Ячейка общества

      Я сижу в удобном кресле маглева и меня терзают мысли о будущем муже. Кто он? Как он выглядит? Мне не страшно, так как по факту он чуть ли не единственный идеальный возможный партнёр, учитывая мои физиологические и генетические показатели. В документации из конверта было указано, что я легко могу родить двоих детей, при чём первый ребёнок скорее всего появится уже через год, если… Если я вообще захочу детей от него. И снова вопрос, от кого, него? Я знаю лишь его имя. Кристоф. И благодаря его существованию моя фамилия сменится на Шнайдер. Рута Шнайдер. Я произношу эти слова шепотом, пытаясь попробовать их на вкус, чтобы не услышал представитель правительства — стерилизат, сидящий напротив меня, поговорить с ним точно не будет о чём. Мне не слишком нравится, но я свыкнусь. Судя по этимологии, фамилия немецкая. Точнее из довоенной Германии. И направляюсь я как раз туда, в город, который был основан на руинах Берлина, но название осталось прежнее. Ох, Берлин. До войны это был прекрасный город. А сейчас он ничем не отличается от моего. Та же, «оптимальная» планировка. Поезд останавливается и женский роботизированный голос объявляет станцию. Пора выходить. Мужчина, сопровождающий меня, берёт сумку с моими вещами и направляется к выходу. Я иду за ним, делая шаги навстречу судьбе.       После нас ждала поездка в «шаре» — современном такси, которое по сути выглядело как стеклянный шар, который катился по улице, но пассажиры внутри находились всегда в вертикальном положении, благодаря сложной системе гироскопов. На учёбе нам объясняли, как это работает, но я не вникала в суть. Хотя, сейчас я бы с радостью прослушала ту же лекцию, лишь бы отстрочить момент прибытия, или отвлечься. Через полчаса шар остановился рядом с стандартным домом ячеек, мы вышли из него и меня посетила мысль, он уже там? Ждёт нас? Если да, то как долго? Не спрашивая меня, мужчина направился к дому, мне пришлось плестись за ним. Мне начало казаться, что я никогда не дойду до него, ноги налились свинцом, но вот я уже на пороге. Сопроводитель бесцеремонно берёт меня за запястье с браслетом и подносит руку к сканеру на двери, который заменял замок. Негромкий щелчок и раздаётся стандартный мелодичный перезвон, сигнализирующий о том, что дверь открыта. Этот звук точно услышал тот, кто, возможно, находится там. Мужчина отпустил мою руку, толкнул дверь вперёд, и она плавно открылась. Я сразу увидела по-простому обставленную прихожую, точь-в-точь как на учебных снимках. Вот только это реальность, более того, эта реальность — моя жизнь. Сопроводитель жестом руки указал вперёд, и я поняла, что надо заходить. Несмело я сделала несколько шагов и оказалась в доме. Если он уже здесь, то почему он не встречает нас? Он точно должен был нас услышать. Я оборачиваюсь на сопроводителя, он заходит за мной и дверь автоматически закрывается. — Иди в гостиную и жди там, — он пошёл к лестнице, ведущей на второй этаж и начал подниматься по ней.       Я же свернула в бок и попала в просторную гостиную. На кофейном столике стоит пустая чашка, в которой, видимо, совсем недавно, судя по каплям на стенках, был кофе. Значит он точно здесь. Я осторожно села на краешек дивана, будто боясь сломать его, и вытерла вспотевшие ладони о штаны. Одежда на мне сейчас была белая, некая дань прошлому. Я сразу спохватилась и посмотрела на брюки, но на них, к счастью, не осталось ни малейшего пятнышка. Я не должна нервничать, не должна бояться! Но, увы, мне страшно. В этот же момент я услышала приглушенные голоса со второго этажа. Оба мужские. Один из них принадлежал сопроводителю и был немного писклявым и женственный. А вот второй… Низкий, контрастирующе мужественный. Я никак не могла разобрать, о чём они говорили, но я безошибочно поняла, что это мой без-пяти-минут муж. В мозг тут же закрались сомнения. У двадцатилетнего парня не может быть такого голоса! Моё сердце ушло в пятки — они спускаются вниз.       