Вечером.
Чимин сидит в библиотеке с книжкой в руках и единственный источник света — это настольная лампа, что стоит рядом с парнишкой, больше света в этом здании нет. Как и Чонгука. Чим собственно так и думал, сначала поиздевается, предложит рыжеволосому парню способ показать себя перед всеми с другой стороны. Более лучшей. Пак знал, что не красавец, да и люди не хотят с ним сходиться, но он все же человек и чувствовать это с каждым днем становится все труднее, благо есть Хосок-хен, который всегда поддержит и заставит улыбнуться. И между прочим, Чимин так же, как и остальные, даже больше, хочет тепла, любви и заботы. Ну, Пак даже и не сомневался. Рыжик с тихим вздохом закрывает книгу и смотрит на наручные часы. Время: 19:35. Брюнета все так же нет. Видимо пора собираться домой, он достаточно долго ждал. Чи уже подходит к выходу, когда видит знакомую фигуру у двери. Это Чонгук? Парень не верит своим глазам. Неужели он пришел. Чи подходит ближе. — Я уже подумал, что ты не придешь, — начал брюнет отстраненным голосом, от которого у Пака пошли мурашки по коже. — Думал, испугался и не пришел. Вау! Я даже немного удивлен твоей самоотверженности. Ну, раз ты здесь, пошли. — Чон проходит мимо Пака, даже не взглянув на него. Сердце болезненно сжимается при виде Чон Чонгука, который даже не смотрит в его сторону, который вечно задирает его и походу тайно ненавидит. Чимин лишь грустно поджимает губы, следуя за брюнетом. Повернув за угол, рыжик понимает, что они идут к бассейну и тут Пак начинает уже сомневаться, что это просто очередная издевка со стороны Кукки. Если бы это была она, он бы не шел так целенаправленно к воде, что же Чон Чонгук хочет провернуть на этот раз? Брюнет осторожно останавливается около бассейна глубиной в 8 футов и поворачивается лицом к ничего не понимающему Чимину, выуживая из заднего кармана маленький пузырек с прозрачной жидкостью. Глаза Чима расширились, становясь словно блюдце, а сердце, что сейчас так бешено, бьется, упало в пятки. Тот самый пузырек с ядом, что показывала учительница. «Господи, — думает рыжик.- Когда и где он успел достать его?!». Парень начинает паниковать. Крышка маленького пузырька откупоривается одним большим пальцем правой руки. Чим осторожно начинает пятиться назад, у Пака внутри истерика. Кажись, этот подкол Чонгук хотел сделать с летальным исходом. У Чимина мурашки по коже бегут, чем же он так насолил Кукки, что тот его решил утопить в школьном бассейне. Пока рыжик размышляет, чем мог вызвать такую агрессию в свою сторону, Чонгук перешел в наступление, приближаясь с каждым шагом все ближе. — Ч-Чонгук… — заикаясь, произносит Чим, начиная отступать назад к воде. То, что нужно как раз таки брюнету. Чиме отступать уже некуда, под ногами уже конец бассейна, а дальше уже только вода. А руки Чон Чонгука с небольшим пузырьком все продолжают тянуться к рыжику, умереть в 17 не самая радостная перспектива на сегодняшний день, месяц и даже несколько лет. Поэтому, ничего лучше, чем начать сопротивляться Пак не придумал. Он отбивается от сильных рук, что так и норовят его схватить, они почти меняются местами, что теперь оба стоят на краю бассейна, но в итоге вся эта борьба приводит лишь к тому, что Чи опрокидывает тот самый пузырек, и несколько капель попадают Чону на кожу. Как и предупреждала учительница эффект яда почти мгновенный. Чона парализует чуть ли не в одну секунду. Чонгук неловко пошатнувшись, падает прямиком в бассейн, сам пузырек падает рядом. Чи не задумываясь прыгает в воду за своим вожделением. Не может же он дать утонуть лучшему ученику школы. Хоть Чон и не слушает на уроках, контрольные он пишет на удивление хорошие оценки. И иногда Чи фантазирует о том, как Чон может учиться, он ведь очень хорош в спорте и от него всегда требуют больше остальных, поэтому Чима представляет, как Чон например качает пресс, а перед ним стоит учебник и кубики на животе и материал в голове. Чимин как-то очень хотел, чтобы Чон Чонгук, который даже не смотрит в его сторону, заметил хоть немного такую тихую и вечно смущающуюся мышку, как Пак. Сначала рыжик усиленно сидел на диетах, потому что ему всегда казалось, что он не достаточно худой, после к диетам прибавились еще и физические нагрузки, вот только ни к чему хорошему это не привело. Парень просто свалился в обморок. Ему помог, кто бы мог подумать, Чонгук, но после того, как парень обратил наконец-то свое внимание на Чи, пошли издевательства, тот постоянно задирал Чиму и даже не представлял, как делал больно человеку, который в него по уши втрескался. Сначала были слезы и побеги, позже друзья Чимки не смогли видеть, как тот изводит