Сумашедший детский сад

«Crazy» – сумасшедшие, лишенные здравого смысла. Одна из самых опасных пар в Школе. И даже не потому, что очень сильны, а потому, что совершенно непредсказуемы. Любимое детище одного из Семи. Даже их внешний вид вызывал у окружающих в лучшем случае недоумение. Сейчас они были одеты как клоуны. Вот только бесноватый блеск темных глаз никак не соответствовал ярким костюмам и нарисованным широким улыбкам. - Эй, Агацума, как делишки! – картинная поза – голова к голове, ноги завязаны узлом, противоположные отставлены, в руках - разноцветные воздушные шары. - Давай поиграем! *** СМС «Приходи скорее» Что-то случилось… Сейчас начало девятого, обычно в это время Рицка уже в школе или по пути к ней. Опаздывать и прогуливать совсем не в его привычках, скорее наоборот – неизменная необходимость каждое утро уходить из дома – это оправданная возможность побега. Наверное, если бы занятия в школе продолжались до позднего вечера, он только обрадовался, хотя и ворчал по поводу прав человека и в частности ребенка на сон и отдых. Только Соби давно заметил, что возвращение домой дается мальчику нелегко, тот старался задержаться подольше, систематически нарушал комендантский час, рискуя вызвать еще большее недовольство матери. Вот такой вот замкнутый круг, выхода из которого в ближайшие лет пять не предвидится. Что же могло случиться? На ум приходило только одно – Аояги Мисаки снова была не в духе. Уже с утра…Это стало случаться не то чтобы чаще, но более регулярно что- ли, словно по графику, утвержденному каким-то безумцем: три раза в неделю по вечерам – вторник, среда, пятница. Хотя нет…Этим «безумцем» скорее всего был сам Соби, ведь эти дни мистическим образом совпадали с расписанием занятий в университете: вторник, среда, пятница – три пары до обеда. Значит с двух он был совершенно свободен и весь оставшийся день и вечер мог посвятить своей любимой Жертве. Так что вполне возможно, что именно это являлось причиной опозданий Рицки и последующих «инцендентов». Балконная дверь была открыта. - Рицка…?,- тихо позвал Соби, замерев на пороге, пока глаза не привыкли к полумраку. «Неужели я ошибся? Может он хотел, что бы я пришел к школе?» Комната была пуста, кровать аккуратно заправлена, рюкзака с учебниками и одежды, в которой мальчик обычно ходил в школу и которую всегда складывал в кресло около окна, тоже не было. - Рицка…?, - да нет, вот оно, чувство, что его Жертва совсем близко. Соби прислушался к себе, на несколько секунд прикрыв глаза, и уверенно шагнул к большому шкафу-купе. Дверца бесшумно скользнула в пазах… - Рицка, ты здесь? Не прячься…это всего лишь я. Скомканное одеяло, лежащее в самом углу зашевелилось, послышались приглушенные звука, сопение и шмыганье. - Ну же, не бойся, - Соби протянул руки и уже взялся за край темно-синего пододеяльника, когда одеяло попыталось заползти еще глубже в шкаф. Беспокойство и тревога, почти отпустившие Бойца, когда он нашел мальчика, снова вернулись. Прятаться в шкафу – совсем не похоже на Рицку. Он скорее всего не хочет показывать очередные свидетельства «воспитания» своей матери. Агацума глубоко вздохнул и решился. Залез в шкаф чуть-ли не по пояс и вытащил одеяло вместе с затворником, еще даже не разворачивая, не заглядывая, и осторожно опустил на кровать. «Странно, слишком легкое…» Но окончательно оформиться эта мысль не успела – из одеяла показалась сначала совсем крошечная пятка, затем две ручки и , наконец, черноволосая головка со скорбно опущенными Ушками. -Риц…ка…, - увиденное заставило хладнокровного взрослого мужчину, сильнейшего Бойца Школы Семи Лун сделать два шага назад и буквально рухнуть на пол, не сводя огромных от удивления глаз с кровати, на которой, закутанный в темно-синее одеяло, сидел…Рицка? Без сомнения, его Рицка…, которому на вид было не больше трёх лет. - Не смотри так…Я не знаю, что…как…вообще, разве такое возможно!!! – совсем детский голос, немножко шепелявый и тонкий, перешел на крик. - Боже мой… - Я проснулся и …Я не могу показаться маме, не могу пойти в школу, я вообще ничего не могу! – крик превратился во всхлипы. Рицка шмыгнул носом и начал тереть ладошками глаза, которые и без того были красными как у кролика и опухшими. Стряхнув с себя оцепенение, Соби поднялся, осторожно вытащил мальчика, на котором была только длинная, до колен, широкая футболка, и взял на руки. «Какой же он крошечный и легкий.» В объятиях мужчины было так спокойно, так уютно, что Рицка, посопев для приличия, успокоился и затих. Задавать вопросы, что-то выпытывать было бессмысленно и не к чему. Агацума уже понял, что могло произойти. «Crazy». Их последний бой. Очень странный бой, когда противники, швырнув в Loveless казавшееся на тот момент безобидным заклинание, просто вышли из Системы и исчезли. Тогда Боец легкомысленно решил, что Пара «Crazy», верно оценив потенциал соперников, решила не ждать своего поражения и сбежала. Он с чистой совестью продолжил прогулку, а после проводил Рицку до дома. Да, поистине преступное легкомыслие. Ведь он прекрасно знал, на что способны «Crazy», сам как-то видел, еще во время обучения в Школе. Тогда, во время одного из учебных боёв, «Сумасшедшие» просто прочитали старый детский стишок: Два щенка пошли гулять, Хвостами землю подметать, Вдруг увидели кота. Началася суета. На первый взгляд, глупость. Соби помнил, как все смеялись. Сначала. До того, как противники «Crazy» вместо слов стали лаять, потом встали на четвереньки и начали бросаться на всех ушастых одноклассников и кусать… «Видимо здесь эффект проявился не сразу. Рицка ,наверняка, только утром обнаружил столь радикальные изменения в своем внешнем виде. Но только ли во внешнем?» - Рицка, что ты помнишь? – с тревогой спросил мужчина. - В смысле? О вчерашнем? - Нет, о себе. Обо мне…о нас… - Что за странный вопрос?!- смущенно воскликнул ребенок. – Если я тебя позвал – значит я о тебе помню! - А остальное? - Я помню кто я и где живу, помню маму, брата. Помню школу, своих одноклассников, Юико, Яейя, Шинономе-сенсей. Даже твоего странного друга Кио помню. - То есть, не меньше, чем раньше? - Думаю, не меньше. Но и не больше, - тихо, почти шепотом, ответил мальчик и резко вскинул глаза. – Это такое заклинание, да? Если это оно, то как его отменить? А вдруг…это навсегда?! - Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. Всё будет хорошо. Но пока тебе стоит пожить у меня. -Ага. *** Рицка никогда даже не мог представить себе, что быть маленьким – это так ужасно. И даже то, что он вообще забыл своё детство…Нет, наверняка тогда, «другому Рицке» было намного проще, а сейчас…Почему именно сейчас? Ты только-только, вот на сто-о-о-олечко приблизился к миру взрослых, только-только с тобой начали считаться, воспринимать тебя, ну пусть еще не как равного, но уже многое понимающего и вполне адекватного. Нормальному человеку, не имеющему отношения к пресловутой Силе, подобные проблемы и на снились. Несмотря на тот факт, что хотя Рицка и стал выглядеть как трехлетний ребенок, память он не терял и воспринимал мир вокруг себя по-прежнему, но тело…тело стало совершенно другим. Непослушным, неловким. Чужим. Всё стало велико, никакое подворачивание, подкалывание и подшивание не помогало. Пришлось посылать Соби в магазин детской