Сейчас я его увижу и, наверное, умру на месте. То ли от облегчения, то ли от ужаса. Я стараюсь смотреть в окно на противоположной дивану стене, но взгляд то и дело норовит переползти на дверной проём. Шаги всё ближе, я быстро вспоминаю об осанке и выпрямляю спину. И вот я понимаю, что один из мужчин остановился в дверях, второй же продолжил идти. В поле моего зрения попали оба. Тот, кто продолжил идти, сел в кресло и оказался сопроводителем. Вторая фигура видна моим боковым зрением, но не двигается. Я не сдерживаюсь и закрываю рот рукой, чтобы сдержать облегченный выдох или испуганный возглас, собираю всю волю в кулак и поворачиваю голову к нему. Моя рука тут же медленно сползает вниз, я не знаю, как реагировать на это. Он высокий. Кожа светлая, но чуть темнее, чем моя. Его волосы тёмные, но не чёрные, цвет мягче и приятнее для глаз, они выстрижены по бокам, а на верху некое подобие хохолка, на концах была заметна волнистость. Глаза голубые с сероватым отливом, обращены прямо на меня, смотрит он немного исподлобья. Нос примечателен, его кончик выглядит широким. Губы тонкие, с аккуратным изгибом, почти сливались с кожей, но обладали более ярким оттенком розовизны, почему-то напомнили мне сердечко. Но, к сожалению, сердечки меня всегда раздражали. Над верхней губой впадинка. Уши забавно торчат. Само телосложение обычное, я тут же обратила внимание на его удивительно мощные руки. Нет, ему не может быть двадцать. Он явно старше. Вопрос в том, насколько?       Его взгляд смягчается, он подходит и садится рядом со мной, ближе, чем если бы он не хотел меня касаться. Неужели он доволен? Если сделать движение локтем вбок, можно коснуться друг друга. Я осознаю, что он мог сесть куда ближе, или ещё хуже — приобнять меня. Но такой вольности я бы ему не позволила. Я даже немного благодарна ему за то, что он держит дистанцию. И всё же я немного разочарована. Неужели у нас могут получиться идеальные дети? Бред. — Итак, Кристоф, это Рута. Рута, это Кристоф, — прерывает неловкое молчание сопроводитель. — Приятно познакомиться, — он выглядит доброжелательным. — М… Мне тоже, — ну почему я так боюсь? — Итак, я думаю, стоит начать? — Да, конечно, — спокойно говорит мой почти муж. — Хорошо, тогда возьмите друг друга за предплечье правой руки.       Чёрт, прикосновения неизбежны. Он протягивает мне руку и у меня нет другого выхода, кроме как взять её. Получается так, что моя рука находится сверху, а наши браслеты плотно соприкасаются. Он держит меня осторожно, будто боясь сломать. — Кристоф, произнесите брачную клятву.       Он смотрит мне в глаза и начинает говорить. — Рута Лэнгс, я клянусь исполнять правила брака, быть хорошим мужем и отцом. Во имя человечества. — Рута, произнесите брачную клятву.       Несколько мгновений я колеблюсь, и Кристоф сжимает мою руку чуть сильнее. Я вдыхаю побольше воздуха. — Кристоф Шнайдер, я клянусь исполнять правила брака, быть хорошей женой и матерью. Во имя человечества, — после последних слов мои щёки краснеют. Масштабное у нас предназначение, как ни крути.       И в эту секунду я понимаю, что наши браслеты сплавились. — Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.       Он осторожно поцеловал меня в лоб, для чего ему даже не пришлось наклоняться. От этого меня передёрнуло. Традиции у нас, конечно же, отличаются от обычаев прошлого. Наши браслеты с характерным хлопком рассоединились мы отпустили руки друг друга. Я посмотрела на браслет и поняла, что на нём появилась вертикальная выемка. На браслете Кристофа появился выступ точно такой же формы. Сопроводитель поднялся и положил на кофейный столик буклет. Я присмотрелась и поняла, что на нём написано «Правила брака». Чуть ниже была надпись «обязательно к прочтению и выполнению». — Поздравляю. Всего вам наилучшего, — и он просто ушёл. Через несколько секунд послышался щелчок двери. Я взяла в руки буклет, открыла его и начала читать.       