***
Вера быстро шла по коридору особняка, сжимая в руках папку с документами. У нее ныла голова. Все-таки нервное напряжение давало о себе знать. Назарова остановилась перед одной из дверей и, помедлив немного, вошла. На диване сидела темноволосая женщина, которая до этого читала книжку девочке восьми лет. Увидев гостью, обе уставились на нее темными глазами. — Вера Дмитриевна, здравствуйте! — обрадовано вскрикнула малышка, ясно ей улыбаясь. — Привет, Надюша, — кивнула ей блондинка, улыбаясь и садясь в соседнее кресло. — Здравствуй, Ирина, — она посмотрела на черноволосую женщину в домашнем халате. — День добрый, — кивнула Авдеев. — Как там мои дети, мой брат, когда я их увижу? — начала она задавать вопросы. — Скоро, очень скоро, мне необходимо завершить операцию, но в школе вирус, — начала рассказывать Вера, внимательно следя за реакцией собеседников. Ирина тут же забеспокоилась, а Надя, не понимая, взглянула на мать. — Одна из составляющих вакцины — кровь Нади. — То есть, чтобы спасти людей, нужно немного крови моей дочки? — выпросила Исаева. Назарова кивнула. — Надюш, ты хочешь спасти брата и друзей? — поинтересовалась женщина у девочки. Та кивнула. — Для спасительного эликсира нужна капелька твоей крови. — Хорошо, мамочка, — Надя, широко распахнув большие карие глаза, ясно улыбнулась Вере. — Вот и отлично, — произнесла Назарова, поднимаясь с кресла. — Идем, — коротко кивнула она, двинувшись к двери. Ирина с дочерью пошли следом. — Моя семья знает, что я здесь? — спросила Авдеева, когда они остановились у входа в лабораторию. — Пока нет, они думают, что вы под завалом, — хмуро изрекла Вера, взглянув сочувствующим взглядом на спутницу. — Поверьте, это вынужденная мера, когда операция будет завершена, вы их увидите, — мягко сказала Назарова. — Надюша, сама справишься, ничего не бойся, твоя мама рядом. — Я не боюсь, — покачала головой второклассница и, открыв дверь, вошла в кабинет. Ирина же стояла, отведя взгляд и о чем-то напряженно думая. Было видно, что женщина переживает. — Мне пришлось инсценировать свою смерть, хотя в школе остались мои друзья и любимый человек, — сказала Назарова и тут же прикусила язык. Последнее словосочетание вылетело случайно. Исаева улыбнулась. — Надя говорила, что вы и некто Кирилл Евгеньевич жених и невеста, так ей сказал ее друг — Митя, — проговорила женщина. Вера улыбнулась воспоминаниям. — У меня есть друг — Кирилл, у него сын Дима, они с моей дочкой одного возраста, это же… одни и те же люди? — Да, одни и те же, — задумчиво сказала Вера. — Его жена работала на Ингрид, — проинформировала женщина. — Я знаю, мы предлагали ей сотрудничество, она вроде как согласилась, назначила встречу у себя дома, но мы так и не поговорили. Её убили, — объяснила Назарова. В этот момент из кабинета вышла Надя. Девочка улыбалась, держа в руках шоколадку. — А дядя Сема — волшебник, — радостно улыбнулась девочка. Семен усмехнулся, встретив взгляд Веры. — Ты раскрыла мой секрет, — деланно нахмурился лаборант. — Мы будем хранителями этой тайны, — Надя приложила указательный палец к губам, как бы показывая, что никто не узнает. — Спасибо, малыш, — улыбнулась Вера, после того, как Семен скрылся за дверь. — Надеюсь, что моя кровь поможет создать эликсир, и он поможет Андрюше и его друзьям. — Обязательно поможет, — кивнула Назарова. Она отвела их в комнату, а сама направилась в кабинет. Девушка поправила бежевый пиджак, который сейчас был на ней. Туфли на каблуке казались ей не особо удобными, как и юбка-карандаш, но образ нужно поддерживать. Это тебе не просто школа, где ты простая учительница, и не задание, где ты агент. Вера вошла в кабинет, включила свет и села в кресло за стол, начиная разбирать бумаги. Девушка чувствовала смертельную усталость. Как же ей хотелось отдохнуть, отвлечься, стать простым человеком, любящей