Ячейка общества

Через пару дней, в выходной, нас потянуло побыть вместе. Мы сидели на диване в обнимку и разговаривали о его работе. Откровенно говоря, мне было скучно слушать это, и я начала кусать его предплечье. Первую минуту он храбро терпел мои нападения, но по истечению этого времени, накинулся на меня со щекоткой. Мои визги и смех раззадорили его, так что пощады ждать не стоило. Вдруг он нащупал какую-то точку на моей шее, и я прямо закричала от неожиданной боли. — Ай, полегче! — я возмущенно посмотрела на него, но в его лице читалось только удивление. — Что это было? — он протянул руку, чтобы снова потрогать мою шею, но я отодвинулась на другой конец дивана. — Не трогай, — я попыталась нащупать эту точку, и нашла её… сразу же под линией роста волос, на позвоночнике — странный шарик под кожей. Прикосновение отозвалось такой же резкой болью и я, не сдержавшись, ахнула. — Дай посмотрю, — он всё-таки развернул меня спиной к себе, убрал в сторону мои волосы. От неосторожного движения я чуть скривилась. — Здесь… Какой-то красный бугорок. На укус не похоже. — Я нащупала эту штуку ещё в первую брачную ночь… Но почему-то забыла о ней. Странно. — На меня накатила резкая слабость и моё тело начало обмякать. В глазах потемнело. Пришла в себя я уже лёжа на диване, а рядом сидел обеспокоенный Кристоф. — Ты как? — он протянул мне стакан воды, но я не смогла взять его дрожащими руками, поэтому он поднёс стакан к моим губам и чуть наклонил его, чтобы я могла напиться. — Почти нормально, а что случилось? — я осушила стакан и облегченно вздохнула. — Ну… Ты вдруг потеряла сознание. — Как? — я была в недоумении. — Ты что, не помнишь? Мы нашли у тебя под головой какую-то странную штуку. — Ничего не пооомню… — в глазах снова начало темнеть. — Эй, Рута! Не смей. Не отключайся, — он начал трясти меня за плечи, и я пришла в себя. — Надо к врачу. Срочно, — я еле ворочала языком, настолько сильной оказалась моя слабость. — Тогда вставай. Идём. Я неохотно поднялась с дивана и пошла к выходу. Кристоф быстро вывел машину на дорогу и помог мне туда сесть. Дорогу до больницы я практически не запомнила. И вот, мы в холле. Кристоф пытался объяснить что-то медсестре, но та не могла определить, к какому врачу нам надо. Я оперлась на стену сбоку, смотря в сторону коридора, где находились кабинеты. Как вдруг из кабинета вышла та женщина, которая осматривала меня после первой брачной ночи. Её взгляд упал на меня и по её лицу стало видно, что он узнала меня. Эта женщина подошла к нам. — В чём дело? — спросила она у медсестры. — Мисс, я не знаю, к какому врачу отправить миссис Шнайдер. Половина заняты, ещё половина не подходит по профилю. — Я свободна, — она повернулась ко мне, — Идите за мной. Оба. Кристоф взял меня за руку и повёл за доктором. А мне уже было плевать, куда идти и зачем. Мы зашли в тот же кабинет, где меня осматривали, что было не удивительно. — И что случилось? — она выглядела обеспокоенной. Кристоф уже открыл рот, чтобы сказать что-то, но я его опередила. — У меня в шее какая-то странная штуковина. Может, опухоль, может, паразит. Я не знаю. — Присядьте. Вы — на кушетку, — обратилась она ко мне, и тут же перевела взгляд на моего мужа, — А вы — на стул. — когда я села, она подошла ко мне с другой стороны кушетки, подняла мои волосы вверх и цокнула языком. — Вовремя вы спохватились. Ещё чуть-чуть, и вам бы уже никто не смог. — О чём это вы? — Давайте договоримся, что-то, что я вам сейчас расскажу, не выйдет за пределы этого кабинета. — Хорошо. Рассказывайте. Я посмотрела на Кристофа, который заметно нервничал, но не решался заговорить. Доктор подошла к двери и заперла её при помощи своего браслета. — Во-первых, эту «штуковину» надо срочно вытащить, пока она вас не убила. Остальное расскажу потом. Согласны? — Да. — я нервно сглотнула и облизнула пересохшие губы. Доктор надела перчатки, взяла флакончик с какой-то белой мазью и протёрла ею место, где находился бугорок. Кожа там моментально онемела. Затем, в её руках оказался скальпель. Я заметила его краем глаза и внутри всё сжалось. Но, я не почувствовала ничего, кроме лёгкого нажатия на мою кожу. Дальше доктор взяла пинцет и начала выполнять некие манипуляции в той области. Вскоре, она вытащила оттуда металлический шарик, диаметром примерно сантиметр, от которого отходили маленькие усики, и показала его Кристофу. На его лице сразу же появился шок и возмущение. Потом врач протёр мою шею уже знакомым веществом, которое, судя по всему, заживляло раны. — Надо же, ваш муж узнал этот объект. — Ещё бы не узнал! Я работал над этим проектом. Но он не должен был использоваться… — Но, как сами видите, используется. Вторая ячейка умерла пару недель назад из-за этого манипулятора. — Манипу… Что? Объясните. Кристоф… — Этот аппарат был создан для подавления воли человека, — он вздохнул, — Чтобы он был более послушным и его можно было контролировать. Это был лишь эксперимент, но его закрыли из-за побочных эффектов… — Таких, как смерть. — доктор закончила фразу за него. — Ты знал об этом? — Нет. — Но почему?.. — Скорее всего, правительство решило, что манипулятор не так уж плох и решило продолжить эксперимент в более крупных масштабах. — врач сняла перчатки и выбросила их в мусорный бачок. — Кажется, я чувствовала его действие. Часто, когда я начинала злиться, на меня вдруг будто ведро холодной воды выливали. Такое… Моментальное успокоение. — я рассеяно смотрела в пол, рассматривая стыки плитки. — Да… Это оно. И полюбила ты меня, скорее всего, именно из-за него. — Как? Не может быть… — я шокировано подняла глаза на него, и увидела в его взгляде боль. — А ещё теперь возбудители добавляют в продукты питания и воду всем, без исключений, ячейкам. — доктор выбросила манипулятор вслед за перчатками. — И что это значит? Что мои чувства были вызваны какой-то железкой и химией? — Скорее всего, да. И они исчезнут в течении пары часов. — Нет… — прошептала я и закрыла лицо руками. — Не хочу… — Могу сказать, что на самом деле… Начало действовать Сопротивление. Люди осознают, что правительство творит странные вещи. И идут против этого. — И в чём это выражается? — Кристоф выглядел обеспокоенным. — Пока что наши люди внедряются везде, где только можно. Даже я… На самом деле не стерилизат. — Так и знала. — горько усмехнулась я. — А почему вы уверены, что мой муж вас не сдаст? — Потому что ради вас он готов на всё. — и действительно, сейчас он был запредельно сосредоточенным. — Значит… Мы можем идти? — я почувствовала значительный прилив сил. — Конечно. Но в случае любых недомоганий сразу идите ко мне. — Обязательно. Мы вышли из кабинета, и я без лишних слов кинулась в объятия мужа. Если это последние часы моей любви к нему, то мне не хочется их забыть.