одежды, что вылилось в еще одну проблему – мужчина никогда не имел дел с детьми (13-тилетний Рицка был самым юным из его знакомых) и даже не представлял себе, как, во что и где их одевают. Предполагалось выйти из ситуации с наименьшими потерями – были измерены все возможные длинны и объёмы рицкиного нового тела и скрупулезно записаны на бумажке. Loveless рассудил так, в любом магазине есть продавцы, уж они то наверняка более опытны, и с размерами разберутся, и подберут то, что нужно. Но он не мог даже предположить, что самую большую свинью подложит ему его же Боец. Сам то он одевался, ну да экстравагантно, но со вкусом, у него был собственный стиль, который вкупе с внешностью производил неизгладимое впечатление на слабый пол любого возраста. Но когда Агацума вернулся из детского магазина, расположенного неподалеку через 5!!! часов и принес ЭТО…Никакие терпение, гуманизм и любовь к ближнему не могли выдержать подобного издевательства: костюмчик – короткие штанишки, туничка и шляпка – всё голубенькое, по подолу кружавчики, белые ажурные носочки и сандалии с покемонами. - Ты с какого дуба рухнул!!! Я такое не одену ни за что!!! - Размер… - Да причем тут размер!!! Это же девчачья одежда!!! - Она голубого цвета… - И что?! - …и в магазине мне сказали, что мальчиков одевают в голубое, а девочек в розовое и белое. - Боже, дай мне сил… Ладно, что ты еще купил? - Это всё. - Как «всё»?! А что ты там делал так долго? - Выбирал, - печально вздохнул Соби. Воспоминания были не из приятных: весь коллектив магазина, во главе с директором плюс толпа покупательниц просто загорелись желанием помочь «бедному молодому человеку», особенно когда узнали, что одежда нужна «младшему братику». Так поход за покупками плавно перетёк в массовое шествие от прилавка к прилавку, сопровождавшееся высказываниями , типа: «Ай, посмотрите какая прелесть!», «А у вас есть девушка?» или «Вот моя племянница (дочь, сестра, внучка, я сама) так любит детей! Она может присматривать за вашим братиком!». Конечно, рассказывать об этом не стоило. - Придётся идти вдвоём, - обреченно натягивая на себя голубые панталончики бурчал Рицка. - Только не туда! Соби не мог оставить Рицку одного дома. В первый день тот просто «вышвырнул» студента на занятия, уверив, что всё будет в порядке. Вернувшийся после пар Агацума застал полный разгром на кухне, битую посуду, залитую чем-то весьма неприятно пахнущим плиту, и свою Жертву, сидевшую на кровати с явно заплаканными глазами. Оказалось, что все действия, которые раньше мальчик совершал автоматически, не задумываясь, сейчас стали невозможны: открыть холодильник не хватало сил, тарелка с овощным рагу, приготовленном Соби на обед, оказалась неожиданно большой и тяжелой, разогреть чайник и хотя бы попить чаю тоже не получилось – поверхность плиты была слишком высоко, а неловкие маленькие пальчики не смогли зажечь газ. Рицка даже не стал пытаться во второй раз, опасаясь спалить квартиру. Развлечь себя тоже было нечем: ни компьютерный стол, ни чудо современной техники не были приспособлены для трехлетнего ребенка. Нажать кнопку на системнике удалось без труда, залезть на вращающийся стул и придвинуть его судорожными рывками – чуть сложнее, а вот длины ладошки не хватало для управления мышкой. Приходилось действовать двумя руками, а это совсем не то. Отмучившись более часа, решено было просто почитать, благо книг было достаточно. Вот только стояли они на полках. В любое другое время Соби без проблем и особых угрызений совести просто пропустил бы занятия. Рицка был категорически против. Эта сессия обещала быть сложной: семь зачетов, четыре экзамена и два курсовых проекта (ни один из которых, кстати, не был закончен). Агацума пошел на поклон к декану, рассказав душещипательную историю о дальних родственниках, которые вынуждены были срочно уехать и маленьком братике, который живет теперь с ним, и добился разрешения брать ребенка в университет, при условии, что тот будет сидеть тихо и не мешать преподавателям и другим студентам. Только вот кто кому мешал… Появление нелюдимого и загадочного Агацумы Соби с маленьким мальчиком вызвало у творческой молодежи состояние близкое к шоку, и , как следствие, неуёмное любопытство. Прелестный маленький котёнок с черными Ушками и жутко серьёзными темно-карими глазами, одетый как взрослый – в джинсы, рубашку и трикотажную жилетку с ромбами, с рюкзачком, сидящий на последней парте, стал объектом самого пристального внимания и обсуждения. Но всё равно иногда Соби втайне радовался сложившейся ситуации. Нынешнего Рицку можно было смело брать на руки в любое время и в любом месте, не опасаясь чужих взглядов и мнений, целовать и тискать, трепать маленькие Ушки, дурачиться и блаженно не думать ни о чем. Раньше, его чувство представляло собой некую гремучую смесь, где практически в равных пропорциях сплавились жажда, любовь и страсть. А сейчас последняя составляющая ушла, забрав с собой напряжение и натянутость отношений, оставив только нежность и невыносимую потребность быть ближе, ещё ближе, но не через секс, не телом. Беспомощность и слабость Рицки давали Бойцу никогда не испытанную ранее возможность быть не просто рядом, а незаменимым, необходимым, очень нужным не только в мире Системы, а в реальности. Помощь, даже в мелочах, рождала в его душе такое чувство…, пальцы просто чесались от желания сделать ещё что-нибудь. Соби стал ловить себя на странной привычке потирать ладони, как скупой над грудой золота, и глупо хихикать. Правда про себя. И это было так…здорово! - А не принять ли нам ванну?, - вот-вот, даже разговаривал он так, словно и впрямь общался с неразумным ребенком. Внешность всегда отвлекает, даже если знать, что тело – всего лишь оболочка, «одежка» для души и разума. Но по большому счету – всё это мелочи. Решить самую главную задачу, жизненно важную не получалось, несмотря на все манипуляции Бойца, несмотря на прошедшие со времени боя с «Crazy» целых два дня. Рицка оставался таким же. Крайним средством был звонок директору Школы Семи Лун – Минами Рицу. Соби останавливал не столько сам разговор с этим человеком, сколько та цена, которую он обязательно запросит за свою помощь: минимум – приезд Loveless в Школу, а о большем Соби старался даже не думать. Оставить, расстаться с Рицкой было смерти подобно. Не сейчас, никогда, никому и ни за что. Только не тогда, когда возникла малюсенькая, но от того еще более сладкая надежда на Жизнь. Не просто на существование, не просто на служение своему Повелителю – на возможность быть обычным человеком, которого кто-то ждёт, о котором беспокоятся и заботятся. Которого любят просто за то, что он есть рядом. И за это Агацума готов был перевернуть небо и землю, быть милосердным светлым ангелом или жестоким кровавым убийцей, тем , кем его любимая Жертва захочет его видеть, лишь бы быть рядом с ним. Бесценным. Самым дорогим, дороже чем жизнь. Единственным. Рицкой. *** «Весна-весна на улице, весенние деньки! Как птицы заливаются трамвайные звонки.» Глупость всякая лезет в голову. Какая же это весна. Месяц апрель. 