Крепко

Ын Би собиралась возвращаться к машине, когда кто-то толкнул её в спину. Вода и правда оказалась чёрной и ледяной. __________________________________________________________________________ Вскрикнув, она не успела опомниться, как оказалась в воде. За что ты так со мной? Не прошло и нескольких секунд, как от контраста температур тело стали одолевать судороги. Бесполезные удары ладонями по воде в попытках выбраться не приносили пользы, отнимая всё больше сил. Было неглубоко, но ледяная вода казалась вязкой словно нефть, каждый шаг по неровному дну стоил неимоверных усилий – минуты не прошло, а Ын Би вымоталась: посиневшие вмиг губы неконтролируемо тряслись, также и руки, крест-накрест обхватившие талию в попытке хоть чуть чуть согреть продрогшее тело. Глаза нервно бегали, пытаясь заметить признаки движения на берегу. Он там? Он ПРАВДА это сделал? Замерев, девушка до боли в глазах вглядывалась в темноту. Всплески воды прекратились, оставляя после себя оглушающую тишину, нарушаемую лишь звуком капель, которые, собираясь на кончиках влажных спутанных волос, изредка падали на почти неподвижную поверхность воды. Ын Би настолько запуталась и устала, стоя в ледяной воде, что готова была признать, что сделала это сама: сдвинула носки ботинок немного вперёд, сместила центр тяжести и упала. Неосознанно. Такое было бы возможно, она бы даже поверила в это, если бы не голос, безэмоциональный и резкий, слишком непохожий на голос Тэхёна, но принадлежавший ему: — Ты сказала "как же грязно". Теперь лучше? После того, как освежилась, — каждое предложение он будто силой выдавливал из себя. — Выходи. — Не приказывай мне, — задушенно. — Выходи. Не спеша переставляя ноги под водой, Ын Би поплелась к берегу. Она знала, что, если бы истерика не подкатывала к изнеможённому сознанию каждую секунду, выбраться на берег было бы делом двух секунд. Может, она просто не хотела выбираться – поэтому и стояла там всё это время. Может, она хотела, чтобы тот, кто сейчас неотрывно наблюдал за ней с берега, хоть ненамного сжалился. Может, Ын Би просто была глупой, но она готова была рыдать: сдаться, упасть перед ним на колени и плакать. Из последних сил понадеяться на его человечность. Пусть жалеет её, пусть считает её недостойной и жалкой – ведь тогда у него и в мыслях не будет использовать её для своих мерзких... вещей, будет противно даже пальцем к ней прикоснуться. Ын Би старалась поверить для себя, что это план, что так задумано, но внутри, в своём сердце, она знала, что это просто акт жаления самой себя – ей было до того себя жаль, что хотелось встать перед зеркалом, рассматривая следы, которые Тэхён оставил на её коже и, бережно гладя каждый из них, заливаться слезами, говоря самой себе, что "всё будет хорошо". Но ещё Ын Би знала, что никогда так не сделает. Что никогда не позволит этой сжирающей изнутри жалости, превзойти по силе ненависть, которая раскалённой лавой плескалась в покрасневших глазах. Она победит его, как угодно. Потому что, если его заводит слабость – она будет сильной. Если сила – она будет слабой. А если его заводит сама игра – она будет поддаваться. Вот и все правила: "Как победить психопата". Да если она выберется из этого всего, она книгу об этом напишет. Только с предупреждением – не для слабонервных и не для людей, не достигших точки отчаяния. Выбравшись из воды, Ын Би расправила подол платья, облепивший бёдра словно вторая кожа и этот нервный жест тут же съел раздражённый взгляд Тэхёна: — Ты вся дрожишь, — подойдя вплотную и вглядываясь в недоверчивые глаза. — Ты сделал это со мной, — с трудом сдерживая подступающие рыдания, Ын Би до боли прикусила нижнюю губу. — Как думаешь, почему? — его голос был острым как бритва. — Тэхён, я никогда тебя не понимала, — в темноте она не могла рассмотреть выражение его глаз. И понимал ли ты когда-нибудь меня? — Тебе и не