POV Дима
Это злополучное утро проходило в обычном режиме. Ничего не предвещало беды. По уже сложившейся традиции мы с Полей завтракали на кухне, а Тася мирно посапывала в своем креслице. Было только одно НО: все утро Пелагея пребывала в очень задумчивом и мрачном состоянии, столь ей несвойственном. Когда подруга в очередной раз перевела свой опечаленный взор с дочери на тарелку, я все же решил поинтересоваться, что же произошло. Наверное, мне не следовало этого делать… – Поль, что-то случилось? – Осторожно спросил я. – Сегодня полночи я думала на одну тему… – Блондинка тяжело вздохнула, подошла к окну и уставилась вдаль, а я выжидающе посмотрел на нее. Что опять взбрело в ее головушку, а? – Вот мне уже скоро стукнет тридцать один. Какому нормальному мужчине нужна старая дева с маленьким ребенком на руках?! – Её голос был настолько пропитан безысходностью, что я, не задумываясь, выпалил: – Мне. – Что? – Недоверчиво переспросила она, резко повернувшись ко мне лицом. – Поль, ты вовсе не старая дева… – Поняв, какую оплошность допустил, я поспешил перевести разговор в другое русло. Не вышло. – Дима, не строй из себя дурака. Сказал: «А» - говори: «Б». – Девушка вперилась в меня недоуменным взглядом. – Что ты подразумеваешь под словом «мне»? – Настойчиво спросила она, затаив дыхание в ожидании ответа. Проклиная себя за «длинный язык», я все же решил, что отступать и увиливать от честного ответа нет смысла – она же все равно докопается до истины. Я перевел дыхание, встал с места и начал свое откровение, с каждым словом все ближе подходя к Пелагее: – Поль, ты МНЕ нужна. Нужна так сильно, как нужен кислород всем живым существам. Я не могу жить без тебя, да и без Таси теперь тоже. – Я замер в нескольких сантиметрах от подруги, пытаясь хоть что-то рассмотреть в её глазах. К сожалению, в них не читалось ничего, кроме огромного изумления. – Пелагея, я уже четыре года безумно люблю тебя. – На одном дыхании выдал я, с опаской ожидая ее реакции. – Ты сейчас серьезно? – Через несколько секунд с опаской спросила Поля, явно ожидая, то я отвечу «Нет», и мы все это переведем в нелепую шутку. Но тогда отступать было уже некуда. Я решил доказать девушке, что в моем признании не было ни доли шутки не словами, а действием. Недолго думая, я буквально впился в ее пухленькие губки. Пелагея с силой сжала зубы, не позволяя мне углубить поцелуй, а потом резко оттолкнула меня так, что я чуть не рухнул на пол, и влепила мне смачную пощечину. – Билан, ты совсем охренел что ли?! – Громко воскликнула она, тяжело и прерывисто дыша. – Ты вообще в своем уме?! Что ты творишь?! – Ее голос уже начал срываться, а глаза то и дело метали молнии, которые попадали с самое сердце. – Ты… Ты… Ты… Да ты вообще… – Блондинка задыхалась от возмущения, бегая по кухне и совершенно не замечая надрывного плача дочери. – Не смей больше никогда приближаться ко мне ближе, чем на три метра. – С расстановкой проговорила она и в следующее мгновение фурией вылетела из кухни, прихватив с собой Таисию. А я просто впал в ступор посреди кухни. Никогда раньше я не видел Пелагею такой разъяренной. Было невыносимо больно от того, что до такого состояния довел ее я своими словами и действиями. Моя щека все еще горела от ее сильного удара. «А чего ты собственно ожидал, Билан? Что после твоего признания Поля кинется к тебе с распростертыми объятиями? Ну, да, конечно… Закатай губу. Мечтать не вредно». Из ступора меня вывел громкий стук входной двери. Она ушла. Я ничего не сделал, чтобы ее остановить. Я даже не попытался хоть ненадолго задержать ее в этом доме, в своей жизни, наконец. Она просто ушла, не встретив на своем пути никаких препятствий. Видимо, сейчас я уже точно потерял ее не только как девушку, как подругу, но даже как знакомую. От одной этой мысли мое сердце сжалось и начало обливаться кровью, а из глаз хлынули горькие слезы. Не в силах больше стоять, я медленно опустился на пол, обхватив голову руками. В это же мгновение мой телефон настойчиво затрезвонил, и я машинально принял вызов, не взглянув на экран. – Привет, Димон! – На том конце раздался веселый голос Полины. – Где Поля? Я что-то никак не могу до нее дозвониться… – Она ушла. – Сквозь душащие слезы тихо-тихо прошептал я. – Как ушла? Куда ушла? – Гагарина явно не догнала смысла моих слов. – Совсем ушла!!! – Сам того не ожидая, завопил я, вскакивая на ноги. – А вот «куда» - не доложила! – Рявкнул я, отклоняя вызов. От нахлынувшего негодования и отчаяния я снова рухнул на пол, обливаясь слезами и занимая позу эмбриона.POV Пелагея
Всю дорогу до своей квартиры я пребывала в затуманенном состоянии. Меня душили слезы, обида и возмущение. Это, скажу я вам, ядерная смесь. Простите, а как еще реагировать на то, что человек, который много лет был для вас лучшим ДРУГОМ, вот так резко и неожиданно признается вам в любви? Лично я не знаю. Но я на сто процентов уверенна в своем решении покинуть его дом. Я просто не смогу находиться рядом с тем, кто столько лет меня обманывал. По другому его поступок я назвать не могу. Ведь целых четыре года он говорил мне о нашей нерушимой ДРУЖБЕ, мы делились друг с другом самым сокровенным, а тут – раз, и… Вот как оно вышло. Никогда не думала, что к одному единственному человеку можно испытывать столько ненависти. Еще час назад я считала Диму своим лучшим другом, близким человеком. Сейчас же он был противен мне до глубины души. Я буквально взлетела на нужный этаж и, выдохнув, нажала на кнопку звонка. – Здравствуй, дочь. – Мама явно была шокирована нашим внезапным появлением. – Вы в гости? – Привет, мам. – Немного резко ответила я, передавая маме переноску с Тасей. – Нет, мы насовсем. Будем жить вместе. – Поль, что случилось? – Взволновалась родительница. – Дима тебя обидел чем-то? – Да при чем тут Билан вообще?! – Взбесилась я, повышая голос. – Я что, не могу жить в своей квартире? – Конечно можешь, успокойся. – Засуетилась мама. – Я абсолютно спокойна. – Сдержанно ответила я. – Только не надо расспросов, хорошо? – Ладно, Поль, если захочешь – сама расскажешь. – Вздохнула мама и понесла Таисию в мою комнату. Я занесла оставшиеся в машине вещи и прям в одежде плюхнулась на свою двуспальную кровать, устало прикрывая веки. Мама уже покормила Тасю, и теперь дочь лежала в своей кроватке, тихо