17 число. Еще вчера на улице было тепло и сухо. Снег растаял, кое-где земля уже заметно отливала зеленью из-за пробивающейся первой травки. Птички пели. Прогулки и обязательные походы превратились из испытания нервов в истинное удовольствие, когда не надо постоянно напряженно смотреть себе под ноги, опасаясь наступить на лед и рухнуть, придавив пятой точкой хвост, или погрузиться по-щиколотку в лужу. Игра , придуманная Рицкой, под условным названием «Сколько шагов сегодня ты можешь пройти по чистому асфальту» наконец-то потеряла свою актуальность. Красота. А сегодня всё белое. Где вы, экологи, что кричат на каждом углу о глобальном потеплении? Или, может быть, оно, это глобальное потепление, избирательное – где-то есть, а где-то нет? И как-бы сделать так, что-бы оно было и у нас? Посмотришь по весне новости по телевизору, тут тебе и «небывалая жара на южном побережье Испании» (им она зачем, там даже зимы нет, вечное лето) или «в Вашингтоне цветение деревьев сакуры, подаренных японским императором американскому президенту началось раньше обычного на месяц. Синоптики и биологи полагают причиной…». Эх, опять глобальное потепление свернуло не туда. Как вчерашний циклон. Ну что ему стоило чуть-чуть подождать и разродиться где-нибудь в океане, так нет. Вы не ждали? А мы приперлися! Типа того. Было объявлено о введение чрезвычайной ситуации, мэр выступил с обращением к гражданам воздержаться от поездок на машине, а работодателям и руководителям предприятий рекомендовал объявить это день выходным. Занятия во всех классах всех школ города отменили, даже некоторые частные ВУЗы решили поберечь своих студентов. Но разве от родного университета дождешься такого? Не дождешься… На дорогах ужас что творилось. Под тысячами ног, которым не сиделось дома, и колесами сотен машин снег превратился в противную холодную и грязную кашу. Рицке было в принципе всё равно – весь путь от дома он провел на руках у Соби. А тот…каждый взгляд под ноги заставлял передергиваться: светло-синие джинсы мужчины потемнели от влаги чуть ли не до колен, а что творилось в ботинках… Мерзкий хлюпающее-скрипучий звук лучше всего демонстрировал степень их комфортности. «И так он собирается сидеть на парах. Мокрые ноги – первый шаг к воспалению легких», - переживал мальчик. – Нам нужно зайти в магазин, - первое что сказал Рицка, выйдя (по-правде сказать, будучи вынесенным) из автобуса, указывая на небольшой торговый центр через дорогу. – Мы что-то забыли?- обеспокоился Соби, мысленно перебирая в памяти содержимое своей сумки. – Забыть-то не забыли, но кое о чем кое -кто действительно не подумал. – Наверняка этот «кое -кто» я. – Кто ж ещё! – А всё-таки, тебе что-то нужно? – Не мне, а тебе. – Мне? Я вроде всё взял.., - задумался. – Да что ты?! Может у тебя и сменная обувь имеется?! - Рицка уже заметил, что наличие сменки в университете не является обязательным. – А-а-а. Не беспокойся, Рицка, на такой случай у меня всегда в сумке есть бахилы. – Ч-ч-его у тебя есть? Бациллы? Ты совершенно ненормальный!!! Кто их носит с собой в сумке!!! Избавься от них немедленно!!! – Ты не понял. Вот посмотри, их одевают в больницах, что бы не пачкать пол, - молодой человек вытащил из заднего кармана сумки овальный пластиковый футляр размером с яйцо, открыл и извлек нечто, больше всего смахивающее на синие пакетики, ну знаете, такие, с которыми ходят собак выгуливать (только без совочка). – При чем тут пол? Меня твои ноги волнуют! – А что, с ними что-то не так? – Р-р-р .., - Рицка начал смутно подозревать, что Соби всё прекрасно понимал, просто придуривался, пытаясь...пытаясь...Да черт его знает зачем ему это было нужно! – Так, идем. Нам нужны носки и газеты. – Носки и газеты? Ну носки я бы поменять не отказался, а газеты зачем? Ты хочешь узнать новости? Так мы дома телевизор смотрели. – Народная мудрость, - назидательно изрек мальчик. – Хм..? – Не хмыкай, я точно знаю. Только вот...какие у тебя сегодня занятия? – До обеда три лекции по социологии, а после обеда — семинар. – Отлично! – Если ты устанешь, мы сразу же уйдем. – Нечего прогуливать. – А если... – А если что, то потерплю. И вообще. Социология — это должно быть интересно. Покупка всего необходимого заняла всего несколько минут, так что на первую пару никто не опаздал, и даже занял своё обычное место — последнюю парту в левом ряду, около окна. Оптимизм Рицки по поводу «интересной дисциплины» не оправдался. Может, конечно социология — это и занимательно, и нужно, и даже полезно в повседневной жизни, но в исполнении Сэкигути-сенсея — это невыносимо скучно. Сидя за преподавательским столом тот заунывно читал учебник, время от времени поднимаясь и кряхтя ,с видом немощного, чертил какие-то графики,схемы и диаграммы на доске. Хорошо, когда есть на что отвлечься. И надо то всего-лишь посмотреть на соседа слева. Непринужденная поза, серьезное лицо, ручка, зажатая в тонких пальцах. Весь из себя прилежный студент. А если заглянуть под парту? Завернутые влажные джинсы позволяют видеть бледные худые икры и ...яркие разноцветно-полосатые махровые носки 45-го размера. Рядом с носками (или ногами, это кому как больше нравится) чинно расположились ботинки, из которых торчали скомканные газетные листы: из правого с заголовком «Цены на нефть опять падают!», из левого — с фотографией премьер-министра, сидящего за штурвалом нового самолета-истребителя. Видя это зрелище, особенно в совокупности «верх-низ», Рицка неизменно хихикал, зажимая рот ладошкой, а Соби отвлекался от лекции. В такие моменты он позволял себе улыбку, а один раз даже подмигнул, чем едва не довел мальчика до смеховой истерики. *** - Рицка, ты не устал? Хочешь чего-нибудь? - Нет...да, а попить можно? - Конечно, чего тебе купить? - Сок какой-нибудь, только не яблочный. - Хорошо, я сейчас. Оглянувшись в дверях, Агацума вышел в коридор. За пять минут ничего не случится, не должно. Именно такое количество времени нужно, чтобы спуститься на первый этаж к небольшому магазинчику, купить сок и какой-то бутерброд или булку и вернуться в аудиторию. Большая перемена в университете. Три пары позади, ещё одна на подходе. Кто-то вышел по делам, кто-то остался, кто-то спит, кто-то ест, кто-то обложился учебниками и тетрадями и старается за 30 минут списать всё то, что надо было сделать за неделю, кто-то говорит по телефону, кто-то красит губы, кто-то чистит ботинки. В принципе по большому счету, всё это не сильно отличалось от того, что происходило в школе, разве что лица и разговоры другие. Так что, маленький Рицка вполне уютно чувствовал себя на последней парте слева. Тем более, что сдвинутые брови его Бойца и холодный взгляд служили прекрасным шлагбаумом для желающих подойти поближе. Жаль, что не для всех...Этого человека никакая преграда не удержит, разве что метровой толщины железобетонная плита. Да и то не факт. - Ты один? - ну да, а с первого взгляда не видно. - Где Со-тян? Кио. Озабоченный Кио. Сильно озабоченный Кио. Очень-очень сильно озабоченный Кио. Который уже всё передумал и не знал, что ещё можно подумать, потому, что хуже чем есть сейчас наверное быть уже не может. "Этот...этот...извращенец, педофил недобитый...Какой к черту "братик", я же прекрасно знаю, что у него нет родных. Совсем. Где он взял этого ребенка? А вдруг...