За три тысячи двадцать лет...

             Он приходит к ней каждую ночь, едва Париж скроется в ночной мгле.              Каждую ночь, наслаждаясь свободой, просто летит над крышами Парижских зданий, с радостью сбегая из добровольно избранной тюрьмы.              Тем, кому вздумалось погулять, любуясь красотой ночного города, кажется, что спешащий к Маринетт Плагг — известный всем герой Парижа Кот Нуар. Ну, почему бы и нет? Тот же черный костюм, тот же колокольчик на шее позвякивает, те же ярко-зеленые глаза блестят во тьме… А уж то, что волосы не тем цветом - так просто в темноте показалось, тем более, что носится, как ветер.              Вот только — кому, как не Мари, знать — они ни капли не похожи. Ну ни на чуть. Адриан и его квами — два совершенно разных человека. Естественно, если Плагга можно человеком назвать.              Маринетт знает: у Нуара глаза цвета молодой весенней травы, светящиеся беззаботными золотыми искорками каждый раз, когда он влюбленно смотрит в ее сторону. Обычно их свет теплый-теплый. Настолько теплый, что без проблем согревает девичье сердечко.              Тогда, как взгляд Плагга — колючий, едкого, ядовито-зеленого цвета, и так от него холодом веет, что аж мурашки по коже, и хочется укрыться чем потеплее. Но вдруг — совсем нечасто — в нем, случается, промелькнет какая-то особая нотка, скорее всего, нежность… и стоит Мари один раз поймать такой взгляд, как квами отворачивается, смешно морщит нос и бормочет что-то вроде: «У тебя птичье гнездо на голове. Убери, а то голуби поселятся» - на что девушка лишь хихикает, прикрыв рот ладошкой и шестым чувством ощущая, что в действительности Плага вряд ли посещают подобные мысли.              Плюс ко всему, весь Париж знает, что Кот Нуар — блондин. Но стоит кому-то увидеть Плагга, как начинают ходить слухи, что тот красит волосы. Причем, довольно часто — то в светлый, то в темный — либо они сами цвет меняют. Непонятно.              Мари понятно. Она не понаслышке знает, что волосы Нуара мягкие, шелковистые, цвета золотистых колосьев пшеницы, ну, или, соломы, как написала она однажды в милой Валентинке, адресованной Адриану Агресту. Мари любит зарываться в них лицом, вдыхать их аромат… Да, и, вообще, просто любит.              А в волосах Плагга, будь он настоящим земным котом, блохи бы заблудились. Черные, как смоль, вечно спутанные и торчащие в разные стороны чуть ли не клочьями. Но иногда, изредка, когда квами перестает вредничать, она расчесывает их щеткой. Тогда они начинают блестеть, вызывая улыбку на ее лице и ворчание со стороны Плагга, вроде «Еще бы бантик нацепила».              И, к тому же, дружелюбием и добротой Нуара можно было бы поделиться со всем миром. Даже тогда, когда, казалось бы, все плохо, он всеми силами старается нести в жизнь своих близких свет. Даже не понимая, что для Мари он тот самый свет и есть.              Зато морозом, которым сквозит от каждой третьей произнесенной Плаггом фразы, можно заморозить всю вселенную. И повезет, если только нашу. Имея странное сатирическое чувство юмора, он кидается острыми фразами налево и направо, кажется, ничуть не заботясь о чувствах окружающих.       Кидается он ими и в сторону Мари, но как-то неумело и странновато: то оборвет себя на середине фразы, то скажет и вдруг извиняется. Как и всем, старается показать ей свой едкий, колючий нрав; но она не слепая, и видит, как он целыми ночами просиживает с ней, помогая всем, чем только может; как он успокаивает ее, когда ей плохо; как теплеет его взгляд, стоит ему увидеть счастливое личико девушки своего подопечного.              