девушкой. Но мечты оставались мечтами, а на деле были погони, задания, перестрелки и вечный страх не увидеть новый рассвет. Вера привыкла к такому образу жизни, хотя иногда в ней что-то ломались, возвращая в этот мир простого человека. Иногда напряжение выходило слезами, хотя Вера всеми силами старалась, чтобы таких моментов было как можно меньше, а если они и были, то чтобы никто не видел ее слабость. Назарова всеми силами старалась стать сильной и не зависеть от эмоций и чувств, оставлять свой разум холодным. Импульсивность в их деле может привести к фатальными ошибкам. Как только девушка встала на этот путь, она ясно поняла, что выжить будет не просто и, возможно, она даже не увидит, как убийцы получают по заслугам, поскольку умрет раньше. Этот страх уже давно не порождал панику и ужас. Вера научилась жить с ним и бороться. Блондинка часто вспоминала слова отца — Дмитрия: «Борись до конца, боль временна — триумф вечен». Он сказал эту фразу восьмилетней Вере, когда она не смогла станцевать в балетной школе. Возможно, девочка и не запомнила бы эти слова, если бы через неделю Дмитрия бы не убили. Тот день был таким же как и все остальные. Все было хорошо, светило солнце, цвели цветы. Май 1990 года выдался довольно теплым. Дмитрий и Вера пришли с прогулки, девочка помыла руки и теперь сидела за столом. Назаров, сняв пиджак, бросил его на стул, а сам, налив дочери вишневый компот, поставил стакан перед ней. Девочка поправила золотистые косички и взяла в руки стакан, но руки не недостаточно высохли, и она опрокинула содержимое на себя. — Ой, — испуганно вскрикнула Вера, заметив некрасиво пятно на бежевой кофточке с рюшами. — Поосторожней, солнышко, — мягко проговорил Дмитрий, — переоденься. Девочка встала из-за стола и побежала к себе в комнату, чтобы сменить вещи. Наконец, она поменяла кофточку. В этот момент в дверь позвонили. Дмитрий открыл дверь и в этот момент разделись два хлопка. Вера, которая спряталась в нише за тумбочкой, испуганно сжалась, закрыв ладошкой рот. Послышался грохот падающего тела, через мгновение перепуганная до смерти школьница увидела безжизненное тело отца, кровавое пятно расползалось по его груди, окрашивая белую рубашку в красный. Серые глаза убитого были широко раскрыты, и пустой взгляд был устремлен в потолок. Над телом склонился седоволосый мужчина, который положил на грудь убитого карту. Вера, еще не отойдя от шока, заметила в этот момент на пальце у убийцы перстень с черным камнем, на котором был интересный узор. Незнакомец ушел из квартиры, и Вера, давясь слезами, выбежала из укрытия и бросилась к родителю. Поскользнувшись на луже крови, девочка упала прямиком на грудь покойника, зарыдав в голос. Именно эту сцену застал вернувшийся со школы Степан Назаров. Вера покачала головой, стараясь отогнать дурные воспоминания. Вообще в её жизни было мало хорошего. Девушка никогда не расслаблялась. Стоило ей успокоится и найти счастье, как происходило что-то фатальное, и все шло к чертям. Назарова отложила очередной отчет в сторону, потерла переносицу, взглянув на часы. Было два часа ночи. Нужно было ложиться спать. Завтра рано утром нужно вернуться в Логос. Ребята доложили, что видели в лагере Флейшера и Раубер. Если это так, то дела очень плохи. Как Вера допустила такой промах? Нужно было додуматься, что пробирка с вирусом в школе. Назарова встала из-за стола, выключила свет, прошла в смежную комнату, где была её спальня. Блондинка вытащила пистолет и положила его под подушку, достала складной нож и кинула его на прикроватную тумбочку. Вера быстро переоделась и легла в постель, забравшись под одеяло. Девушка устало прикрыла глаза. Мысли снова вернулись к Кириллу. Назарова очень скучала, желала видеть его как можно чаще, но понимала, что это опасно. Пока она не может открыть себя. Да и что она скажет? «Привет, я тут воскресла, давай будем вместе?»***