украл?! Что мне делать, что делать?! Если его арестуют, то наверное только я могу носить ему передачки. А я даже не знаю, что он любит!" Такие мысли рефреном звучали в крашенной белобрысо-цветной голове, не давая спокойно спать ночами. То, что его лучший друг избавился наконец от своей нездоровой привязанности к 13-летним детям - это хорошо. То, что это прошло без трагических для здоровья и психики Агацумы Соби последствий - это ОЧЕНЬ даже хорошо, просто замечательно. То, что подростка заменил мальчик младшего детсадовского возраста... - сильно настораживает. Первый, Сеймей, был младше на 3 года, Рицка - на 8 лет, а этот вообще в сыновья годился. Все трое темноволосые, темноглазые, с Ушками и со странностями. Пугающая тенденция. И всё, что мог Кио сделать для Со-тяна в данной ситуации - удвоить бдительность. А с понедельника начинается зачетная неделя, за ней сессия. Время крушения тех непревзойденных воздушных замков, что были построены за семестр из "завтра", "потом", "я и так всё знаю", "в прошлый раз получилось" и т.д. Почему то, при упоминании зловещего слова "СЕССИЯ", сразу на ум приходит - "ах, бедные студенты". И никто не задумывается об участи преподавателей. Именно они, а не студенческое братство, с ужасом ждут окончания очередного семестра, испытывают самые жестокие стрессы, предвкушая самые невероятные сюрпризы (в 99.999% случаев лишенные всякой приятности). Из раза в раз слушать то редкостный бред, то глупый трёп, то тысячный пересказ одного и того же учебника, то слезливые истерики неудачников и неучей... Кошмар на улице Вязов, часть -дцатая.(Извините, наболело). Но разве настоящая дружба не требует жертв?! Риторический вопрос... - Как тебя зовут, малыш? Где твои родители? Эй! И что тут сказать: "Кио, это я - Рицка"? Нет, всё таки лучшая политика - молчать как пленный самурай. - Эй! Почему ты молчишь, когда с тобой говорят взрослые?! - Кайдо, ты его пугаешь! Быстро отойди от ребенка! Боже, пожалуйста, только не это.. Подкрепление, да ещё какое...Низенькое, кругленькое, рыже - веснушчатое создание по имени Кахо - староста группы. И пусть вас не обманывают кудряшки, невинные глазки и губки бантиком. При необходимости это чудо может кричать так, что стекла только -что не разлетаются вдребезги, а словарный запас поистине неисчерпаем и отличается, скажем так, большим...хмм.. разнообразием. К тому же как староста, да и просто в силу природного любопытства, она всегда всё и обо всех знала, начиная от расписания занятий на месяц вперед и личных пристрастий преподавателей и заканчивая количеством тараканов в подвале ближайшей забегаловки. Ко всему прочему, у неё были две племянницы, которых она "в буквальном смысле воспитывала с пеленок, ведь родители вечно так заняты на работе" (ничего, что это было почти 15 лет назад и "Макаренко в кубе" на тот момент пошла в первый класс младшей школы) и, следовательно, имела огромный педагогический опыт. Потому, стоило Рицке впервые появиться в университете, староста буквально одолела Соби своими советами и воспоминаниями. Агацума же обращал на неё внимания не больше, чем на муху и ограждал мальчика от общения со странной тётей. И так получилось, что поделиться своим бесценным опытом Кахо-семпай было не с кем. Но она не отчаивалась, терпеливо дожидаясь подходящего момента, что бы в очередной раз продемонстрировать группе свою непревзойденную компетентность. - Кайдо, я что тебе сказала! Не нависай над ребенком, ты его пугаешь, - пухлая ладошка с разноцветными ногтями неожиданно резко рванула Кио за локоть и оттащила от парты. - К детям нужен особый подход. Вы , парни , ничего не понимаете! - Да я ..., - попытался встрять молодой человек. - Молчать!!! Смотри и учись, олух! - свистящим шепотом (кобра, не иначе) в сторону Кио, и совсем иным сладким-сладким голоском: - Это кто это у нас здесь сидит такой хорошенький?! Меня зовут Кахо, а тебя? Ну не бойся, видишь, я прогнала этого страшного дядьку. Сколько тебе годиков? Два? Три? Неужели целых четыре? А…(муси-пуси, муси -пуси). Рицка сидел, низко опустив голову и пряча лицо за волосами, и не знал, чего ему хочется больше – смеяться, ругаться или плакать. Ему одновременно было забавно наблюдать перепалку Кио и бешенной старосты, обидно слушать сюсюканья в свой адрес, да и вообще, неприятно оказаться в центре всеобщего внимания. «Соби, ну где же ты! Возвращайся быстрее…» - Какой -то он действительно заторможенный. Нормальные дети так себя не ведут… «А вот это уже не смешно. Терпи. Терпи и не обращай внимания…» - Наверное у него задержка в развитии, если ни что-нибудь похуже. Поэтому он и в садик не ходит… «…молчи и терпи…» - Таким детям нужен особый уход в специализированных заведениях, иначе из них могут вырасти дебилы и всякие асоциальные личности… «…молчи…» - Агацуме не стоило брать его с собой на занятия. Хотя…сам-то он точно странный, иногда меня просто в дрожь от него бросает, не удивлюсь, если все его родственники такие. Яблоко от яблони, как говориться, недалеко па… - Да как ты смеешь ТАК говорить!!! – закричал Рицка, резко ударяя сжатыми кулаками. Грохот маленьких кулачков по парте вышел не особенно впечатляющим, но необходимый эффект был достигнут не громкостью, а неожиданностью. «Невозможно и дальше такое терпеть! Ладно я, они совсем ничего обо мне не знают, видели всего несколько раз. Если честно, и сами-то меня совершенно не интересуют. Как только эта история закончится (она обязательно закончится, когда-нибудь точно) я всех их больше не увижу, вообще забуду их имена и лица. И мне плевать абсолютно будет на них на всех с высокой колокольни! Но Соби…так говорить о нём…не позволю! К Кио я уже почти привык и его инсинуации по поводу извращенцев, педофилов, мазохистов, маньяков и иже с ними меня почти не задевают. Ведь Кио действительно беспокоится и говорит всё это не со зла, а скорее по привычке. Но он настоящий друг Соби, пусть тот и не показывает, но тоже дорожит этими отношениями, поэтому и не обижается, воспринимая как игру. А эта…эта…да как она смеет!» - Ты сама…сама…асоциальная личность!!! – теперь не пряча глаза, а глядя прямо в лицо шокированной девушке. - Ах, ты!!!.. - Да ты сама сборище комплексов!!! Это так очевидно! Неужели никто не замечает!? Или замечают и жалеют? Или ты всем рот затыкаешь и они предпочитают не связываться с тобой, держаться подальше? Или это потому что у тебя нет парня? Они все сбегают от тебя? - Что ты можешь знать! Нет у меня никаких комплексов! И друзей у меня навалом! И парень есть, и не один! – закричала староста, забыв с кем разговаривает, уперев руки в парту и нависая над ребенком, хотя сама не более как несколько минут назад выговаривала Кио за подобную позу: «Ты пугаешь!» Тогда было совсем страшно, лишь слегка неуютно, а сейчас лицо напротив Рицки больше напоминало злобную маску и брызгало слюной. – Да что ты? – с непередаваемым ехидством в голосе спросил мальчик. – Правда что - ли? Тогда почему ты себя так ведешь, почему пытаешься сразу задавить всех своим мнением? Своей категоричностью? Ты не можешь знать всего! Ты не Господь Бог! Ты просто глупая девчонка, без таланта и особых заслуг. Поэтому пытаешься принизить других, чтобы на их фоне казаться себе самой выше и лучше! Ты просто жалкая! Меня от тебя тошнит! *** «Море волнуется - раз, Море волнуется - два, Море волнуется - три, Морская фигура на месте замри.» Помните, в детстве была такая игра. Нужно было замереть