Что-то касается лишь двоих.

Уилер садится обратно, предварительно подняв стул с пола. На кухне снова тихо. -Парни, я запутался, - голос у Майка тихий, сиплый и почти дрожащий. Дастин смотрит на него из-под кудрей, Уилл тяжело дышит, он всегда тяжело дышит, когда чуть начинает нервничать. -В чем ты запутался? - Дастин пытается говорить достаточно четко, чтобы звучать убедительно, - в чем ты запутался?! Ты звал ее тогда. Ты звал ее 353 дня, неужели ты не помнишь? А она приходила, чтобы услышать тебя. Приходила, смотрела и плакала. Сбежала ради тебя, грохнула со скейта Максин. Потому что ты. Она вообще ради тебя спасла эту чертову планету. Она сильная. Ты вообще знаешь кого-то сильнее Оди? Нет? А теперь подумай о том, насколько ты козел, раз девочка, что спасла мир, девочка, что закрыла портал и убивала чудовищ, теперь из-за тебя не может найти в себе силы, чтобы встать с кровати? Дастин тяжело дышал. Он сам был никому и не нужен. Максин ушла от Лукаса очень быстро - они были такие маленькие тогда, а отношения - штука сложная. Рыжая с приятелем бережно хранили воспоминания о робких поцелуях, краснеющих щечках и чистой, искренней ревности. Они даже, как казалось многим, именно поэтому стали лучшими друзьями. Максин смело комментировала пассии Лукаса, он никогда не оставался в долгу, при виде ее очередного парня. Иногда они спали по дружбе, но никто не знал об этом, как и о том, кому на самом деле принадлежит девственность Максин, как дрогает сердце у Лукаса порою, и как любит она эти ночи, когда он влезает к ней в окно, запыхавшийся засыпает рядом. Утром рыжая просыпается, ощущая лишь пустоту - физическую, моральную. Иногда он приносит ей цветы, реже - конфеты, и тогда рыжая напоминает ему, что он здесь для того, чтобы обоим получить удовольствие. Он тогда глубоко вздыхает, даже иногда берет со стола ее сигареты и глубоко затягиваясь, курит в окно, даже не подозревая, что она говорит это больше себе, чем ему, чтобы не привыкать, не привыкать... к его плечам, к его почти неосязаемым духам, потному подростковому телу, пушистым волосам... рыжеволосой нельзя привыкать и она говорит себе это постоянно, ежечасно, но только не в те ночи, когда он приходит, чтобы покрыть ее поцелуями, чтобы им было безумно хорошо в ночной темноте, и немного стыдно в школе утром. Майк никогда не хотел, чтобы такое произошло между ним и Одиннадцать. Они до последнего не называли себя "парнем и девушкой", потому что оба понимали, что над отношениями нужно работать, работать, работать и вот так, по глупости и неопытности не хочется потерять то важное, сильное, теплое, что было всегда между ними. Уилер обнимал ее иногда, но никогда - за талию, ласково и осторожно гладил по волосам, порою, и всегда был готов прийти на помощь. Они гуляли часто вдвоем, Майкл обыкновенно покупал Оди что-то сладкое, вроде ваты и приводил домой ужинать. Потом, постепенно все стало меняться. Начались интриги. Все вокруг как-будто обезумели. Общение между девочками и мальчиками стали напряженнее. Уже нельзя было так просто подойти и обнять кого-то - на это нужна была веская причина и разрешение обнимаемого. Девочки стали застенчивее. Они чаще стали убегать куда-то стайками, шушукаться. На физкультуру стали ходить реже, и уже не бегали так резво, играя в футбол или залезая на спор по канату с мальчишками. Уже нельзя было так просто вызвать их восхищение, просто показав маленького мышонка или встав на руки. Девочки стали все чаще общаться с мальчиками постарше, уходить с ними вместе их школы и пить кофе в свободное время. Они вообще стали пить чертовски много кофе. Мальчики давились им, считая его противным и пожимали плечами, каждый раз, когда девочки вздыхали глубоко, разворачивались и уходили.