агукая и размахивая ручками и ножками. Я же просто неподвижно лежала, словно статуя, но внутри бушевал такой ураган эмоций, что его невозможно описать словами. Из моих глаз беззвучно текли слезы обиды и разочарования. – Полечка, – обеспокоенно прошептала мама, присаживаясь на краешек моей кровати, – что бы у тебя ни случилось, не изводи себя так, хорошо? Выговорись кому-нибудь, посоветуйся – станет легче. Я не имею ввиду себя. – Поспешно добавила женщина, поймав на себе мой недобрый взгляд. – Я пойду обед приготовлю, а ты Тасечку уложи. – Хорошо. – Пробубнила я, поднимаясь с кровати. Увидев лучезарный взгляд своей малышки и почувствовав ее тельце на своих руках, я немного улыбнулась. Но предательские слезы вновь начали скапливаться в уголках моих глаз. Совсем некстати я вспомнила, как мы с Димой каждый раз вместе укладывали Тасю спать. «Так! Все, Пелагея, хватит! Этот человек разрушил нашу дружбу раз и навсегда. И это не обсуждается!» Наверное…POV Автор
Поля переложила спящую дочь в кроватку и тут же услышала тихий звонок своего мобильного. Девушка не имела никакого желания разговаривать сейчас с кем-либо, но она не могла не ответить на вызов этого абонента, ибо потом беды не оберешься. Шумно выдохнув, Пелагея приняла вызов: – Привет, Полин. – Привет, подружка. – Защебетала Гагарина. – Рассказывай, как вы там поживаете? Как Биланище? – Пелагея нервно вздрогнула при упоминании фамилии ее некогда друга. – Хорошо мы поживаем, только уже не у Билана, а у себя дома. – Сухо ответила блондинка. – Ой, Поль, правда? Я и не знала. – Наигранно удивилась Полина. Слава Богу, Пелагея ничего не заметила. На самом деле, Полина позвонила сразу после звонка Светланы Геннадьевны, которая очень волновалась за свою дочь. – Что случилось? И когда это Дима из «Димки» вновь стал «Биланом» в твоих устах? Немного подумав, певица решила сказать подруге правду. Пелагея никогда не умела врать даже по телефону. Лучшая подруга ее явно «раскусит» и все равно докопается до истины любыми способами, даже если придется прибегнуть к пыткам. А Поле сейчас только этого и не хватало для пущего счастья. – Он вновь стал «Биланом» тогда, когда сказал, что любит меня не как подругу, а как девушку. – Проговорила Поля, сильно закусив краешек нижней губы. – Чего?! – Вот сейчас удивление Полины было абсолютно искренним. – Димон все-таки признался тебе в любви? – Именно. – Выдохнула Пелагея, нахмурив брови. – Погоди! Что значит «ВСЕ-ТАКИ признался»? Ты знала об этом? – Да, знала. – Очень тихо ответила Гагара. – И ты мне не сказала?! – Резко повысила тон Пелагея. – Тоже мне, подруга называется! Предательница… – Так, Ханова, успокойся! – Осадила ее Полина. – Первое: догадывалась я об этом уже давно, а точно узнала недавно. Кстати, заметила это явно не я одна. Второе: Димон мне такой же лучший друг, как и ты. Я обещала ему молчать и не могла нарушить этого обещания, понимаешь? Или, по-твоему, не сказать об этом тебе – это предательство, а выдать ЕГО тайну – нет? – Да, понимаю. Прости. – Успокоилась Пелагея, осознавая, что в этой ситуации она действительно не права. – С его стороны это реально так заметно? – Обреченно спросила певица. – Очень, Поль. – Прошептала Полина. – Ты сама вспомни, как он смотрел на тебя, что и как говорил, какие поступки совершал, и ты все поймешь. – Уже увереннее сказала девушка. – И вот еще что, подруга: на досуге подумай о том, что ты сама к нему чувствуешь. Может, и для тебя он не просто друг? – Немного помедлив, добавила Гагарина. – Гагар, ты вообще в своем уме?! – Снова взбесилась Пелагея. – Я, как бы, замужем была, если ты не помнишь! – Ага, два раза. – Хихикнула Полина. – У меня с головой все в порядке, и я все прекрасно помню. А ты все-таки подумай. До встречи! – Пелагея хотела что-то возразить, но в телефоне уже слышались короткие гудки. Шумно выдохнув от негодования, накрывшего с головой, певица плюхнулась на кровать, свесив ноги и прикрыв уставшие глаза. Она не желала сейчас забивать голову какими-то мыслями. Хотелось просто закрыть глаза, а, открыв их снова, понять, что вся эта нелепая ситуация разрешилась сама собой. Но, к сожалению, такие проблемы «по щучьему веленью» не решаются. Да еще и слова Гагариной, как назойливые мухи, засели в голове, не желая вылетать. «Как он смотрел на тебя, что и как говорил, какие поступки совершал… Что ты сама к нему чувствуешь? Может, и для тебя он не просто друг?» – эти слова все чаще и отчетливее проносились в голове Пелагеи. Чертыхнувшись и сильно зажмурившись, блондинка попыталась отгородиться от тяжелых мыслей, но, как на зло, перед глазами всплыли далекие и недавние воспоминания: его взгляды, прикосновения, действия и слова, направленные в ее сторону. Проворочавшись до шести утра, Поля так и не смогла «сомкнуть глаз». Да и смысла в этом уже не было – сегодня в 9.00 состоится репетиция с маленькими «голосятами». Покормив дочь и приведя себя в более-менее божеский вид, девушка отправилась в назначенное место. Подъезжая к репетиционной базе «Фонограф-Джаз-Бэнд», блондинка поняла, что ночные размышления ни к чему хорошему не привели. Она только еще больше запуталась в сложившейся ситуации. А самое главное – она запуталась сама в себе, в своих чувствах к НЕМУ. «Я же всегда ощущала нечто особенное при его взглядах, прикосновениях… Какое-то приятное внутреннее волнение, что ли, будоражащее все мое существо. И так приятно было ощущать его поддержку, чувствовать, что он рядом, что с ним можно поделиться всем, чем угодно. Ведь именно такие чувства испытывают к другу, да? Не могла же я перепутать любовь и дружбу! Или… Блин, я определенно ничего не понимаю! К своим мужьям и ухажерам я испытывала нечто иное. Вот и как понять где что? Где любовь, а где дружба? Не знаю. Теперь я НИЧЕГО не знаю. Одно ясно точно: пока я не разберусь сама в себе, Диму близко подпускать не стоит. Это лишь усугубит ситуацию. Уж я-то себя знаю». – Именно с такими мыслями Пелагея зашла в репетиционную и сразу же ошарашенно замерла на месте: на одном из стульев сидел Дима, опустив голову. Заметив, что знакомые шаги резко стихли совсем поблизости, молодой человек поднял на девушку виноватый взгляд. После продолжительного зрительного контакта Билан медленно поднялся и подступил ближе к блондинке, а та