в самой причудливой позе, а водящий (водила, вОда, не смогла подобрать подходящее существительное, от автора) угадывал, кто именно был изображен. Самым главным было не шевелиться, иначе — проиграл. Так вот, происходящее в аудитории в тот момент очень походило на эту игру. Присутствующие, словно игроки, замерли, боясь словом или действием, даже дыханием, нарушить наступившую тишину, как будто любое движение могло запустить некий процесс, чреватый серьезными осложнениями. «Вот черт, кто меня тянул за язык...» Неприятная ситуация, до крайности. Говорить то, что ты думаешь, быть откровенным в выражении своих чувств... Это правильно, наверное. Но что делать, если этим ты делаешь больно тем, кто тебя окружает. Даже если этот человек тебе незнаком и неприятен — на душе всё равно остается осадок из сожалений, которые уже никому не нужны, и вины, от которой никому не легче. Слова «Прости меня» звучат как насмешка. Прости меня сейчас, прости меня потом, прощай меня всегда и за всё, а я продолжу делать то, что считаю нужным и так, как считаю нужным. Вернуть сказанное однажды невозможно и невозможно заставить себя забыть об услышанном. Иногда, когда становилось совсем невыносимо смотреть на чужое, нет, даже не на счастье, а на казалось бы нормальную жизнь, с близкими, друзьями, с которыми можно просто поговорить по телефону, сходить в кино или кафе, Рицка представлял, что обладает способностью проникать в их мысли и, наблюдая за всем происходящим вокруг как-бы изнутри, проживать чужую жизнь. А ещё, в глубине души, ему хотелось узнать, что на самом деле чувствуют люди по отношению к нему, к окружающим людям, к самим себе. Любят? Ненавидят? Считают дураком? Жалеют? Насмехаются? Или что?! Что если то, что он принимает за ненависть на самом деле ею не является, вдруг это просто неуверенность, может отчасти зависть, чуть-чуть восхищение и самая капелька уважения. Что если и другим так же трудно выразить то, что они чувствуют, как и ему — понять эти чувства. Ведь никогда нельзя быть уверенным на все сто. Поэтому сейчас ему стало так стыдно и перед девушкой, и перед Кио, и перед всеми, кто вынуждено стал свидетелем этой сцены. И даже перед Соби, хоть он всего этого и не видел. Слава Богу. «Нужно что-нибудь сделать. Думай, Рицка, думай. Ну не зря же ты в конце концов читал все эти учебники по психологии. Как бы поступила Кацуко-сенсей в этой ситуации? Черт! Был бы я взрослым, а не...не...Хотя...Это ведь только я знаю, что я взрослый и всё понимаю. А другие...они видят маленького мальчика, только-только научившегося разговаривать. И наверняка этот мальчик не понимает до конца значения тех слов, что произносит. Да, всё правильно. ..Черт, ну только это просто очень обидно ..и... и унизительно, изображать какого-то сопляка. Ладно, ошибки учтены, план действий намечен. Приступаем.» – А-А-А-А-А! У-У-У-А-А-А! Ма-а-а-м-а-а-а! Хочу к своей м-а-а-а-м-е-е-е! - истошные вопли, помидорного цвета мордашка, сжатые кулачки и слезы размером с яблоко, или по крайней мере со сливку. Кто бы мог подумать, что именно так выглядит волшебная палочка, способная совершить Чудо. Заклинание произнесено, чары развеяны, игра закончена. Остолбеневший Кио и судорожно дышавшая, как бульдог после пробежки по пересеченной местности, Кахо, плюс несколько невольных свидетелей, позабыв о случившемся, кинулись утешать бедняжку. В ход пошло абсолютно всё: кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то изображал животных, кто-то пытался показывать фокусы, а самые умные давали советы, пытаясь перекричать друг друга и участников маски-шоу. Кио гладил мальчика по голове, а староста в порыве чувств вывалила на растерзание самое дорогое, что у неё было — свою необъятную косметичку с помадами, зеркалами, разноцветными лаками, всевозможными кисточками, резинками для волос и заколками. Такой балаган и застал вернувшийся Соби. «Как у них весело. Всё-таки хорошо, что я не оставил Рицку сегодня дома», удовлетворенно подумал молодой человек, покивав самому себе. *** Вы думали – на том всё и кончилось? Как же вы заблуждались. В 18.07 по местному времени в квартиру гражданина А. 198? года рождения ворвался известный, сорвал с правого плеча сумку, зашвырнул её в сторону кухни, натопал грязными ботинками по свежевымытому полу, вытаращил глаза на ошалевшего Рицку, выглянувшего из ванной и проревел трубным басом: - Это была пересадка мозга?! Инопланетяне ?! - Кио, ты просто бредишь. Выйди и закрой за собой дверь. Снаружи . - Вы от меня так просто не избавитесь! Я с места не сдвинусь, пока вы мне всё..ВСЁ!!! не объясните! Ты и твой маленький «братик»! – молодой человек вроде как попытался пошленько похихикать в кулак, выражая своё отношение и к данной ситуации, и к «братикам», но вид у него был как у слегка немного помешанного клиента Бедлама. - Соби..,- тихо позвал Рицка, но сейчас ему не суждено было быть услышанным. - Кио, повторяю в тысячный раз – я не должен тебе ничего объяснять, - громко произнес Соби, поправляя на переносице очки и с намеком глядя страдальцу под ноги, где растекалась довольно внушительная и мерзкая на вид лужа. – Ворвался, наследил, напугал своим криком ребенка… - Да-да! Как раз про ребенка то речь и ведется! Я, как последний идиот, переживаю за него, а он! А вы! Оба!! Тоже мне, друзья! Да вы просто..! – на большее не хватило слов, по крайней мере тех, что можно употреблять в обществе и при детях. В попытках стимулировать работу мозга молодой человек вцепился в свои волосы и начал с силой дергать, причитая при каждом рывке: - Как же я ошибался, как ошибался… Во время этой сцены Рицка успел подойти к своему Бойцу и теперь растерянно переводил взгляд с одного на другого: - Соби, посмотри как он убивается. Давай ему что-нибудь расскажем, а? - Что конкретно ты собираешься рассказывать? О Школе, о способностях Бойцов и Жертв, о Системе? Может ты не догадываешься, Рицка, но всё это запрещено рассказывать обычным людям. - Как же быть? – мальчик едва не плакал, так неожиданно жалко ему стало бедолагу-Кио. - Рицка, ты что, плачешь? – удивленно спросил Соби, глядя сверху на опустившиеся Ушки и вздрагивающие плечики. – Не надо… - Не знаю, что на меня нашло, - всхлипнул ребенок, вытирая ладонями шеки. – Что-то последнее время я перестал контролировать свои эмоции. Прости. - Наверное, это – гормоны, - глубокомысленно заметил молодой человек. - Дурак! Какие у меня СЕЙЧАС могут быть гормоны?! - О! А я как -то и не подумал. - Дважды дурак! Чем глупости говорить, лучше бы подумал как друга утешить! – возмутился Рицка, вырывая руку, которую наглый Соби неизвестно когда успел схватить. Бросил взгляд через плечо на невменяемого «друга», тяжело вздохнул и побрел обратно в ванную, надеясь, что пока он будет занят ТАМ, всё уже разрешится. Выйдя из ванной снова Рицка для начала замер и прислушался, не доносятся ли из комнаты дикие вопли или что похуже. Тихо. Это подозрительно. Бочком-бочком, вдоль стенки, приставными шажками он дошел до конца коридора и осторожно выглянул в проем. «Ничего себе!» - в восхищенном удивлении подумал мальчик. «Вот что значит – настоящие взрослые люди.» Оба «настоящих взрослых человека» пили чай с печеньем, чинно сидя за столом, и вели вежливую беседу на тему: «Как упоительны в