Ледяное сердце (Ice-cold Heart)

Утром Джим был очень тихим и мягким, очень часто касался Джона, пока тот собирал еду и одежду в подаренный ему рюкзак. Когда хмурый Себастьян зашел в спальню, чтобы сопроводить фаворита босса к дороге без неприятностей, Мориарти с отрешенным видом сидел у камина, а Ватсон нерешительно мялся позади него. Моран, которому вся эта чушь – нежности, прощания, сюси-пуси была противна (хотя на самом деле он уже давно мечтал, чтобы Джеймс затащил его в постель), громко кашлянул, и парни вздрогнули. - Уйди, Себ, - пропел Джим повелительным тоном. «Черт, - подумал Джон. – Ведь вчера он был со мной искренним, был собой, тем, кому очень нужно внимание, а этот Себастьян вряд ли даст все это Джиму. Мужчина нахмурился, но кинул им обоим: «Подожду на лестнице», - и вышел за дверь. Брюнет поднялся с пола и остановился всего в каких-то нескольких дюймах от Ватсона. - Себ даст тебе наушники и переносную рацию, через которую мы с тобой сможем связаться, если возникнут проблемы со стражем дворца. Просто нажми кнопку – и я буду все прекрасно слышать, - темные глаза смотрели грустно и немного осуждающе, но, в конце концов, этот странный парень был нужен Джону лишь для продолжения пути, и от этой мысли хорошо так захотелось блевать, что парень закашлялся. Он хорошо помнил осторожные пальцы Мориарти, когда тот вечером обвил его, поглаживая живот и обводя пальцами мускулистые руки. Кажется, и сам Джим понимал, что его использовали, но выдавил из себя кривую улыбку. - Скажи мне, - тихо попросил Джон, - почему ты можешь жить в тепле, у тебя даже камин есть? Разве это не смертельно для всего населения? Джим усмехнулся: - Когда мы попадаем сюда, миссис Хадсон – ты, наверное, уже встречал ее, да? – дает всем специальное зелье, консервирующее эмоции и превращающее сердце в холодный камень. Когда я попал сюда мальчиком, она сказала, что порция такого холодного зелья меня убьет, ведь мое сердце и так пропитано холодом. Поэтому я могу греть кожу, кости, но сердце, - он легко прикоснулся пальцами к своей груди, - всегда будет испытывать холод. И не нужны мне никакие зелья, - Джим зло усмехнулся и толкнул Джона к двери. – Иди, хватит стоять тут, ты! Джон вдруг тепло улыбнулся и поцеловал Джима в щеку. Тот покраснел, но смотрел все так же прямо. - Ты подарил мне частичку тепла из своего сердца, Джон, - сказал Мориарти. – И тот человек будет счастливчиком, которому оно достанется полностью. Иди, иначе я свяжу тебя по рукам и ногам, чтобы ты ни за что не ушел от меня! Парень снова улыбнулся и вышел за дверь. Куривший в коридоре – очевидно, какие-нибудь холодные сигареты, подумал Джон – Моран коротко кивнул ему и провел наружу. Там он молча вручил ему рацию и наушники, а потом склонился и неуклюже и жестко впился на секунду в губы парня. Джон так и потерял дар речи. - Не подумай, что ты мне понравился, - вытерев рот тыльной стороной ладони, произнес сквозь зубы он, - но босс попросил меня это тебе передать. Джон сдержал веселый смех, вспоминая все странное время, проведенное в доме разбойников, и вышел на дорогу. Впереди все так же маячила нескончаемая белая дорога. Уже два часа Джону упорно думалось, что он ходит по кругу. Никакого дворца на горизонте не намечалось, не видно было ни одной постройки или чего-то отличного от белого снега. От него в глазах Ватсона уже начало двоиться, и подозрительный сугроб показался ему похожим на тот, который он проходил полчаса назад. У парня закружилась голова, и он, обессиленный, сел на снег. Глаза начали слипаться, и сквозь марево подходящего сна он заметил неясную фигуру на горизонте. Она двигалась неожиданно быстро, и Джон постарался проморгаться и придти в себя. На него во весь ход мчался северный олень и даже не собирался останавливаться. Замерший Джон мигом отмер и вскочил с земли, прячась за ближайшее естественное укрытие – стволы сплетенных друг с другом деревьев, укутанных в сугроб. Спрятался и постарался не дышать. Мягкий скрип снега под копытами оленя замедлился, и Ватсон с удивлением заметил