надо, — усмехнувшись, парень схватил её за затылок и, притянув к себе, сильно прижал к груди, согревая. Его тело вздрогнуло, впитывая в себя часть холода: — И правда замёрзла, — от извращённой заботы в его голосе, Ын Би поморщилась ему в грудь. Если бы он увидел это её выражение в ответ на свою "заботливую" фразочку, точно бы взбесился. — Скажи мне одну вещь, — чувствуя тепло, наполняющее каждую клеточку тела, Ын Би впервые за вечер могла не сдерживать слёз – они куда-то пропали. Смешались с раздражением и впитались в кожу Тэхёна, словно в губку. — М? — незаметно для себя, парень стал перебирать пряди влажных волос. — Я тебе нравлюсь? Замер. Просто застыл как скала. Пальцы, до этого нежно касавшиеся волос, сцепились будто капкан, больно потянув: — Аааай, — чтобы уменьшить боль, Ын Би поднялась на носочки. Тяжело дыша, блондин не сводил глаз с коротышки, всё ещё держа её за волосы. — Как ты даже подумать об этом могла? — пытаясь изобразить на лице что-то вроде ехидной улыбки. — Ты, — осматривая девушку с ног до головы, — больше похожа на жалкого грязного котёнка, чем на девушку. — Ну я понимаю, — цепляясь за своё отражение в светлых глазах. — Ты же сказал, что я уродина, — сузив глаза, Ын Би пыталась рассмотреть хоть что-то, какую-то мили-эмоцию, реакцию на свои слова. Но ничего. — Именно, — улыбаясь. Напряжение витало в воздухе, грозя в любой момент сорвать маски и обнажить правду, уродливую и жалкую. Ын Би хотела сделать это сама – сорвать маску с него. Увидеть, как это грёбаная улыбка трескается, как его сознание ломается, впуская в себя осознание того, что он псих. Самый что ни на есть. — Тэхён, — она придвинулась немного ближе, стараясь всё же не прикасаться. — Ты садист? Сердце ёкнуло, а спустя миг – спокойно продолжило ход. Не попала. Но он заинтересовался – почувствовал, что коротышка не собирается отступать. — Неет, — протяжно. Прежде чем сказать следующую фразу, Ын Би опустила взгляд: — Тогда почему у тебя встаёт, когда ты держишь меня силой? Что она блять сказала? Будто оглушённый, парень не двигался и не дышал. — Ты или на таблетках, или садист, или извращенец. Последнее, — запнувшись, — потому что ты меня при каждом удобном случае обзываешь уродиной или коротконожкой, а потом, потом... ты просто подходишь и я, — подняв глаза на него, —... чувствую это, — поморщившись от противных воспоминаний, — низом своего живота. Попытавшись ответить, Тэхён понял, что не выходит: рот открывается, но он только и может, что глотать воздух. Кровь будто застыла в венах, застыл Тэхён, застыли его мысли. Время шло, Ын Би наблюдала за тем, как парень постепенно отмирал и теперь его взгляд перемещался со скоростью света, касаясь всего, кроме неё самой. Он думал над тем, что ответить. — Я попала в точку? — положив ладонь в область его груди. — Бред, — наконец переведя взгляд перед собой. Он снова натянул эту улыбку. Это никогда не закончится. Боже... — Бред? — она подняла брови. — Ты высокого о себе мнения, раз так подумала, — двумя пальцами скидывая её ладонь с собственной груди. — Да, — помедлив, — наверное, я садист, — наклоняясь так, чтобы их лица оказались на одном уровне. — Только моральный, понимаешь? Моральный садист, — хватая Ын Би за подбородок. — Меня возбуждаешь не ты, маленькая дрянь, а то, что ты не можешь от меня избавиться... зависишь. Ты сама – ничего не значишь, — с презрением, — не стоишь абсолютно ничего... Кончиками пальцев почувствовав, как подбородок девушки затрясся, резко опустил руки, позволив той упасть на землю и прижаться коленями к груди: — Ты плачешь, потому что уже влюбилась в меня? — присаживаясь напротив неё, чтобы получше рассмотреть лицо. Всхлипы сопровождались редкими завываниями, от которых в груди у блондина непонятно заныло. Хотелось, чтобы она прекратила. Потому что это.. неприятно. — Я плачу, потому что мне себя жаль, — поднимая на него заплаканные глаза, — и потому, что мне жаль тебя, — она давилась собственными слезами. — Не смей. — Ты такой же жалкий, как и я, Тэхён, — перебивая. — Просто я жалкая из-за своей слабости, — снова всхлип, — а ты – из-за того, что ты ненормальный настолько, что тебе, — переходя на шёпот, — доставляет удовольствие пользоваться ей. — Хорошо, — равнодушно. — Хорошо? — вглядываясь в парня. — Просто перестань плакать, — не двигаясь с места. — ...