1. Брак можно расторгнуть только в случае неудачи с попыткой зачатия ребёнка по истечении трёх месяцев.       2. В первую брачную ночь супруги обязаны совершить акт соития.             • В случае конфликта или невыполнения п. 2 государство имеет право совершить медикаментозное вмешательство;             • По истечению двух дней после заключения брака, супруга обязана явиться в местную больницу для проведения осмотра гинекологом.       3. После соития в первую брачную ночь, супруги обязаны совершить акт соития ещё как минимум один раз;             • Факт невыполнения п. 3 может быть установлен по истечении 3 месяцев с момента заключения брака при отсутствии беременности у супруги. При выявлении факта невыполнения п. 3 супруги будут наказаны посредством месяца исправительных работ и разводом.       4. В случае неудачи с попыткой зачатия ребёнка и последующего развода супруги повторно проходят тест на выявление генетически совместимых особей и, если таковые существуют, заключается брак со следующим разводом.             • Если таковая особь существует, но не достигла возраста бракосочетания, супруга переводят на режим ожидания, в котором он или она находится на полном обеспечении государства;             • Если такой особи не существует, он или она переводится в статус донора;             • По наступлении генетической неработоспособности женщина-ячейка в статусе донора переводится в статус инкубатора.       5. В случае смерти супруги во время или по истечению беременности и последующим летальным исходом для ребёнка, выполняются действия, аналогичные п. 4.       6. Супруги не имеют права сменить место жительства до событий, указанных в п. 4.       7. В случае зачатия ребёнка супруги обязаны приступить к исполнению руководства родителя, не прекращая исполнения руководства брака.       8. Супруги обязаны произвести на свет ровно столько детей, сколько указано в генетических и физиологических возможностях супруги.       От прочитанного у меня волосы встали дыбом. То есть удачное истечение брака — единственная возможность обрести нормальную жизнь. Я оборачиваюсь на Кристофа, который всё это время смотрел в буклет через моё плечо. Он вздыхает, увидев моё удивлённое лицо и отбирает у меня буклет. — А ты думала, всё так хорошо, как в школе рассказывают? Есть вопросы? — Да. Ты явно старше меня. Сколько тебе? — Надо же, заметила. Мне тридцать два. Извини, что так сложилось. — Значит… Тебе изначально никого не нашли? Или ты разведён? — Скажем так, ты моя вторая попытка. Но я не хочу об этом говорить. — Ладно, как скажешь. — В холодильнике есть торт по этому поводу. Конечно, к нему было бы неплохо ещё раздобыть что-нибудь спиртное, но это запрещено и рисковать я не стану. Так что скажешь, если я предложу просто умять его всухомятку? — Я могу сварить к нему горячий шоколад… Ингредиенты у меня с собой, почему бы и нет? — О, так даже лучше, — он усмехнулся, — ты немного странная, но сочти это за комплимент. Какой безумец будет тащить с собой еду, учитывая, что он ячейка? — Я не была уверена насчёт того, к чему у нас будет доступ, — я поднимаюсь с дивана и иду в коридор к сумке с вещами, достаю оттуда припасённые продукты и отношу их на кухню. Надо же, как человек он лучше, чем я думала. — Ах, вот в чём дело. Об этом не переживай. Каждую неделю мы имеем право получать «паёк», состоящий из продуктов и денег. У меня так же есть работа, так что, не пропадём, — он пришёл на кухню. — Работа? И кем же ты работаешь? — я начала варить напиток. — Кем-то вроде секретаря в правительстве, — он смеётся, увидев мой удивлённый взгляд, и его смех будто начинает растапливать лёд, которым я успела окутать своё сердце. — А ты думала, что в правительстве только стерилизаты работают? — Ну, да… Думала. Эх, секретарь, хоть бы чашку за собой убрал. — Пардон… — он смутился, сходил в гостиную, вернулся оттуда с чашкой и добросовестно помыл её. — Так лучше, мисс Порядок? — Лучше. Но, пардон, теперь я миссис Шнайдер, — я разлила готовый горячий шоколад по чашкам. — Фрау. — Что, прости? — С немецкого правильно Фрау. А я вроде как Герр. — Оу, буду знать, Герр Шнайдер.       