмов, но можем остановиться на стольких, сколько ты сможешь сделать, так как они не связаны между собой, – Ник достает несколько листов из папки и кладет их на стол не достаточно близко к Луи для того, чтобы тот мог разобрать буквы (возможно, ему стоит вновь проверить зрение и сменить линзы). – Здесь список, так скажем, кинков, на которые Гарри согласен, и мы будем отталкиваться от них. От тебя требуется отметить те пункты, от которых ты категорически отказываешься. – Видишь, Лу, все сделано для твоего же комфорта! – решает вставить Лиам, и Томлинсон находит его замечание абсолютно бесполезным. Он берет бумаги и с интересом просматривает их. Здесь всего два листа, второй заполнен не полностью, наполовину, но этого все равно много, если подумать. Луи интересно, как много извращений уже придумано для любителей БДСМ тематики. Взгляд задерживается на очевидных пунктах, типа «порка» или «связывание», но он также замечает слова, что никогда в жизни не встречал. – Я даже не знаю, что означает половина из этого, – недовольно говорит он, и Ник усмехается. – Я могу… объяснить, – вдруг произносит Гарри. Он точно не выглядит так, будто готов на это. – Если что-то непонятно. Ему непонятно очень многое, но Луи решает промолчать и выбирает первое, что привлекает взгляд. – «Милкинг», например? Не думаю, что это связано с молоком?.. Луи переводит взгляд с бумаг на Гарри как раз вовремя, чтобы заметить, как румянец распространяется по его щекам. – Ну, это, – кудрявый делает странный жест руками, который абсолютно никак не помогает объяснению, и, честно, Луи наслаждается тем, насколько смущенным он выглядит. – Это когда ты заставляешь меня… кончить, ну, только массажируя мою… точку? Луи фыркает, потому что – это смешно. – Серьезно? Вы хотите, чтобы я трахался с ребенком, который даже не может сказать «простата»? – Томлинсон замечает, как Гарри опускает голову и начинает играться с краем собственной футболки. – Ты хоть совершеннолетний? – Мне девятнадцать, вообще-то, – приглушенно бурчит Стайлс. Ник закатывает глаза и громко выдыхает. – В этом вся его прелесть, Томлинсон, – объясняет он, выглядя так, будто говорит очевидные вещи. – Он выглядит как маленький невинный ребенок, и все, что хочет увидеть зритель, это как ты разрушишь его. Тем более, – Ник широко улыбается и щипает Гарри за предплечье. – Этот «ребенок» большой фанат БДСМ. Иначе я бы не стал предлагать ему это. – Господи, Ник… – пытается Гарри, но он накрывает краснеющее лицо ладонями, как только слышит смешок Луи. – Это будет… весело, – произносит Томлинсон. Он игнорирует заинтересованный взгляд Лиама и возвращается к бумагам. Насколько бы он ни ненавидел какую-либо бумажную работу, ему все же стоит ознакомиться с этим. – Короче, думаю, на сегодня все. Дома посижу в Гугле, а завтра скажу все, что думаю по этому поводу, да? Ник, все еще слишком занятый насмешками над смущенным Гарри, лишь кивнул, тогда как Лиам улыбнулся ему ярче солнца. По крайней мере, он сделал его счастливым. (Луи знает, что его мысли абсолютно точно странные, учитывая, что речь идет о съемке порно, но Лиам заслужил хоть чего-то хорошего, ладно?).хХх
Он все еще находится в офисном здании, хотя Пейн сказал ему «отправляться куда подальше» (что смешно, ведь он живет в двух кварталах отсюда), но Луи знает, что на втором этаже, в отделе фоторедактуры, всегда есть его любимый чай, так что он задерживается лишь ради него. Кажется, будто Томлинсону постоянно необходимо поддерживать баланс эрл грея в организме, иначе он просто не будет функционировать. Он находится на финальной части ежедневной рутины – добавляет молоко в горячий напиток – когда позади него кто-то прокашливается. Когда Луи оборачивается, он узнает в «ком-то» Гарри. – Эй, – улыбается Томлинсон. Ложка громко стучит о стенки кружки, но кто вообще заботится об этикете в наши дни? – Эй, – в той же манере отвечает Гарри. Он коротко облизывает губы, что не скрывается от пытливого взгляда Луи. – Я просто хотел узнать, может, ты хочешь… сходить куда-нибудь? Ну, я привык работать с теми, кого хоть немного знаю, и если бы мы сходили на ланч вместе… Гарри выглядит настолько неуверенным, что не поддразнить его было бы грехом, поэтому Томлинсон хмурится, будто задумался, и делает глоток чая. – Хм, – медленно выдыхает он. – Куда ты хочешь сходить? Гарри изображает странный жест руками, складывая пальцы между собой и вновь расцепляя, вся его поза говорит о глубоком смущении. Если бы Луи сказали, что этот мальчик снимается в порно-фильмах, он бы ни за что не поверил, потому что привык к уверенным веселым парням вроде себя, а не к вечно красному ребенку. – Я знаю хорошее кафе, здесь, недалеко, – Гарри пожимает плечами. – Там отличные маффины, клянусь, если ты попробуешь их однажды, ты никогда больше не сможешь отказаться от них. Луи кажется, что маффины могли быть отличной метафорой для того, кем является Гарри Стайлс. Еще ему кажется, что он жалок. – Доверюсь твоему выбору, кудряшка.хХх
