***
— Лешенька, ну что же ты, заправь рубашку. И почему на тебе эти драные джинсы, я же тебе погладил брюки! — возмущению моего папы не было предела. Я показушно закатил глаза к потолку. — И нечего мне тут глаза строить, марш переодеваться! — строгим голосом сказал родитель. Я упрямо покачал головой. — Ой, черт с тобой, — махнул рукой папа, — весь в отца. Рубашку хотя бы заправь, чудо. И пойдем завтракать. Мой миниатюрный папа был редкостным упрямцем, но единственное, в чем он мне уступал, так это в выборе одежды, пускай иногда даже в этом вопросе он пытался навязать свое мнение. Нет, он не пытался подавить кого-то, меня или отца, просто ему казалось, что так будет лучше, он заботился обо мне, и я это ценил. Я набил на планшетнике вопрос, который, спустя секунду, был озвучен безэмоциональным голосом диктора: «А где отец?» — Он уже убежал на работу, вызвали срочно, — как-то сразу погрустнел папа. Я вопросительно выгнул одну бровь. — Да, опять, — все так же грустно, глядя на сковороду, на которой жарилась яичница, сказал родитель. «Не думай о нем плохо», — послушно проговорил динамик, набранный на нем текст. — Я стараюсь, но, увы, я не молодею, Лешка, а эти его «коллеги»… — для пущего эффекта слово коллеги он выделил воздушными кавычками. Я подошел и приобнял папу за плечи, не показывая сам, что очень переживаю за брак своих родителей. Признаться, у меня и у самого возникали такие мысли, кто знает этих альф, что у них на уме. — Ну да ладно, не будем о грустном, — папа через силу улыбнулся, хотя я видел, что он едва сдерживает слезы. Наверняка, будет плакать, когда я уйду. — Ты лучше скажи, — накладывая мне в тарелку завтрак, сменил тему папа, — у тебя еще нет симптомов течки? Я отрицательно покачал головой, внутренне сжавшись от страха. Не любил я эту тему по нескольким причинам. Первая — я начитался в интернете, что за зверь такой эта самая течка, и как-то не хотелось мне с зудом в самом интересном месте валяться несколько дней, мечтая, чтобы мне присунул какой-нибудь самец. Вторая — я банально не хотел взрослеть. Моя невинность и юность — один из моих источников вдохновения, которые мне давали яркие краски на бумаге, я видел мир чистым и незапятнанным, без налета пошлости. И третья, которая, если признаться хотя бы самому себе, была главной — я немой. Смотря правде в глаза, я понимал, что никому такой ущербный омега не сдался. Нет, я не был уродом, внешность моя меня полностью устраивала — хрупкое, омежье телосложение, светло-русые волосы, правильные черты лица, серые глаза. В принципе, меня смело можно назвать симпатичным, вот только… таких много, а я до кучи не могу говорить. Какой альфа захочет меня, если я не смогу ни сказать ему ничего, ни пофлиртовать, да на худой конец, постонать в постели? А, кажется, это альфы любят, спасибо порно-роликам, я в курсе. В общем, ответ был вполне очевиден, лишних надежд я не испытывал, а потому тема скорой течки меня пугала. Как-то не хотелось сидеть на подавителях, химия все-таки. В общем, страх, комплексы и интернет сформировали во мне некую стену, а потому на альф я даже не засматривался. Зачем лишний раз себя обнадеживать? — Ну, ничего, скоро уже должна быть, — ласково погладил меня папа по голове. Я через силу улыбнулся, зная о том, как папа хочет, чтобы в моей жизни появилась личная ее часть, в общепризнанном понимании. Доев, я прихватил свой скетчбук, зацепил сумку, накинув ее прямо поверх хлопкового пиджака, и отправился в родную школу.***