себя, и заставили постоять за себя. Тогда победу в их препирательствах впервые одержал Пак, но после нападки Чона лишь усиливались, больно конечно было меньше, да и рыжик через раз выигрывал в словесных перепалках, но все же что-то екало. И вот теперь они докатились до того, что оба ночью находятся в закрытой школе, с головы до ног мокрые. А! И еще совсем маленькая, незаметная, и уж тем более ничего не решающая деталь: Чон парализован. Стоило брюнету сорваться вниз в воду, как он тут же идет ко дну. Чимин не теряя ни одной свободной секунды, срывается за ним, ныряя, пытаясь его ухватить за талию, парень оказывается на редкость тяжелым, как Чима вытащил его с глубины 8 футов одному Богу известно. Теперь оба парня находятся на середине бассейна и держатся на плаву только благодаря Чимке. — Идиот, — тихо срывается с дрожащих от страха губ рыжика. — Придурок, — так же лаконично говорят ему в ответ. И лучше бы Чон не начинал дерзить старшему парню, потому что именно у него в руках жизнь Чонгука, и тот в любой момент может оборвать ее, ведь у парня явно видно, как потихоньку начинают сдавать его нервы. И, кажется, всего лишь кажется, что сейчас совсем не время. — Что ты с места не сдвигаешься, плыви вперед и вытаскивай меня, — грубо, ой, как грубо. Но разве такого, как сам Чон Чонгук это должно заботить? Конечно же, нет. Куда уж там. — Если так хочешь утонуть, то сразу мог бы мне сказать, я бы тогда вообще не кидался за тобой в воду, за тем, чтобы спасти твою задницу и не дать подохнуть! — начинает уже истерически кричать Пак. Оу, а вот это совсем не хороший знак. Чон бы, наверное, дернулся бы, не будь он парализован. А так… — Тогда сплавай за телефоном, он же упал, пока ты сопротивлялся и позвони в больницу. — Раздраженно говорит Чонгук, его впервые одолевает так сильно страх. Но показать его сейчас Чимину, значит оказаться слабым, а Чону это совсем не нужно. Хочется побыстрее вылезти из этого чертового бассейна и почувствовать наконец-то свое собственное тело. Но Пак почему-то все еще находится рядом с ним и отплывать от Чон Чонгука куда-нибудь, явно не собирается, что начинает пугать вдвойне. — Хорошо, — тихо отзывается рыжик. — Только вдохни поглубже, я не так быстро плаваю, как ты, да и к тому же, придется звонить, а я не хочу, чтобы лучший ученик школы — Чон Чонгук испустил дух в бассейне, пока я звонил в скорую. Ладно? — немного осипшим голосом спрашивает Пак Чимин. На что брюнет лишь кивает. Парень делает глубокий вдох, после чего начинает медленно погружаться под воду, пока Чи пытается быстрее доплыть до телефона, и вообще-то первые секунды погружения Чона под воду идут нормально. Но потом, каждый пройденный сантиметр сжимает голову в тиски сильнее, а воздух почему-то предательски быстро начинает заканчиваться в легких, что тело пробрало бы легкой дрожью, не будь оно парализовано, да не будь тело парализовано, он в этом бассейне и ногой там не оказался. Но вселенная, по-видимому, решила это уже за него, обидно. Чимин же, почти доплыл до злополучного телефона, как оборачивается назад. Ух, лучше бы он этого не делал, на дне лежит Чон и испускает почти весь воздух, сердце предательски сжимается и падает в пятки, но вместе с этим и открывается второе дыхание, заставляя все тело работать на максимуме, Чим плывет обратно к своему обидчику. А у Чона уже легкие горят от нехватки воздуха, а перед глазами темнеет, еще чуть-чуть и он точно здесь умрет. Весело, ничего не скажешь, сам ведь послал Чима плыть за телефоном, хоть тот и предупреждал, что плавает плохо. Но вот брюнет видит ярко-рыжую макушку, что приближается к нему довольно быстро. У Чимки быстро разрастающаяся паника по всему телу. Он вытягивает руки вперед и хватается за грудки чоновской рубашки, дергая на себя, но вряд ли у того хватит и капли последнего воздуха на то, чтобы Пак смог с ним вынырнуть. И тогда Чимин решается, он давно этого ждал и долго надеялся, представлял в своих мечтах, как это будет в первый раз. Но рыжеволосый даже и представить не мог, что первый раз будет таким. Пак прижимается своими маленькими, пухлыми губками, к алым устам Чона и выдыхает, медленно прикрывая глаза на секунду. Очи же брюнета в момент широко распахиваются и тот, кажется, перестает существовать, потому что целовать того, кого больше года задираешь, предел мечтаний каждого, конечно же. Отрываясь от таких манящих губ младшего, Чим всплывает. — Господи… — тихо выдыхает Пак, прерывисто дыша, пытаясь перевести дыхание в норму. Чон все еще в шоке. Кажется уже идея доплыть с неподъемным брюнетом до конца огромного бассейна, у которого лишь с одной стороны есть