Андрей обошел всю школу в поисках завхоза, но в комнате и в учительской ее не было. Значит, она на кухне. Авдеев вошел в помещение, где работали повара и ученики. Володя, как всегда, крутился у плиты. «И не скажешь, что он шпион. Хотя историчка тоже не походила на тайного агента», — подумал он. Наконец, на кухню с улицы вошла Смирнова. Женщина села за стол, открыв журнал. — Здравствуйте, Галина Васильевна, — подошел к ней Андрей. Молодой человек сел напротив нее. — Здравствуй, что-то случилось? — спросила завоз, оторвав взгляд от журнала. — Вы же знаете, кто это? — Авдеев протянул ей фотографию. Галина взяла в руки снимок и побледнела. — Откуда это у тебя? — спросила она. — Мы нашли ее личный дневник, — пояснил школьник. — Это Анна — дочь Константина Войтейвича, она умерла вскоре после преждевременных родов, что-то пошло не так, — пояснила Смирнова. — Мы дружили. Мы — это я, Анна и твоя бабушка. — А её ребенок, что с ним? — Умер вскоре после рождения. Родился на два месяца раньше, — пояснила завхоз. — Почему тогда Вера Дмитриевна так похожа на нее? У них одно лицо… — Возможно, родственница по стороне матери Анны, — сказала Галина, помрачнев. Почему она забыла свою подругу? Наверное, они стерли ей о ней память. Смирнова иногда смотрела на Веру и понимала, что когда-то, возможно, знала её. Лицо было знакомым. — Или же Вера Дмитриевна — это и есть якобы умершая дочь Анны, — хмуро произнес Андрей. — Мы нашли личный дневник этой девушки, там она говорит, что её инфицировали на пятом месяце беременности. Умерла она не от родов, а от вируса. — Я не видела ее могилы, и ребенка тоже не видела, возможно, так и было, — задумчиво изрекла Галина. — А кто отец дочери Анны? — задал вопрос школьник. Его распирало любопытство. — Не знаю. Она скрывала свой роман до последнего. Они даже сбежали вместе и обвенчались в часовне. Но ей пришлось вернуться назад. — Она упоминала какого-то Ивана… — Ивана Шевцова… Да, был такой. Но они были просто друзьями… — Спасибо, Галина Васильевна, — с этими словами юный сыщик забрал фотографию и стремительно вышел из кухни. Володя, который готовил тесто на завтра, замер. Он стоял за углом и особо не прислушивался к разговору, но некоторые обрывки фраз запоминал. Имя отца погрузился его в ступор. Во-первых, у Войтейвича была дочь Анна. Во-вторых, у этой Анны родилась дочь. В-третьих, Вера была очень похожа на Анну, как дочь на мать. В-четвертых, у дочери Войтейвича был друг Иван Шевцов. Конечно, возможно, это совпадение, но так много совпадений не бывает. Это просто невозможно. Особенно в этой школе. «Походу у меня была сестра», — мрачно подумал Володя и с новыми силами начал месить тесто. Кирилл сидел на кровати и сверлил немигающим взглядом стену. Разумеется, все его мысли крутились только вокруг Веры. Мужчина с болью взглянул на снимок возлюбленной, который стоял у него на тумбочке. Девушка на фотографии улыбалась ему, зеленые глаза сияли добротой. Воронцов покачал головой, стремясь отогнать счастливые воспоминания, которые отравляли ему душу. Мешали трезво мыслить. Все походило на кошмар. Казалось, что он вот-вот проснется, и Вера будет рядом с ним, будет улыбаться, глядя влюбленными и преданным взглядом на него. Но проклятье! Кирилл видел! Сам видел ее безжизненное тело в лифте, видел ее кровь, видел и понимал, что счастлив в этой жизни уже не будет. Его лучшая часть погибла в этом чертовом лифте вместе с ней. Воронцов готов был завыть диким воплем, как волк на луну. Возможно, он так бы и сделал, но рядом спал Митя — последняя его надежда на нормальную жизнь. Ради ребенка можно пережить и ад. Мужчина потер глаза и вытащил из кармана пижамных штанов смятый листочек, после этого развернул его. На нем был нарисован знак девы. Он ничего не понимал. Такая татуировка была на спине у Веры, такой знак в подземелье. Но Вера говорила, что это ее знак зодиака. Но Назарова родилась в октябре, она никак не может быть девой, она весы. Или у Кирилла паранойя, или он чего-то не понимает. Скорее первое, чем второе, если учесть, что он везде видит ее тень, силуэт, да еще и девушка привиделась Мите. Ко всему прочему Воронцову не давала покоя эта песня, которую слышал его сын.***