Итак, они действительно в кафе, и действительно едят маффины (которые, действительно, довольно-таки хороши), но Луи ни на секунду не покидали мысли о том, что Гарри не может быть тем, кем является. То, с каким волнением он ожидал, когда принесут заказ, или то, как придирчиво выбирал радиостанции (переключая их без разрешения Томлинсона), то, как очаровательно хихикал на любую шутку Луи, или то, как, кажется, не понимал его хоть и редких, но довольно скандальных намеков – все это порождало вопросы. – Я говорил, что они потрясающие! – с самодовольством восклицает Гарри, когда замечает, что Томлинсон надкусил десерт. – Знаешь, я раньше в пекарне работал, так что разбираюсь в выпечке. – Так значит, ты пекарь? – будто бы невзначай начинает Луи. Он прекрасно осведомлен о крошках по всему лицу, а также о том, что разговаривать с набитым ртом неприлично, но тайна Гарри волновала его сейчас чуть больше. – Как же тогда получилось, что ты попал в грязные лапы Ника? Гарри чуть дергается и делает вид, что вопрос Луи не смущает его. – Ну, мы встречались когда-то, – он пожимает плечами. – Сейчас мы просто хорошие друзья. Луи надеется на продолжение и многозначительно выгибает бровь, когда его не следует. – Не думаю, что это объясняет, как ты попал в порно, – открыто говорит он. В этот раз Гарри откашливается и упорно смотрит в стол. – Я просто… мне, вроде как, нравится это? – предполагает он. – Это весело, и мне платят большие деньги, а еще у меня не так много знакомых, перед кем приходилось бы стыдиться, так что… я просто занимаюсь тем, что мне нравится? Луи откидывается в кресле и долго смотрит на Гарри, которого это смущает еще сильнее. Парень действительно не может понять, где под этой оболочкой невинного мальчика прячется любитель БДСМ и порно-актер, наслаждающийся тем, что делает. В Гарри будто уживается две разных личности, и насколько бы глупо это ни звучало, Томлинсон заинтересован в обеих из них. – Хорошо, Гарри Стайлс, – тянет Луи, и маленькая улыбка на губах мальчика сбивает его с ног. Не буквально, конечно, но Томлинсону кажется, если бы он стоял сейчас, ему бы пришлось сесть, потому что вид смущенного, но все еще улыбающегося Гарри мог стать его погибелью. – Я думаю, кудряшка, будет очень весело работать с тобой.хХх
Луи, как настоящий джентльмен, конечно же, подвозит Гарри к его квартире, хотя она и находится рядом (иногда Томлинсону кажется, что все в этом городе расположено в шаговой доступности, так что покупка машины была довольно бесполезным решением). Они провели в кафе не так много, всего пару часов, и успели пообщаться на некоторые распространенные темы, типа семей и любимых телешоу. Время прошло быстро и весело, будто бы они с Гарри общались уже давно, но при этом ощущение головокружительной легкости первой встречи не покидало его до сих пор. – Не хочешь зайти на чай? – спрашивает кудрявый, как только они подъезжают к его дому. Если бы приглашение поступило от кого угодно, кроме Гарри, Луи бы определенно подумал о предложении заняться сексом, но это кудрявый мальчик с зелеными глазами (что, к своему стыду, Томлинсон заметил лишь недавно), и он явно не стал бы звать его за этим, верно? Он все еще сомневается некоторое время, потому что у него, вообще-то, есть дела (Нетфликс и пицца и звонок Лотти), но затем Гарри надувает губы, и у него не остается выбора. – Я дам тебе всего один шанс сделать мне чай, и если он получится не таким, как я люблю, я развернусь и уйду, – предупреждает Томлинсон. Гарри живо кивает головой и выскакивает из машины Луи. Он полон энергии и выглядит как ребенок, объевшийся сладкого (в принципе, «выглядит» можно заменить на «является»). Дом, где живет Гарри, похож на тот, в котором жил Томлинсон, когда впервые переехал в этот город – аккуратный фасад, клумбочки вокруг и неисписанные стены. Они поднимаются по каменной лестнице и задерживаются у двери, пока Стайлс копается в карманах в поисках ключей. – Секунду, Лу, – виновато произносит он, заново проверяя все четыре кармана джинс. В принципе, ему некуда спешить, но он притворяется раздраженным и цокает