лесенка, вполне себе такой реализуемой. Потому что больше так рисковать Чонгуком Чи не намерен. Но самое страшное в том, что они уже даже не на середине этого чертового бассейна, а ближе к противоположному концу спасательной лесенки. Но Чима готов, лишь бы Чон Чонгук, чуть ли не звезда школы выжил. А тот даже и слова не сказал, Чимину хватило бы и простого «спасибо», но видимо, Чон не способен даже на такие простые вещи. Очень огорчает. Ну, хоть не стал опять задирать. И тут, словно гром среди ясного неба. Чимка же поцеловал его и даже ничего не сказал потом, лишь начал плыть вперед, да и нужны ли оправдания в этой ситуации. Заучка поцеловал своего задиру, класс, ну просто не придумаешь ситуации лучше, чем у них сейчас. Силы почти покинули Пака, но тот все равно продолжает упорно грести вперед. Ведь кроме Чи больше некому. Дыхание Чимина совсем тяжелое. Конечно, ведь куда там, такому ботанику, как он, до такого, как сам Чон Чонгук. Хотя и пресс у него есть и на руках даже можно в раздевалке разглядеть небольшие перекатывающиеся под кожей мышцы, например, когда он снимает кофту. Но этого все равно не хватает, для того, чтобы почти, что на себе, дотащить Чона, проплыв при этом даже больше, чем сто метров (размер бассейна сто метров), где-то на оставшейся одной четвертой их пути, силы окончательно покидают Пак Чимина. И Чон это прекрасно видит, понимая, что они полностью пропали, и никто их больше не спасет. Но, через секунду, брюнет уже чувствует, как может шевелить пальцем на правой руке, и меньше, чем через минуту, чувствительность вернулась ко всему мужественному телу. И оно в отличие от чиминовского, полно сил и энергии. Гук в мгновение ока подхватывает за талию Чиму и продолжает плыть. У Пака от этого глаза на лоб полезли, и он просто вперился, по-другому назвать не могу, в парня, что всего минуту назад не мог даже и пальцем пошевелить. Но может это даже и к лучшему, Чонгук в сторону Пака старается даже не смотреть, иначе залипнет на этих полных губах, которые, как оказалось, очень приятно целовать. Чон, даже вместе с Паком, которого он на себе почти тащил, доплыл до заветной лесенки почти, что в рекордные сроки, Он хватается за перекладины и, придерживая Чимина, помогает ему вылезти, после чего поднимается сам. Стоит ему встать на твердый пол, как он сразу начинает осматриваться вокруг себя. Пак лежит рядом с бассейном и вообще не шевелится, разве что его грудная клетка часто поднимается и опускается, обозначая совсем сбитое дыхание парня. Посмотрев чуть влево, Чон видит тот самый злополучный пузырек, что чуть не лишил их обоих жизней. Поэтому брюнет быстро приобнимает этот небольшой пузырек за основание и держит очень осторожно, дабы ни одна капля не упала, не то чтобы на пол, а вообще не коснулась больше кожи, ни Чимина и ни тем более уж его. Пак Чимин с испугом поворачивает голову в его сторону и смотрит с не прикрытым ужасом на этот пузырек. Чтобы не пугать и так многое пережившего за сегодняшний вечер Пака, Чон быстро уходит в конец этого не маленького зала и выбрасывает его в небольшую урну в углу и вновь возвращается к Чи. Он даже на расстоянии десяти шагов может слышать его громкий облегченный выдох. Он подходит быстрее и садится перед остолбеневшим, кажется даже дышать перестал, Чимой на корточки, пронзительно смотря ему точно в глаза. — Ты меня поцеловал, — строго говорит Гук, а у бедного рыжика сердце вновь в пятки ушло, от такого обращения. — Э-этого требовала ситуация, — заикаясь совсем тихо произносит Пак. — И ты и сам это прекрасно знаешь. Я бы не успел поднять тебя со дна, пока ты там весь дух не испустил. Это был единственный рациональный выход из ситуации. — Пытается оправдаться парень, сам не зная почему. «Ну, поцеловал и поцеловал, что с того-то теперь?! Апокалипсис что ли случится?!» — злится и раздражается со своего такого мягкотелого характера. Правильно говорят все его немногочисленные друзья, но зато они хотя бы верные. — Значит всего лишь ситуация, — как-то грустно говорит Кукки, что сердечко и без того бедненького Чимини готово лопнуть от этого. — Для тебя он совсем ничего не значил… — А ты бы хотел, чтобы значил, — выдавая себя с потрохами, голосом полным надежды спрашивает Чима, сразу же краснея от своих же слов. — Нет. Зачем? Не хочу разбираться еще и с твоими любовными отношениями, — грубо отвечает Чон, вставая с корточек. — Вставай, не хочу тебя потом волоком вытаскиваться отсюда. Словно и не было тех двух часов, когда Чонгук впервые доверился кому-то еще помимо своих родных и самых верных друзей. Чим еле-еле поднимается, начиная бурчать себе под нос, при этом, даже не заботясь