машинально попятилась назад, увеличивая расстояние между ними. – Поль, пожалуйста, давай поговорим? – Прохрипел Дима. – Я хочу… – Речь певца прервали вдруг появившиеся музыканты. – Привет, Поль. – Весело поздоровался Жилин, тем самым обращая на себя внимание Пелагеи. – Э-э-э… Дима? – Ошалело спросил Сергей Сергеевич, явно не ожидая увидеть здесь наставника задолго до времени репетиции его команды. – Кхм… Дмитрий Николаевич уже уходит. – Зло рыкнула Пелагея, специально выделяя отчество певца, буквально испепеляя его взглядом. Все присутствующие, мягко говоря, офигели от ее такого официального обращения к другу, а у Димы вновь больно сжалось сердце и пропал дар речи. Конечно, раньше они тоже обращались друг к другу на «Вы», но это всегда было с нескрываемой иронией. Сейчас же в интонации блондинки не прослеживалось и доли шутки. Тяжело и прерывисто выдыхая, Билан быстро покинул комнату, громко хлопнув дверью. Во время репетиции Пелагее удалось каким-то чудесным образом вытеснить ненужные мысли из головы и полностью сконцентрироваться на работе и отдаться творчеству. Как только время ее репетиции подошло к концу, певица пулей отправилась домой, чтобы загрузить себя заботой о дочери. Только вот вечером, во время репетиции Димы, у нее было еще одно важное незаконченное дело… «А что же Билан?» – наверное, спросите вы. А Билан был разбит и подавлен, как никогда раньше. Да, он уже несколько раз терял Полю как девушку, но она всегда оставалась у него в качестве подруги. А сейчас нет даже этого. Он ума не мог приложить, как вернуть все «на круги своя» и возможно ли это вообще. Весь день и вечер для него прошел, словно в беспросветном тумане. Он не слышал и не видел никого и ничего. Уже за полночь вернувшись домой, молодой человек направился в ванную, чтобы хоть немного освежиться и привести себя в чувство. Проходя мимо комнаты, где обитала Пелагея с дочкой, брюнет замер, замечая, что дверь немного приоткрыта. Он ведь ясно помнил, что дверь была заперта, когда он уходил… В его душе затеплилась надежда, которая с треском рухнула, стоило только ему приоткрыть дверь. Внимательным взглядом изучая помещение, Дима понял, что Поля сегодня забрала из его дома все свои вещи, оставив лишь белоснежную кроватку. Проводя рукой по бортику детского спального места, Билан улыбнулся от счастливых воспоминаний, нахлынувших с новой силой. Но, как только его взгляд снова упал на пустующий шкаф, глаза защипало от горьких предательских слез.POV Дима
На циферблате уже 1.30 ночи, а я все сижу в своей комнате на подоконнике, прислонившись горячим лбом к холодному стеклу, вновь пытаясь заглушить внутреннюю боль алкоголем (наивный, ей Богу) и думаю, думаю, думаю… Оконные рамы намертво запрятаны и не открываются. Кажется, что выхода нет. Только доносится шум живущего внизу поселка, даже в такой поздний час. Автомобили, люди бегут куда-то не останавливаясь ни на миг. День за днем, от одного восхода к другому: со своими радостями, трудностями, заботами. Просто живут, и вряд ли сейчас думают о том, как хрупка бывает жизнь, каким быстротечным счастье, и как это обрывается в одно мгновение, разделяя жизнь на «до» и «после». И огромный мир сжимается до размеров маленькой комнаты. Возникает ощущение абсолютного одиночества, будто ты единственный из всех переживаешь сейчас нечто подобное, в то время как все беспечны и легки. Какое заблуждение! Какой эгоизм! Сейчас я был тем самым эгоистом, сконцентрированным исключительно на своих чувствах. Я не обращал никакого внимания на Рудковскую и Гагарину, которые разрывали мой телефон нескончаемыми звонками. Они ведь явно беспокоились обо мне, а я просто наплевал на все это. Я был дико зол и обижен на Пелагею, на эмоциях проклиная ее последними словами, совершенно не думая, что ей сейчас, наверное, не лучше. Залпом опустошая бутылку виски, я вернулся в комнату Пелагеи и завалился на кровать. Сгребая в охапку ее подушку и вдыхая аромат подруги, оставшейся на ней, я медленно погрузился в сон.POV Автор
Парень и девушка даже не догадывались о том, что этой ночью им снились аналогичные сны, только с разным музыкальным сопровождением. Хотя исполнительница песен была одна и та же – Полина Гагарина. Пелагее всю ночь напролет снился Дима, как ни удивительно. Но это сновидение было отнюдь не радужным, а песня придавала ему еще больше трагизма: … Я изменилась, ты повзрослел И стал еще смелее. Ты приближался как герой В немых и черно-белых фильмах, И сердце билось оттого так сильно. Не верь мне больше, Не верь мне больше. Прекраснее, чем было, Уже быть не может. Не верь мне больше. Вскрывая конверт, Прости меня за мой ответ, Но все-таки «Нет». Ответы те же на твои Те же самые вопросы, Но ты так нежен, что я сказала бы «Да» уже наверно. Ты неизбежен, твои объятия Как стальные тросы. Ты надвигался, как туман, И тучи проплывали низко, И твои губы от меня так близко. Не верь мне больше, Не верь мне больше. Прекраснее, чем было, Уже быть не может. Не верь мне больше. Вскрывая конверт, Прости меня за мой ответ, Но все-таки «Нет». Пелагея мгновенно распахнула глаза и, не задумываясь, схватила с тумбочки телефон, набирая знакомый номер. Через некоторое время до нее донесся такой нужный сейчас заспанный голос: – Да, – еле слышно прохрипела Полина, – Ханова, чего надобно? – Гагарина, я больше никогда в жизни твои песни слушать не буду! – Сбивчиво дыша, выпалила Поля. – Почему это вдруг? – Мгновенно проснулась собеседница от такого заявления подруги. – Потому что… Потому… – Девушка не могла подобрать нужных слов. Вернее, слова-то были, но вот коротко и ясно сформулировать мысль никак не получалось. – Потому что… Гладиолус. – Прошептала она, обиженно надув губки. – Ааа, ну, теперь мне все ясно! – Съязвила Гагарина и рассмеялась. – Полин, это не телефонный разговор. – Ляпнула блондинка. – Подожди-подожди! – Затараторила Полина. – То есть, ты звонишь мне почти в четыре утра, чтобы сказать, что «это не телефонный разговор»? – Поли-и-иночка, прости-прости-прости! – Виновато пропищала Пелагея, уже отругав себя за свой эгоизм. – Ты завтра будешь? – Ох, что ж с тобой поделаешь-то? – Театрально вздохнула Гагарина, явно закатив при этом глаза. – Прощаю. Завтра, а точнее, уже сегодня на репетиции я буду. – Вот и отличненько. – Облегченно выдохнула Поля. – Тогда до встречи и спокойной ночи. – Не дожидаясь ответа, девушка завершила вызов и, откинув телефон, прикрыла глаза, вновь пытаясь уснуть.***
