Солнце светило по-особенному приятно, ветер щекотал щеки кончиками волос.
Грэнда медленно открыла глаза и, жмурясь, осторожно поглядывала на верхушки елей, за которыми находилась, кстати, Хижина Чудес. Покачивая большими ногами, она кормила свою ящерицу и думала о предстоящем походе. Мейбл пригласила её с Кэнди в лес, с ночевкой. И все было бы отлично, если б в поход не собирались еще Диппер и Зус.
— Мы бы всю ночь секретничали, целовали плакаты и красились как взрослые, — пробасила Грэнда, обращаясь к ящерице, — а какое с мальчишками веселье? Они опять будут смеяться с Кэнди и Мейбл, рассказывать им страшные истории, — она опустила голову, — про меня снова забудут. Обижаться не на что, просто, к этому сложно привыкнуть, — девушка отодвинула своей огромной, но нежной рукой ящерку и с криком «ГРЭЭЭНДА ПОШЛААА» перекувыркивалась через себя, аки грациозная лань, обратно в комнату, подальше от окна.
Поднявшись, она уловила в зеркале свое отражение. Растрепанные каштановые волосы, не собранные по-обыкновению в хвост, смотрелись бы очень мило, если бы не было обсыпаны остатками кукурузных хлопьев с пола. Грэнда отряхнула волосы, подошла ближе к своему отражению и начала всматриваться в черты этого лица. У неё был аккуратный нос, большие ясные глаза, окаймленные бархатом черных ресниц, которые Грэнда никогда не красила, милая родинка на щеке, как у Мерлин Монро, только настоящая. Она улыбнулась себе, изо всех сил стараясь не замечать своего огромного рта, щек и всего телосложения, что находилось ниже подбородка. Мама часто говорила ей, что если «на щечке родинка — счастливая будешь» и нежно шуршала волосами на затылке. Грэнда дотронулась пальцами до кругленького пятнышка и медленно скользнула ими по щеке. Бросив последний взгляд на отражение, отвернулась. А счастлива ли Грэнда?
Что бы случилось, если б жизнь повернулась другой стороной? Если бы она имела такие же тонкие руки, как Кэнди и так же мило смеялась, как Мейбл. Если бы она не притворялась, что ничего не боится и все может. Если бы могла контролировать свое поведение. Грэнда разомкнула губы:
— Аааам, эээаам, аааам…
Она напряглась изо всех сил, пытаясь сделать голос на децибел тише и нежнее, но выходили только стоны старого, облезлого контрабаса:
— Ааааээээаэаэаэ…
По щеке медленно, оставляя мокрые дорожки, одна за другой покатились капельки воды. Грэнда закрыла глаза ладонями и зарыдала басом боксера-тяжеловеса.
***
Кэнди весело шлепала новыми черными сандалиями по асфальту в такт с мелодией в наушниках. Она шла прямиком к Грэнде, чтобы одолжить одну из её футболок для ночевки в лесу.
Для сна в ней, разумеется. Футболка должна быть самой лучшей, ведь этой ночью Кэнди собиралась «очень сильно чего-то испугаться и придти в палатку Диппера, дабы он её успокоил». Девочка покраснела и улыбнулась.
В сотый раз прокручивая свой план в голове, она открыла дверь в дом Грэнды и услышала надрывный вопль дохлого сурка-дальнобойщика.
Через пару минут она нашла источник звука, лежащий в слезах, на полу.
***
С момента начала истерики прошло около получаса. Грэнда собрала в кучу все листки бумаги, на которых писала стихи, все диски с любимыми группами, палетки с тенями
и начала рвать и метать. Швыряя в стену, размазывая по полу и уничтожая в больших руках она пыталась то ли изменить себя и свою ненавистную жизнь, то ли просто избавиться от ужасного чудовища, которое грызет душу и заставляет плакать. Чудовище, которое живет в ней. Чудовище, которое носит её лицо, говорит её голосом и здоровается с её друзьями. Чудовище, котором она и является.