Между нами снова повисает неловкое молчание, я достаю из холодильника простой круглый торт, покрытый белой мастикой, и нарезаю его. — Внутри он лучше, чем снаружи, — невзначай говорит Кристоф, но для меня эта фраза почему-то приобрела двойной смысл. — Не сомневаюсь, — я накрываю на стол, и мы начинаем наше праздничное чаепитие.       Когда от торта почти ничего не осталось, в основном стараниями моего мужа, хотя и я не сильно отставала, так как была голодна с дороги, я принялась мыть посуду, а он предложил отнести мою сумку в спальню, после чего взял планшет, музыкальные чипы и начал слушать что-то в гостиной. Я же пошла в спальню, принялась разбирать свои вещи и раскладывать их по свободным полкам в шкафу, раздумывая о сегодняшнем дне. Мой муж определённо мне не нравится, если характер у него показался мне ещё неплохим, но внешне… Не мой типаж. Какова там у меня будет судьба, если наш брак не даст результатов? Нет, я не должна думать об этом. Говорили же мне — смирись, будь хорошей девочкой, учись на отлично, делай что тебе говорят и будет проще. Какое в чёрта проще? Генетики допустили ошибку, когда позволили мне родиться. Видимо, они напортачили с генами — и родилась я, которая не собирается им подчиняться. Не даром, я была двоечницей. Всю жизнь меня пугали судьбой каждой из категорий, а ячейка была лакомым кусочком. И оно того стоит? Меня свели с незнакомым человеком и, мол «плодитесь, ребята». Что за глупое правило? Кому нужны ячейки? Ведь гораздо проще создавать искусственных идеальных детей из генетического материала. Зачем тратить лишние ресурсы на таких как я? Они хотят иметь нормальные семьи? Так разве не проще познакомить всех ячеек между собой, дав им право выбора, а уже потом женить их? Семьи выходили бы крепче, а у нас даже права на развод изначально нет. Хотя, так тоже ни черта не выйдет — высока вероятность генетических ошибок и все старания пойдут насмарку, когда у несовместимых ячеек родятся больные дети. Всю свою жизнь я притворялась овощем, которому плевать. Я была будто животным на забой. Если бы я была в другой категории?.. Может, стоит поговорить с ним, объяснить моё нежелание иметь семью, извиниться? И что тогда? Нас напичкают возбудителями и, рано или поздно, мы прибьём друг друга в порыве искусственной страсти. Страсть… Я изо всех сил ударила кулаком в стену и прислонилась лбом к прохладной выкрашенной поверхности. Страсть — каково это? Хочется испытать это чувство к человеку так, чтобы оно было взаимным, но не через силу… Я хочу искренности. Чтобы как в старых фильмах, с нежностью и любовью. С шестнадцати лет каждая из девушек начинает испытывать желание. Но, сколько бы я не расспрашивала у своих знакомых, у них оно было лишь физическим. Я же хотела любить на психологическом уровне, но никому не говорила об этом после случая, как на уроке сексологии сказала учителю, что секс нужен больше как психическое, чем физиологическое удовлетворение, за что схлопотала очередную двойку. Тогда я искренне не понимала причину недовольства преподавателя, а сейчас… Зачем понимание, если можно просто успокоить инстинкты и жить дальше? Мне вспомнился разговор с Тарани перед отъездом — она рассказывала, как лучше ублажить мужчину. Кристофом будут управлять инстинкты, для него главным будет — получить удовольствие. Вот я и попрошу его… Пусть просто сделает то, что нужно, чтобы потом не было проблем. Кажется, я начинаю ненавидеть всё человечество за Третью мировую войну. Она всё сломала, разрушила, превратила в прах. Сейчас я могла бы быть типичной девушкой, встречаться с парнями, читать журналы, болтать с подругами о моде и радоваться жизни, хоть это было бы банально и глупо. И вот, я живу на руинах человечества, обладая немаловажной ролью. Но, эта роль не моя.       