языком. – Ойой, действительно так трудно открыть дверь, Гарольд? Гарри находит связку в следующую секунду и радостно трясет ею перед лицом Луи. Он не спешит, вставляя нужный ключ в замок, медленно поворачивает его и улыбается слишком очевидно, чтобы его намерения оставались не раскрытыми. И будто бы нескольких часов беспрерывного флирта было недостаточно, Луи шлепает его по заднице: – Поспеши, кудряшка, я не собираюсь торчать здесь целый день!.. Дело в том, что шлепок Луи, конечно же, не был сильным, все же ближе к удару, чем к легкому поглаживанию. Однако судя по мгновенной реакции Гарри и тому, как сбилось его дыхание, можно было подумать, что в руках у Томлинсона уже находилась плеть. Луи не мог остановить себя от ухмылки, потому что Гарри так естественно отзывался на его прикосновения, будто каждая клеточка его тела становилась эрогенной зоной под пальцами Томлинсона. Гарри, очевидно, потерял дар речи, потому как он ничего не говорит, молча открывает дверь и заходит в прохладный подъезд, преследуемый ухмыляющимся Луи. Они молча поднимаются на третий этаж, выбирая лестницу вместо лифта (Марк, тренер Томлинсона, гордился бы им), и Гарри, очевидно, спешит в этот раз, с невероятной скоростью открывая дверь в квартиру. Уже в прихожей Луи понимает, что это тот тип хипстерских квартир, где даже самые бесполезные сувениры хранятся на полках десятилетиями, а на стенах покоятся сотни рамочек ручной работы. Он замечает свечи, конечно же, с разными ароматами, на тумбочках и усмехается, прежде чем многозначно посмотреть на Гарри. Тот, как оказывается, уже пялится на него, его глаза широко раскрыты, а зубы терзают нижнюю губу. Луи не успевает спросить, в чем его проблема, когда эти самые губы накрывают его собственные, а чужое тело вжимает его в закрытую дверь. Гарри целует его жадно и отчаянно, но Луи чувствует неуверенность в каждом его движении, острую необходимость в чужом контроле, так что в следующую секунду Томлинсон разворачивает их. Стайлс ударяется спиной о твердую поверхность и тихо скулит в губы Луи, когда он прикусывает их и пробегается языком по чувствительному небу. Руки Томлинсона без намерения ложатся на бедра Гарри, будто естественная реакция. Он сильнее сжимает пальцы, дразнит мягкую кожу через одежду. Поцелуи Луи медленно перемещаются с губ мальчика на его подбородок, затем на линию челюсти, пока не достигают цели – нежной, трепетной шеи. Гарри перестает дышать на мгновение. Луи чувствует, как его пальцы с силой сжимают плечи Томлинсона, мальчик, вероятно, даже не осознает этого. Парень улыбается напротив его шеи, прежде чем провести зубами по мягкой коже, лишь дразнясь и не причиняя реальной боли, но это так близко к заветной грани, что Гарри дрожит под прикосновениями. – Пожалуйста, Лу, – мягко выдыхает он. Парня поражает то, насколько неподвижным Гарри остается, будто не решается двигаться без разрешения. Если это считается одним из элементов БДСМ, то Луи собирается поменять свое мнение о нем в ближайшее время. Он чуть прикусывает кожу прямо над ключицей Гарри, передвигает ладони ниже и засовывает их в задние карманы джинсов мальчика. То, как тело кудряшки реагирует на его прикосновение, кружит голову представляющимися перспективами. Единственная вещь, что возбуждает Луи больше, чем мягкие стоны Гарри, это его абсолютная потерянность в возбуждении, его умоляющий взгляд. И хотя Томлинсон впервые прикасается к его телу правильно, он уже знает, как довести его до этого состояния. Так что Луи чуть отстраняется, настолько, что их губы едва касаются друг друга, и Томлинсон чувствует чужое дыхание на своем лице. – Прости, малыш, – медленно, смакуя каждое слово, говорит Луи, взгляд Гарри сплетается с его. – Но я не трахаюсь с партнерами за камерой, ага? Он отстраняется прежде, чем Гарри успевает сделать что-либо, хотя это и не удивительно – возбуждение сделало мальчика растерянным и медлительным, будто он полностью ушел в собственные мысли. Он смотрит на Луи, не понимая, что тот делает, в ожидании продолжения, которого не следует. – Кажется, кое-кто обещал мне чай? – Томлинсон сам удивляется, насколько непринужденно он звучит сейчас, хотя голос немного дрожит от нараставшего возбуждения. – Чай? – глупо переспрашивает Гарри, и Луи тихо смеется над ним. – Да, эм, сейчас. Он, наконец, отмирает и движется вглубь квартиры, предположительно на кухню. Луи качает головой, смотря ему в след, и решает пойти в гостиную, которая находится чуть левее. Там он, конечно же, обнаруживает большой диван с чрезмерным количеством подушек