Так что этот поздний вечер исключением не был. Едва подошло время их встречи — обычно это двадцать три ноль-ноль — Мари вышла на балкончик, зябко кутаясь в теплый плед. Девушка с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух и немного поежилась от прохладного ветерка. Как и всегда, Плагг не заставил себя долго ждать — буквально через несколько минут к балкону приблизилась фигура в черном, сверкая глазами. Ночной приятель, кивнув ей, отправился в комнату, и Мари, улыбнувшись, последовала за ним.              Он торопился сюда, считая каждую секунду до встречи. Однако, не имел права хоть как-то показать это невесте своего подопечного. Сердце воодушевленно билось о ребра, и радость от того, что он наконец-то может стоять здесь и разговаривать с ней, птицей порхала внутри, громко хлопая крыльями. Он сложил руки на груди, будто бы стараясь заглушить учащенное сердцебиение, чтобы она не услышала.              Мари ответила своей премилой улыбкой на его вопросительно-насмешливое выражение лица, и тотчас крепко обняла ставшего таким близким и родным друга.              — Эй, почему ты набрасываешься на меня с порога? Даже не накормив… Какая тому причина? — попытался проворчать он, чувствуя, как бушующие внутри эмоции грозятся хлынуть наружу.              Он вздрогнул, почувствовав смешок в плечо и не смог сдержать улыбку. Эту девушку было весьма сложно обмануть. Особенно ему. Особенно в последнее время.              — Ты ведь, скорее всего, уже знаешь, — Мари подняла на него счастливый иссиня-голубой взгляд, улыбаясь.       Плагг нахмурился, пожимая плечами. Как всегда, он узнает всё последним…              — Мы с Адрианом завтра станем мужем и женой! — гордо сообщила героиня, сияя от радости.              Этого Плагг, как ни странно, не знал. Проводя ночи с Маринетт или на прогулках по городу, днем он ел и отсыпался, и редко общался с младшим Агрестом. Тем более, что тот проводил дни в обществе своей возлюбленной, а так, как ничего плохого не намечалось, ведь Бражник не так давно был пойман — квами предпочитал оставаться дома, впрочем, как и Тикки. Только она, в отличие от своего собрата, днем бордствовала — и сейчас мирно спала, видя десятый сон.              Эта новость заставила мелкую противную дрожь подняться по позвоночнику и обожгла сердце холодком, заставив его сжаться.              Мари же закружилась в вальсе с невидимым партнером и искры счастья, сияющие в ее глазах, заставили квами улыбнуться. Хотя бы улыбнуться, ведь он не мог предложить ей большего…              Ведь он…              Он влюбился в неё…              По самые уши…              Плагг не помнит, что именно заставило его начать приходить к Леди. Возможно, казавшиеся ему тогда глупыми, безответные чувства его подопечного к своей напарнице. Тогда он, появляясь, долго и упорно пытался доказать ей, что Нуар — вполне подходящая для нее пара, постепенно начиная болтать не только о Нуаре, но и о других вещах — более или менее важных. Постепенно изучал ее, чтобы помочь Коту подобраться к возлюбленной поближе, однако, в итоге подобрался поближе сам. Для нее он стал кем-то более близким, чем просто напарником Кота. Но она, в отличие от брюнета, относилась к последнему, как к брату, а вот он… Тогда, чтобы все исправить, в один прекрасный день Плагг снял трансформацию именно в тот момент, когда Кот Нуар только что выдернул замечтатавшуюся Маринетт Дюпен-Чен из-под колес автобуса. Квами до сих пор смеялся над их лицами в тот момент…              Брюнет думал, что, когда эти двое начнут встречаться, он, наконец-то, сможет вздохнуть спокойно, но…              В те минуты, когда его подопечный неуверенно и нежно поцеловал юную героиню в губы, внутри зашевелилось нечто колючее и гадкое, и квами сначала не поверил — но пришлось поверить. Ведь его пульс становился бешеным всего лишь от одной мысли о милой темноволосой школьнице.              