Вдруг, я резко успокоилась и снова принялась раскладывать вещи, но это даже не показалось мне странным. Я включила свет в комнате и, потянувшись за очередным предметом гардероба, ощутила какое-то покалывание в шее. Пальцами я принялась ощупывать ту точку и сразу поняла, что под кожей в месте, где находился второй хребец, был какой-то маленький шарик, который перекатывался под моими пальцами. На лимфоузел совсем не похоже, тогда что это? В ту же секунду я услышала шаги мужа, поднимающегося по лестнице и сердце снова убежало в пятки. Я знаю, почему он сейчас идёт сюда. Я отложила оставшиеся вещи в сторону и подошла к окну, смотря на фонари на улице и свет из других домов. Вон, в окне видно, как мужчина играет с маленьким ребёнком. Мило, но так глупо. Он подошёл ко мне со спины и осторожно положил руку на моё плечо, разворачивая к себе. От этого прикосновения по спине пробежал неприятный холодок. — Уже вечер. Ты помнишь, что было написано в руководстве? — его голос тихий, но говорит он уверенно.       Я молча кивнула. Забудешь такое. — Я понимаю, ты боишься. И, вероятно, я не совсем тот, кого тебе хотелось бы видеть рядом. И явно не тот, с кем ты хотела бы совершить это. Но, долг есть долг. — на его лице не отражается никаких эмоций, — Или тебе хочется, чтобы это случилось под воздействием возбудителей, которые нам могут подмешивать в продукты и воду? Поверь, я знаю, о чём я говорю. — Да, я знаю. Не хочется… Но нельзя ли хотя бы завтра?.. — я начинаю дрожать, и вместе со мной мой голос. — А есть ли смысл откладывать? Есть только два дня. Если точнее, уже чуть больше суток. Лучше сделать всё как можно скорее. — Это больно. Зачем мне терпеть эту боль? — на глаза предательски навернулись слёзы. — Ну, брось, — он вытирает всё же пролившуюся слезинку большим пальцем, и я отдергиваюсь, — Это же естественно, нервничать перед тем, чего ты ждала всю жизнь. — У меня могла оказаться другая судьба, — я сглотнула и отвернулась. — Интересно, какая? В любом из трёх оставшихся случаев ты бы попала на операционный стол. Тебе хотелось бы этого? Знать, что в тебе будет копошиться хирург, рука которого может дрогнуть? — он мягко берёт меня за плечи, подводит к кровати и усаживает на неё.       Его слова оставляют трещину в стене моего спокойствия, ведь он попал в точку. Я была бы не против оказаться донором, так у меня были бы дети, но я бы не знала их. Или же инкубатором — выносила несколько детей, отказалась от них и живи дальше. Даже стерилизатом было бы проще — когда тебя совсем не заботят семьи, дети, отношения и собственные половые признаки. Но, сейчас мне надо переспать с этим мужчиной, ибо кто-то решил, что это обязательно. — Тогда просто сделай это быстро, — говорю я, когда он садится рядом. Я хотела сказать это с самого начала разговора.       Он осторожным движением откинул мои волосы назад и стянул с меня кофту. Я же отвела взгляд, стыдясь того, что под ней ничего не было. Потом он стянул с меня брюки, чуть приподняв, и тут же футболку с себя. Какое-то мгновение Кристоф пожирал взглядом моё тело, которое словно светилось в полумраке, в его глазах загорелись огоньки, но почему-то эта пошлость мне чужда. Он положил ладонь на моё бедро и потянулся к моим губам, намереваясь поцеловать, но это уже слишком. Я не слишком мягко оттолкнула его. — Я сказала быстро! — выпалила я и огоньки в его глазах сменились на яростное пламя.       