карие глаза, заглядывающие в его укрытие. Ну, ей богу, не может же олень быть настолько умным! А когда этот самый олень сказал парню довольно отчетливо: «Здравствуйте!», то бедный Джон едва подавил инстинкт броситься куда глаза глядят, но главное – подальше от своей неожиданной галлюцинации. Но морда коснулась плеча Ватсона, и он с задержкой заставил себя понять, что перед ним самый настоящий говорящий северный олень. Этот самый олень моргнул пару раз, подражая опешившему Джону, а потом снова заговорил: - Добрый день, уважаемый, - парень так и осел в сугроб, - меня зовут Джонатан Андерсон, и самый уважаемый, потрясающий, красивый, великолепный и умный Снежный Король, которого когда-либо знала эта страна, этот умопомрачительный Шерлок Холмс уже как три года тому назад превратил меня, глубоко уважающего его слугу, в оленя и заставил меня говорить самыми вежливыми фразами из ныне существующих, потому что сей не заслуживающий даже уничтожающего взгляда нашего высокопревосходительства, какой предстал перед вами, изволил сквернословить государю, за что был крайне справедливо покаран. В глазах оленя промелькнула такая животная ненависть к «превосходному, умному высокопревосходительству», что все изумление от говора Андерсона у Джона тут же пропало. - Я глубоко сожалею… - начал Ватсон, но потом посмеялся над собой за тон. – Точнее, мне, правда, жаль, что с тобой такое случилось, но… Джонатан, понимаешь, мы с тобой, в определенном смысле, являемся друзьями. Этот засранец Холмс, - по виду оленю очень понравилась эта глубоко не вежливая характеристика Короля, так что он почти заулыбался, - похитил из моего мира – по ту сторону Стены – девушку Гарриет Ватсон, она моя сестра, а я Джон Ватсон, крайне приятно познакомиться, - парень по привычке протянул руку для пожатия, но потом опомнился и коротко коснулся морды оленя между умными глазами и носом. Тому прикосновение понравилось, и он опустился на землю. Джон присел рядом. - Понимаете, дорогой мой Джон, я должен предупредить вас заранее, ибо сие предприятие совершенно расходится со всеми домыслами здравого смысла! Ватсон кивнул в ответ, показывая, что он прекрасно это понимает, но по-другому не может. В глубочайшем огорчении олень прикрыл глаза и, как показалось парню, тяжело вздохнул. - Имейте в виду, мой дорогой, это предприятие может погубить вас, ведь страж дворца высокопревосходительства, сэра Шерлока, самого восхитительного, умного… - Я понял, - быстро прервал Джон, и олень вновь благодарно воззрился на него в ответ. – Продолжай, пожалуйста, про стража. - Ибо он несет в себе самое смертоносное орудие на земле – знания, и без них ни одно существо человеческое не сможет попасть в покои Короля. - Я прекрасно это понимаю, Андерсон, - сказал Джон, - но мне необходимо попасть туда, а я уже блуждаю в этом лесу черт знает сколько. Ты здесь, - он откашлялся, - обитатель, так ведь? Может, ты покажешь мне, где находится дворец, а со стражем я уже разберусь, не волнуйся, - осанка и решительная интонация сразу выдали в нем человека с военной подготовкой, и олень приободрился. – Я не прошу тебя везти меня – спокойно дойду пешком, просто проводи меня, Джонатан. - Надеюсь, такой достойный человек покажет этому… - олень замялся, - сыну собаки женского пола, - выкрутился он, - где существа с хитиновым панцирем и с клешнями проводят свой новогодний отпуск. Ватсон поразился сообразительности северного оленя и забрался ему на спину. Тот осторожно поднялся и очень вежливо попросил держаться крепче, и не зря. Когда стройные ноги оттолкнулись от земли, ветер засвистел у Джона в ушах. Невиданная скорость для такого животного потрясла парня, и он пригнулся, хватаясь изо всех сил за грязный мех Андерсона. После долгого путешествия – Джон ужаснулся, сколько времени заняло бы у него оно пешком – и смазанных картин пейзажа чуть только поверни голову, ноги парня долго не хотели привыкать к твердой земле, и он неуклюже сел в снег, а милый олень подтолкнул его в спину мордой с грустными глазами, помогая подняться. - Спасибо, - Джон