о том, что его может услышать и Чон: «Я его тут от смерти спас и душу ему почти что открыл и был готов вообще-то закричать ему в лицо о том, что нравится он мне, баран упертый, и к тому же грубиян. Но нравится же!». Как-то, слишком громко произнося последние слова, бормочет Чим, сразу же закрывая рот ладошками и стремительно краснея. Кукки от его слов улыбается, как идиот, и вообще рад как ребенок, что его чувства оказались взаимны. Впервые Чонгук встретил Чимина тогда, когда тот в обморок свалился, но при этом, даже с огромными синяками под глазами он выглядел словно ангел спустившийся с небес, только с ядерно-рыжими волосами. Пухленькими щечками и маленькими такими же губками алого цвета, словно спелая ягода, которую очень хочется попробовать. И вообще, это кажется, была любовь с первого взгляда. Ну, тогда Чон и начал и проявлять свою симпатию в капельку необычной форме. И он знал, что делает малышу Чимини, несмотря на то, что он старше его, больно. Но остановиться не мог, потому что по-другому обратить на себя внимание и выразить свою симпатию просто не умел. И этот день изменил все. Но узнать о таких же чувствах в ответ так приятно, потому на громких словах Чима: «нравится же», он резко останавливается, что рыжик чуть ли не врезается в его широкую спину вовремя остановившись, разворачивается на сто восемьдесят градусов и целует эти потрясающие губы. Совсем нежно и невинно, боясь спугнуть или чего хуже, аккуратно лижет языком сначала верхнюю, потом нижнюю губу, словно пробуя какой-то заветный и запрещенный плод, что манил так долго. Обхватывая сильной рукой талию и притягивая ближе, улыбаясь, когда красный до ушей Чи робко хватается своими маленькими, пухленькими и такими аппетитными пальчиками за его сильные плечи и осторожно, и неумело отвечает на поцелуй. Понимать, что ты первый у человека, что так долго нравился тебе просто потрясающе. Чон прижимает Чимина вплотную к своему телу, продолжая пробовать сладкие губки и ощущая, как быстро их сердца стучат в унисон. Окрыляющее чувство. Пока что заходить дальше этого невинного поцелуя брюнет не намерен, поэтому быстро отстраняется, разглядывая красное миленькое личико напротив. Пак же смущается дико, прикрывая лицо ладошками и чуть ли не отворачиваясь всем корпусом. Но его ловят за аккуратную небольшую кисть, убирая от лица и притягивая ближе к чужому телу. И только сейчас, прижимаясь к такому горячему телу, рыжик понимает, что совсем замерз. Его начинает не сильно знобить. — Ну, ну, ну. Так дело совсем не пойдет, — нежно проговаривает Кукки, обнимая еще крепче дрожащего парня. — Мы поедем ко мне, слава Богу, у меня есть машина. Чон быстро отстраняется, хватаясь за маленькую ладошку, потом он подумает и о их милой разнице в росте и размерах ладоней, но сейчас это подождет, первым делом надо отогреть Чимини, иначе как минимум простуды не избежать. Парни быстро покидают пределы школы. Благо та не закрывается на ночь и идут к черной камаро, что все еще стоит на школьной стоянке. Чон тактично открывает дверь перед дрожащим Чи и сажает его на переднее сидение, закрывая дверь, а сам обходит машину и садится на водительское. Они быстро трогаются с места и едут к Чонгуку домой, Чима весь дрожит, но при этом, боится даже пошевелиться в чужой машине, чтобы лишний раз ее не намочить. Чон смотрит на все эти потуги парня с легкой улыбкой, но ничего не говорит. До дома они доезжают довольно быстро и без всяких проблем. Сидения насквозь мокрые, как и два парня, что так стремительно покидают салон авто. Чимин еле доходит до дома, на пороге он умудряется даже споткнуться, но его вовремя ловит Гук. Хоть что-то хорошее. В доме Чонгука тепло. И если хозяину дома до сих пор не холодно, то бедный Пак уже кажется, превратился в ледышку. Парни быстро снимают с себя обувь и проходят внутрь. Чон Чонгук быстро подходит к небольшому шкафу и выуживает оттуда чистое полотенце, сразу же отдавая его Чи. Тот смотрит в ответ непонимающе. — Иди, прими горячий душ, а то завтра сляжешь с высокой температурой, — нежно произносит брюнет. — Ванная прямо по коридору и налево. — С-спасибо, — заикаясь, произносит Чимин и идет в указанном направлении. Чон вновь улыбается как идиот, понимая, что готов хоть душу дьяволу продать, лишь бы видеть все время рядом с собой этого пухлощекого смущающегося комочка нежности. Не заботясь о том, что Чимка может вернуться обратно к нему с каким-нибудь вопросом, скидывает с себя сначала промокшую насквозь кофту, а позже и джинсы, оставаясь в одних боксерах. Его-то это совершенно не смущает. Парень оставляет валяться свои мокрые вещи непонятной кучкой на полу, потом