После торжественной линейки и решения организационных вопросов по типу: кто в этом году за что будет отвечать, у нас начались обычные уроки, в первое-то сентября. Всегда считал, что в школу, после летних каникул, народ нужно запускать постепенно, давая отвыкнуть от пьянящей свободы и вводя привыкание к серым осенним будням, с редкими проблесками на выходные. Но нет, видимо, такого мнения был только я. Даже одноклассники все выглядели жутко довольными, что вернулись в эти стены, где в них, порою почти насильно, вдалбливали знания. Один я, как и всегда, смотрелся отщепенцем на общем фоне. Нет, не потому что меня считали дефектным, класс у нас на удивление был понимающим, а потому что я сам выстроил эту стену из отрицания. Сам ни с кем не общался. Впрочем, с моим хроническим ларингитом, это не удивительно, общаться с кем бы то ни было мне сложно. Уроки шли медленно, а мне с каждой минутой все больше хотелось как можно скорее вырваться отсюда и пойти со своим мольбертом порисовать. Запечатлеть архитектурные ансамбли моего родного города, которые никогда мне не казались серыми или мрачными, как говорят многие приезжие. Да и дождь у нас не такое уж каждодневное явление, частое — да. Но на экваторе он вообще каждый день стабильно в полдень идет, а в нашем дожде есть свое очарование и шарм. Пребывая в своих мыслях, я и не заметил, как учитель пытался дозваться меня. — Лесницкий, я с кем разговариваю? — строго глядя на меня, преподаватель по алгебре ждал, когда я обращу на него свое внимание. Я сфокусировал на нем взгляд и кивнул, давая понять, что слушаю. — На меня обратил внимание сам Алексей, спасибо, — усмехнулся немолодой альфа, обучающий нас премудростям чисел. — К доске. Вот вам и первый учебный день.***
Я стоял напротив Московского вокзала, восхищаясь красотой площади Восстания. Её вечно живая атмосфера и величественная архитектура всегда поражали меня. У меня был даже отдельный альбом, где я зарисовывал это место с разных ракурсов, пытаясь полностью передать всю мощь центра Питера. Но и сегодня нарисовать желаемое мне не довелось. Стоило поставить мольберт и начать делать первые штрихи, как ко мне стали подходить клиенты с просьбами о том, чтобы их нарисовали. В общем-то ситуация повторилась тик-в-тик со вчерашней: стоило мне начать объяснять, что я здесь не за этим, как мне вкладывали в руку купюру и ждали, когда я начну рисовать. Да, жажда денег превысила личные предпочтения. Так и погибает настоящее искусство. В один момент я обнаружил, что около небольшой кафешки, скромно именующей себя столовой, стоит мой одноклассник. Мощный альфа, с темными волосами, с явно хорошим вкусом в одежде, он смотрел куда-то мимо меня, словно ждал чего-то. Мазнув по нему взглядом, я вернулся к работе с очередным клиентом. Тоже альфой.***
Вернувшись домой, я пребывал в размышлениях. Что-то было не так. Не может молодому художнику так везти, чтобы ему два дня подряд не было отбоя от клиентов, да еще добровольно платящих. Припомнив их всех, я осознал, что среди них были только альфы, ни одного омеги. Странно, уж если кто и использует часто услугу по запечатлению себя любимого, то это слабый пол, а никак уж не самцы. Что-то здесь было не так, и ответ был на поверхности, но почему-то он упорно ускользал от меня. — Лешка, это ты? — под звук льющейся воды, крикнул папа из ванной. Отвечать я, естественно, не стал. Папа вышел ко мне, с явными следами слез на лице, которые он упорно старался смыть в ванной. Причину угадать было не сложно: снова надумал невесть чего об отце, накрутил себя и вот, пожалуйста — результат налицо. Буквально. Я сделал вид, что не заметил. — Как прошел день? — спросил папа немного глухим голосом. Я неопределенно повел плечами. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил родитель. — Рисунки не задались? — после отрицательного мотания головой, продолжил допрос папа. «Как раз наоборот», — выдал динамик планшетника. — Рассказывай, — папа потащил меня на кухню, — заодно и поешь. Ну, я и рассказал, что второй день от клиентов отбоя нет, и что все они альфы. — Ой, Лешка, — папа чуть покраснел и улыбнулся. — Уж совсем скоро. Это у тебя запах усиливается перед течкой, вот на тебя и реагируют так. Мои брови удивленно поползли вверх. Сам я никакого своего запаха не чувствовал, а на чужие всегда старался не обращать внимания. — Точно тебе говорю, — папа счастливо улыбался. — Ты не нашел себе никого?.. Я не стал отвечать, продолжая меланхолично есть. Папа все понял и продолжать разговор не стал, понимая, наверно, что для меня это больная тема. «А где отец? Он сегодня же выходной?» — выдал динамик планшета. — А вот черт его знает, — голос отца стал сухим. — Ушел куда-то, сказал — по делам. Кивнув, я положил тарелку в раковину и, уже когда выходил с кухни, услышал тихий голос отца: — По делам, с очередным молоденьким омегой. Покачав головой, я пошел в комнату. Разбираться с этим сейчас было бесполезно, а у меня еще много домашней работы, которой навалили в первый же учебный день.***
Отец вернулся поздно, около восьми вечера. Выглядел он уставшим, но довольным, чем даже мою веру в него пошатнул. Я выглянул в прихожую, привлек его внимание и жестом позвал к себе. — Ты хотел чего, Леш? — устало спросил отец. «Папа думает, что ты ему изменяешь», — убавив громкость планшета, я набил на нем текст. — Чего? — опешил отец. «Он видел, что ты ушел сегодня с каким-то омегой», — снова заговорил планшет. Брови отца пошли вверх, а я стал выжидающе смотреть на него. — Леш, я не могу ничего сказать, но я уверяю, что не изменяю папе, — улыбнулся мне отец. Я скептически поднял одну бровь. Сказать он не может, видите ли. Я отвернулся, понимая, что разговора больше не получится. Отец тихо вышел из комнаты. Стоит признать, что вечер у родителей был бурным, если вы понимаете о чем я. Видимо, папе отец тоже решил доказать свою верность. Улыбаясь, я тихонько притворил дверь в свою комнату и заткнул уши наушниками. Не хотелось подслушивать.***
В школе слова моего папы подтвердились. После его заявления о том, что первая течка уже на носу, волей-неволей я стал обращать внимание на альф. А, оказывается, они стали обращать внимание на меня. Или же так было всегда? Не знаю, я никогда не засматривался на представителей сильного пола, опасаясь влюбиться. И вот теперь для меня было открытием то, что я ловил на себе весьма плотоядные взгляды альф. В приближающейся течке ли было дело, или же в том, что я и сам «ничего», я не знал, но стоит признать — это было чертовски приятно. Особенно я выделил из остальных того самого альфу, которого вчера заприметил у кафе в центре. Его глаза, словно два колодца, манили своей глубиной и давили тяжестью. Не знаю как, но его взгляд я теперь буквально ощущал кожей. Стоило появиться легким мурашкам, я знал — Макс на меня смотрит. Да, его звали Максим Ветров, с ним вместе мы учились одиннадцать лет, вот только за все это время он ни разу со мной не говорил. И я тоже. По понятным причинам. С чего вдруг теперь такая заинтересованность? И вот тут на меня снизошло озарение. Все это внимание точно из-за течки. И так противно от этого стало, что меня хотят только из-за того, что теперь я привлекательно для них пахну. Токсикоманы несчастные! Мысленно послав их всех, вместе с зародившейся на начало личной жизни надеждой, я всецело сосредоточился на уроках.***
Жил я недалеко от школы, а потому мне не приходилось тратиться ни на метро, ни на прочий общественный транспорт, особенно если была хорошая погода. При желании, конечно, я мог бы проехать одну остановку на автобусе, но зачем, если можно не спеша добраться до дома, наслаждаясь последними теплыми и светлыми днями. Медленно прогуливаясь по узкому тротуару, я разглядывал дома, снующих прохожих, витрины магазинов, заманивающих покупателей очередными скидками, когда заметил, что за мной кто-то идет. Макс. Ну, ладно, идет и идет, мало ли, понадобилось человеку по этому маршруту пройти. Свернув в свой двор, я все так же не спеша шел к дому, когда увидел, что Макс свернул за мной. Так, а вот это уже подозрительно. Не знаю, что на меня нашло, откуда взялась такая паранойя, но я рванул в сторону дома, практически перейдя на бег и только оказавшись внутри своей квартиры, позволил себе перевести дух. Дома никого не было, так что мой запыхавшийся вид никого не удивил. Сняв обувь, я подошел к окну. Да что б тебя! Макс сидел у моей парадной, поглядывая время от времени наверх. Колбасило меня в тот вечер знатно.***