Тем временем Дима Билан во сне так метался по кровати, вздрагивал и вскрикивал, что легко можно было подумать: «Ему снится кошмар». Но однозначно назвать его сон страшным было нельзя. В одно мгновение он улыбался, как чеширский кот, так как перед глазами мелькала счастливая ОНА, а в другое – хмурился и истошно кричал, потому что слова песни окончательно добивали его, уничтожая внутри все живое и теплое. Стирая записанные пленки, Когда-то были розы, Теперь обрывки сна. Роняя хрустальные осколки, Когда-то были слезы, Теперь кусочки льда. Маются одиноко огненные сердца, И не успеть до срока им догореть дотла. Только во сне не больно снова терять тебя. Маются одиноко огненные сердца. Сердца… Останься, хотя бы до сегодня. Когда-то было можно, Теперь уже нельзя. Останься, хотя бы до сегодня. Когда-то было сложно Тебе терять меня. Снова теряю тебя, тебя… Снова теряю тебя, тебя… Снова теряю тебя, тебя… Маются одиноко огненные сердца, И не успеть до срока им догореть дотла. Только во сне не больно снова терять тебя… Молодой человек, громко вскрикнув, ровно сел на кровати. Его тело охватила мелкая дрожь, глаза «бегали» по комнате, а мысли смешались в одну кучу.POV Дима
Чтобы хоть как-то привести себя в состояние равновесия, я решил принять контрастный душ, не обращая внимания на то, что часовая стрелка указывала на 4 часа утра. Вопреки моим желаниям, закаливание не помогло мне ни на йоту. Как там пелось-то? «Только во сне не больно снова терять тебя»? Чушь! Полнейший бред! Мне больше подходит вариант: «Даже во сне мне больно снова терять тебя». Что мне делать с этим «подарком» судьбы, а? Его-то уж точно передарить не получится. Только если поделиться с кем-то… Но вот еще вопрос: кому это нужно вообще? Кому я нахрен сдался со своими проблемами и головными тараканами? У всех друзей и своих проблем хватает, а родителей и сестер я не хочу расстраивать, зная, насколько сильно они за меня переживают. Тогда как быть? Не может же больше так продолжаться! Я так долго не протяну. Осторожно попивая горячий кофе, я пришел к выводу, что мне просто жизненно необходимо поговорить с Пелагеей. Я обязан попробовать возродить нашу дружбу. Или хотя бы сделать все, чтобы она меня простила. Я буду спокойнее, зная, что она не держит на меня зла, не таит в своей прекрасной душе горькую обиду. Кажется, сегодня репетиция ее команды начинается в 8 утра… Значит, мне уже пора собираться, чтобы успеть заскочить в цветочный и перехватить девушку до начала репетиции. Ровно в 7.30 я уже был на месте и, как верный пес, ждал блондинку под дверью ее комнатки. Услышав приближающийся стук каблучков, я машинально повернул голову. Через пару мгновений из-за угла показались две очаровательные блондинки. Они о чем-то увлеченно беседовали и заливисто смеялись, не обращая на меня никакого внимания. А я мгновенно напрягся и «прирос» к полу, не понимая, как вести себя дальше. – Димон! – Завизжала Гагарина, подбегая ко мне и крепко обнимая. – Привет! – Привет. – Сдержанно ответил я, при этом прожигая взглядом другую девушку. Видимо, почувствовав на себе мой взгляд, Пелагея коротко взглянула на меня и медленной важной походкой приблизилась к нам. Разомкнув объятия с Гагариной, я несколько секунд пристально всматривался в лицо Хановой, пытаясь понять, что она сейчас испытывает. Но ни мимика, ни глаза не выражали ничего. Абсолютно. Сплошное спокойствие и равнодушие. Когда же ты успела научиться так хорошо скрывать свои эмоции, Поля? – Здравствуй, Поль. – Несмело произнес я. – Доброе утро, Дмитрий Николаевич. – Черт возьми! Снова этот гордый и холодный тон, не предвещающий ничего хорошего. – Эт… Это тебе. – Дрожащими руками я протянул девушке букет ее любимых синих ирисов. – Я хочу… – А я НЕ хочу! – Грубо и безапелляционно прервала меня «подруга». Пристально глядя на меня, практически не моргая, блондинка с неизменным выражением лица приняла цветы и демонстративно отправила их в ближайшее мусорное ведро. Полина, удивленно охнув, ошарашенно посмотрела на подругу. – Дим, а ты чего здесь делаешь в такую рань? – Попыталась разрядить обстановку Гагарина. Хорошая попытка, но – нет. – Дмитрий Николаевич, – опередила меня Пелагея, – видимо, решил показать всем, какой он бедненький и несчастненький, тем самым выставив меня не в лучшем свете. Посмотри, у него же на лбу прям огромными буквами написано: «Пожалейте меня!» – Знает же, что я ненавижу, когда меня жалеют! Хотела задеть? Поздравляю, Поль, у тебя это получилось, как всегда, идеально. – Полина, нам пора. – Зло сверкнув глазами, Ханова резко развернулась и уверенно пошла в нужном направлении. – Пока, Дим. – Виновато прошептала Гагарина и побежала за подругой. До боли сжав кулаки и стиснув зубы, я помчался в свою комнату, даже не задумываясь, что могу кого-то снести по пути. Поля снова включила в себе режим «Стерва» (не «Стервочка», который мне очень даже нравился, а именно «Стерва»), означающий то, что у нее внутри творился невероятный ураган, который она пыталась скрыть от посторонних глаз. Но я ведь не чужой, Поль, нет! Или теперь уже «Да»? честное слово, лучше бы наорала, высказала все, что думает обо мне, залепила пощечину, в конце концов. Но только не так, пожалуйста! Вот и как теперь понять, что у нее на уме? Это тайна, покрытая мраком. И мне ее разгадать, похоже, будет не очень-то легко. Но я попробую. Чего бы мне это ни стоило.POV Автор