В этот момент у себя в комнате в кровати метался Вадим Уваров. Седины на его висках стало заметно больше, на лбу появилась первая морщина, грудь тяжело вздымалась. Мужчина то сгибался, то выгибался, не в силах развеять этот кошмар. Вокруг его кровати собрались люди. Комната была погружена во мрак, сквозь не зашторенное окно в нее проникал лунный свет, именно он служил единственным источником света. С улицы доносился зловещий гул, который усиливался. Вадим обессилено лежал в постели, раскинув руки в стороны и не в силах пошевелиться. Он с ужасом смотрел на людей, который, покачиваясь подходили к кровати, они образовывали круг, берясь за руки. Все были облачены в белые пижамы в пол. Многие были ему знакомы, но большинство нет. Уваров с ужасом увидел Полину, подошедшую к этим людям. Девушка была одета так же, как и они. Светлые волосы были взлохмачены, учительница была бледна, по ее виску стекала струйка крови. Мальцева взяла за руку Инну Лыкову, которая тоже была среди прибывших. Следом за Полиной появился Антон. Брат Вадима улыбался и эта улыбка не сулила ничего хорошего. Он встал плечом к плечу с друзьями и замученными в лаборатории людьми. Они сомкнули вокруг кровати круг и зловеще запели. Песня отражалась от стен и устремлялась к Вадиму, который весь трясся от ужаса и страха. Он смотрел на брата-близнеца. Их взоры были прикованы к друг другу. Глаза в глаза. На лице Антона застыла восковая, посмертная маска, только очи недобро блестели да губы шептали слова песни, которая ядом проникала в подсознание физрука. Небо зажгло миллионы огней, Мы ожидаем приказа в засаде, Войну ведем против лже-королей, И все мы уверенны в собственной правде. Стеною встаем, защищая живых, Идем мы вперед, не взирая на страхи. Остановить нужно проклятых зверей. Тех, что невинных сжигают во мраке… Вадим резко открыл глаза, начиная озираться. Сердце бешено стучало в груди. За окном завывал ветер. Кажется, началась гроза. Физрук обессилено откинулся на подушки, прикрыв глаза. Сегодня он точно не уснет. Песня все еще звучала зловещим набатом в голове. Разбитый в ходе падения висок болел, но было терпимо. Мужчина сел в постели, оглядевшись. Он замер, поскольку почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. На секунду он увидел перед собой темноволосую девочку, но моргнув понял –привиделось. Все следующее утро Вадим был сам не свой. Бессонная ночь давала о себе знать. Мужчина теперь боялся заснуть и снова увидеть мертвецов, которые лишились жизни благодаря ему. Больше всего пугал Антон. Страх казался таким глупым, но не для него. Уваров спустился вниз и, зайдя в столовую, остановился перед столом раздачи. Володя недобро на него взглянул, Маша демонстративно отверунлась. Уваров взял горячий кофе и тут же остановился, как вкопанный. За круглым столом сидели второклассники, которые что-то бурно обсуждали. Митя Воронцов улыбнулся и запел: - Небо зажгло миллионы огней, Мы ожидаем приказа в засаде, Войну ведем против лже-королей, И все мы уверенны в собственной правде. Рука дрогнула, и Вадим облил на себя горячий напиток и дернулся. Прошипев мысленно пару проклятий, мужчина как ужаленный вылетел из зала. Володя провел его внимательным взглядом, а дети ничего и не заметили. На Уварова так же внимательно смотрел и Степан Назаров, который сидел за столом учителей. Блондин усмехнулся, краем глаза посмотрев на Лилю. Девочка сидела за столом, уплетая булочку с молоком.