и падает на них, прежде чем крикнуть Гарри: – Добавь немного молока и не смей портить чай сахаром! Он слышит приглушенный ответ Стайлса, очевидно, не имеющий смысла и прикрывает глаза. Дразнить Гарри уже стало одним из любимых занятий Луи, но оно оказывало влияние и на самого парня. Сдержаться и не трахнуть мальчика прямо там, в прихожей, было сложно, но он справился, верно? Когда Гарри заходит в гостиную с двумя чашками, Луи вдруг вспоминает о списке кинков, которые ему все еще нужно обдумать. Он достает смятые листки из кармана и пытается разгладить их немного. – Поможешь мне с этим? – предлагает Томлинсон. Гарри ставит их кружки на прозрачный кофейный столик. – В каком смысле? – Объяснишь пару слов, – Луи пожимает плечами. – Ты же разбираешься в этом. Гарри тяжело сглатывает. Если он не мог произнести слово «простата» без смущения, Луи догадывается, как сложно ему будет со всем остальным. Но Томлинсон действительно бывает маленьким засранцем, так что. – Эм, – Гарри заправляет мешающиеся кудри за уши и смотрит на Луи с немой просьбой. – Да? Конечно?.. Луи чуть выгибает бровь и вдруг начинает смеяться. – Ладно, это скучно, – говорит он, и Гарри заметно расслабляется. – Лучше расскажи, что из этого твое любимое, хах? Каждый раз, когда Луи дразнит его, Стайлс хочет провалиться под землю, потому что замечания парня сильно смущают его. Но при этом он чувствует что-то очень теплое внутри живота, ему нравится, что Луи может довести его до такого состояния всего лишь парой слов. Может, он и странный, но Томлинсон серьезно сводит его с ума. В одну секунду ему хотелось смеяться над его шутками и издеваться над его пристрастием к чаю, а в другую – опуститься на колени, чтобы показать, насколько хорошим он может быть.хХх
Съемки начинаются через четыре дня. С самого утра Луи предвкушает встречу с Гарри, потому что кудрявый, очевидно, интриговал его. В любом случае, он не знал, что не увидит Стайлса до самой съемочной площадки. Лиам целый день крутится рядом с ним, они работают с неким подобием сценария, и Пейн постоянно повторяет все указания, хотя Луи уже мог повторить их наизусть. В любом случае, парень знал, что все это не будет иметь особого значения, потому как в порноиндустрии на них не оказывалось чрезмерного давления в данном плане. Луи был хорош в импровизации, в конечном счете. – Готов, Томлинсон? Лиам вырывает его из потока мыслей. Лу, одна из стилисток, работает с его лицом сейчас, подчеркивает скулы и наносит больше пудры, чтобы скрыть пот, что, без сомнений, появится там вскоре. Луи закатывает глаза. – Нет, боже, что, если у меня не получится?.. Лиам, что если я сделаю что-нибудь неправильно?.. – притворно ноет Томлинсон. Он знает, что ведет себя грубо, но Пейн немного утомляет чрезмерным волнением. – Заткнись, – без злобы говорит парень. – О тебе забочусь, между прочим. Луи улыбается и вырывается из рук Лу на секунду, чтобы громко чмокнуть Пейна в щеку. – Мудак, – одновременно бурчат Лиам и стилистка, и Томлинсон не может сдержать смеха. Он коротко смотрит на разбитый экран телефона и по времени понимает, что они скоро должны начать. Суматоха вокруг становится более нервной, Луи пытается высмотреть в бесконечном потоке фигур Гарри, но не находит его. Остается совсем немного, и ему трудно поверить в то, что он действительно делает это. Он взволнован, потому как никогда не был ни для кого «Домом» или как бы их там не называли. Он не уверен, что делать с той властью, что появилась у него над телом Гарри, над его удовольствием и болью. В то же время это чувство опьяняло, и он не мог дождаться момента, когда прикоснется к мальчику так, как хочет.хХх
Как только камеры включаются, Луи сразу же забывает о людях вокруг. Его взгляд фокусируется на Гарри. Он стоит на коленях у большой кровати, кроме нее в комнате лишь торшер с красным балдахином и серая тумба, в которой лежит все необходимое. Голова Гарри опущена, его руки находятся за спиной, и он абсолютно голый. На мгновение Луи теряется в его красоте. Кожа мальчика выглядит мягкой и нежной, нетронутой, и ему хочется пометить ее. Томлинсон делает несколько шагов по направлению к Гарри, но тот даже не дергается. Сейчас, когда он стоит так близко к мальчику, Луи замечает, что его глаза закрыты, и сам он немного дрожит. Парень не говорит ни слова. Он медленно, без единого звука, открывает тумбу и достает из нее то, что должен по сценарию – эрекционное кольцо и черную маску на глаза. Внезапно единственное, что он слышит, это тяжелое дыхание Гарри. Должно быть, мальчик