Не смотря на неприятный инцидент с Биланом, репетиция Полиной команды прошла довольно легко, весело и – что немаловажно – продуктивно. Одним из многочисленных достоинств блондинки было то, что она умела четко разграничивать «личное» и «работу». Тем более, если учесть тот факт, что ее подопечные – дети. Сейчас уставшие, но довольные закадычные подруги уверенно шагали в сторону выхода из здания. Пелагея уже практически забыла о стычке трехчасовой давности, но, не тут-то было! – Поль, стой! – Окликнула ее Гагарина, тормознувшая возле двери с надписью: «Билан». – Послушай. Тяжело вздохнув и закатив глаза, Ханова неуверенно подошла к подруге и прислушалась. Из-за двери доносилась знакомая мелодия. Да, Поля узнала эту песню... Посмотри мне в глаза. Не враги с тобой, не друзья. Я хочу обнять, но нельзя. Дзынь! – Что-то с оглушительным звоном полетело на пол, явно разлетаясь на множество осколков. Сколько жизней нужно пройти, Сколько раз тебя отпустить, И куда приводят мечты? Приказать себе забыть – Это больше, чем любить. – Да, да, да! – С болью в голосе проскулил Билан по ту сторону. И целого Мира мало! И все от нуля, все с начала: Прорываясь сквозь пелену, В твоих руках утону. Это было всего одну Любовь тому назад, Любовь тому назад. Бум! – На сей раз Дима не пощадил уже более тяжелый предмет интерьера. Друг от друга так далеки, Как погасшие маяки. Своей гордости вопреки – Я все жду твои шаги, Задыхаясь от любви. Дзынь! Бам! Бум!!! И целого Мира мало, Мне под этим Солнцем темно. Я чувствую боль – это мой анальгетик. Ведь ты – атом в каждом из миллиардов моих молекул. Ты – мой клинический случай, и лечащий доктор измучен. Ни мне ни тебе, не хуже, не лучше. И твой новый план – это план моей боли. Да, ты мой адвокат и главный свидетель в суде надо мною. И без доказательств меня тянет на самое дно. Ты расскажешь им, как было, но как было не знает никто. Прогулки по льду. Этот лед тонкий, как пленка. Нас спасали с тобой, но мы тонем, в спасении нет толка. Все кончится плохо! Давай проверим? Ведь нам давно по*уй пропавшие без вести Где-то в Нью-Йорке, в районе Сохо. Такой вот автопортретик. Я выдумал тебя, Прописав образ в песнях, но некому петь их. Ты могла бы спасти меня, просто ввести код. Но твое время остановилось, а мое время истекло. Этот куплет песни уже смешался с грохотом постоянно летающих предметов и нечленораздельными душераздирающими возгласами Билана. – Спаси меня! – Что есть силы, выкрикнул он. – Спаси его… – Умоляюще глядя на подругу, прошептала Гагарина. Так сказать, сыграла на контрасте. – Бегу и падаю! – С «каменным» лицом съязвила блондинка и направилась в сторону выхода. – Я с вами точно с ума сойду скоро! – Обреченно выдохнула Полина и поплелась вслед за подругой. Вплоть до самой репетиции Дима сидел на полу в своей гримерке, окруженный разбитыми, валяющимися предметами. Он абсолютно не испытывал чувства вины или неловкости от устроенного им беспорядка. Сейчас он чувствовал себя уютно и комфортно только потому, что его внутреннее состояние полностью совпадало с окружающей обстановкой. Тот же хаос, бардак, неразбериха, разбитые мечты – все органично. Билан, как и его «подруга», был бесспорным профессионалом в своем деле. Перед самой репетицией он сумел собраться, настроиться на рабочий лад и, натянув на лицо широченную улыбку, отправился к своим ребятам.***
Пока певец занимался самобичеванием и самоуничтожением, две блондинки вышли из здания и остановились на крыльце, полной грудью вдыхая свежий весенний воздух. – Поль… – Аккуратно начала Гагарина, с опаской посмотрев на подругу. – Полин, не начинай. – Отмахнулась Пелагея. – По крайней мере, не сейчас. До скорого! Девушки обменялись поцелуями в щечки и разошлись по своим машинам. Пристегнув ремень безопасности, Пелагея шумно выдохнула, словно освобождаясь от тех оков и рамок, в которые сама себя сегодня загнала. Надавив на газ, девушка включила первую попавшуюся радиостанцию. Сначала она хотела переключить «волну», так как «сложно относится к подобному репертуару», но эта песня с первых строк заворожила блондинку. Она узнала в ней саму себя. Эмоции, выраженные обильным потоком слез, не заставили себя ждать. Я не буду больше петь про любовь – не хочу. У меня внутри такая боль, и я не шучу. У меня слова горят, обжигая рот. Ты меня не напугал – все наоборот. Я не буду упускать из поля зрения главного – У меня большая семья, она добрая и славная. Но вышло так, - и стал мой друг предателем и вором. До сих пор как будто в голове щелкнуло затвором. Ехали мы, ехали, да на хромой кобыле. Я-то все запомнила, а вы-то все забыли. Зашитая петелька, завязанный хвостик, Ехали мы, ехали, да не попали в гости. И я не буду больше наперед ничего решать. Я не буду больше ни за что никого ругать. И я не буду больше нарушать правила езды. Ведь кто-то для тебя весь мир, для кого-то ты. Я не буду больше петь про любовь, да не хочу. У меня внутри такая боль, и я не шучу. У меня слова горят, обжигая рот. Я тебе так верила, а ты… Ты меня так удивил, и все наоборот. Ты меня не напугал, нет! Вот… И всё. Не нужно, кажется, больше никаких слов. В этих строчках заложено ВСЁ. Помимо эмоциональной разрядки, благодаря этой песне Пелагея получила ответы практически на все свои вопросы. Но остался один – самый главный: «Как понять, что ты испытываешь к человеку: дружескую привязанность или любовь?» Поля уже начала думать, что данный вопрос является риторическим и вообще не имеет однозначного ответа. Она осознала, что не в силах разобраться в этом самостоятельно и решила посоветоваться с мамой. Она-то явно умнее и мудрее, может, и скажет что-то дельное. – Я дома! – Несколько громче, чем обычно, оповестила девушка, закрывая входную дверь. – Поль, не кричи, – попросила Светлана Геннадьевна, выглядывая из гостиной, – Тася спит. – Ой, – сморщившись, пискнула блондинка, – прости-и-и. Мам, мне твой совет нужен очень. Прям вот жизненно необходим! – Уверенно заявила Пелагея, решив не откладывать разговор в дальний ящик. – Та-а-ак… – Мгновенно насторожилась женщина. – Пойдем-ка на кухню. И почему все важные разговоры обычно проходят на кухне или в соответствующих заведениях? Я вот, если честно, до сих пор этого не понимаю… Ну, да ладно. Заняв свое место за кухонным столом, девушка нерешительно посмотрела на маму, которая в данный момент стояла к ней спиной и заваривала чай. Весь решительный настрой Поли куда-то мгновенно улетучился. Наконец, собравшись духом, девушка спросила: – Мамуль, как распознать грань между любовью дружеской и настоящей? – А вот сейчас неожиданно было. – Удивилась Ханова-старшая, присаживаясь напротив дочери. – Поля! – Наигранно испугалась женщина. – Ты что, из «этих»? – Из каких-таких «этих»? – Искренне не поняла девушка. – Ну… Ты же сегодня весь день провела с Полиночкой… – Загадочно ответила Светлана Геннадьевна, поиграв бровями и улыбнувшись. – Мама! – Возмутилась Пелагея, взмахнув руками, и чуть было не опрокинула чашку с чаем. – Вообще-то, у меня помимо подруг