Тебе не нравится, когда я плачу? — Да, — поднимаясь с земли, Тэхён потянул за собой коротышку. Она ненормально улыбнулась сама себе, уцепилась за широкие плечи, а потом, встретившись с обеспокоенным взглядом, истерично рассмеялась: — Ты влюбляешься в меня? — Ты несёшь бред, — хмуря брови. Конечно это бред, ты просто долбанутый на всю голову псих. — Ты постоянно пишешь мне, — рваный вдох и взгляд Ын Би встречается с ледяными глазами, — оказываешься там, где я, бросаешь свою шл.. девушку в клубе, чтобы увезти меня чёрт пойми куда, — маленький кулачок со всей силы ударяется о его грудь, — прижимаешь меня к себе, чуть ли не раздавливая, целуешь.... СПИШЬ СО МНОЙ! — на последней фразе Ын Би чуть не сорвала голос. — Ты избил Джина, — чуть успокоившись, — только за то, что он надел на меня пиджак. — Джин просто хотел тебя трахнуть, — отступая от Ын Би на шаг и снова натягивая подобие улыбки. — И поэтому ты сделал это сам, да? — глаза коротышки горели ненавистью. Такой настоящей, что, будь она материальной, Тэхён бы просто стонал от боли. — Да. Просто да. Просто блять да. Он просто согласился. — Я знаю, что ты не остановишься, это в твоих глазах сидит, — набираясь смелости, Ын Би тяжело дышала. — Только ты должен знать, — сжав в ладони тёмную ткань платья (ох, если бы на месте ткани оказалось сердце Тэхёна – оно ведь такое же чёрное, наверное), Ын Би уверенно посмотрела в его глаза. — Я, — сглотнув, — НИКОГДА В ЖИЗНИ тебя не полюблю, — мотая головой из стороны в сторону. Второй раз за вечер блондин хватал ртом воздух. А может и десятый – он уже и не знал, внутри так много всего и, когда она говорит такое, это всё переворачивается, вызывает тошноту. Большой комок боли, который хочется выблевать. Но он не может. Не знает как. — После всего, что ты сделал.. никогда в жизни, — почему он не реагирует.. — слышишь? Ын Би повторяла как заведённая – слова ненависти и эту последнюю фразу, от которой у него мурашки по коже ходили табуном. А он просто стоял и пялился. На острые скулы и заплаканные глаза. На влажные волосы, платье. Он не мог оторваться. Ноги сами повели к ней, руки сами сгребли в охапку слабое тело и понесли в тепло. На заднем сидении много места. Ын Би не двигалась, лишь с глазами, полными непонимания, следила за его действиями: усадил её, принёс из багажника плед и свою одежду, закрыл дверцу и, усевшись рядом, протянул руки к дрожащему телу. Одна пуговица, потом другая, дальше – атласная лента слетела с талии и он стянул платье через голову. Завороженно следил за собственными руками, которые не спеша стягивали лифчик, обнажая грудь. Перехватил руки Ын Би, когда та попыталась прикрыть наготу. Это моё. Провёл почему-то дрожащей ладонью от шеи к животу, по пути намеренно коснувшись сосков. Сам не заметил, как в этот момент прикусил губу. Жарко. Тогда почему он дрожит? Наклонился к её лицу и, пальцами захватив подбородок, медленно повернул на себя. Не заметил колкого выражения тёмных глаз, потому что смотрел на влажные губы. А мысленно уже целовал. Но рано. Одной рукой перехватил плечи, другой – бёдра и ловко подмял под себя. Вот оно – это ощущение, ради которого он всё это делает. Он не понимал, но чувствовал: глаза – такие тёмные, её волосы, кожа, руки, родинки на ладонях, грудь. Всё его. Без остатка. В этот самый момент. Вот ради этого. Тяжело, будто с надрывом выдыхая в её рот, он будто просил разрешения. Но знал, что её ответ ничего не изменит. Потому