Проворочавшись полночи без сна, я много думал. Естественно, накрутил себе невесть чего, это мы умеем. Казалось бы, что такого, ну прошел он за мной, ну что такого. Но нет, к середине ночи я уже был твердо уверен, что не иначе как изнасиловать меня хотел мой… одноклассник. Смешно подумать. Забывшись тревожным сном, я всю ночь убегал от кого-то. Почему-то мне хотелось, чтобы меня поймали, но я упорно продолжал бояться и убегать, а этот кто-то так же упорно продолжал меня преследовать. Естественно, встал я злым, раздраженным и не выспавшимся.***
— Леш, ты чего такой хмурый? — спросил отец, которого я впервые за долгое время застал дома на завтраке, чему папа был несказанно рад. «Сон плохой», — безжизненно проговорил планшет. — Бывает, — вздохнул отец и вдруг усмехнулся. Я вопросительно поднял бровь, глядя на него. — Ничего-ничего, — продолжая улыбаться, сказал он. — Сон, так сон. Уже и папа прыснул в кружку своего утреннего чая, не выдерживая. «Вы чего?» — вопросительная интонация планшету не удавалась. — Сынок, ну нас-то можешь не обманывать, — сказал папа. — Правда, Лешка, чего стесняться? Тем более, ты же знаешь, я чувствую, — отец беззлобно рассмеялся. А меня это начало злить. Ну что я смешного такого делаю? Собственно, этот вопрос я и задал, с помощью планшета. — Леш, ты чего, серьезно? — глядя на мое рассерженное лицо, спросил папа. Я кивнул. — Кхм, — отец встал из-за стола, — я пожалуй пойду. Под моим недоуменным взглядом он вышел. — Сынок, так у тебя течка сегодня-завтра начнется. Вот у тебя настроение и скачет, или же сны могут сниться странные. Ты что, ничего в организме не чувствуешь? Мой гнев сменился удивлением, а после испугом. Прислушавшись к себе, я ничего необычного не почувствовал, кроме как шалящих нервов. Ну, так и не мудрено, с таким сном и раздражающим фактором, в виде родителей. Я отрицательно помотал головой. — Странно, — протянул папа. — Но ты возьми тампоны… хотя, лучше прокладки, на всякий случай. И спрей, который запах убирает. Если начнется — иди к врачу, он тебе специальную таблетку даст и домой отправит. Я кивнул, решив попрыскать анти-запахом сразу перед выходом в школу.***
— Добрый день, класс, — жизнерадостно поприветствовал нас физрук. Я посмотрел на него и в который раз удивился — что такой красавец делает на должности обычного школьного учителя. Да ему же в модели надо. Просто идеал любого омеги — косая сажень в плечах, сильные руки, тренированное тело, породистое лицо. Но вот оно как — хочет человек учить детей. — Лесницкий, — остановился учитель напротив меня, — вы в своем уме? Его ноздри трепетали, а я никак не мог понять, что я сделал не так. Вопросительно поднял бровь, давая понять, что жду объяснений. — Не понимаете? — учитель наклонился ко мне ближе и заговорил почти шепотом, так, что его слышал только я. — От вас течкой несет так, что даже мне держать себя в руках довольно сложно. Будьте человеком — идите домой! Я хотел было написать на планшете про свой анти-запах спрей, но, подумав, решил, что лучше не стоит рисковать. Если уж учитель говорит о таком в лицо, то лучше ретироваться. Уходя из спортзала, я увидел, как меня провожают взглядом альфы, и как разочарованно мне вслед смотрел Максим. Вот уж теперь я домой полечу, не побегу.***