апреле вечера» или типа того. На появление третьего оба, опять же, отреагировали вполне адекватно: Кио смерил хмурым взглядом и уткнулся обратно в чашку, Соби встал, налил чаю и Рицке, отодвинул стул и ждал, когда тот подойдет, чтобы подсадить. Теперь их было трое. Кио жевал печенье, Соби деликатно прихлебывал из чашки, Рицка напряженно поглядывал то на одного то на другого и ждал. Ждал, что произойдёт, когда весь чай будет выпит, а печенье - съедено. - Я всё понял. Можно было от меня и не скрывать, не такая это и великая сенсация, - покосившись на Рицку со странным выражением лица, заявил Кио. – Такие случаи уже были. - А..? - Я думаю, это были какие-то опыты, - абсолютно серьёзно произнес Соби, сделав очередной глоток чая. - Да-да, наверное ты прав, - закивал Кио. – Хотя в медицине я не очень. Это может быть вызвано и сильным стрессом. - А..?? - Всё равно, ты же понимаешь, огласка нам не нужна. Пускай какие случаи и были. Но даже современная наука не знает, что с этим делать, - невозмутимости Соби мог позавидовать даже танк. - Наверное, это так неприятно, - жалостливо покосившись на мальчика. – Не представляю, что бы я сделал в такой ситуации. Точно, свихнулся бы! - А..??? - Вот видишь. Как твой друг, Кио, я заботился о твоём здоровье. Талантливые…творческие люди…у них обычно очень тонкая душевная организация, их нельзя нервировать, - молодой человек сказал это так серьезно, что Рицка поперхнулся не вовремя сделанным глотком и сделал большие глаза : «Во как!» А Кио слопал всё это за милую душу. Он прямо на глазах светлел лицом и переполнялся чувством собственной значимости. - Я- -могила! – важно заявила творческая личность. – Можете на меня положиться! *** - Признавайся, что ты ему сказал? - Всё, как ты приказал. Придумал кое-что. - А конкретнее? - Ну-у-у, Кио же сам предположил.. - Ты что, сказал, что меня действительно похищали инопланетяне!? - Сказал. - Ты с ума сошел! - Так ведь сработало. - И Кио поверил в это? - Он вообще очень наивный в некоторых вопросах… - Не настолько же! - …и фанат «Звездных войн» и «Контактов третьей степени». Так что, всё нормально. - Как будто ребенка обманули.. - Ну что ты, Рицка, он совершенно точно уже взрослый. - Это еще хуже! Даже и не знаю, или я сошел с ума… - Конечно, нет! - …то ли весь мир сошел с ума. Не могу понять только одно - один идиот придумал глупость, второй идиот в неё поверил, почему Я должен переживать!? Я что – тоже дурак? - Нет, ты самый умный в мире ребенок. - Я не ребенок! - Да? А по виду не скажешь. - Я не ребенок! Это обман и …Стой! Не трогай!....Я щекотки боюсь! Прекрати, Соби! - Это приказ? *** Почему то помощь, если она приходит, появляется всегда, когда её не ждешь, как любовь в старой песне. И не от того, от кого бы её стоило ожидать. Парочка «Zero» «паслась» на вольных хлебах. То тут – то там, занимаясь всем сразу и ничем конкретным, берясь за всё подряд, но ничего не доводя до конца. Глядя на их метания на ум приходило сравнение с детьми, дорвавшимися до сладкого. Словно раньше излишне заботливые родители, боясь разориться на услугах стоматолога, запрещали своим чадам конфеты, торты и пирожные, а теперь случайно забыли их в кондитерской. И «детки» прекрасно понимали, что если они не попробуют всё здесь и сейчас, то второго шанса может и не быть. А так как они были «умными детками» - решили не есть, только откусывать от каждого по кусочку, чтобы выбрать самое вкусное. На будущее. На этой неделе таким «кусочком» стал сетевой маркетинг. "Пробой пера" были биодобавки. Энтузиасты своего дела даже добыли где-то медицинский справочник, изучив который нашли у подопытного кролика (то есть Соби) практически все болезни, начиная от насморка и заканчивая начальной стадией бубонной чумы, плюс к этому перхоть, морщины и лишний вес. - Всё это от неправильного питания. Надо вести здоровый образ жизни и избегать стрессов, - уверенно заявляли гении сетевого маркетинга уплетая последний кусок огромной пиццы и запивая её крем-содой. – Наши волшебные пилюли решат все твои проблемы за месяц. Сейчас был уже новый проект – «Фирменная немецкая кухонная чудо-утварь фирмы Сизый крот». Как только Нацуо и Иоджи увидели ассортимент колюще- режущих предметов в лице ножей, вилок, тёрок и прочих непонятных принадлежностей…благородный матовый блеск углеродной стали…алмазную заточку – они попались. И теперь азартно ловили других, тем более, что их зарплата напрямую зависела от выручки. Звяк-звяк-звяк. - Да?! - Соби, у нас есть совершенно потрясающая вещь! Тебе даже и не снилось! - Не интересуюсь. - Автоматическая ложка для скатывания шариков из мороженого! - Или из масла! - Или из каши! - Какой бред… - Ты только послушай! Ты сам не знаешь, от чего ты отказываешься! Если бы ты видел..! - Точно-точно! И стоит всего ничего! - Всего-то 10000 иен! - Мне она не нужна. На такую сумму я могу целый год покупать готовое мороженое. И ничего не скатывать. - У-у-у. Какой ты ску-у-учный! - И несовременный! Пещерный человек! Зациклился на своей газовой плитке и любимой кастрюльке! Прогресс не стоит на месте! - Вот-вот! - Мне хватает. - А как дела у мелкого? Что-то давненько мы его не видели. - Иоджи т-а-а-к скучает, т-а-а-к скучает по его У-у-ушкам. - Заткнись! От такого резкого перехода Соби даже слегка опешил и машинально перевел взгляд на ребенка, сидящего за низким столиком – Рицка пытался читать, хотя те самые вышеупомянутые Уши стояли торчком и как локаторы были повернуты в сторону источника звуков. - Тут до нас дошли интересные слухи…У вас не было недавно о-о-очень странных гостей? - …? Интересно, откуда они могли до вас дойти, вы же ни с кем не общаетесь. - Точно, пещерный человек! Ты еще помнишь, что есть такая полезная штука как Интернет? Нет, ну и зачем тебе комп! - А на сайте Школы ты давно был? - Не было необходимости. – Ты даёшь! У вас то как раз и есть она самая – необходимость! – Да если и так, сайт мне не поможет. – А ты спроси «Нежного, Белого и Пушистого». – Кого — кого? – Увидишь. Бывай! - И о ложке всё-таки подумай! Клёвая вещица! Насколько Агацума помнил, на сайте Школы в принципе не могло быть и никогда не было ничего достойного внимания: какие-то бланки, планы, графики учебного процесса, расчеты нагрузки преподавательского состава, доска объявлений и несколько ограниченного доступа папок для нужд директора и Семи. Так что, тратить свое время, электричество и трафик на это не стоило. Да ладно, от него не убудет. «Мда…Всё чудесатее и чудесатее…» С монитора на пару Loveless смотрел сам Минами Рицу, сидящий в своем кабинете. Под фотографией – надпись «Выпускникам 20...г.» и статья, начинающаяся словами: «Дорогие выпускники, вот и пришла та печальная пора, когда вы вынуждены покинуть стены, так любимые вами…»и т.д. и т.