улыбнулся. – Я обязательно попрошу Холмса вернуть тебе человечье обличие и нормальную речь, обещаю. - Будь осторожен, Джон, - сказал олень и быстрой стрелой унесся вглубь леса. Обернувшись, Джон пораженно застыл. Он не опешил бы так, если бы перед ним предстала громада изо льда и снега с высокими башнями и ледяными витражами, не опешил бы так, увидев нору хоббита. В паре метров впереди стоял обыкновенный двухэтажный лондонский дом с заиндевелыми окнами. Лишь это отличие – кроме припорошенной давно выпавшим снегом крыши, смог найти парень, отличие от среднестатистического дома в столице Англии. - Еще дворец называется, - самодовольно ухмыльнулся Джон и пошел к входной двери. Никакого стража поблизости не намечалось, и улыбка Ватсона стала еще шире. Если в огромном дворце вероятность найти сестру, проникнув туда незамеченным, сводилась к пяти-восьми процентам, то в обычном доме он найдет ее сразу же. Когда до двери осталось пару метров, из кучи снега вдруг склеилось чудище высотой в три Джона с хищным оскалом ледяных зубов. - Вы не пройдете, - механическим голосом сказал он. - Мне нужно внутрь, - спокойно ответил ему Джон, ища слабые места на теле чудища. Крохотной казалась лишь голова, но до той нужно было еще достать каким-то образом. - Ответите на три вопроса правильно – пройдете, иначе – смерть, - произнесло чудище. - Я уже давно в курсе этого, так что, давай, начинай, - фыркнул Джон, на самом деле незаметно включая рацию и вставляя один наушник, пряча его под шапкой. - Вопрос первый, - чудовище оттопырило в сторону один палец. – Сын отца профессора бьёт отца сына профессора, но сам профессор в драке не участвует. Кто кого бьет? – и чудище замолчало, все еще грозно оттопыривая палец. Джон дунул в наушник, из которого тут же послышался тихий голос: - Подожди, я думаю, - буркнул Джим, да и чудище, в общем, не требовало пока ответа. Джон сделал вид, что задумался, даже взял палочку и принялся чертить схемы на снегу, пытаясь додуматься сам, но ничего не получилось. Когда из наушника снова донесся шепот Мориарти: - Брат профессора бьет мужа профессора, профессор – женщина. Джон с готовностью озвучил ответ, и чудище загнуло палец, отогнув второй. - Ответ правильный. Второй вопрос: Джонс утверждает, что не встречал этой ночью Смита. Если Джонс не встречал этой ночью Смита, то либо Смит был убийцей, либо Джонс лжёт. Если Смит не был убийцей, то Джонс не встречал его этой ночью, а убийство было совершено после полуночи. Если убийство было совершено после полуночи, то либо Смит был убийцей, либо Джонс лжёт. Кто на самом деле был убийцей? На этот раз оба думали долго. Парень слышал, как по ту сторону трубки Джим еле слышно бормочет, что-то строчит на бумаге, досадливо вздыхает. Когда ответ был готов, Джон почти уснул, но услышал приглушенный кулаком восторженный вопль Мориарти. - Смит – убийца, - говори ему скорее, это правильно, правильно! - Смит - убийца, - покорно повторил Джон, и чудище снова загнуло один палец и разогнуло другой. Джим насторожился, Джон услышал его частое дыхание: - Что-то не так, - буркнул он из наушника. – Слишком простые вопросы, когда я отвечал, я здесь продержался два дня, раздумывая над ответом даже ночью, не смыкая глаз. Чудище снова ожило, и теперь что-то изменилось в выражении его лица. Оно стало более вдумчивым, заметил Джон и сразу насторожился, рука была не просто грубо вытянута вперед, а изящно прислонена к бедру, а в пустых глазах его вдруг появилась осмысленность. - Вопрос номер три, - сказал совершенно другой голос, отличный от механического. Он был мягким, бархатистым, и Ватсон изумленно застыл на месте. Джим удивленно вскрикнул. - Да это же сам Король, - голос неожиданно громко врезался в барабанную перепонку парня, и Джон чуть поморщился. - Можешь снять бесполезный наушник, Джон Ватсон, - произнесло ожившее чудовище, и Джим повторно выразил свое изумление вскриком. – Твой друг сможет слышать, о чем мы будем рассуждать, но помочь не сможет. - Прости, - шепнул Джим, когда Джон вытащил наушник