уберет. Брюнет поднимается на второй этаж, чтобы снять наконец-таки мокрые трусы и надеть хотя бы домашние штаны. Переодевшись и взяв свою футболку с штанами для Пака, парень вновь спускается вниз и, подхватив по дороге свою мокрую одежду, отправляется в ванную, совсем забыв о том, что там сейчас Пак Чимин. Ванная комната на замок не закрывается, да и зачем, когда ты живешь совсем один. Поэтому дверь открывается с ноги, а в горячие клубы пара врывается Чон, только потом слыша довольно-таки громкий визг и шуршание шторки. — Прости, прости, — тихо смеясь, говорит Чонгук. — Я совсем забыл, что в доме помимо меня есть еще один человек. Я сейчас выйду, подожди немного. — Широко улыбаясь, парень кладет мокрую одежду в ящик для грязного белья, рядом нащупывая такую же мокрую одежду Чима и кидая ее туда же. Оставляя на ее месте свои сухие вещи. Пар почти рассеялся, и в ванной стало немного прохладней, за то, сейчас Гук может полностью разглядеть красного, как помидорка Чимина, который схватился своими маленькими пухленькими пальчиками за синюю штору с разноцветными рыбками, прикрывая ей себя. Еще раз, улыбнувшись и подмигнув и так красному до ушей Паку, он выходит из помещения, закрывая за собой дверь, чтобы рыжик вновь не замерз. Парень садится на огромный бежевый диван и разрешает себе наконец-то расслабится. Мысли снова возвращаются к их поцелую, как было приятно ощутить впервые эти никем не тронутые губки, прижимать еще ближе к себе за худую талию и чувствовать маленькие ручки у себя на плечах. И все эти воспоминания заставляют Кукки немного покраснеть. Он даже и подумать не мог, что мысли об их с Чимином невинном поцелуе заставляют его краснеть. Ужас. Стыдно-то как. Но через несколько секунд брюнет слышит, как открывается дверь в ванную, а дальше негромкий топот босых ножек. Чимин подходит к нему, поддерживая его штаны, что так и норовят упасть, своими миниатюрными ручками. На нем нежно-голубая футболка, что спадает с одного плечика, открывая потрясающий вид на бронзовую кожу и немного острые ключицы, что Чон бы сразу зацеловал их. Брюнет смотрит вопросительно, Чима подходит ближе, вновь краснея, пытаясь показать, а уж если попробовать сказать, то рыжий, кажется, сквозь пол со стыда провалится, свою небольшую проблемку. — Ты же мог просто их утянуть, — Чон садится на колени перед Паком. — Тут же даже завязки есть, — Гук задирает футболку, оголяя небольшой кусочек соблазнительной кожи, сквозь которую видны мышцы подкаченного пресса, во рту мгновенно пересыхает, а желание коснуться хоть одного кубика губами и провести по всем языком, становится очень сильным. Но брюнет быстро берет себя в руки и затягивает завязки, чтобы штаны во время ходьбы не слетели с худых бедер. Парень быстро поднимается с колен, становясь напротив совсем красного парня и немного краснея в ответ. Чон быстро разворачивается, хватая, Чи, за руку и тянет на второй этаж, в свою комнату. Иначе он повалит бедного рыжеволосого парня прямо на полу в гостиной. Только сейчас Чонгук замечает ледяную ладошку в своей, так и, останавливаясь по середине лестницы, что рыжик впечатывается в его широкую спину. Брюнет вновь разворачивается лицом к Чимину, и чисто машинально прикасаясь губами ко лбу, лоб горячий, а парня вновь начинает легонько потряхивать. И только вновь взглянув в эти перепуганные глаза напротив, парень осознал, что только что сделал. Надо срочно как-то исправить ситуацию, да и побыстрее согреть это маленькое чудо. — Боже, да у тебя все-таки температура, — тихо ругается Чон, идти за руку по ступенькам довольно долго, да и есть вероятность, что, Чи, где-нибудь оступится и что-нибудь произойдет. Нет, это совсем не вариант. Поэтому без лишних слов, брюнет закидывает Чиму на плечо и, не слушая никаких вялых протестов, идет к себе в комнату еще быстрее. Чимин перестает сопротивляться уже через несколько секунд, понимая, что это все равно никакого результата не даст. Но так даже лучше. Глаза непроизвольно закрываются, и парня клонит в сон, но сильный озноб заставляет дрожать, словно осиновый лист на ветру, а уж сну это не способствует и подавно. Чон добирается до своей комнаты довольно быстро, нежно и аккуратно уложив рыжика в свою кровать, брюнет сразу же накрывает дрожащего Чимина теплым одеялом и отходит к шкафу, чтобы посмотреть, не завалялись ли у него еще немного теплых одеял или пледов. Но, к сожалению, находки, не были такими грандиозными. Всего лишь два пледа, один в серую полоску, другой же в зеленую крапинку. Но выбирать не приходится и Чон сразу накрывает ими двумя дрожащего рыжеволосого. Но для пущего эффекта, забирается сам под эти