неразговорчивое счастье

— Марк, — тихо зовёт парня Джексон, нежно проводя пальцами по обнаженному плечу, затем нежно касаясь губами, невесомо целуя. Снова молчание. Он всегда такой, всегда молчаливый, всегда спокойный. Марк погружается в свои мысли, иногда не замечая никого и ничего. Хоть пусть атомная война начнется, вряд ли этот парень первые минут пять что-то заметит. От этих мыслей младший тихо рассмеялся, что снова было не замечено Туаном. Они лежали в тёплой пенной ванне, вся ванная комната была пропитана запахом персика. Старший устроился между ног младшего, закрыв глаза и думая о своём. Вангу всегда было интересно забраться в мысли своего парня, чтобы понять о чём тот думает. О плохом или о хорошем? — Хён, — повторяет Джексон. — М? — нехотя мычит парень. — Я тебя люблю, — чуть громче говорит Джексон. В ответ молчание. Как ему растормошить этого парня? Джексон незаметно вздыхает, утыкаясь носом в мягкие волосы. Запах очень приятный и какой-то детский. Пусть даже и на год Марк старше его, но это не делает Туана более мужественным. Наоборот, на фоне Джекса Марк был хрупким, был человеком, которого хочется защищать и оберегать от всего. Марк ерзает, устраиваясь чуть удобнее, и, совсем задумавшись, незаметно для самого себя начинает поглаживать колено младшего. Джексон наблюдает за его действиями. Снова и снова хён не перестает его удивлять. Туан открывает глаза, исследуя ванную комнату, которую он знает вдоль и поперёк. Что он хочет найти нового? Всё, как и было. Даже шампуни, гели, кремы, — всё стоит на своих местах. Джексон не понимает своего парня, с которым они уже больше двух лет вместе (!). Он действительно любит Марка, каким бы странным тот не был. — Хён, а какой твой самый счастливый день? Помнишь? — Хм, счастливый день? — Марк выходит из своего царства, возвращаясь в реальность, — О чём ты, Джексон? — мило смеется, чуть жмуря глазки. — Ну-у, — вновь Джексон вдыхает аромат волос, — Разве 2011 год тебе ни о чем не говорит? Марк останавливает руку, прекращая гладить колено любимого человека, и начинает заливисто смеяться. — Ты дурак. — Нет-нет, разве ты не помнишь? — наиграно грустно выдыхает младший, — Ведь в 2011 ты встретил меня, и твоя жизнь стала прекрасной. Марк откидывает голову на плечо Джексона, чувствуя спиной сильное тело, которое он изучил вдоль и поперёк. Он перестал смеяться, лишь улыбался своим мыслям. Джексон до сих пор не понимал, о чем тот думал. Марк помнил тот день, когда он впервые встретил Джексона. Тот самый день, когда его жизнь стала похожа на «ад». Каждый день превратился в светлый, в яркий, в ослепительный. Старший не понимал: почему именно этот парень заставляет его смеяться? Почему он рядом, несмотря на то, что Марк большее количество времени молчит? — Айщ, — шипит Марк, слегка ударяя Джексона по щеке, заведя руку назад. Младший снова укусил его. Зачем он так делал? Это был единственный способ вывести старшего из своих мыслей. И он помогал. — Побудь со мной, хватит думать, я ведь рядом, — Джексон перехватывает своего хёна поперёк талии, прижимая как можно ближе к себе, — Я люблю тебя, — снова повторяет младший, но в этот раз прямо на ухо Марку. Марк лишь кивает. Ему приятно и это взаимно, Джексон знает. Старший не видел смысла повторять это каждые три минуты, но Джексон был таков. Они разные, даже слишком. Джексон энергичный, весёлый, дурашливый, а Марк тихий и спокойный. Противоположности притягиваются, да? — Скажи что-нибудь, сладкий, — Джексон водит руками по животу своего хёна, ощущая хрупкое, но в меру накачанное тело. Марк взглянул на него через плечо, чем младший и воспользовался, быстро чмокнул пухлые губки и довольно заулыбался. Марк слегка рассмеялся, чем вызвал более широкую улыбку на лице младшего. Джексон обожал заставлять своего хёна смеяться. Почему? Если не хочет говорить — пусть смеётся и улыбается. Так Джексон знает, что старший его не не переносит. Задумавшись, Джексон и не заметил, как Марк перестал смеяться и уже серьёзно смотрел на него, рассматривая. — Джексон, — начал тихо Марк, от чего у младшего побежали мурашки по телу, а старший перевернулся, укладываясь своей грудью на грудь своего парня, упираясь в неё ручками. — Да, милый? — Джексон держит свои руки на талии хёна, не опуская их ниже. Марк больше не говорит ни слова, лишь выводит пальчиками на груди младшего какие-то узоры, понятные лишь ему. Джексон наблюдает, любуясь своим прекрасным мальчиком. — Говори, — мягко просит парень, слегка сжимая его бока. Марк вздрагивает, облизывая губы. Молчит. Джексон кивает сам себе, счастливо улыбаясь. Ничего не изменит его хёна, даже он. И за это младший любит его ещё сильнее. Но, через пару мгновений, Марк снова поднимает голову, смотря в любимые глаза. — Хён любит тебя, — буквально шепчет, а Джексон по-доброму смеётся. — А? Чего сказал, мой мышонок? Марк смущается, начиная смеяться от своей же нерешительности, а Джексона это лишь умиляет, он проводит рукой по щеке старшего, беря его мягко за подбородок. — Я люблю тебя, — громче повторяет Марк. Джексон гладит пальцем нижнюю губу парня. Затем нежно прикасается своими губами к губам Марка, целуя. Они любят друг друга. Такие разные, но в то же время такие счастливые.