п. Интересно, кто это придумал. Оформление сайта тоже поменялось. На главной странице – дивный пасторальный пейзаж: слева – синее-синее море и парусник, плавно покачивающийся на волнах; справа – зеленые сопки, вокруг которых летали, то опускаясь, то поднимаясь, разноцветные коржики (ах да, это не «коржики», это – дельтапланеристы); в центре – стилизированное здание Школы, окруженное ёлочками и сакурой в цвету. Чистая прелесть. А в левом углу, сверху, значок, изображающий улыбающуюся моду невиданного зверя и надпись : «Нежный, Белый и Пушистый. Служба психологической, моральной и материальной поддержки». О-о! Посмотрим. Клик-клик. «Дорогие друзья. У каждого из нас в жизни бывает такой момент, когда нам необходим совет. Но вот проблема - мы боимся или стесняемся спросить у родных и близких. На помощь придет наша служба. Вы можете задать любой вопрос и даже пожаловаться, не боясь быть узнанным, а мы готовы всегда вас выслушать и помочь. Пишите нам. Нежный, Белый и Пушистый» – Соби, что ЭТО такое? – Не знаю. ТАКОЕ я вообще первый раз вижу. – Как ты думаешь, может стоит попробовать? А вдруг? Нули ведь сказали..., - мальчик с надеждой посмотрел на мужчину. Словосочетание «Служба психологической поддержки» вызывало вполне положительные ассоциации, на память приходил кабинет Кацуко-сенсей, тишина, спокойствие, уютный полумрак и смутная вера в то, что всё будет хорошо. Так, как надо. Так, как правильно. – Рицка, я боюсь это какая-нибудь ловушка, - а вот Агацуму терзали тоже смутные, но подозрения, уж очень сильно всё это отличалось от привычных представлений о Школе. – Какая ? – Не знаю. – Правда ? – Правда , не знаю. – Если ты всё равно вечно ничего не знаешь, а если знаешь – то не говоришь, я думаю стоит попробовать. – Ты уверен? – Не знаю… – ... – Не смейся ! – Я не смеюсь. – Не ври! Я видел — у тебя губы дернулись. – Это нервный тик. Я в последнее время стал очень нервным. – Ты на что это намекаешь!? - Рицка был готов смертельно обидеться. – Ни на что. – Издеваешься !? – Я никогда не посмел бы издеваться над моим Повелителем. – Я — твой Агнец. – Конечно. Давай я тебя расчешу, барашек. – Ах так!!! Соби и сам не мог понять, что с ним происходит. Так разговаривать со своей Жертвой...даже если делать скидку на обстоятельства...просто недопустимо. Но уже просто не мог остановиться. То чувство, что он испытывал к Рицке сейчас... Его умиляло абсолютно всё — как он ест, неуклюже держа палочки, как спит, приоткрыв рот и тихонько похрапывая, как натягивает носки, хмуря брови от усердия, но больше всего — вот такие моменты, когда малыш пытался выглядеть таким строгим и серьезным, совершенно не подозревая как забавно и мило это выглядит со стороны. Агацума сам себе стал напоминать одну из тех мамаш-наседок, которые, как подснежники, массово появлялись в парке с приходом весны. Множество раз до того, становясь невольным слушателем их разговоров он, как всякий нормальный молодой человек, не обременённый семьёй, приходил в недоумение и начинал испытывать смутную тревогу, словно иностранец, не знающий языка в чужом городе: вроде люди как люди, а что говорят – непонятно. Чего только стоили такие специфические термины, как «вава», «кака», «дада» и прочее. Теперь он стал ловить себя на мысли, что начинает понимать этот тарабарский язык, говорить на нём…и это тоже слегка пугало. Хотя…Так легко и свободно он себя пожалуй никогда не чувствовал и , если бы не понимал, что Рицке совсем не весело, что он переживает из-за всей этой истории куда сильнее, чем можно понять по его поведению…Наверное, в противном случае Боец Агацума Соби действительно мог обмануть свою Жертву…предать своим намеренным бездействием. Пустить всё на самотёк, ничего не менять и наслаждаться тем теплым чувством, таким легким, светлым, сладким как сахарная вата, что испытывал сейчас, совершенно не похожим ни на что, бывшее ранее. *** «Кокое небо синее, Кокое солнце желтое, Кокое всё красивое, Кокое всё зелёное…» Едва разлепив глаза Рицка сразу понял – это будет плохой день. Нет-нет, никаких внешних признаков этому не было: синее-синее небо, легкий ветерок, температура за окном явно плюсовая. И не сказать, чтобы сегодня вдруг заработала атрофированная интуиция. Просто так бывает – с самого утра четкая уверенность в том, что всё начатое в этот день просто обречено на провал, а все ожидания непременно обернуться пшиком. Так что, да здравствует День Депрессняка! Первая ласточка – проснулся Рицка один. На тумбочке возле кровати белел листок бумаги. Не надеясь ни на что более-менее оптимистичное мальчик протянул руку и поднёс бумажку к глазам. Ну, так и есть. Образчик эпистолярного жанра гласил, что его автор ушел в магазин, но скоро вернётся. Хотя понятие «скоро» - весьма растяжимо. Особенно применительно к Соби. С тяжким вздохом Рицка откинул одеяло, свесил ноги с кровати, поболтал ими, и ,спрыгнув на пол, поплелся в ванную. Вторая ласточка, вредная черно-белая птица, - воды нет. Холодной воды. Белое фаянсовое достижение современной сантехники превратилось во врага номер один. Нет, ну что за бред?! Вроде вода есть, но горячая, почти кипяток. Видимо коммунальные службы опять переклинило, наверное вчерашний циклон повлиял, они решили, что снова наступила зима и «изменили параметры горячего водоснабжения». И!? Что делать? Набрать полную ванну горячей воды и ждать, когда она остынет? Так и до ночи можно простоять в ванной! Может, чем-нибудь помешать? Рицка представил себе картинку, как он, сидя на табуретке, мешает воду в ванне половником, и содрогнулся. Есть в жизни такие вещи, на которые человек не способен даже в отчаянном положении. «…последняя…это была последняя капля…неужели всё так и останется, неужели никогда ничего в моей жизни не может быть нормально?! Сколько раз эта долбанная жизнь будет тыкать меня лицом в дерьмо, что -бы я научился ничего не ждать?! Почему я постоянно натыкаюсь на те же грабли, хотя сотни, тысячи раз до этого зарекался и убеждал себя, образно выражаясь, стуча в грудь кулаком да посильнее, что такого больше не повторится?! Почему я всё еще на что-то надеюсь?!» Это с мальчиком уже бывало. И не раз. Незначительная мелочь, кто-то посмотрел не так, сказал не то, и всё. На глаза наворачивались слезы и настроение падало ниже уровня плинтуса на подводной лодке. В такие моменты Рицка начинал думать, что только он один такой и не может быть счастлив в принципе. То ли по чьей-то злой воле (или глупой шутке), то ли в силу своего характера, то ли потому, что он есть он и ничего с этим не поделать. Смешно наверное, но жизнь окружающих представлялась ему наполненной каким-то смыслом, пусть не глубоким и вселенским (да кому он по сути нужен, кроме философов, им лишь бы было о чем спорить), а простым. Просто смыслом. Словно все люди – это элементы пазла. И возможно им и не дано увидеть и собрать всю картину целиком, но…несколько кусочков, собравшись вместе, объединившись друг с другом, могли собрать свой узор, не чудесный, залитый солнцем сад, а отдельный цветок, не менее прекрасный…и каждый, каждый занимал именно своё место, играл свою роль, иначе ничего толкового бы и не могло получиться…А Рицка, он как элемент какого-то другого пазла, похожий, но другой, по цвету, по форме, и только пытаясь найти своё место на общей картине он понимал, что места –то для него и нет. Его невозможно «приткнуть», он обречен оставаться вовне. И даже невозможность умыться этим утром была воспринята как ЗНАК. Депрессивные раздумья были прерваны звуком открывающейся входной двери. - Рицка?! Ты уже встал?! – Соби заглянул в ванную. – Умывайся и будем завтракать. - Умывайся…Умываться нечем, - безнадежно вздохнув, сказал мальчик, махнув ручкой в сторону кранов. - А я купил воду в магазине. Правда минеральную. Но