вот как может накрутить себя одинокий человек за какие-то полчасика
К моменту прихода Кэнди, истерика более или менее утихла и девочка просто беспомощно лежала на полу, вздрагивая и иногда покрикивая. Нет, все это сложилось в голове Грэнды не в эти полчаса, это росло в ней, тяжелело и старалось быть незаметным всю жизнь, полную унижений, неполноценности и одиночества. Последняя капля самобичевания и чаша оказалась переполненной. Может, просто, сдали некрепкие нервы.
— Грэээээндааааа, — Кэнди схватилась руками за лицо и подалась вперед к подруге.
Грэнда молчала.
— Что-нибудь случилось? Как? Что случилось? — Кэнди дотронулась до её плеча.
Грэнда перевернулась на спину и посмотрела на неё пустыми, безжизненными глазами. Там жертва смотрит на охотника, истекая кровью. Ей уже все равно, осталось только дождаться момента.
— Что это? Жалость или любопытство?
— Что?
— Тебе жалко или любопытно?
Пауза. Нет, совершенно не неловкая. Просто Кэнди
ТЫСЯЧА ЧЕРТЕЙ НЕ ПОНИМАЛА НИЧЕГО ВООБЩЕ.
— Ты чо, рехнулась? Что происходит? Почему ты ничего мне не говоришь? — она невольно рассмеялась, смех оказался очень горьким, — тебя никогда ничего не беспокоило, я даже не знаю, что делать и вообще...
Грэнда поднялась, прижала колени к груди и отвернулась к стене. Кэнди поняла, что у неё получается не то, что успокаивать, а совсем наоборот, усугублять ситуацию и осторожно присела рядом.
— Эй, — она еще раз дотронулась до плеча, — сколько я буду любить тебя?
Грэнда печально подняла глаза:
— пару раз, — слегка дрогнули уголки губ.
— теперь, может, расскажешь, что не так?
Зареванный и растрепанный кусок мяса поднялся, медленно проковылял на другой конец комнаты и, оперившись рукой о стену, негромко сказал:
— Я ненавижу себя, Кэнди.
— Чушь. Бред, — та отмахнулась рукой, будто прогоняя комара.
— Это тело, этот голос, это ужасное поведение, это неумение держать себя в этих огромных руках, — Грэнда снова шлепнулась на пол, засунула в рот пару чипсин и смачно рыгнула.
Кэнди на пару мгновений укусила нижнюю губу, о чем-то размышляя, но тут же подняла голову и направилась в сторону шкафа.
— Чушь, ты — королева. Ты прекрасная, амбициозная женщина с формами, телом и хорошей самооценкой, — перечисляла она в поисках чего-то на полках, — все мысли твои — это полный бред.
Да где же… Успокойся и...
Что это… И лучше покушай, да…
Ах, вот она где! — Кэнди достала из шкафа любимую футболку Гренды, темно-зеленую, с фиалковыми рукавами и черной линией воротника, — я одолжу? Спасибо!
Она подбежала к своему портфелю, встала на худые коленки, убирая волосы за уши. Уложив футболку в портфель, достала какой-то блестящий журнал.
— Вот! Тут всё о переходном возрасте! — и, подняв палец вверх, добавила, — тебе очень поможет, гарантирую. Люблю, покааа, — и ушла, оставляя за собой запах жаренного арахиса и напряженную тишину.
Грэнда вяло откинула журнал под кровать, туда, где лежали все журналы, оставленные Кэнди. Нет, это была не первая ситуация с такими выкидами Грэнды, но серьёзнее, на тонну серьёзнее, чем раньше. Почему Кэнди не увидела это? Почему просто как обычно ушла, оставив бесполезную недокнигу? Снова мысли, неприятные, омерзительные. Мысли, из-за которых не хотелось не то что в предстоящий поход, а вообще отрываться от пола этой комнаты.
Ноги подняли её и перенесли к шкафу, в котором недавно рылась очкастая подруга. Кажется, пора собираться. Грэнда посмотрела в сторону окна, потом на часы. Пол шестого, времени остается не так много. Она не может подвести ребят и не придти. Да, и, если она останется, окруженная этими стенами, еще хоть на час, то неизвестно, что может произойти.
Грэнда медленно достала с самой верхней полки походную сумку.