— Ой, не могу, Лесницкий, — смеялся в кабинете фельдшер. Молодой омега уже минут пять тупо ржал, а я стоял и краснел, словно шкодливый проказник и тихо ненавидел папу, догадываясь, что идея эта скорее всего его. — Вижу, что не сам ты это сделал, — отсмеявшись, сказал врач, — а то ты красный, аки маков цвет. Но, пожалуйста, больше не поливайся этим спреем. Как ты его там назвал? Анти-запах? Ой, не могу, — согнуло его в новом приступе смеха. Оказалось, что флакончик, заботливо предложенный мне родителем, оказался не подавителем запаха, а его усилителем. Ну, папа, ну удружил. — Ф-у-у-у-у-х, — обмахивая себя рукой, выдохнул омега. — Короче, так. Таблетку я тебе дать не могу, нельзя ее мешать с усилителем. Родным позвонить можешь? «На работе все», — набрал я ответ на планшете. — Н-да, — задумчиво проговорил врач. — Сиди здесь, я сейчас вернусь. Минут через пять он вернулся. — Вот это чудо до дома проводи, и смотри мне, руки не распускай, — вошел врач обратно с… Максом Ветровым. Мой шок, видимо, отразился на лице. — Не бойся, не покусится на тебя никто, это я так, для острастки. Брат мой по уши влюблен уже давно, так что ты ему не интересен. Судя по взгляду Макса — интересен, и еще как. Или это меня от гормонов глючит? Макс кивнул, не отрывая от меня взгляда, подтверждая слова, как оказалось, старшего брата. — Да, — чуть хрипло отозвался он. — Влюблен. — Ну, вот и чудно. Отведи его домой и возвращайся, — с улыбкой проговорил врач. — Хорошо. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за моим вчерашним преследователем.***
Уже в школьном дворе я решился завести разговор, если это можно так обозвать, при помощи планшета. «Адрес, я так понимаю, называть не надо?» — механически спросил записанный голос. Конечно, моего сарказма он не передаст, но, думаю, он у меня на лице неплохо был написан. — Не надо, — кивнул альфа. «Ты следил за мной?» — конечно, планшет вопроса не передал, а потому прозвучало это как утверждение. Альфа не стал отвечать, только лишь слегка покраснел. «Это был вопрос», — спустя минуту, набрал я текст. — Да, — он был чрезвычайно немногословен. Хотя я знал, что он душа компании. Что он, стесняется, что ли? «Зачем?» — Хотел узнать, кто твой альфа, — ответили мне. А я аж с шага сбился. «Прости, а с чего ты взял, что он у меня есть?» — спросил я. — Ты не встречаешься ни с кем из школы, внимания на парней не обращаешь, отсюда вытекает вполне логичный вывод — у тебя кто-то есть, — пожал плечами этот… детектив. Нет, ну, не объяснять же мне ему, что я из-за своей немоты не смотрю в сторону альф. Я не стал ни опровергать его слова, ни подтверждать, пускай думает то, что ему нравится. Меня вообще мало волновало, что он там себе напридумывал. Придурок. Эм, или волновало? — Так кто он? — все-таки спросил Макс. «С чего такой интерес?» — спросил я. — Да так, — уклончиво ответил одноклассник, — пообщаться. Мои брови не поленились и уже вдвоем прыгнули вверх. «У меня никого нет, Макс», — проговорил динамик планшета. — Ты по омегам? — как-то совсем грустно спросил он. Я отрицательно замотал головой. — Тогда я совсем ничего не понимаю. Ты что, специально половину старшей школы игноришь? «В смысле?» — выдал динамик. — В коромысле. Мы пришли. И правда, я как-то и не заметил, что мы уже подошли к моему дому. «Спасибо, что проводил», — набрал я текст. — Пожалуйста, — ответил альфа, глядя мне в глаза. Его рука неожиданно быстро протянулась за моей и коснулась. По коже словно пробежал электрический разряд, ноги стали ватными, а в голове помутилось. Испуг не успел меня накрыть, его опередило желание. Подавляющее, поджигающее… хотелось бы сказать душу, но нет, все намного прозаичнее. Естество воспряло, чего не могли скрыть легкие джинсы. — О как, — не дав мне упасть, Макс подхватил меня. Я же был не в состоянии что-либо написать на планшете, чтобы ответить, потому что я банально залип, как его резко очерченные губы шевелятся, произнося слова. Все так же поддерживая меня, он наклонился ко мне и внезапно поцеловал. Все, моя крыша потекла фонтаном внутрь, затопив окончательно рассудок. Я еле смог вытащить ключи, которые