она зато холодная. - А-а-а! Спаситель! – Рицка, забыв о своей вселенской тоске, побежал в коридор к сумке, из которой выглядывало горлышко большой бутыли. «Как мало ребенку нужно для счастья. Да и взрослому в принципе тоже», - думал Соби, неся драгоценную ёмкость и искоса поглядывая на свою Жертву, которая с радостным видом шагала рядом, время от времени подпрыгивая от избытка чувств. *** - Я решил! Включай свой компьютер – пошлем письмо! - Рицка, мы же не знаем, кому в итоге оно попадёт. Сейчас ты особенно уязвим и лучше… Что Рицка больше всего ненавидел, так это когда его считали маленьким несмышленышем. И здесь смысл слов не имел значения, а вот интонация…эти мягкие, слегка ироничные, убеждающие нотки в голосе Соби… как же он их ненавидел. И пусть тот был сто, да хоть тысячу раз прав, в силу вступал бес противоречия и закон Мерфи. И в соответствии с тем и другим ничего путного из этого получиться не могло. - Хорошо – хорошо, не злись. Я уже включаю. Вот, - Боец хорошо понимал, что сейчас с юной Жертвой безопаснее не вступать в открытую конфронтацию, его это ещё больше распалит, а в излишне возбужденном состоянии Рицка способен совершить откровенную глупость. Надо переждать и исподволь, незаметно попытаться предотвратить возможные негативные последствия. Поэтому, анонимная просьба о помощи всё-таки была послана. Правда отредактирована столько раз, сколько пристало разве что эпическому роману в трех томах. Но вот ответ… *** «Дорогие друзья! А вы никогда не думали, как было бы заманчиво начать жизнь заново? Нет, не каким-либо другим человеком, или не дай боже попаданцем-принцем эльфов в фантазийном мире волшебства и магии, а собой. Что было бы, если была бы такая возможность – стать на пять, десять, тридцать лет моложе? Сейчас. В данный момент и в этом мире. Какие новые перспективы могли бы открыться перед вами, какие ошибки вы никогда бы уже не повторили. Вам никогда не казалось, что любая ситуация, любая встреча, любое ВСЁ!!! могло бы иметь совершенно иное продолжение, если бы вам было не 40 лет, а вдвое меньше? Что было бы, если бы вдруг однажды вы проснулись бы иным, но тем же самым? Мир всегда и любой, хоть сто тысяч лет назад, хоть через сто лет принадлежит молодым. Что бы кто не говорил, но с возрастом, чем дальше, тем больше приходит осознание того, что жизнь прожита зря и не так. Пусть не у всех, но у большинства – именно так. Поэтому мы так отчаянно хотим повернуть свое личное время вспять. Но это невозможно. Даже те, кто обладает Силой, не могут стать кардинально иными – поменять свой пол, возраст, рост. Это лишь иллюзия всемогущества, которой очень часто подвержены молодые и амбициозные Жертвы. Чаще всего эта иллюзия имеет очень узкую сферу воздействия и ограничена Системой и временными рамками. Например, во время сражений. Но иногда, крайне редко Жертва может настолько глубоко и искренне верить в созданную иллюзию, что возникает т.н. «эффект обратного зеркала»: Жертва проецирует иллюзию, питая её своей верой, на других людей, которые, поддавшись, возвращают иллюзию создателю рикошетом, тем самым погружая Жертву в созданныё ею «сон разума» всё глубже, делая её уверенность ещё сильнее, и так без конца. Постоянно. Безостановочно. В этом случае иллюзия как опасный вирус начинает распространяться от источника, «заражая» всех вокруг. Разорвать этот круговорот можно лишь разбив «зеркало». Правде сначала его не помешает найти. Ибо «зеркалом» может быть всё, что угодно. И уничтожив его вы можете потерять нечто действительно дорогое. Вот только стоит ли это делать? Каково ваше истинное желание? Решать вам, дорогие друзья. Ваш Нежный, Белый и Пушистый.» *** Где-то в районе Гоуры… Эксперименты Нагисы наконец-то увенчались совершенно невероятным успехом. Долгие часы тяжких раздумий на тему: «Что не так?», недостаток сна и переизбыток в организме картофельных чипсов со вкусом моцареллы привели непризнанного до сих пор гения Семи Лун к ВЫВОДУ. «Всё зло от Рицу», - идея , правда, была далеко не нова, но вот подход к решению данной задачи… «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Если Рицу не нравятся мои идеи и творения (совершенно потрясающие, что скрывать, прочь-прочь ложную скромность, таким умницам и красавицам она не к лицу), то нужно изменить самого Рицу. Если здесь прибавить…а вот здесь урезать…тут кое-что поменять местами…там ужать…Ха-ха-ха, он будет просто идеален. И тогда, возможно…А-а-ах, я вся трепещу!!!» Конечно же, любые попытки открытого педагогического или около того воздействия отметались сразу же. Здесь надо было действовать «окольными тропами», тонко и скрытно. К счастью потенциальная жертва Великого эксперимента имела одну очень полезную привычку – каждый день, ровно в 17.12 (после официального окончания рабочего дня, когда все преподаватели и ученики расходились по домам или возвращались в общежитие) дегустировать новые сорта чая. Каждый был точно отмерян, запакован в отдельные бумажные пакетики и хранился в жестяной шкатулке в кабинете директора. Так что, проникнуть в кабинет и подсыпать в пакетики кое-что не составляло большого труда. Такая цель оправдывала любые средства, издержки и возможные потери в живой силе. Какие Zero, о чем вы?! Вот же он – МАТЕРИАЛ с большой буквы. И «вознаграждение за хорошо проделанную работу» - это вам не парочка наглых подростков, а мужчина её мечты. А то как-то неправильно – прекрасная оболочка не соответствовала отвратительному содержанию. «В человеке всё должно быть гармонично, как …э-э-э …в еде. Например, сырокопченая колбаска и коньячок - перфектное сочетание. А не всякие там помидоры с ананасами. Бе-е-е, какая гадость! У Рицу всегда был извращенный вкус! Но это мы тоже исправим! Ах, как ручки –то чешутся! За работу!» И работа была произведена на славу. «Шедеврально, просто шедеврально!!! Самое главное, что это же не только для меня одной, а для всеобщего блага. Я ведь не эгоистка какая-нибудь, я всегда в первую очередь думаю об интересах Школы и учеников. Просто так совпало,» - проносилось в голове у будущей госпожи Минами пару месяц спустя.. Изменения, произошедшие с директором отразились на жизни Школы в целом и кардинально. Демократия, гласность и плюрализм мнений – новые веяния так и носились в воздухе, вызывая вполне понятное головокружение. И злоупотребления. Если вы когда-нибудь занимались воспитанием, неважно кого: детей, своих или чужих, щенков, котят, крысят, то наверняка знаете одну простую вещь. Несмотря на юный возраст и мнимую беспомощность эти создания обладают какой хитростью и изворотливостью, что заткнут за пояс любого Макиавелли и Дизраэли вместе взятых. И они прекрасно чувствуют слабину, найдя которую начинают давить, давить и ещё раз давить, пока не отвоюют себе новые «свободы и привилегии». Так и поступали почти три сотни учеников Школы Семи Лун в той или иной степени. А директор днём ходил по коридорам под ручку с потенциальной невестой, улыбался, раздавал конфеты и подмахивал не глядя любые документы (даже распоряжение об оптовой закупке мороженного в ассортименте и бесплатной выдаче всем желающим после завтрака, обеда и ужина), а по ночам выступал в качестве «службы доверия» под ником «Нежный, Белый и Пушистый». Наверное, для законченности образа.