Пятьдесят Оттенков Рыжего

Бабушка была самым близким мне человеком, после брата. Родителей я в счёт не беру из-за того, что они просто выбросили меня, когда узнали, что являюсь омегой. «Нам не нужно такое отродье, как ты. Живи где хочешь, мы тебя обеспечивать не собираемся» — вот как они процитировали свой поступок. Я отчаиваться не стал, знал, что брат меня любит, не смотря ни на что. Так и получилось. Через неделю мы с братом отправились на похороны. Решили, что не станем хоронить, а проведём кремирование, а прах развеем по ветру. Так пожелала ещё когда-то сама бабушка, усмехаясь, что не хочет, чтобы её тело подверглось инфекции, которое делало бы её мёртвое тело живым. А мы лишь смеялись над её словами. Возвращались в город слегка в подавленном состоянии. Мы понимали, что она умерла в довольно «молодой», как она говорила, в 93 года, но было грустно, что любимые люди умирают. Но в школе я пытался улыбаться. Артём сразу заметил моё состояние и пытался растормошить меня. Я отмахивался, пытался сконцентрироваться на учёбе. *** Новый сентябрь встретил нас дождём и холодным ветром. Стоять под зонтами на улице оказалось не самым приятным действием, и поэтому после линейки наша троица рванула в ближайшую уютную кафешку. Там мы согрелись горячим чаем и заговорили о насущном. -А как вы думаете, учатся ли в нашей школе парни-омеги, — спросил Артём. Я от его слов незаметно вздрогнул и искоса на него посмотрел. Мы никогда не обсуждали такие темы. -Не знаю даже. А что такая заинтересованность, Артёмка, а? — затараторила Леся, когда я уже собирался открыть рот. -Да так, просто. Я ни одного такого не видел лично, хотя слышал, что они употребляют какие-то препараты, чтобы скрыть свою сущность. Алестий, а если бы твоим истинным оказался бы парень, ты бы стал его принимать? Вот я и попал. Я лихорадочно пытался найти хоть одну нормальную мысль. -Я даже не знаю. Это же такая редкость в нашем мире, что они даже не пытаются искать своих истинных, чтобы не позориться. Даже если взять самого ***, он же тоже был омегой, как говорят неофициальные данные. Он же не выбрал себе жену и не оставил наследников, и поэтому на престол посадили его племянника. Вот моё мнение. Артём на эти слова лишь усмехнулся, а я уставился в чёрный экран телефона, чтобы как-нибудь не афишировать своё волнение. Мы посидели ещё немного, а потом разошлись по домам. Этому разговору я не придал никакого значения. Просто подумал немного над этим и всё. На следующий день нам объявили о поездке в соседний город на арт-выставку. Артём сразу отказался — это не его, хотя по слухам, он хорошо рисует и играет на гитаре, ну это его дело. Я согласился, но предупредил Артёма, что свой багаж в виде рюкзака я скину ему на попечительство, а то лень с собой таскать, Подговорил Лесю, что она тоже едет, она согласилась на поездку, но только с парнем. Сказать, что я удивлён — значит ничего не сказать. Хоть она девушка и красивая, но парней рядом с ней я никогда не замечал. Оставив расспросы на потом, я засел дома над уроками. Потекли скучные и однообразные дни до поездки. Нет, я, конечно, преувеличиваю, я всё так же веселился с ребятами, но всё равно неистово ждал этой поездки как глотка воздуха, чтобы развеяться. И вот, этот день настал. С утра я был приятно взволнован и немного возбуждён от предстоящего путешествия. Хоть и день немного не задался — боль от удара мизинцем меня взбодрила, пролившийся кофе «обогрел», да и погода хоть была солнечной, но дул сильнейший ветер. На автобус я немного опоздал, поэтому пришлось садиться на не очень привлекательные для меня места — укачивает меня не по-детски. На сиденье я сразу абстрагировался от мира сего с помощью музыки. Хотя мило воркующие голубки в виде Леси и её парня немного раздражали. От этого на душе становилось немного грустно, ведь вероятность того, что я буду также мило сидеть на коленках любимого человека и так же глупо хихикать над его шуточками — ничтожна мала. Поездка мне очень понравилась, она принесла кучу вдохновения и различных идей, так как в большинствах выставок принимали участие такие же как я — зелёные лягушата, имеющие много недочётов, но всё выглядело так живо и красочно, что аж дух захватывало. На обратном пути я чувствовал себя