пледы и теплое одеяло, прижимаясь вплотную к подрагивающей спине. Пак на мгновенье замирает, а после с шумом выпуская весь воздух из себя. Пролежав так немного, обоим становится понятно, что даже этого не хватает для того, чтобы согреть бедного Чиму, поэтому рыжик решается на отчаянный шаг, он долго об этом мечтал, но сейчас становится страшно. Противный ком в горле не хочет сглатываться, а коленки начинают трястись в два раза сильнее, не смотря на то, что его и так уже сильно знобит. Сказать вслух это вообще невозможно. Но другого выхода из их не простой ситуации парень просто не видит. — Ч-Чон… гук… — хрипя, почти неслышно проговаривает трясущийся парень. Брюнет сзади сразу вопросительно мычит, продолжая утыкаться носом в изгиб чужой шеи. — Согрей меня… пожалуйста… — Пак Чимин даже замирает, боясь сделать одно лишнее движение, что разрушило бы и без того их хрупкую идиллию. Но в ответ Чи получает лишь теплый и нежный поцелуй в основание шеи, от чего резко вздрагивает от такой приятной неожиданности. А в животе уже начинают порхать первые бабочки, заставляя хозяина покраснеть и совсем забыть про то, что его сейчас знобит. Чонгук нежно разворачивает Чимина, укладывая аккуратно его на спину, а сам, нависая над смутившимся в конец пареньком, скидывает весь этот ворох, состоящий из одеяла и двух пледов. Поцеловать вновь эти сладкие губы Чон не брезгует, совсем забывая про риск, что может тоже подхватить простуду, сейчас его это не колышет. Он вновь лижет и всасывает по очереди то верхнюю губу, то нижнюю. Чимин приоткрывает ротик, впуская туда Чона. Тот целует сначала нежно и почти целомудренно. Но когда парень под ним призывно тихо стонет, Чон целует со всей страстью, что есть у него. Ведь удовлетворить и согреть Чимина является его первостепенной задачей. Чонгук осторожно оглаживает бока, немного сжимая талию, чувствуя подкаченные мышцы под своими руками. Ладошки Чи находятся сначала на шее Чон Чонгука, но после медленно поднимаются вверх, зарываясь в волосы, легонько их сжимая. Гуку нравится. Еще ни одна девушка и уж тем более ни один парень, с коими пробовал встречаться Чонгук, не приносили столько удовольствия и столь огромного чувства окрыленности. Чимин первый, и брюнет надеется — последний. Чонгук осторожно берется за подол своей же футболки, что так идеально смотрится на Чимине. Обычно Гук не делится вещами и запрещает их брать, ведь для него это, как что-то личное. И даже когда другу нужен был какой-то предмет одежды, брюнет стоически начинал игнорировать просьбы. Но Паку можно. Пак Чимину можно все, что касается лично Чонгука. Да брюнет бы сердце вырвал и отдал бы на вечное хранение, если бы этот орган не был бы так важен. Что уж поделаешь. Гук умело тянет ткань наверх, заставляя на секунду отстраниться от себя и снять не нужный предмет одежды, что бы в ту же секунду слиться в страстном поцелуе вновь. Губы уже начинают гореть от столь тесного и частого контакта, который немного непривычен, но сейчас глубоко все равно. Сейчас есть лишь только такой миленький комочек тепла, как Пак Чимин, которого хочется зацеловать до смерти, сжимая в своих медвежьих объятьях и никогда больше не отпуская свое счастье. Чон переходит от губ на лицо, выцеловывая каждый миллиметр, хочется, чтобы Чимин вспоминал свой первый раз с трепетом и нежностью, всей, которую сейчас дарит ему Кукки, а не морщится, каждый раз вспоминая ту боль, которую перетерпел. Гук проводит руками по чужой груди, спускаясь к розовым горошинам сосков, нежно проводя по ним и перекатывая между пальцами. Чимина начинает уже так заметно потряхивать, только на этот раз не от холода, а от удовольствия, что горячей лавой разливается по всему телу. Пак выгибается словно кошка, стараясь быть с любимым телом еще ближе. Опа, уже нашли эрогенную зону. Чонгук спускается губами, еще ниже целуя шею. Лижет языком, всасывает в рот солоноватую от пота кожу, оставляя красную метку и целует, целует, целует. Пак наконец-то позволяет застонать чуть громче, что ласкает слух Чона. Брюнету кажется, что он позорно сейчас спустит в штаны, не прикасаясь к себе, от одного только вида такого смущенного и одновременно развратного Чимини. Руки перестают терзать соски медленно вновь начиная блуждать по красивому и подтянутому телу, с небольшим нажимом проходясь по твердым кубикам пресса, который так мечтал лизнуть языком несколько минут назад, но это все потом. Сейчас он отрывается от шеи, располагаясь между ногами старшего, осматривая результат своих работ, весь красный, с несколькими красноватыми засосами на шее, распухшими и алыми от долгих поцелуев губами, улыбаясь, в конец, смущая