что... химия. Её не может не тянуть к нему, когда он просто от её вида готов кончить. Невесомо коснулся губами щеки. Она замерла и с вопросом смотрела на него. Так смотри. Только не сопротивляйся.. Потом подбородок и губы. Верхняя и нижняя – по очереди. Немного сжать и потянуть. А потом проникнуть внутрь и потеряться. Слишком хорошо. Отстраняться лишь для того, чтобы дышать и смотреть в чёрные глаза. Не прерывая поцелуя, добраться ладонями до бёдер и, приподняв их, стащить трусики. Преодолеть её сопротивление, целовать сильнее и глубже. Чувствовать приток крови к паху, то, как он пульсирует всё это время – это унизительно, с самого начала, с самого грёбанного начала. Когда увёл из клуба, когда обнял у машины, когда она вышла из воды, когда приложила руку к груди. Кто ты такой, Тэхён? Ты жалок. И теперь иметь её под собой. Оглушительно до прилива крови в ушах. Настолько, что он может слышать собственное сердцебиение. Никогда бы не отпускал: если бы только она молчала, не пускала ядовитые фразочки, не была его коротышкой. Потому что коротышку нужно унижать. По привычке. Чтобы не быть униженным самому. Облизал два пальца и, смотря ей в глаза, медленно ввёл. Недостаточно мокрая. Чёрт. Его глаза стали злыми. Почему она не хочет так же сильно? Через секунду достал пальцы и нарочито медленно вошёл, наслаждаясь тем, как её рот распахнулся в глухом крике. Чувствуешь себя наполненной, да? Только теперь ты идеальна. Только, когда я в тебе. Это поглотило сознание: мягкая кожа, стоны, взгляд, который принадлежал лишь ему. И не важно, что в нём. Даже если ненависть. Кончил быстро, излившись на внутреннюю часть бедра. Но не прошло и минуты, как возбудился снова. Чёрт. Посмотрел на неё в бессилии и, наклонившись к румяному лицу, вошёл снова. Опять это наваждение, снова бессилие перед ней, снова чувство, что твоё тело тебе не принадлежит. Снова это наваждение, снова бессилие перед ним, снова чувство, что твоё тело тебе не принадлежит. И только краем сознания, слишком ослабшего после всего, что случилось, девушка выцепила из его бессвязной речи хриплое: Моё. Он повторял это как заведённый. Его штаны были слишком большими и длинными. Она и правда "коротконожка" — усмехнувшись, подумал парень. То же самое – с толстовкой. Она почти спала, когда он одевал её, аккуратно подворачивая штанины и рукава под её размеры. Спрятав всё ещё влажные волосы под капюшон толстовки, довольно ухмыльнулся и вышел из машины. Аккуратно потянул за ноги, чтобы она удобно легла, и сел за руль. Не знал, почему, но лыбился, как последний дурак. Смотрел в заднее стекло на маленькие пальчики, выглядывающие из-под рукавов и улыбался. Надо было подтянуть выше. Звонок мобильника заставил его мигом схватить телефон, оглядываясь. Не проснулась. — Да, — приглушённо. — Ты блять почему трубку не брал? — такой наезд не задел довольной улыбки блондина. Шуга злится на всё и всегда. — Не слышал, — не сводя взгляда со стекла заднего вида. — Дерьмо тут устроил и свалил, а мне разгребай? Ушлёпок, бля, — ворчал Шуга, постоянно отвлекаясь на какие-то посторонние звуки. — Кто там с тобой? — заводя машину. — Весело время проводишь? — Ага, весело, да тут пиздец какой-то, эта ненормальная мне все мозги выела, пока мы пытались тебе дозвониться, — с упрёком. — Ааааа, — догадался парень. — Передавай Ши Ён привет. — Ты что, сбрендил? — Я думал, это ты сбрендил, — закатывая глаза, — столько времени наедине с.. — Короче, закрыли тему, — перебивая, — мне пришлось всем сказать, что вы встречаетесь, — с издёвкой в голосе. — разгребать будешь сам. Блондин даже примерно не знал, где находился – лишь кусочек асфальта, освещаемый фарами, казался оазисом света посреди тьмы. Тишина. Только тихое сопение, гудящий двигатель и шипящий звук шин. Смотря на дорогу перед собой, Тэхён улыбался: — Отлично. — Отлично? — удивился Шуга. — Всё правильно сказал.