есть друзья-мужчины. И сейчас я имею в виду… Димку. – Шепотом добавила она. – Да все я поняла, Поль. – По-доброму улыбнулась женщина. – Не уверена, что смогу тебе помочь в этом деле, но я попробую. – Поля навострила уши, внимая словам матери. – Эта грань, Поль, действительно очень тонка и хрупка. Важно осознать, где заканчивается дружба и начинается любовь, чтобы не сделать больно ни себе, ни другому человеку. Так, вводная часть окончена, переходим к главному. Дружба – это особая, нерушимая связь между людьми. Когда ты расстаешься с другом, ты точно знаешь, что ваше общение не прервется. С любимым же человеком ты вообще стараешься не расставиться, стремишься быть рядом каждую секунду. Друг – это словно твой брат, очень похожий на тебя. Любимый человек – это часть тебя, без которой тебя бы не было. Ну, в общем, это все, что я могу сказать по этому поводу. – Выдохнула женщина, пронзительно взглянув на дочь. – Видимо, это не очень помогло… – Нет, мам, немного помогло. – Чуть улыбнулась Пелагея, про себя добавив: «Ага, конечно». – Ладно, мамуль, я пойду, с Тасей побуду, подумаю. Весь оставшийся день и вечер девушка полностью посвятила дочери, лишь изредка размышляя над всем известной ситуацией. Она досконально анализировала сказанные мамой слова, пыталась примерить их на себя. Но ничего не получалось. Поля настолько запуталась в этих сетях, что и сейчас не могла выпутаться. Доводы Светланы Геннадьевны идеально походили к Диме и четко объяснили его действия во время их, как считала Пелагея, дружбы. «Как можно было быть такой слепой?» – корила блондинка сама себя. Но и на этот вопрос у нее не было ответа… В поведении же Димы уже не было ничего необычного. Заливать горе крепким алкоголем с недавних пор для него – совершенно привычное дело. Сегодня он не смог сдержать себя, позволил эмоциям ураганом вырваться наружу. Билан отдавал отчет тому, что этот его взрыв могли слышать другие, может, и ОНА была в их числе. Но уже все равно. Алкоголь выполнил свою миссию и поселил в Диме абсолютный пофигизм ко всему. Сидя на холодном подоконнике в своей гостиной, он отпустил ситуацию и решил не анализировать поведение Пелагеи. Все равно в этом нет никакого смысла. Он все равно не сможет ничего понять. Билан лишь делал большие глотки из темной бутылки и глупо улыбался, вспоминая ее движения. Знаете, такое нервное пред истерическое состояние. Очень сильно хотелось курить. Снова. Так, что аж зубы сводило. Но он не мог. Не мог, потому что дал ей обещание. Кто его за язык тянул, а? Правильно, никто. Он сам на это подписался, заранее зная, что не сможет нарушить этого обещания, как бы ни хотел. Поэтому единственным антидепрессантом для Димы был дорогущий виски. Ну, а что? Ведь он не говорил ей, что бросит выпивать. Единственная навязчивая идея, которая ни под каким предлогом не собиралась покидать голову парня, намертво вцепившись в его извилины, это: «Надо с ней поговорить». И вот ты хоть тресни, но сделай это. Маниакальная идея, которой Дима в итоге поддался. А ведь так и до психоза не далеко, знаете ли… Тьфу-тьфу-тьфу!!! Дима смог заснуть только тогда, когда было уже глубоко за полночь. Прям в одежде. На том самом подоконнике в гостиной. И черт с ним. Неважно. Собственно, кого это волнует? А ответ все тот же: ни-ко-го. Проснувшись ни свет, ни заря, певец первым делом набрал номер своей помощницы на телешоу. Нагло, но искусно солгав, Дима свалил с себя обязанности наставника на неопределенное время. Банальная история: певец притворился больным. Он преподнес это в таких красках, что у собеседника складывалось впечатление, что мужчина чуть ли ни при смерти, а он сам даже начал верить в свой недуг. Конечно, изначально он не собирался так сильно вживаться в роль больного, но, как говорится, вошел во вкус. На последний вопрос о дате его возвращения наставник бросил короткое: «как только, так сразу» и отключился. И это самое «так сразу» случилось буквально через полтора часа. Правда, оказался Билан не на самой репетиционной базе, а на парковке около нее. Дима ни разу не опасался, что его здесь может увидеть кто-то из своих, так как репетиция его команды аж через 10 часов. Он сидел в машине и ждал ЕЕ, с силой сжимая в руках руль. Дождался. А что толку-то? На его: «Поль, подожди. Пелагея!», девушка даже бровью не повела, быстро и уверенно преодолевая расстояние от автомобиля до входа. Он пытался ее догнать, но девушка оказалась быстрее. Пять часов! Пять чертовых часов он просидел в машине, ожидая ее возвращения. И это для того, чтобы вновь не услышать в свой адрес ни одного слова, и мельком взглянуть на удаляющийся силуэт. Честное слово, лучше бы наорала, ударила, вновь назвала своим фирменным «Дмитрием Николаевичем», чем ТАК. Лучше уж хоть что-то, но не игнор. Зачем же ты так, Поля? Решила добить до конца, чтобы уж наверняка? В этот раз не получилось. Молодой человек, закипая от злобы, вдавил в пол педаль газа и помчался за блондинкой. Этот день и еще четыре, последующие за ним, описывать подробно не имеет смысла. В эти дни не изменилось ровным счетом ничего. Поля все так же не могла разобраться в себе, а Дима все так же искал с ней встречи и пытался поговорить. Он уже начинал чувствовать себя настоящим маньяком. И на то были основания. Он сутками напролет сидел в своей машине во дворе ее дома, следовал за ней по пятам, если девушка куда-то отправлялась. Иногда он совсем ненадолго отлучался, так как физические потребности никто не отменял. В сменной одежде он не нуждался (в машине были кое-какие вещи), а умывался он покупной водой. А Поля, в свою очередь, продолжала всячески его игнорировать, мастерски делать вид, что его вообще не существует и сбегать от парня. Просто так надо. Она уже и сама не могла объяснить для чего, но НАДО, и все тут. Переломный момент случился на шестой день Диминой дворовой жизни, благодаря внезапному появлению Полины Гагариной. Дима пропустил ее приход лишь потому, что отлучался в близлежащую забегаловку, где в последние дни бывал непозволительно часто. – Приве-е-ет! – Протянула Пелагея, открыв дверь и пропустив подругу в квартиру. – Я очень соскучилась! – Блондинка состроила жалостливую гримасу и широко раскинула руки для коронных «обнимашек». – Здравствуй, моя хорошая, я тоже! Вдоволь наобнимавшись, подруги