Он резко опрокинул меня на кровать и тут же навис сверху, от неожиданности из моей груди будто вышел весь воздух, и мне пришлось приложить усилия, чтобы вдохнуть. Но отдышаться он мне не дал. Грубо схватив за талию, он подтянул меня выше, выпрямился и спустил руки ниже, я услышала треск рвущейся ткани и осознала, что это были мои трусики. Он становится зверем, а я жертвой. Быстро раздевшись, он до боли раздвинул мои ноги и устроился между них. Я же смотрела на потолок, пытаясь расслабиться, но тщетно — я напряжена, словно струна, которая готова вот-вот лопнуть. Он опять взялся за мою талию, и я поняла, что его плоть упирается прямо во вход в моё лоно. Затем, он резко дёрнул меня на себя, и дикая боль словно разрывает меня. Я не могу сдержать вскрик, из глаз начали течь слёзы, но он зажал мне рот рукой, снова нависнув сверху. — Тихо! — я скулю в ответ, — Я сказал тихо!       Он убрал руку и начал двигаться. Его движения были быстрыми и резкими, они только разжигали боль внутри. Толчки ощущались настолько глубоко, что внутри меня всё сжималось. Сцепив зубы, я зажмуриваюсь, но даже это не даёт мне иногда сдерживать болезненный писк. Я снова смотрю в потолок, слушаю его сбивчивое дыхание, которое напоминало рыки, молясь, чтобы это быстрее закончилось. Кажется, что оно повсюду. А он лишь между моих ног, но умудряется разрывать меня на кусочки. Я силюсь снова оттолкнуть его, но он побеждает меня, одной рукой пригвоздив мои запястья к спинке кровати. Я жертва, которая не имеет права на сопротивление.       Через десять минут его движения достигли пика скорости. Он издал реальный рык, его тело на мгновение напряглось до предела, на лице появилась гримаса болезненного наслаждения, он выскользнул из меня, и я понимаю, что его семя как внутри меня, так и снаружи. Я ощутила горячую жидкость между ног. И в этом суть появления жизни? От этого становится ещё противнее, я чувствую себя униженной, осквернённой, грязной. Он отпускает меня и отстраняется, я отползаю на край кровати и сжимаюсь в комочек. Болит будто не один кусочек моего тела, а всё, что только может болеть. Он ложится на другую половину кровати, скрещивает руки под головой и смотрит на потолок, восстанавливая дыхание, почти так же, как я несколько минут назад. Вдруг он поворачивает голову и смотрит на меня, пламя в его глазах исчезло в никуда. Теперь же на его лице выражение сожаления. Я понимаю, что он хочет что-то сказать, но я не хочу его слушать.       Я вскакиваю и, немного шатаясь, врываюсь в ванную. Я запираю дверь на замок, благо он тут механический. Здесь есть зеркало в полный рост. Я подхожу к нему, осматриваю себя. Несколько синяков. Ничего, пройдут. Я отодвигаю ногу немного вбок и вижу несколько струек крови на внутренней стороне бедра. Чуть выше заметна струйка семени, которая частично смешалась с кровью. Я брезгливо принимаю душ, тщательно вымыв всё тело, но это не убрало ощущение отвращения к себе и к нему. Я заматываюсь в полотенце, захожу в спальню. Кристоф уже уснул. Спит он так умиротворённо, даже не скажешь, что в нём сидит такой зверь. При других обстоятельствах я бы понаблюдала за ним, но… Кажется, я начинаю ненавидеть его. Как жаль. Я одеваюсь, беру подушку, нахожу в шкафу одеяло и ухожу на первый этаж. Там я стелю постель на диване, ложусь в неё и пытаюсь уснуть. Я задумываюсь о случившемся, мне очень обидно, так как он не послушал меня. Он же мог быть хоть немного нежнее, не таким грубым… Почему? Скорее всего, он слишком давно не имел доступа к женскому телу. Он говорил что-то о второй попытке. Это означает, что он уже был женат. Что у них случилось? Они не смогли зачать ребёнка? Или же она умерла при родах? Надо будет спросить его об этом. Хотя, нет, не надо. Я не хочу с ним разговаривать, ведь всё могло пройти иначе, но пошло не так, как хотелось. Мозг ещё некоторое время сопротивляется, но измученное тело требует отдыха и вскоре я засыпаю.