волнуется сейчас, потому что ему нужно передать весь контроль в руки другого человека. Конечно, Луи не сможет причинить ему серьезного вреда, даже если очень захочет – никто не отменял человечности операторов, но тот факт, что Томлинсон имеет такую власть над ним сейчас, заставляет все тело дрожать. Луи медленно обходит Гарри и опускается на одно колено за его спиной. Мальчик полностью голый, когда как на Луи узкие джинсы и футболка цвета старого красного вина. Пальцы опускаются на мягкие плечи Гарри. Он вздрагивает и выпрямляет спину, голова все еще опущена. Луи берет маску и мягко накрывает ею глаза Стайлса, убеждаясь, что та сидит удобно и что кудри не попали под материал, прежде чем крепко завязать ее на затылке. Гарри не издает и звука. Луи мягко облизывает губы и не отказывает себе в желании поцеловать кожу на задней части шеи мальчика. Его ладони мягко спускаются с глаз на грудь Гарри, коротко дразнят соски, прежде чем коснуться члена мальчика. Томлинсон не должен быть настолько удивлен тому, что мальчик возбужден. Его член чувствуется горячим и твердым напротив ладони, когда шатен торопливо проводит с головки до основания и обратно. Он берет эрекционное кольцо и тут же надевает его, не обращая внимания на то, что металл еще не согрелся. Гарри реагирует дрожью, мурашки покрывают практически все его тело, и Луи успокаивающе целует его. Он ласкает возбужденный член одной рукой, другую поднимает к лицу мальчика и поворачивает его в сторону так, чтобы иметь возможность дотянуться до губ Гарри. Поцелуй кажется знакомым, Стайлс все так же мягок и медлителен в каждом движении, и Луи надеется немного успокоить мальчика. Ладонь на эрекции Гарри ускоряется, и он, не сдерживаясь, стонет в губы Томлинсона. – Пожалуйста, сэр, – вдруг выдыхает Стайлс. – Пожалуйста!.. Просьба мальчика настолько отчаянна и наивна, что Луи хочется дать ему все, о чем тот просит. Но он вдруг вспоминает о том, что Гарри, вообще-то, не должен говорить, что от него требуется беспрекословное выполнение любого указа, и тот факт, что он ослушался, разжигает огонь в груди Томлинсона. Он с силой сжимает член Гарри и наслаждается его болезненным скулением. – Разве тебе позволено разговаривать? – грубо и твердо спрашивает он. Чужое тело в его руках напрягается. – Ты и так был непослушным, не думай, что я забыл о твоем наказании. Они оба знают, что Гарри не делал ничего из того, что не должен был, ранее, но по сценарию им нужно перейти к наказанию кудрявого, и все чувствуется правильным. – Извините, сэр. Гарри судорожно выдыхает. Луи наклоняется, касается зубами мягкой шеи и прикусывает кожу. Он дразнит мальчика еще немного, прежде чем убрать руки с его тела и подняться. – На кровать, – указывает он. – И не смей произносить и слова без моего разрешения. Гарри неуклюже поднимается, спотыкаясь, и вслепую ложится на кровать, на живот. Плавные изгибы его тела выглядят слишком соблазнительными, чтобы можно было сопротивляться, и Луи проводит рукой вдоль его позвоночника и по ягодицам. Томлинсон возвращается к тумбе и достает стек, на конце длинной рукоятки находится небольшой отрезок мягкой кожи. Луи экспериментально шлепает себя им по ладони и чувствует боль даже от несильного удара. Почему-то он не может дождаться момента, когда прикоснется им к Гарри. – Выгни спину, – указывает Луи, мальчик слушается его с небольшим запозданием, будто ему требуется время для понимания слов мужчины. – Сильнее. Покажи мне свою дырочку, хочу, чтобы ты был полностью раскрытым для меня. Гарри приходится приподняться сильнее, согнуть колени и широко развести ноги, чтобы выполнить указ Луи. Его руки крепко хватаются за простыни. На губах Томлинсона появляется усмешка. Он касается кончиком стека копчика Гарри и ведет им вниз, оглаживает нежную кожу расселины, наблюдает за тем, как тело мальчика напрягается в ожидании. Первый удар несильный, но он попадает прямо по чувствительной дырочке, и Гарри стонет от удивления. Луи видит, как мышцы бедер мальчика сжимаются, и мягко проводит по ним в бесполезной попытке успокоить. Через пару секунд он ударяет снова, чуть сильнее, настолько, что слышит свист стека в воздухе. Гарри дрожит, отстраняется, но тут же возвращается в прежнюю позицию. Его дыхание громкое, и Луи хочется делать это вечно. Следующий удар приходится чуть выше, немного касается копчика, и Гарри не чувствует сильной жгучей боли, как до этого, так что Луи не дает ему и секунды, прежде чем ударить снова. Мальчик стонет отчаянно, его бедра толкаются вперед, и Томлинсон может