этим старшего. Брюнет спускается руками к шортам, на которых уже виднеется заметный такой бугорок и небольшое пятнышко от естественной смазки, вновь улыбнувшись, Чон Чонгук начинает развязывать завязки, которые сам же несколько минут назад завязал. От окатившего, словно волна смущения, Чимин закрывает пухлыми ладошками глаза, не смотря даже на сильное возбуждение. Когда с завязками было покончено, брюнет легко стягивает с Чимина свои же шорты, оголяя ровный стоящий член, обильно истекающий смазкой. В этот момент Пак молится, чтобы он сквозь землю провалился, потому что ощущать на себе этот пронзительный и изучающий взгляд уже нет сил, а смущение даже и не думает заканчиваться. Но видимо в очереди со своими молитвами к всевышним, он походу последний, поэтому Пак продолжает медленно сгорать от смущения, уже потянувшись прикрыть себя там. — Не надо… — томно шепчет Чонгук, ловко перехватывая чужие кисти, — ты очень красивый. — Кажется, Чи, умер. Нет, он конечно с небывалым трепетом ждал таких слов в свой адрес, но не в такой же, блин, момент. Чон легко отпускает его руки, что безвольно падают на кровать. Брюнет склоняется над грудью Пака, у которого глаза с каждым сантиметром становятся все больше. Стоит одной руке плавно опуститься на стояк рыжеволосого, как его язык тут же касается розового соска. Чиму кажется, вообще над кроватью подбрасывает, потому что ему впервые приходится испытывать такое запредельное удовольствие. Чонгук двигает рукой медленно, нажимая на головку и вновь возвращаясь к стволу. А Пак Чимин кажется, вообще в эйфорию какую-то впал от действий младшего. Именно в этот момент брюнет решает, что пора бы уже к более серьезным действиям приступить, к тому же пока это позволяет ситуация, пока Чимин наслаждается ласками Чона, пребывая в какой-то непонятной прострации. Чонгук отрывается буквально на секунду от столь желанного тела до боли в штанах, но уже слышит разочарованный полу-выдох полу-стон. Он берет в руки пузырек прохладной и холодной смазки, немного выдавив себе на руку. Возвращая одну на член Чи, а другой, размазывая силиконовую субстанцию между пальцев. Возвращаясь губами обратно к терзанию двух сосков. Первый палец входит без проблем, Чимин его, кажется, даже не замечает, что даже на руку Чону, ведь его Чимини сейчас полностью расслаблен. Гук двигает пальцем внутри, пытаясь найти ту заветную точку, раздвигая тугие стеночки ануса, второй палец входит почти так же легко, Чима чувствует лишь совсем легкий дискомфорт, но продолжает находиться в таком же расслабленном состоянии, в котором прибывал до этого. Кукки двигает ими медленнее, боясь вдруг случайно навредить рыжему парню под собой. Когда же громкий стон оглушает большую комнату, Чон Чонгук понимает, что: «Бинго!», продолжая двигать пальцами именно в этом направлении и давя на простату, заставляя в конец сходить с ума и метаться по простыням бедного Чимина. Когда добавляется третий палец Чим уже явственно начинает ощущать дискомфорт на пару с болью, но Чонгук постоянно отвлекает от этих мыслей терзая вместе с сосками уже и шею, оставляя на ней еще парочку засосов. Пак выгибается, словно кошка на кровати и стонет, стонет, стонет. Заставляя Чона впадать в некую эйфорию от этого всего происходящего сейчас. Несмотря на свои стоны, Чимин все так же продолжает смущаться своего развязного поведения, хоть какие-то крупицы разума остались у него в голове. А Чон Чонгук продолжает мучения, терзая шею и соски, надрачивая в рваном темпе член, а чужие длинные и от этого не менее идеальные пальцы все продолжают стимулировать простату. Когда же пальцы покинули тугое нутро, Чимин разочарованно выдохнул, совсем тихо заскулив. Чон умильнулся с этой картины, парень сдергивает с себя штаны, освобождая член, громко облегченно выдыхая. Быстро обмакнув пальцы в смазку, брюнет умело провел этой рукой по стоящему колом члену и навис над Паком, что так же уже изнывает от желания. Чонгук осторожно входит головкой в тугое нутро. Чимин тихо вскрикивает, сразу напрягаясь и сжимая Гука в себе, тот тихо шипит, но дальше не двигается. Пак чувствует, что его сейчас, кажется, разорвет на две части. Кукки оглаживает руками бока, пытаясь отвлечь бедного парня от столь болезненных ощущений. Целует шею, нежно лижет солоноватую от пота кожу, трет рукой соски, поглаживая другой почти опавший член. — Тише, тише… — нежно говорит Чонгук, успокаивая Чимина. У того глаза закрыты, длинные пушистые реснички подрагивают, а прозрачные слезы медленно стекают по пухленьким щечкам, поэтому Гук сразу переходит с соблазнительной шеи на соленые дорожки, сразу слизывая их. Когда рыжик