Однако, он не имел никаких прав, чтобы высказать свои чувства. Внутри все горело от обиды, выло и требовало предпринять хоть какую-то попытку, сделать хоть что-то…              Чтобы остановить ее…              Не дать им быть вместе…              Ведь он мог, мог, мог!..              Но… Это классика. Принцесса любит своего рыцаря — всем сердцем. А он — её. И какой-то паж не должен им мешать.              Плагг понимает, что в этой пьесе — он простой зритель, пусть и находящийся в первом ряду. И он не может менять сюжет. Не может.              Потому квами проглатывает обиду, боль — и радостно смеется вместе с ней.              — Ой, я же обещала тебе булочек с сыром! — спохватившись, тараторит Маринетт, и, открыв люк, отправляется за угощением.              Плагг устало садится на кровать, зарываясь пальцами в волосы, и трет виски.       Второго шанса уже не будет… Не будет и первого… Он сверлит взглядом пол, будто бы пытаясь найти выход в замысловатых узорах на ковре. Как могло так получиться, что, ни разу не испытав любви за три тысячи двадцать лет, можно случайно и до невозможного глупо, влюбиться?..              Могло. «Закон подлости», «Сатира от Всевышнего»? Плагг не знает. Он просто хочет забыть о таком чувстве, как слепая влюбленность. Навсегда забыть.              Но… Забыть этот проникающий в самую душу взгляд, ее прекрасный, нежный голос, ни разу более не знать о ней?..       Или наблюдать за ней постоянно, зная, что она никогда не будет с ним?..              Плагг без понятия, что из этого будет лучше. И от того становится ещё больнее…              — Ну, вот и они.              На красивом личике девушки сияет милая улыбка, вызывающая у него восторг. Она сделала выпечку специально для него. В который раз.              У Плагга никогда не хватит слов, дабы расписать все прекрасные черты её характера. Потому он произносит тихое «спасибо», и принимается за угощение, удивляя Мари столь несвойственным язвительному наглому квами поведением.              Маринетт волновалась за друга. Что-то с ним было не так, он был немного странным в последние дни.              Расспрашивать смысла не было — все равно, что улитку из панциря вытаскивать. Либо сегодня сам все расскажет, либо будет нем, как рыба.              Потому она решила всего лишь успокоить друга, развлечь его. Отвлечь от нехороших мыслей, если такие были.              Первым в голову пришло показать ему собственноручно сшитое свадебное платье. До этого она шила его тайно, боясь сглазить. О свадьбе влюбленные договорились уже давно — и с того дня Мари сначала делала к нему дизайн, а затем шила.              Но сегодня можно и нужно было показать его — и заодно доделать.              Потому, подождав, пока брюнет доест, Мари надела его и, спрятавшись за дверцей шкафа, позвала:              — Плагг. Повернись ко мне, я хочу показать, что сшила для нашей с Котом свадьбы.       Квами улыбнулся, заранее зная, что эта вещь прекрасна. У нее иначе не выходило. Он быстро подобрал пару выражений, чтобы сообщить, как он восхищен ее мастерством.              Парень развернулся, с любопытством наблюдая за девушкой.              Но, когда она вышла из-за дверцы, показавшись, ему не удалось произнести ни слова.              Такой прекрасной эту и без того красивую девушку он ещё не видел. У него перехватило дыхание от вида оголенных светлых плечей, выглядывающих из белоснежной ткани наподобие атласа. Тихий, едва заметный рваный вздох, и взгляд невольно опустился ниже, скользя по обнятой тканью груди, спускаясь к тонкой талии и заканчивая пышным кринолиновым подолом, из-под которого умиляюще торчали розовые домашние тапочки. Плагг завис, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда.       Он очнулся лишь тогда, когда она засмеялась, немного смущенная настолько пристальным изучающим взглядом.              «Агрест, как же тебе повезло… Жизнь подарила тебе самый чудесный в мире подарок…»              Плагг нервно облизнул пересохшие от волнения губы, слегка наклонив голову вниз, но Мари успела заметить, как сверкнула в его глазах странная, непонятно откуда взявшаяся искра. Он немного смутился собственных ощущений, и, немного теряясь, вынес вердикт.              — Просто замечательно… Ты…              Он хотел сказать «В нем ты более, чем прекрасна», но осекся, боясь, что она может раскрыть его только по этой фразе. Потому, откашлявшись, продолжил:       — Ты большая умница, жучишка.       Мари, привыкшая к данному прозвищу, заметила, что голос парня дрогнул на данной фразе.              Да что же с ним такое?              Девушка подошла ближе с целью вытянуть из него информацию. Он ещё ниже опустил голову, стараясь не поднимать смущенный взгляд, но Мари не собиралась сдаваться.              Тонкие прохладные пальцы аккуратно коснулись подбородка, и Ледибаг подняла его голову вверх, заставив усилиться неудобное чувство смущения.              Бездонные голубые глаза изучающе всмотрелись в его собственные, и квами напряженно замер, заставляя девушку озадаченно хмыкнуть.              Вдруг ее взгляд упал на широкий шрам, расходящийся от подбородка к шее, и героиня провела по нему большим пальцем, не сумев справиться с любопытством.              По телу стайкой пробежали мурашки, скопившись в районе позвоночника, и брюнет возжелал провалиться сквозь землю, ощущая, как сердце начинает отбивать барабанную дробь, колотясь о рёбра.              — Что с тобой происходит? — сочувствующе прошептала она, и парень буквально растаял от нежности, прозвучавшей в её голосе.       — Ты мой лучший друг, Плагг. Я беспокоюсь о тебе, понимаешь? — в ответ он отстраненно кивнул, вслушиваясь в звучание ее голоса. — Если не хочешь мне рассказывать — не надо, просто послушай. Я всегда поддержу тебя, даже если ты того не хочешь. Знаешь, просто не думай о грустном. Все будет замечательно, поверь мне. Проверено на личном опыте.              Она ободряюще улыбнулась, он натянул на лицо ехидную ухмылку, и, пересилив себя, ответил:       — Мне три тысячи двадцать лет. Как ты думаешь, кто из нас знает об этой жизни больше?              Он засмеялся, увидев, как мило девушка надула губки, скрестив руки на груди. Отвечая на её жест, горделиво задрал подбородок и закрыл глаза.              Это стало его ошибкой, поскольку после мягкая подушка Мари приземлилась на его голову. Отобрав ее, он бросился за громко смеющейся героиней, убегающей от него в другой конец комнаты.              Бой подушками продолжался около часа, после чего оба обессилено рухнули на кровать.              Плагг ощущал бесконечное счастье, радость, восторг, накрывшие черноволосого с головой. Тяжело дыша, он перекатился со спины на бок, лицом к пытающейся отдышаться Мари.              — Ну вот, помяла… — расстроенно пробормотала она, осмотрев платье. Плагг задорно улыбнулся, подбадривая:              — Это же шелк, ничегошеньки ему не будет. — Вот и результат общения с юным дизайнером и молодой моделью — ткани он теперь легко различал по прикосновению к ним.              — Ага, не будет… А если…              — Не если, Багги, не если, — лениво проворчал он, сложив руки под головой.              Это сокращение всегда бесило Мари. Но сейчас она была рада. Ей удалось отвлечь друга от грустных мыслей.              Плагг же просто любовался ею. Она была такой естественной, милой, красивой…              Мари приподнялась на руках и села, поправляя волосы. Когда Плагг увидел ее впервые, их кончики доставали ей до плеч, теперь же они выросли до самого пояса.              Девушка взглянула на миниатюрные красные часики с прозрачным черным циферблатом, надетые на тонком запястье. Маленькая стрелка была между единицей и двойкой, что свидетельствовало о том, что пора ложиться спать. Иначе, завтра она не встанет.              — Ну, — начала она, собрав волосы в хвост. — Я в ванную, а потом спать…       Поймав взглядом мгновенно промелькнувшую печаль в его глазах, Мари вновь забеспокоилась. Похоже, ему не хочется уходить. Что же…              — Тогда оставайся до утра, — немного смущенно произнесла она, не подумав. Но Плагг как-то странно рассмеялся и предложил свой вариант действий.              — Давай, я останусь до тех пор, пока ты не ляжешь в кровать. Пожелаю тебе спокойной ночи, страшных кошмаров и уйду восвояси, окей?              Этот вариант был по душе Леди. И Кот не сможет обидеться, если узнает (сам-то он ещё ни разу у неё не оставался), и Плаггу будет не так грустно.              И Мари направилась в сторону ванной, пообещав поскорее освободиться.              Платье она сняла с себя, спрятавшись за дверцей шкафа и попросив Плагга отвернуться. Теперь оно висело на вешалке, привлекая его внимание, и, одновременно радовало и вводило в глубокую печаль своей красотой.              Маринетт вернулась довольно быстро. Затем сбегала за горячим чаем, и они вместе пили его, а молодая невеста рассказывала о своих с Адрианом планах на жизнь.              Они будут жить в одном доме, который Адриан уже успел взять на скопленные гонорары, ибо давно задумывался об отдельном от отца жилье. Скорее всего, они заведут кошку (насчет собаки будущий муж был категорически против), а, может быть, кролика. А что насчёт детей — сначала оба закончат учебу, но Кот, «такой лапочка», детей очень любит и совсем не против. К тому же, он Адриан Агрест, известная модель, а это значит, без работы и финансов не бывает.              Она закончила свой рассказ, уже ложась в постель.       — И будут они жить долго и счастливо, и умрут в один день, — прищурившись, процитировал Плагг известную фразу. Мари захихикала, тепло улыбаясь, и он ответил ей тем же, пусть и через силу, укрывая её одеялом.              - Спокойной ночи, жучишка. Страшных… Нет, прости — сладких кошмаров, — он ухмыльнулся, наблюдая, как она закатывает глаза. Зная, что героиня на это ответит.              — Ты невыносим…              — Я знаю, жучишка. Знаю…              Мари прикрыла слипающиеся глаза, и через несколько минут уже довольно сопела, мило улыбаясь во сне.              Плагг сел перед кроватью на корточки, напротив её лица. Боль не прошла, лишь стала на несколько тонов светлее.              Однако, кое-что он сделать всё-таки так и не смог…              А что, если…              А что, если попробовать?..              Парень наклоняется над её лицом — очень осторожно, едва дыша. Время будто бы замирает, и внутри начинается активная борьба совести и собственного эго. Ближе, ещё чуть-чуть…       Вот он уже чувствует легкое теплое дыхание на своих губах, руки трясутся, как при лихорадке, мысли превращаются в вихрь, грозящий напрочь снести и без того протекающую крышу… Он прикрывает глаза, собирая в кулак всю свою волю…              Ведь, так и не узнав вкус её губ, парень просто умрет, как ему кажется…              До желанного прикосновения остается всего пара сантиметров, и от осознания этого сердце начинает биться особенно сильно…              Легкий, прерывистый вздох вырывается из легких. Совсем близко, ещё капельку…              Нет. Так нельзя.              И Плагг печально улыбается самому себе, отстраняясь. Поднимается на ноги и, в последний раз бросив взгляд на спящую девушку, уходит через окно, превратившись в угольно-черное пятно с печальными ядовито-зелеными глазами и кошачьими ушками. Оно тихо удаляется в сторону жилья своего несменного напарника. Ночной ветер дует вслед, будто бы подгоняя. Но он не торопится. Больше ему торопиться некуда. Да и незачем, вроде.              Над Парижем иссиня-чёрное ночное небо, сверкающее яркими звездами.