Существо

Ваня торжествующе посмотрел на коллегу и произнёс: - А всё потому, что вы, женщины, существа слабые и нежные, от которых нет спасения!.. Оксана тяжело взглянула на компьютерщика, но будто что-то вспомнила, и едкие слова так и остались невысказанными. Девушка глубоко вздохнула, и, понимая, что уже проиграла бой, лениво ответила: - Сам ты... Существо. Существа. А мне и возразить ему было нечего, наверное, впервые. Два месяца назад я встретила одно такое существо, перевернувшее мою жизнь. Слабое? Невинное? Когда я года три назад пришла работать в ФЭС, вокруг царила Белая. Она была везде: в буфете ароматом домашнего печенья, в переговорной новыми паролями и невинными шуточками вроде изменения фона рабочего стола на головном компьютере, в лаборатории строгим порядком инструментов, ведения документации и конфетным хаосом в ящиках стола. В мятом блокноте мелким почерком злых слов, полных отчаяния и боли. Я решилась прочесть его лишь однажды, и была поражена её миром. Маленькая, испуганная, уже не наивная девочка, жутко комплексующая по любому поводу. "Ваня перекрестил машину перед тем, как подписать ордер на обыск и экспертизу. Гад." "Валентина Владимировна опять спихнула на меня всю работу с ДНК. Она же знает, сколько у меня оружия на отстрел!" "Юля сказала, что я "Всё равно ничего не делаю". Я больше не хочу быть криминалистом. НИ-КОГ-ДА" "Я устала, помогите мне кто-нибудь!" Эта записка, наверное, была самой последней каплей. Я никогда не видела эксперта-баллистика и трассолога Таню Белую. Но я сразу поняла, когда она ушла. Ушла отовсюду сразу: из подшитых журналов охраны, из гардероба с пятой вешалки справа, из ящиков стола и пользователей в компьютерной сети ФЭС, из глаз Ивана и Рогозиной. Ей стоило лишь раз войти вновь в эти двери, чтобы понять, как пусты и беспочвенны были её страхи, но она этого не сделала. Остался лишь стикер со смайликом, нарисованным дрожащей рукой, на мониторе моего компьютера в "верхней" лаборатории и такой же на шоколадке возле клавиатуры Тихонова. Она вернулась в начале зимы. Она не хотела приходить, но служба есть служба и приказы не обсуждаются. Я видела её на первой летучке: забавно было наблюдать за "роковой женщиной", из-под чёлки нервно и пугливо поглядывающую на бывших коллег, осторожно подбирающую слова и скупо жестикулирующую. В основном Таня сидела, сжав пальцы в замок и словно окаменев. А через пару часов мы "познакомились". - Привет, Оксана... - она появилась в дверях лаборатории, нерешительно накинув на плечи общий халат. - Есть что-нибудь? Я решила подшутить над ребёнком, и притворно возмутилась: - Ну я что, всё одновременно делать должна? У меня не три пары рук! - оглянулась на втыкающего в монитор Ивана и скептически хмыкнула. - И даже не две. Белая помрачнела и села рядом на пустующий стул. - Прости, я действительно не права. Я подожду. Смотреть на неё было невыносимо. - Да всё в порядке, я пошутила... Я хочу сказать, что "по ту сторону", наверное, всё выглядит гораздо проще... - Да уж, - Таня улыбнулась. - Но иногда я скучаю... По всему этому. Она встала и с лёгкой ностальгией прошлась вдоль столиков с рядами колб и потрепала программиста по вихрастой голове. - Я тебе не "это"! - буркнул он хмуро. Я решила больше её не мучить. - Знаешь что, у меня всё готово, - я протянула Тане папку. - Скажи, когда закончишь работать. Сходим, выпьем за знакомство. Тут недалеко отличный бар открыли... Согласно склонив голову, Белая вышла, аккуратно придержав тяжёлую дверь и встретившись на прощание со мной взглядом. Еле слышный отголосок недожатого звонка пролился по коридору, после чего в замке со звоном повернулся ключ. Со звоном - потому что малое количество ключей моя любовь так по-детски компенсировала кучей брелков. Чтобы позлить её, я иногда называла эту приблуду "связкой брелков", а она каждый раз божилась их выкинуть, но вот снова вечер и усталый капитан открывает дверь с привычным мелодичным металлическим звуком. Я вышла Тане навстречу. На каблуках она была чуть ли не выше меня. Сбросив сапоги и распустив высокую причёску, еле доставала макушкой до моего подбородка. Я не удержалась и обняла её, уставшую и снова ужасно грустную. - Оксан, а, Оксан... - Что такое, товарищ капитан? - Как думаешь, меня возьмут обратно? Ну, в ФЭС... - А что так? - я улыбнулась, глядя ей в глаза, пытаясь успокоить. - Устала служить двум господам? - Да ты не представляешь, насколько. И каждый месяц по кругу, куча дел в УВД, кто-то копает под Рогозину, потом предлагают и мне покопать! - голос Тани срывался на крик. - А я ведь стала опером не ради всего этого... Белая сползла на ковёр в гостиной и уткнулась лицом в диван. Мы сидели, обнявшись, целую вечность, вдыхая уже почти весенний ветер из приоткрытого окна. - Не бойся, Танчик. Прорвёмся. Тебя все очень ждут и любят. - А ты? - она повернулась ко мне лицом. - А я больше всех... ...моё существо. Моё слабое, нежное, беззащитное и страшно опасное существо.