из уха, оставив его болтаться рядом с капюшоном теплой куртки. - Ты не собираешься поклониться или хотя бы поприветствовать Короля? – властно сказал Шерлок через чудище. - Ты, ублюдок, похитил мою родную сестру, и черт тебе, а не поклоны с расшаркиваниями! – вышел из себя Джон, укоризненно указывая на стража. – И задай мне хоть самый свой заумный вопрос, я отвечу на него в любом случае, а потом прибью тебя и верну Гарриет! Страж на мгновенье выглядел озадаченным, но потом надменность грубых черт ледяной статуи вновь взяла верх. - Третий вопрос, - очень тихо, угрожающе произнес Король. – Ответишь правильно – и я отдам тебе твою ненаглядную сестру. Скажи спасибо, что она слишком упряма, и я не смог заставить ее выпить холодное зелье, она все еще твоя Гарриет, а не ледяная статуя… - Не как ты? – дерзко бросил парень, и ему показалось, что страж сейчас же его убьет. Чудище склонилось над ним во всем своем угрожающем облике и сжимало кулаки, рассматривая его слишком внимательно. - Третий вопрос, - все так же нависая над Ватсоном, статуя хитро сузила глаза, - холодное зелье навсегда лишило меня эмоций и сантиментов. Тогда каким же образом ты собрался вернуть свою сестру, если я не захочу ее тебе возвращать? - Это нелогичный вопрос, - сказал Джон. – На него не может быть правильного ответа, ты же не можешь знать, какой правильный! – Шерлок ухмыльнулся, и парень почти кинулся на него с кулаками. – Ты, немедленно верни мне сестру, если уж честь и совесть для тебя совершенно устаревшие понятия, псих! На последнее слово статуя дернулась, распрямилась и шагнула на шаг назад. - Это твой ответ? – этот тон буквально заморозил все мысли Джона. Неожиданное осознание пришло внезапно. - Ты… разве ты и вправду выпил холодное зелье, которое дала тебе миссис Хадсон? – тихо спросил Джон, придвигаясь к статуе. - Ты и у нее был? – фыркнул Шерлок. – Ах да, конечно, несколько дней назад… Я почувствовал неожиданное тепло, но не обратил на него внимание, увлекшись экспериментом… - Ты не ответил на мой вопрос, - четко разделяя слова, сказал парень. - …ты, должно быть, спрятался либо на чердаке, либо в каморке с продуктами… - как ни в чем не бывало продолжил Холмс, - Конечно, где же еще… Джон вспомнил Джима, как ему холодно с каменным сердцем, как он тянулся к Ватсону, стараясь поймать кусочки тепла. А тот маленький мальчик, которого забрала к себе Снежная Королева – Джон очень ярко представил себе лицо, виденное им на портрете Гарри молодым: темные смешные кудри и яркие, внимательные глаза и горячее сердце – оказался среди холода один, совершенно один, и никто не дарил ему тепла, настоящего тепла, кроме миссис Хадсон. Но ее дом такой промозглый, что Джону стало жаль этого Шерлока. Все это время наедине с собой, в холоде и хороводах мыслей. - Перестань, хватит! – в панике воскликнул Король, будто читая его мысли. Сердце Джона билось в груди уверенно и громко, Шерлок чувствовал его и боялся этого, боялся умереть от этого жара, он ведь столько много лет прожил в этом мире Льда. А теперь это сочувствующее сердце… - Я отвечу на твой вопрос, Шерлок, - парень назвал Короля по имени, и тот задрожал всем телом от теплых волн, исходивших от Джона Ватсона, от его искреннего и честного сердца. – Если ты не захочешь возвращать мне Гарри, я сделаю все возможное, чтобы твое сердце снова оттаяло. Со стоном статуя стража распалась снова на комья снега, и Джон, отворив незапертую дверь, вошел внутрь. Впереди виднелась только лестница, и он поднялся в гостиную, где у такого же камина, какой был в спальне Джима, скрючившись и держась за голову, сидел молодой человек со всклокоченными черными волосами. Ватсон помялся в дверях, но потом опустился на пол рядом с ним, тем, который всей позой представлял живую иллюстрацию слову «страдание». - Эй, - весело шепнул Джон, - давай представим, что ты не хочешь возвращать мне Гарри, хорошо? – темная голова дернулась, и на Джона уставился внимательный серый глаз. Воображение парня с готовностью на основе портрета выстроило все лицо сидящего