прошли в гостиную, где в кресле-качалке, хлопая глазками, лежала Тася. – Привет, принцесса Таисия. – Просюсюкала Полина, освобождая девчушку из «оков» нано-няньки. – Чего, мать, устала уже дочурку качать? – Усмехаясь, спросила девушка, с Таисией на руках присаживаясь на диван рядом с Хановой. – Да не-е-ет. – Отмахнулась Пелагея. – Я просто…думала. – С грустью добавила она. Полине хватило лишь одного мимолетного взгляда, чтобы понять, о чем, а вернее, о КОМ, думала Поля. – Ну, и? – Серьезно спросила Гагарина. – Надумала что-нибудь? Пелагея молча помотала головой, нахмурившись, опуская ее вниз. После она подошла к окну и, отодвинув плотные шторы, выглянула во двор. Тяжело вздохнув, девушка жестом подозвала подругу к себе и указала на черную иномарку, которая уже заняла свое «почетное» место. – Не поняла… – Изумилась Полина. – А чего он тут делает? – А то не понятно «чего»! – Съязвила Пелагея, начиная нервно передвигаться по комнате. – Меня он ждет, Поль. Скажу больше: он буквально преследует меня везде, пытаясь вывести на разговор. Я уже шестой день не могу спокойно выйти из дома, чтобы с ребенком погулять. – Может, вам все-таки стоит поговорить? – Предложила Полина разумный выход, который моментально был отвергнут. – Не хочу я, Поль. – Чуть ли не взвыла Пелагея, ощущая, как слезы вновь подступают. – Точнее, не могу. Я боюсь сейчас разговаривать с ним, потому что понятия не имею, о чем. Я боюсь на эмоциях наговорить чего-нибудь такого, о чем потом буду долго жалеть. А еще не хочу сделать ему еще больнее. Ведь я прекрасно понимаю, как ему сейчас тяжело. А ведь он мне…друг…вроде… – Тише, тише, тише… – Защебетала Гагара, одной рукой обнимая подругу за плечи. – Собирайся. – Твердо добавила она. – Куда? – Ошарашенно спросила Поля, подняв на подругу испуганный взгляд. – С дочкой гулять. – Миролюбиво пояснила Полина. – А Билана я беру на себя. Немного поколебавшись, Пелагея послушалась любимую подружку. Есть же хоть малю-ю-юсенький шанс, что в присутствии общей подруги Дима не пожелает выяснять отношения? Выйдя из подъезда, Пелагея с коляской остановилась у ближайшей скамейки, внимательно и тревожно смотря на Гагарину, быстро и уверенно шедшую к автомобилю друга. – Сим-сим, откройся. – Посмеялась блондинка, тихонько постучав пальцами по стеклу авто. – Привет. – Сказала она, как только молодой человек опустил стекло, оторвавшись от телефона. – Привет, Полин. – Вежливо поздоровался Дима, искренне улыбнувшись. – Ты чего здесь делаешь? – Ага, как будто сама не знает. – Мимо проезжал. – Фыркнул брюнет, отводя взгляд. Девушка, не дождавшись приглашения друга, сама открыла дверь и села на переднее сиденье. Сопроводив ее действие удивленным взглядом, Билан посмотрел в сторону подъезда Пелагеи. Его сердце тут же сделало тройное сальто, а дыхание сперло. На лавочке сидела Пелагея и что-то увлеченно рассказывала дочке, находившейся на ее руках. Дмитрий уже собирался выскочить из машины, но его остановила Гагарина: – Дим, подожди. Ты сейчас этим ничего не добьешься. – Полин, но мне нужно поговорить с ней! – Отчаянно воскликнул он. – Я понимаю, Дим. – Вздохнула подруга. – Но сейчас это бессмысленно. Она не станет даже слушать тебя. Своим «преследованием» ты делаешь только хуже и ей, и себе. Когда Поля будет готова, она сама пойдет с тобой на контакт. – Уверенно заявила она. – Поверь мне. – И он поверил. Правда. – Хорошо. Я все понял. – обреченно прошептал он. Поцеловав друга в щечку, Полина направилась к подруге. В свою очередь, Пелагея с удивлением провожала взглядом отъезжающий автомобиль. – Как тебе это удалось? – Спросила она у подошедшей подруги. – Секрет фирмы. – Усмехнулась та. – Идем гулять? – Ловко перевела тему Гагарина. – Идем. – Кивнула Пелагея. На время прогулки разговор двух подруг о Билане был негласно отложен. Ни той, ни другой совершенно не хотелось, чтобы их ненароком услышал кто-то посторонний. Потом же от догадок, слухов и сплетен отбоя не будет. Нет уж, увольте. Лучше помолчать от греха подальше. Их абсолютно не успокаивал тот факт, что находились они на безлюдной детской площадке. Нет. Ведь и у стен есть уши… Вернувшись домой, девушки покормили Тасю, уложили ее спать и удобно расположились в гостиной. Гагарина вальяжно откинулась на спинку дивана, а Пелагея легла на него, разместив свою голову на коленях подруги. Они обе молчали, думая о чем-то своем и прекрасно ощущали, как некая недосказанность повисла в воздухе. Сегодня утром Светлана Геннадьевна уехала по каким-то супер-важным делам, а значит никто не мог помешать их разговору по душам. Тишину первой нарушила Гагарина: – Поль, что происходит? – Такой общий вопрос, который мог означать все, что угодно: от обстановки в доме до значимых мировых событий. Но только они вдвоем знали, о ком идет речь. – Все так сложно, Полин. – Прикрыв веки, тяжело выдохнула Пелагея. – Что ты к нему испытываешь? – Продолжала допрос девушка, запрокидывая голову назад. – Не знаю я. Правда. Меня словно разрывает на две части. Одна мне твердит, что он мне друг, а другая… Ничего не понимаю! – Проскулила Поля, еще сильнее зажмуриваясь. – Я знаю, что тебе поможет. – прошептала Полина так тихо, что Поля ее даже не расслышала. – Вот ты поймешь, когда увидишь его с женщиной. – Уже уверенно заявила она. – С какой такой женщиной? – Изумленно воскликнула Поля, широко распахнув глаза. – Откуда я знаю, с какой? – Возмутилась Гагара, всплеснув руками. – С которой у него сложатся теплые отношения. Только смотри, чтобы поздно не было. – М-м-м! – Прохныкала Пелагея, закрыв лицо ладонями. – А ты что, думаешь, он вечно ждать будет, когда ты в себе разберешься? – Довольно резко спросила вторая Поля, напоминая подруге, что та не «пуп Земли». – Не хочу тебя огорчать, но это вряд ли. Он – мужчина, Поль, живой человек, а не марионетка. – Да знаю я, знаю! – Отчаянно закричала Поля, вскакивая на ноги. – Но себя пересилить я тоже не могу! – Верю, Поль, верю. – Успокаивающе прошептала Полина, подходя к подруге и крепко обнимая ее. – Просто постарайся побыстрее определиться. – Хорошо. – Так же тихо ответила Ханова, отстраняясь от подруги. – Спасибо, Полин. – Собственно, не за что. Закончив разговор на такой «прекрасной» ноте, подруги попрощались, прекрасно понимая, что очень скоро встретятся вновь. Весь оставшийся вечер Пелагея серьезно думала над словами своей подруги. «Чтобы поздно не было.» – то и дело крутилось в ее мыслях. Вот скажите, почему этот разговор не состоялся раньше, когда Дима еще был возле ее подъезда? Тогда бы она точно уже не стала игнорировать его. Скорее всего, она бы не смогла спокойно смотреть в его глаза и как-то ответить на его чувства, но отталкивать его Поля уже не собиралась. Сейчас, в данную минуту, она четко ощутила, как сильно соскучилась по нему, как хотела, чтобы он был рядом. Только вот главный вопрос: «В качестве кого?» – до сих пор оставался открытым.***