тут же были перехвачены уверенными руками. — Какой этаж? — хрипло спросил меня альфа в подъезде. Пришлось на пальцах показывать, что третий. Входную дверь так же открывал он. Дома, слава Богу, никого не оказалось, а то позора было бы не обобраться. Я чувствовал влагу, которая уже наверняка запачкала белье. Где находится моя комната, альфа угадал безошибочно. По запаху, что ли? На краю сознания я возблагодарил родителей, что когда-то они поддались на мои уговоры и вместо односпальной кровати мне поставили полутороспальную. Не идеал, конечно, но все лучше. Как я оказался без одежды — не помню, а вот на то, как раздевался альфа, я снова залип. Рвано, гневно, словно еще чуть-чуть и его терпение лопнет, он чуть ли не выпрыгнул из своих темных штанов. Словно охотник, он крался по кровати ко мне, лишь мое громкое дыхание свидетельствовало о том, что я чувствую при этом. Был бы голос — кричал. Поцеловал стопу, потом икру, провел влажным языком по внутренней стороне бедер, словно специально дразня, заставляя выгибаться и сжимать руки в кулаки. Перешел на живот, от пупка к груди, по ключицам и вот поцелуй, крышесносный, страстный. — Можно? — непонятно чего он спрашивал, но я согласно кивнул. Н-да, никакой у меня выдержки. А вот для чего Макс спрашивал разрешения, я понял уже спустя пару секунд, когда почувствовал, что в меня проталкивается его палец, потом второй и третий. Боли я не чувствовал, было лишь желание большего! Я начал ерзать на его пальцах, мой маневр не остался незамеченным. Усмехнувшись, Макс перестал меня дразнить и приставил ко мне свое естество и начал входить. Сказать, что первые минуты мне было больно — ничего не сказать. Вот почему с пальцами так, а не с ними — иначе? Войдя до конца, альфа остановился, давая мне возможность привыкнуть к его члену. Я чуть шевельнулся, чтобы обхватить его за шею руками, чем вызвал полустон-полурык Макса. — Не шевелись, а то сорвусь, — прохрипел альфа. Он начал медленно набирать темп, постепенно сминая меня. Не считая громкого, сиплого дыхания, что моего, что его, и пошлых шлепков — делали мы это в абсолютной тишине. Была в этом какая-то своя магия, свой интим. Я не уловил момента, когда прошла боль, и пришло наслаждение, понял лишь, что вот-вот кончу. А вот как предупредить об этом альфу, я не знал. Само собой получилось, что я начал скрести его широкие плечи ногтями. А в ответ за это я получил болезненный укус в область ключицы. Вспышка! Фейерверк взорвался в моей голове, оглушив, ослепив и обездвижив меня, Макс, судя по тому, что резко вышел из меня, одновременно со мной пришел к логичному завершению приятного процесса. — Леш, вы если все — пойдемте покажу, какой дом нам отец купил, — счастливо улыбаясь, сказал папа. Я чуть с кровати не упал, но Макс не дал мне совершить этот маневр, прижав собой, защищая и прикрывая. — Мы сейчас выйдем, — ответил за нас двоих Макс.***
Надо ли рассказывать, что в тот день у меня был самый большой стресс за долгое время? Первая течка, облом с усилителем, первый секс и… смешно сказать, за ним же оказаться застуканным родителями. На удивление, Макс отреагировал очень спокойно на это. После еще он заверял моих родителей, что это не просто перепих по течке, да-да, он именно так и сказал, при родителях, стыдоба, и что он меня любит и давно. Правда, он думал, что безответно. Отец же, оказалось, все это время втайне от папы, искал загородный дом их мечты, а молодой омега оказался всего лишь риэлтором. Я же просто лучился счастьем. Я не знал, истинные мы с Максом или нет, я просто влюбился в него, отпуская все свои страхи и комплексы, видя, как искренне ценит меня альфа. Я часто рисовал своего парня, понимая, как я был глуп. Не нужно себя было накручивать и создавать мертвую стену отчуждения, просто нужно было воспользоваться тем, что у меня в наличии имелось, в отличие от голоса — глазами.