Iron

This deadly burst of snow is burning my hands, I'm frozen to the bones, I am A million mile from home, I'm walking away I can't remind your eyes, your face. (c) Woodkid - Iron

Самое первое его воспоминание - это Элис: она в белом сарафане, смеётся - легко и непринуждённо, искренне, как они оба перестали с самой смерти их родителей. Они играют в жениха и невесту, обмениваются кольцами, сделанными из свёрнутых в трубочку бумажек, и Йен, несмотря на то, что это игра, говорит с абсолютной серьёзностью - в четыре года все игры и фантазии кажутся серьёзными и настоящими, но это - не просто игра, это настоящее, как думает он. Йен говорит: - Я всегда буду с тобой. - Конечно будешь, - также серьёзно отвечает Элис, - ведь мы - одно целое. Йен держится за это воспоминание изо всех сил, цепляется непослушными детскими пальцами - тот мимолётный миг, когда у них было всё и они были счастливы - но, в конце концов, оно теряется за воспоминаниями другими - жестокими и кровавыми, а после, забывается совсем. Воспоминание стирается. Обещание остаётся. *** Самое первое её воспоминание - это Йен. Сломанный и разбитый, с кровью на лице и руках, он лежит на грязном полу приюта, там, где его оставили другие дети, и на повторе извиняется перед ней за отобранную монету. Йена, кажется, не беспокоят синяки и ссадины, и, возможно, сломанные кости, хоть в глазах и стоят слёзы боли; всё, что ему важно - знать, что Элис не считает, что он её подвёл. У Элис сердце за него разрывается - даже потом, когда это уже не больше, чем просто воспоминание - и она падает рядом с ним на серую пыль и грязь, держит крепко, не отпускает. В глазах Йена стыд и боль, и Элис не может вынести страданий её близнеца. Она успокаивает его, обнимает крепко, целует - невинно, как могут только дети, пусть и прошедшие через свою долю страданий - и чувствует вкус его крови на своих губах. - Я всегда буду защищать тебя, - говорит Элис уверенно, и чувствует как пламя ненависти к окружающему миру разгорается в ней с обжигающей яркостью. Если мир считает Йена слишком слабым, то она будет сильной за них обоих. Элис держится за это воспоминание крепко, оно помогает ей пройти через все тяготы приюта и дальше, держит её на плаву, наполняет её силой, но со временем оно размывается, становится зыбким, как песок. Воспоминание стирается. Обещание остаётся. *** Самые яркие воспоминания Романа - это Реми, всегда Реми. Она - константа его жизни, его вторая половина, его эквилибриум. Она - цель его существования и его пример для подражания. Они лежат вместе, даже не пытаясь заснуть, понимая провальность этой затеи, разбитые после упорных тренировок - фигурально и буквально. В их (уже не совсем) новом доме у каждого из них есть своя кровать, но они всё равно лежат рядом на полу - по привычке, и чтобы быть друг к другу ближе - соприкасаясь плечами и тыльными сторонами ладоней. Роман поворачивает голову и смотрит на Реми, и его окатывает волной осознание того, как же сильно они изменились: у них новая семья, новая жизнь, пусть и пропитанная насилием не меньше старой, даже новые имена - как будто Элис и Йена и не существовало вовсе. Они - по сути своей, другие люди теперь, и неизменным осталось лишь одно: они, вдвоём, всегда есть друг у друга. - Я всегда буду рядом, - шепчет он напоминанием; они отчаянно стёрли из себя все остатки Элис и Йена, но это обещание будет жить в нём вечно, неважно, в кого он превратится. Реми вымученно улыбается в ответ - разбитая на тренировке губа снова начинает кровоточить - наклоняется к нему и целует. Это - самое правильное чувство в жизни Романа, неважно что считают по этому поводу большинство населения этого мира, ведь они - две половинки, и ничьё мнение не остановит их от того, чтобы быть одним целым. В тот момент у него есть всё, что ему когда-либо было нужно, и воспоминание откладывается в голове с пометкой “Счастливое”. Позже, воспоминание стирается, но Роман всё ещё может чувствовать вкус родной крови на своих губах. *** Самое яркое воспоминание Джейн - это Роман. Не то чтобы у Джейн было много воспоминаний - их список в разы короче, чем список воспоминаний любого обычного человека, с её-то стёртой памятью - но от этого только кажется, что каждое воспоминание считается втрое. Она до сих пор не может забыть выражение его лица, когда он понял, что она не помнит его совсем, и ощущение чего-то невероятно важного, когда она увидела его впервые (пусть это был и совсем не первый раз). Джейн тяжело воспринимать то, что думают о Романе другие - ФБР, к примеру - хоть она и своими глазами видела, как он убивает без малейшего сожаления, но также, она видела как в его глазах теплятся безграничные любовь и нежность, когда он смотрит на неё. Джейн не нравится быть пешкой в чужих играх - плевать, что, по сути, это её игры, ведь она уже не тот человек - и она выбирает свой путь, свою цель в жизни. Она хочет помогать людям, бороться с террористами, но Роман ломает её намеченную дорогу одним взглядом, одной улыбкой. Неважно, сколько она (не) помнит, Джейн не может отдать этого родного и нужного незнакомца на растерзание стервятникам из ФБР, которых она зовёт своими друзьями. Она практически проваливает миссию, спасая его, и не жалеет ни секунды - наоборот, всё кажется таким правильным, как ещё ничто другое на её короткой памяти. - Я всегда буду защищать тебя, - говорит Джейн, и не сомневается в своих словах ни на минуту. Ей кажется, что она уже говорила это когда-то раньше, но теперь она другой человек, и кажется правильным дать это обещание снова. Роман смотрит на неё с неверием, как и каждый раз, когда она делает что-то, что сделала бы Реми, а потом наклоняется и целует её. Джейн знает, что это должно быть неправильно, что моральные устои общества не смотрят на такие вещи с одобрением, но ей всё равно, потому что впервые, с тех пор как она очнулась на Таймс-Сквер без воспоминаний, она чувствует себя целой. *** Первое воспоминание Романа - это Джейн. Вся его предыдущая жизнь скрыта от него за непроницаемой ледяной стеной, воздвигнутой в его голове, и ему страшно, но выражение её лица, полное надежды, когда она смотрит на него, заставляет его верить, что не всё ещё потеряно. Роман чувствует себя подопытным зверьком - все тесты, через которые его проводит ФБР и прозрачная клетка из пластика только способствуют этому, а каждое воспоминание, возвращающееся к нему, заставляет его бояться не только окружающего мира, но и того монстра, которым он был. - Я всегда буду защищать тебя, - говорит Джейн, и Роман верит ей, потому что это его Джейн, и он не может иначе. Пуленепробиваемый пластик стоит между ними стеной, также как наркотик стоит стеной между ним и его воспоминаниями, но Роману кажется, что он всё равно может почувствовать тепло её ладони там, где их пальцы вжимаются в пластик друг напротив друга, и фантомный привкус крови на губах - наверное, какое-то из старых воспоминаний, которое он не может вспомнить. - Я всегда буду рядом, - отвечает он, и чувствует, что неважно, сколько воспоминаний он потеряет, это обещание он сдержит. Потому что они не просто два отдельных человека, они - словно одно целое, и, воспоминания или нет, вместе они смогут пройти через что угодно.