напротив Холмса, и губы Джона расплылись в теплой улыбке, когда он коснулся поясницы Шерлока, а тот ощутимо вздрогнул. - Ты так давно был здесь, - настойчиво Джон потянул парня на себя, заставляя его убрать руки от лица, - и никого рядом с тобой… - теплые шершавые ладони откинули волосы с лица, и Джон всмотрелся в лицо Короля, который казался маленьким напуганным мальчиком. – Ты просто перестань дрожать, тебе ведь не холодно, а я не такой уж и страшный, надеюсь, - неловкая улыбка тронула губы Холмса. Джон приложил его холодную, почти ледяную – Снежный Король чертов – руку к своей груди, и глаза Шерлока широко распахнулись, зрачки расширились. - Сердце… - шепнул он, и Джону понравился этот его обычный, не высокомерный голос. - У тебя оно тоже есть, - и парень коснулся своей ладонью груди Шерлока, отчетливо ощущая ровные удары. – Видишь? - Горячее, - словно маска слетела с лица парня, он схватил обе руки Джона и прижал их к биению пульса, а сам оперся лбом о грудь неожиданного гостя. Ватсон удивился, но эта мягкость и податливость ему нравились, и он откинул парня на спину. Их лица омывали отблески пламени, глаза Шерлока казались ему ошарашенными и напуганными. - Тише, тише, - шепнул Джон в самое ухо Шерлоку. – Все в порядке… Ты же помнишь, я просто пытаюсь согреть тебя, таких холодных рук не должно быть у здорового человека. Тепло тела накрывало Шерлока с головой, он уже давно никого не подпускал к себе так близко; его глаза блаженно закрылись, он старался раствориться в ощущениях, дать своему мозгу наконец кратковременный и такой сладкий отдых. Горячий язык ласкал его шею, губы обхватили мочку уха, и Холмс поспешно закусил губу. Слишком много тепла, слишком много потрясающего тела рядом… Джон чуть сдвинулся вниз так, чтобы его бедро при каждом движении терлось о пах Шерлока, и отзывчивый парень откинул назад голову при первом же касании и хрипло застонал. - Боже, боже, прекрати! – воскликнул Шерлок, но Ватсон и не собирался отстраняться. У него тоже давно никого не было, и стоны и вскрики от таких невинных ласк хоть и немного удивляли его, но, скорее, потешали самолюбие. Когда вместо того, чтобы просто тереться бедром о член Шерлока, Джон чуть переместился и толкнулся, громкий стон любовника совершенно отключил ему все тормоза благоразумия, и, впиваясь зубами в чувствительную кожу шеи, Джон резко и быстро насиловал член Шерлока сквозь слои одежды. Превосходные ощущения. Они были слишком увлечены запахами, звуками друг друга и трением их членов, чему не мешали слои одежды, так что этот танец тел не продолжался долго. С громким стоном кончил Шерлок, выгибаясь навстречу Джону, и тот, глубоко поцеловав любовника, позволил волне оргазма унести его на время от окружающего мира. Когда он очнулся, он обнаружил себя в крепких объятиях Шерлока. - Так глупо, - тихо сказал Холмс, - мы вместо нормального знакомства занялись сексом… Джон рассмеялся: - Это было самое приятное знакомство в моей жизни. Они помолчали немного. - Так ты вернешь мне сестру? – осторожно произнес Ватсон. - Да, да, конечно, - поспешно ответил Шерлок. – И всех жителей этого проклятого королевства тоже нужно вернуть в нормальный мир, чтобы этот навсегда оказался закрытым для людей. - Полностью согласен, - лениво потягиваясь, Джон увлек Холмса в поцелуй. – А как же Андерсон? Глаза Шерлока злобно сверкнули, а Джон лишь тихо рассмеялся: - Понимаешь, я обещал ему, он подвез меня сюда, а то бы я так и бродил в лесу… Шерлок вздохнул: - Ладно, ведь у историй должен быть хороший конец, верно? - Конечно, - Джон ласково коснулся запястья Холмса. - Ты потрясающий. Послышался звук шагов по лестнице, и Шерлок и Джон услышали возмущенное: - Я тут мерзну на гребанной кухне, пытаясь приготовить яичницу, а они тут устроили! Джон обернулся и увидел встрепанную, но довольную Гарри. - Жива и здорова, - услужливо подтвердила тревожные мысли брата она. – А теперь хватит с вас на сегодня секса и впечатлений, а то там ужин на плите стынет. Шерлок и Джон переглянулись между собой и радостно рассмеялись.