Прошел месяц. Месяц с того момента, как они видели друг друга у подъезда Пелагеи. Он принял ее правила игры, не смея их нарушить. Дима уже не приезжал на репетиции раньше времени, по минимуму общался с их общими друзьями, не посещал мероприятия, на которых – даже теоретически – могла быть она. В общем, всяческими путями избегал их встречи. Он даже стал гораздо меньше и реже думать о ней. В этот раз у него получилось. Снова работа, съемки клипов, репетиции, ремонт в доме, личные обстоятельства: все способствовало его физическому изнеможению, но моральному воскрешению, что ни сил, ни времени на ненужные мысли просто не хватало. Да и не нужно ему это сейчас. А Поля всю себя посвятила репетициям и любимой дочурке. Она все так же скучала по нему (даже сильнее), но сама встречи не искала. Пару раз она собиралась наведаться к Диме в гости и поговорить, но нет – гордость превыше всего. В этот теплый весенний день девушка решила устроить выходной. С самого утра она решила, что весь сегодняшний день посвятит исключительно себе любимой. Поручив Таисию в надежные руки своей мамы, Пелагея первым делом посетила СПА-салон. Часа четыре Поля провела в элитном центре, получая долгожданное расслабление, умиротворение и внутреннее спокойствие. Оставив машину на парковке, Пелагея решила прогуляться до ближайшего кафе и перекусить. Витая в облаках, девушка вошла в помещение и буквально застыла на пороге. Все спокойствие мгновенно улетучилось, сердце подпрыгнуло, а ладони вспотели. За дальним столиком напротив входа сидел ОН. Конечно, сейчас Поля бы подошла к нему и поздоровалась, если бы он был один. Если бы… Ханова быстро поморгала, не веря своим глазам, но это «видение» никуда не делось. Прямо напротив него сидела шикарная брюнетка в красивом облегающем платье. Вот он что-то показывает ей в своем телефоне. Вот они вместе искренне смеются. А сейчас он берет ее ладонь в свою и…целует. Да, целует в руку, но от этого почему-то нисколько не легче. Они смущенно улыбаются друг другу. И вот тут Поля уже не выдерживает. Она резко разворачивается и за несколько секунд оказывается за рулем своего автомобиля. Дыхание сбивается, а слезы беспощадно обжигают нежную кожу лица. Вот и случилось то, о чем предупреждала Гагарина. Что-то щелкнуло в душе Поли тогда, на пороге этого злополучного кафе. Она сама призналась себе, что безумно его ревнует. И ревность эта далеко не дружеская. Любит она его. Любит!!! Отнекиваться уже не имеет смысла. «Что, Полечка, получила свое? Добегалась? Доразбиралась? Вот и разгребай теперь! Браво! Пять баллов!» – Отчитывала девушка сама себя. Что теперь делать прикажете? Естественно, Дима и раньше так мило общался с девушками, но все они были их общими подругами, и у Поли не было никакого повода для ревности, а тут… Раз: и все твои сомнения разлетелись в дребезги. Два: и ты понимаешь, что любишь его. Вот так неожиданно и резко. Три: а нужно ли ему сейчас это? Немного успокоившись, Пелагея повернула ключ зажигания и включила радио. На весь салон вдруг раздались строчки известной песни, как никогда подходившие к ситуации: Не целуй меня в глаза, Ты же знаешь - ведь это к расставанью! Я не знаю, что сказать. Словно сил во мне на одно дыханье! Что ты выберешь сейчас - Станешь ли моим на целый час Или убьёшь молчаньем? Нож я подарю тебе - ты выиграл пари! Ты так хотел побед - так забирай свой приз! Чего ты ждёшь? Цветок и... Нож я подарю тебе - ты выиграл, бери. Теперь он вечно будет у тебя внутри, И ты поймёшь... Цветок и нож... Поселилась в душу мне ревность серая и сидит занозой. От неё спасенья нет, Что ни делаю - пропади оно всё! Что ты выберешь сейчас - Станешь ли моим на целый час Или убьёшь молчаньем? Поля переключила «волну» и наткнулась на новую песню Билана. С риторическим вопросом: «Сговорились все, что ли?», девушка выключила приемник и устремила заплаканный взор на дорогу. Сейчас еще не хватало только в аварию попасть, ага. Ей срочно нужен был совет. Плевать, что за рулем (тем более, в таком состоянии) нежелательно разговаривать. На кой черт тогда в телефонах громкая связь? Пелагея набрала номер лучшей подруги. «Абонент не отвечает или временно недоступен. Перезвоните позже или оставьте сообщение после звукового сигнала». От негодования Пелагея с силой ударила руками по рулю, но, выдохнув, проговорила, временами всхлипывая: «Полиночка… Мне очень…нужна…твоя помощь. Перезвони, ка только сможешь…пожалуйста». К счастью, долго ждать звонка от подруги не пришлось. Увидев имя абонента, Поля моментально приняла вызов и включила «громкую». – «Служба 911» слушает. – Наигранно серьезно проговорила Гагарина. – Что у вас опять стряслось, гражданка Ханова? – Полин, вот вообще ни разу не смешно. – Прохныкала в ответ Пелагея. – Так, Поль, – насторожилась Гагара, – ты почему ревешь? Что такое? Пытаясь совладать со своими эмоциями, блондинка рассказала подруге о том, что произошло, и что она при этом поняла и почувствовала. – Я поняла тебя, Поль. – Усмехнулась Гагарина и пропела: – А Полечка прозрела. – Потом нормальным тоном добавила: – И в чем проблема? – Ты реально не понимаешь? – Возмутилась Пелагея, на мгновение выпустив из рук руль. – Сейчас я ему уже нафиг не сдалась со своими заморочками! – Да с чего ты это взяла? – В тон ей ответила Полина. – Ты сама себе это внушила, понимаешь? – Повисла неловкая пауза. – И что мне делать? – Спокойно спросила блондинка, одной рукой смахивая слезы. – Поговорить с ним начистоту. – Уверенно заявила Гагарина. – Спасибо, Полин, я подумаю. – Быстро ответила Ханова и нажала «Отбой». Легко сказать: «Поговорить с ним». А вот КАК это сделать? ЧТО сказать? КАК смотреть ему в глаза?