поклясться, что Гарри плачет под повязкой. Он немного волнуется за него, но вдруг замечает, насколько мальчик действительно твердый сейчас. Очевидно, действия Луи и боль, что он чувствует, приносят ему огромное удовольствие. Следующие два удара следуют без перерыва, и Гарри громко вскрикивает, но затем стонет и трется бедрами о простынь. Луи тут же ударяет его, в предупреждении, и он возвращается в прежнее положение. – Еще раз сделаешь так – получишь пять дополнительных ударов, – предупреждает Томлинсон. Гарри бормочет что-то в ответ, но Луи игнорирует и обходит кровать, вставая с другой стороны. Он знает, что теперь камера получает лучший ракурс, так что ни одно движение мальчика не останется без внимания. Через семь ударов Гарри превращается в плачущий беспорядок. Он ерзает по кровати, не может остановить себя, даже когда Луи делает ему замечание, так что Томлинсон ударяет сильнее. Гарри вскрикивает, а затем начинает говорить, быстро и сбито: – Папоч… сэр, пожалуйста, прикоснись ко мне, – его голос дрожит, как и все тело, и Луи слишком поражен тем, как он выглядит, чтобы осознавать происходящее в полном объеме. – Пожалуйста, дотронься до меня, пожалуйста, я… – Как ты меня назвал? Резкий голос Луи, должно быть, пугает его, потому как Гарри медлит с ответом. – Сэр?.. – вдруг неуверенно говорит он, и тут же получает сильный удар прямо по покрасневшей дырочке. – Не так, – Луи цокает языком в показательном раздражении. – Попробуем еще раз. Как ты меня назвал? Гарри прикусывает губу и всхлипывает. Луи может буквально чувствовать его сомнение, но ему нужен ответ сейчас, так что он несильно шлепает мальчика рукой. – Я сказал… Папочка? – неуверенно говорит он, испуганный реакцией Томлинсона. Луи чувствует, как внизу живота собирается тепло, и мягко кивает. – Хочу, чтобы ты называл меня только так теперь, – указывает он. – Ты понял меня? Гарри кивает напротив простыней, прежде чем дрожащим голосом ответить: – Да. Да, папочка. Они должны переходить к следующей части, Луи знает, к той части, где его член, наконец, окажется внутри Гарри, но его дырочка выглядит так, будто любое прикосновение к ней окажется болезненным, и Луи поддается секундному порыву. Он опускается на кровать, между раздвинутых ног Гарри, и двигается ближе к нему, пока его лицо не оказывается напротив разведенных ягодиц мальчика. Он видит следы от стека в нескольких местах и мягко проводит по коже, прежде чем экспериментально надавить на дырочку. Гарри реагирует тут же, тихо шипит и чуть отодвигается от прикосновений, так что Луи догадывается, насколько это больно. Он мягко дует на раздраженную кожу, а затем, без предупреждения, наклоняется и проводит языком по всей поверхности. Кудрявый под ним замирает, он растерянно стонет, потому как не имеет понятия о том, что делает Луи, и такая реакция придает парню уверенности. Томлинсон вновь касается языком дырочки, не проникает внутрь, но ощутимо надавливает, и издает излишне громкие звуки для камеры. Стоны Гарри, однако, не кажутся вымученными, его тело реагирует на каждое прикосновение с особой чувствительностью, и Луи не может остановиться. Он лижет, целует и несильно прикусывает мягкую кожу, покрывает ее слюной. Все его лицо также пачкается и становится липким, но Луи игнорирует это. Он сжимает ягодицы парня в ладонях и, не сдерживаясь, впивается короткими ногтями в кожу, пока Гарри не начинает практически кричать. – Чувствуешь себя хорошо, детка? – грубо и возбужденно спрашивает Луи. – Любишь папочкин язык на своей дырочке? Грязные разговоры всегда казались Томлинсону слишком наигранными, хотя и являлись неотъемлемой частью порно, но сейчас слова слетали с его языка естественно и непринужденно. – Папочка, да, – вдруг отвечает Гарри. Он звучит разбито, и Луи, наконец, проникает языком в его дырочку. – Так хорошо, папочка!.. Он продолжает еще немного, хаотично чередует движения языка и укусы, пока Гарри дрожит и скулит под его руками. Когда терпеть уже нет сил, Луи, наконец, поднимается с кровати. Мальчик не задает вопросов, слишком потерянный в возбуждении, и Томлинсон, не спеша, снимает одежду. Он делает из этого представление, вспоминая о зрителе, и особенно долго снимает боксеры. Его член твердый и готовый к тому, чтобы трахнуть Гарри, так что Луи достает смазку и презерватив из тумбы и возвращается к мальчику. – Папочка, пожалуйста, трахни меня, – просит он, и Томлинсон помнит, что Гарри не разрешено разговаривать, но игнорирует это и наклоняется к чужим губам, долго, глубоко, жарко целует его. Он