немного расслабляется, Гук толкается вновь, входя почти до середины, комнату оглашает громкий крик боли, а Пак сильно хватается своими маленькими, пухленькими пальчиками за сильные плечи, больно сжимая. Гук шипит, но ласки не прекращает, лишь вновь остановившись, дав рыжику время привыкнуть к своим размерам снова. Возбуждение уже болезненное и то, что Чима сжимает его внутри, совсем не облегчают ситуацию, а лишь делает хуже. — Смотри, я уже почти в тебе. Осталась половина. — Ласково говорит Кукки. Чувствуя, как тело под собой медленно, но все же расслаблялось. И именно в этот момент Чонгук толкается в третий раз, заполняя Чи полностью собой, заставляя тело под собой судорожно вздрогнуть. Слезы хлынули с новой силой из закрытых глаз, а уже тихий крик сорвался с искусанных губ. Чон в момент замирает, зацеловывает все лицо, стискивая в крепких объятьях, боясь вообще пошевелиться. Что сейчас чувствует рыжик, брюнет даже представить боится. Чимин тихо скулит и жмется к Чону ближе, стараясь получить больше тепла и любви. Ждать уже совсем нет сил. Поэтому, как только боль немного стихла, Пак легонько кивает, подавая знак, что Чон Чонгук наконец-то может двигаться. Брюнет на пробу, легонько качнул бедрами назад, вновь входя по основание. Чимин вздрагивает и жмурится от разрывающей его боли. Чонгук прижимает рыжеволосого ближе к себе и толкается, вновь меняя угол проникновения. Но стона наслаждения так и не следует, лишь болезненное сжимание его внутри и такое же снаружи, потому, что когда твои бока обхватывают жилистые бедра, стискивая их, удовольствия, как убедился потом Чонгук, не приносит. А Чи хочется, хочется до боли в штанах, поэтому, Чон своему пухлощекому комочку хочет сделать очень приятно. Брюнет снова меняет угол проникновения, медленно входя и попадая точно по простате. Чим в его руках выгибается настолько сильно, что кажется, будто, он позвоночник сейчас себе сломает и стонет так потрясающе громко, на этот раз уже от наслаждения. — Еще… Сделай так еще… — словно в бреду повторяет Пак и призывно стонет, наконец-то уменьшая захват своих прекрасных бедер и давая больше возможностей. Чон еще раз, так же медленно выходит, входя на пробу под тем же углом и когда тот потрясающий стон, слетевший с уст Чимы, повторяется, лаская слух младшего, тот без раздумий начинает увеличивать темп, ведь стонущий и извивающийся под ним старший, выглядит просто бесподобно. Он хватается своими маленькими ручками то за плечи, то за волосы, несильно сжимая их в кулак, губы кроваво-красного цвета, потому что оторваться от этих сладких и манящих уст просто невозможно, а чувство, что тебя распирает большой член ЧОНГУКА, вообще сносит крышу. Чимин думает, что, наверное, он уже совсем головой тронулся, его член снова стоит и истекает смазкой, а Гук надрачивает его в рваном темпе. Рыжеволосый парень чувствует, как сознание начинает медленно покидать его. А Кукки, все продолжает свои зверские махинации, доведя его до оргазма в считанные секунды, буквально через несколько толчков кончая следом в Пака. Обессиленные, они падают на кровать. Чонгук крепко обнимает со спины Чимина, утыкаясь носом в его шею шумно дыша. — Я люблю тебя, — тихо выдыхает Чон, целуя паковскую шею. — Я тебя тоже, — так же тихо в ответ вторит ему Чи. Гук быстро поднимает одно одеяло и укрывает их им. Сейчас им нужен только здоровый сон. — Но, зачем ты пытался меня утопить? — неожиданно бодрым голосом спрашивает старший. — Я лишь хотел признаться в чувствах. Ты все не так понял, — раздосадовано начинает младший. — Ведь только над бассейном потолок прозрачный, я лишь хотел нас парализовать и смотря на звезды признаться тебе, но все пошло совсем не по плану… — Ух, романтик… — сонно говорит Чимин и они наконец-то засыпают.***
Этим утром Чонгук впервые приезжает в школу не один. Он тактично открывает пассажирскую дверь, и каково же было удивление у всех, когда от туда выходит Чимин, с множеством красных засосов на шее, которые забыл скрыть. Рыжик сразу краснеет от такого повышенного внимания, а Гук закрывает машину, не забывая включить сигнализацию, нежно обнимает за талию, смущая этим еще больше, и целует в мягкую щечку. По секрету, эти пухленькие щечки входят в топ нескольких основных фетишей Гука, так же как и губы Чи и несомненно его задница. А где-то у входа школы стоят Хосок и Тэхен, радуясь за своих непутевых друзей. — Смотри, Хоби-хен, наши два влюбленных придурка наконец-таки вместе, — говорит Тэ искренне радуясь. — Кстати о влюбленных придурках… — парень делает небольшую паузу, заставляя старшего напрячься и посмотреть на него. — Будешь моим парнем? — Что? — Что?