Раскаяние бывает не только в слезах

Сидит на полу в тесной комнате. В каморке на окраине города. Келья ли это? Возможно. Ведь хозяйка дома молится ежедневно. А зачем? Ее же бросили. Все. Навсегда. От нее отреклись. Она отпустила. С легкой улыбкой на губах. С теплыми словами в ответ на грубость и оскорбления. С робким жестом прощания. Не поэтому ли она сейчас схватившись за голову кричит во весь голос? Она рвет связки. Она рыдает взахлеб. Она не может остановиться. В виски бьют слова. Плотным кольцом сжимают голову изнутри голоса. Голоса, обладатели которых были ей так близки. Нет, это не раскаяние. Это жалость к себе. К своему одиночеству. Она же не слышит ежедневное "Хей, белобрысая, ты чего делаешь?", "Ха-а-аку, покатай меня!", "Хаку-сан, ты опять пьешь?". Ей некого обнять по-пьяни. Это так страшно оставаться одной. Одной в темной комнате. Знать, что никто не придет. Никто не погладит по голове, приговаривая "Не бойся, глупышка, я рядом". Сидеть в одной комнате с бутылкой саке - самого простого, что она сейчас может купить. Скоро пропьет оставшиеся деньги и останется помирать от голода. И умрет. И если даже кто-то вернется к одинокой веткой каморке на берегу моря, он застанет лишь холодный труп, застывший в агонии. Слезы высохли. Голос затих. Упала. Прижалась к холодному кафелю.

Во имя Отца, во имя Сына, во имя Святого Духа. Сохрани Господь твою душу.

Раздается тихим шепотом по келье.

Во имя тебя, во имя нас, во имя всяк на земле святой живущего.

Спокойный и ровный голос.

Оставайся в живых, будь в достатке, будь счастлива.

Лоб немеет от холода, тело дрожит.

Пока я за тебя молюсь, пожалуйста, не знай душевных мук, не знай бед, оставайся жива, оставайся с такою же улыбкой.

Поднялась. Стоит. Сжала кулаки. - Будь счастлива, пока я страдаю! Живи, пока я умираю! Веселись, пока я тоскую! Твори, пока я в апатии! Спи, пока я в муках! И никогда, слышишь, не возвращайся! Никогда! Упала на колени вновь. - Это моя плата за то, что я тебя отпустила... За мое равнодушие и доброжелательность... За то, что мы были друзьями... За то, что мы встретились. Она лежит на полу, прислонившись головой к рукам. Она вспоминает все, что случалось. Она шепчет молитву. Молитву, которая жжет горячее слез. И разрывает больнее меча. Молитву, которая никогда никого не достигнет. И все равно, она будет молиться. Она давно сошла с ума. Она давно уже мертва, но старается не смотреть в угол, который у нее за спиной. Ведь жить рядом с мертвым телом как-то... немного страшно?