раскатывает презерватив по члену, шипя от того, насколько хорошо это чувствуется, и капает смазку на дырочку Гарри. Мальчик должен был быть растянут еще до съемок, так что он не тратит на это времени и встает на колени между разведенных ног кудрявого. – Готов? – спрашивает он, когда головка упирается в мягкую дырочку. Гарри отчаянно кивает и повторяет «пожалуйстапожалуйстапожалуйста», и тогда Луи, наконец, толкается немного внутрь. Он чувствует, что теряется в ощущении горячей узости мальчика, все мысли, что были раньше, вылетают из головы, он может думать лишь о том, насколько хорошо чувствует себя сейчас. Луи медленно продвигается внутрь, сантиметр за сантиметром, сопровождаемый скулением Гарри, пока, наконец, не касается бедрами ягодиц кудрявого. – Такой, блять, узкий, – шепчет Луи. Он не уверен, слышно ли его будет на видео, но он продолжает все также тихо, двигая бедрами. – Такой сексуальный, такой красивый для меня. Блять, я хотел бы вечно трахать тебя так. Гарри не отвечает ему, но громко всхлипывает и стонет, чего уже достаточно. Он настолько чувствительный и открытый, вероятно, был рожден для прикосновений Луи, для его члена и его рук, сжимающих тонкую талию. Томлинсон ускоряется и чуть отклоняется назад, чтобы камера могла запечатлеть то, как его член пропадает в узкой дырочке. Луи откидывает голову и закатывает глаза в удовольствии, даже не притворяясь и не преувеличивая, потому что Гарри действительно заставляет его теряться в удовольствии. Он вспоминает, что они должны поменять позу в какой-то момент, и медленно, нехотя, выходит. Гарри скулит и (Луи замечает дрожащие губы) хочет спросить, почему он остановился, но молчит. Сильные руки парня переворачивают его на спину. Он входит сразу же, закидывает одну ногу себе на талию, а другую – на плечо, и теперь проникает еще глубже с каждым толчком. Этот ракурс ему нравится больше, потому что он может видеть мальчика, эмоции на его лице, и самое главное – может открыто поцеловать его, что он и делает. Обычно он не чувствует себя настолько вовлеченным в процесс, не забывает о том, что вокруг него камеры и работает только на них, но сейчас он действительно думает и о Гарри, думает о том, как он чувствует себя и что ему необходимо. Это странно для Луи, но он не хочет останавливаться и продолжает мягко целовать его, руки крепко держат мальчика за талию. В какой-то момент Гарри перестает контролировать себя. Он двигается вместе с Луи, с его губ слетает хныканье вперемешку со стонами, его пальцы вплетаются в собственные кудри. Томлинсон может видеть твердое возбуждение мальчика. Его член, тяжелый и почти бордовый, лежит на животе, с головки стекают капли смазки. Луи знает, как сильно он хочет кончить, но эрекционное кольцо мешает мальчику. Томлинсон сам чувствует себя близко к краю, и он замедляет движения и отстраняется от губ Гарри, чтобы иметь возможность говорить. – Я сниму его, малыш, – обещает Луи. – Но ты не должен кончать, пока я не позволю тебе, понял? Гарри выглядит смущенным, хотя, может, его щеки покраснели от возбуждения и неудовлетворенности. – Папочка, я боюсь, я не смо… – Я спросил, ты меня понял? – тверже повторяет Луи и сжимает пальцы на талии Гарри. Он знает, что там, вероятно, останутся следы от прикосновений, но кто говорил, что это не было его целью? Гарри кивает, и Луи целует его в щеку. Он аккуратно прикасается к кольцу на члене мальчика и старается создавать как можно меньше контакта с кожей, когда снимает его, потому что кудрявый выглядит готовым к тому, чтобы кончить в любую секунду. Луи отбрасывает предмет в сторону и возобновляет движения, хотя в этот раз толкается осторожнее и медленнее. Гарри реагирует отчаяннее, он оттягивает кудри в попытке хоть как-то отвлечь себя от чувства наполненности. – Стоп, небольшой технический перерыв! – вдруг слышат они, и Луи почти удивляется, что в комнате есть кто-то кроме них. Он слышит суматоху рядом и видит Лу, в руках которой баллончик со спреем для волос. – Нужно немного подправить твою прическу, – поясняет она, и Луи совсем не нравится, что она касается его сейчас. Гарри неподвижно лежит под ним. Все это немного неловко, потому как член Томлинсона все еще внутри кудрявого, но они молча ждут, когда Лу закончит свою работу. Наконец, она отходит, и операторы вновь настраиваются на продолжение съемки. – Папочка?.. – вдруг слышит Луи, и его сердце сжимается от того, что Гарри называет его «папочкой» даже когда камеры не снимают их. – Можно… Ты можешь снять повязку, пожалуйста? Я хочу видеть тебя. Его руки