более живым, нежели в тогдашнем. *** Осень радовала буйствами красок. Мне так и хотелось это всё запечатлить, и поэтому я часто вытаскивал Артёма в ближайший парк погулять. Мы там устраивали пикники и простые посиделки у пруда за кормлением прожорливых уток. Особенным настроением отличались его волосы. Они казались ярким солнышком посреди всего. Из-за того, что ему стало лень отрезать волосы, они отрасли у него до плеч. А вот тут Леся постаралась на славу — мучала и терзала его волосы, заплетая из них замысловатые причёски или же вкалывая ещё живые цветочки. Выглядело очень мило. А ещё у меня появилась маленькая проблемка — на горизонте высвечивался предстоящее день рожденье у Тёмы, и у меня в голове не было ни одной идеи по этому поводу. И это было для меня немного печально. А ещё приближалась течка. Но это не было самым страшным. Просто мой организм стал всё ярче реагировать на некоторую личность — Артёма. Меня прям бесила вся эта ситуация. По вечерам мне в сознание подбрасывались некоторые образы, от которых бросало в жар и проходилось уделять себе дополнительных двадцать минут, помогая себе с помощью онанизма… *** Как обычно мы гуляли, и я согласился зайти согреться к рыжику, просто прогулка со скейтами оказалось не самым лучшим решением для поздней осени. В гостях у Тёмы было хорошо, но меня смущал взгляд его дедушки, как будто он видел меня насквозь и знал обо мне больше меня самого. А так всё было гостеприимно и по-домашнему уютно. Мы пили какао, сидели у костра и гладили чересчур ласковых котов. Идиллия. Мои мысли сразу шли в обочину, и я представлял себя через сорок лет в окружении детей, внуков и любящего мужа в собственном домике у леса. Или же мысли утекали к совместным воображаемым ночам с Артёмом. И от этого я часто смущался собственным мыслям. Попрощавшись, я засобирался домой. Темнело и не хотелось бы возвращаться по кромешной тьме, боюсь я её. Мой путь пролегал как раз через парк. Отойдя на некоторое расстояние, я услышал приближающие шаги в мою сторону. — Эй, пацан, закурить не найдётся? — услышал я в свою сторону. Я оглянулся, увидел мужчину лет сорока, гопотовый спортивный костюм не сподвиг моему «радужному» настроению по направлению к этой личности. — Я не курю и вам не советую, — ответил я честно, не ожидая, что это станет спусковым рычагом к дальнейшим событиям явно не очень адекватного человека. — Мм, да ты нарываешься, мальчик, — сказав это, он неожиданно зарядил мне в печень. Я охнул, согнулся пополам и попытался сказать этому недоразумению слова оправдания, но он просто снова пнул меня в живот. Я упал, отхаркивая кровь, как из-за деревьев послышался голос рыжика. — Алестий, ты где? Ты забыл у меня телеф… Алестий?! Что с тобой? — Тёма подскочил ко мне, но к этому моменту подозрительный тип уже смылся. Артём мне помог подняться, переживая за меня. — Сам сможешь дойти до моего дома? — на что я просто кивнул, чуть не оступившись на ровном месте. Мы дошли до его дома, где он заставил меня снять рубашку и приложил к месту ушиба кусок льда, обёрнутого полотенцем, проверил у меня зрачки и спросил на счёт головокружения, на что я ему лишь отрицательно покачал головой. Он меня немного пожурил насчёт моей невнимательности и неосторожности, на что я фыркнул, но получил лёгкий подзатыльник. Домой он проводился меня отвезти на машине, а когда я спросил, есть ли у него права, на что он просто отмахнулся. Он меня довёз прям до подъезда, на что бабушки на лавочках поцокали мне в след. У двери я обернулся, помахал на прощанье, уверенный, что он сразу же уедет. Но он нервно закурил в сторонке, чего я просто не увидел, не обладая глазом на затылке, а жаль. Я добрался до квартиры без происшествий, пройдя на кухню, заметил брата, с кем-то нервно разговаривающего по телефону, но, увидев меня, он отложил аппарат, щёлкнул пальцем и скрылся за дверью. На что я лишь пожал плечами — мало ли, какие у него проблемы на работе. Зайдя в ванную, я решил посмотреть на мои повреждения — синяк казался чем-то странным, не вписывающимся на моём теле, отливал только начинающем синеть отёке. Потрогав, я поморщился. Не привык я к различным повреждениям — мальчик я домашний. Зато остались хорошие воспоминания о заботе Тёмы и о его беспокойстве.