не связаны, и он мог бы дотянуться и снять ткань с глаз самостоятельно, но он все еще чувствует необходимость в разрешении. Луи улыбается краешком губ. – Думаешь, ты заслужил, хах? – дразнит он. – Был достаточно хорошим? Гарри хмурится и хнычет от его слов. – Пожалуйста, папочка, – мальчик всхлипывает. – Пожалуйста, я хочу видеть тебя, пожалуйста! Луи не мог отказать ему с самого начала. Он успокаивающе целует мальчика в лоб и шепчет: – Тише, милый. Сниму, как только камеры снова начнут снимать, обещаю. Он так и делает. Как только слышится «мотор», Луи толкается внутрь Гарри, и мягко, в контраст резкому движению, снимает промокшую маску. Мальчик резко моргает. Его глаза особенно зеленые, полные влаги и эмоций. Томлинсон целует его в нос, а затем в губы и отстраняется, продолжает движение бедрами. – Хорошо, я хочу, чтобы ты кончил сейчас, – в конце концов, говорит он. Гарри смотрит на него, будто боится, что Луи пошутил, но затем Томлинсон одобряюще улыбается и толкается сильнее. – Кончишь для меня, детка? Гарри не отвечает, потому что в следующую секунду все его тело пробивает крупной дрожью. Он выгибает спину так, что их торсы касаются друг друга, и сперма кудрявого пачкает их обоих, уже и так потных. Кудрявый кричит, когда кончает, выглядит самым счастливым человеком на свете, и Луи кажется, что он мог бы влюбиться в него. Он выходит из Гарри, как только тот кончает, и снимает презерватив. Рука двигается по члену быстро и привычно, и он смотрит на мальчика, жадно впитывает изображение его, такого грязного, но довольного, и такого, блять, красивого. Сперма Луи смешивается со спермой Гарри, капли покрывают живот мальчика, скатываются в пупок и по бокам, на простыни. Томлинсон не может остановиться. Он наклоняется и целует Стайлса, глубоко и неаккуратно, с языком. По сценарию, Луи должен встать и уйти, оставив Гарри одного, чтобы камеры могли полностью запечатлеть его разрушенный вид. Покинуть мальчика сейчас, хоть и ненадолго, оказывается сложнее, чем думалось, но он делает это. Взгляд Гарри следует за ним, сам он сжимает руки и не двигается, пока оператор занимает место Томлинсона на кровати. За камерой Луи тут же дают влажное полотенце, чтобы он хоть как-то мог стереть сперму с живота, и мягкий халат. На экране, где транслируется съемка со всех камер, он видит Гарри, растерянного, и ему хочется вернуться к нему. Поэтому как только оператор отходит, он берет еще одно влажное полотенце и возвращается к мальчику. Гарри слабо улыбается, когда видит его, и приподнимается на локтях. – Вау, – выдыхает он, и Луи не может сдержать легкого смеха. Он молча вытирает Гарри, а потом видит, как один из ассистентов сует мальчику халат. Кудрявый начинает с ним тихий разговор о чем-то, а Лиам появляется позади Луи, чтобы поздравить его с окончанием съемки (назло парню он пожимает ему руку, напоминая о том, что только что дрочил ей). Съемочная площадка вновь превращается в суматоху, и когда Луи оборачивается к кровати, Гарри на ней нет. – Эй, Ли, – зовет он, и парень мычит в ответ. – Не видел, куда кудрявый делся? Лиам загадочно смотрит на него и улыбается, что, если честно, очень бесит шатена. – Он в своей гримерке, – сообщает Пейн. – Я так понимаю, тебя ждать не стоит? Луи отвечает ему четким «заткнись, мудак» и проходит мимо, туда, где находятся личные комнаты. На одной из дверей висит табличка с именем «Гарри» и нарисованным сердечком рядом, так что у Томлинсона не остается сомнений. – Эй, – говорит он, заходя внутрь. Гарри стоит у зеркала, в одном халате. Он выглядит совсем маленьким и растерянным, когда смотрит на парня. – Да? Несмотря на усталость, Гарри улыбается Луи. – Как ты? – интересуется он. Кудрявый пожимает плечами. – В порядке, – его измученный голос играет в противовес словам. – Просто устал. Собираюсь вздремнуть здесь немного. Луи человек, поэтому он не может отказать себе в желании прикоснуться к Гарри. Он подходит к кудрявому и оборачивает руки вокруг его тела, сейчас такого маленького в его объятиях, и кудрявый прячет лицо в его шее. Парень мягко гладит его по спине и целует в волосы, прежде чем отстраниться. Он недолго сомневается, стоит ли ему уйти сейчас, но затем Гарри поднимает на него взгляд, в котором читается просьба. – Хочешь, я останусь? – предлагает Луи. Гарри смущенно опускает голову. – В смысле? – В смысле, ты выглядишь как человек, которому нужны объятия после секса, – объясняет он. – И твой диван достаточно вместителен. Гарри улыбается. – Если ты хочешь, – нечетко отвечает он. – Конечно, я хочу.